Пенелопа Дуглас - Соперник

Подави эту боль, Фэллон. Проглоти ее. Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Я стала вытирать слезы. Он меня не слушал.

Он не хотел со мной разговаривать. Он сдался.

Я написала самое последнее сообщение перед тем, как лечь спать.

Я отвратительная.

Подбородок дрожал, но я спокойно положила телефон на прикроватную тумбочку и выключила свет. Заползая под одеяло, бросила взгляд через балконные двери и увидела, как сверкает в лунном свете клен во дворе. Я знала, что это дерево вдохновило Джареда на одну из его татуировок, но Тэйт никогда не рассказывала мне эту историю. Она говорила, что она долгая и сложная, но зато про них. Меня такой ответ устраивал. Были вещи, которыми я тоже не захотела бы делиться ни с кем, кроме Мэдока.

Телефон пиликнул. Сердце пропустило удар, я подскочила на кровати и схватила его с тумбочки. С облегчением рассмеявшись, я смахнула со щеки слезу.

Я слушаю.

Я чувствовала во всем теле легкое покалывание, как будто все его разом свело. У меня едва не закружилась голова.

Не зная, что сказать, я написала и отправила первое, что пришло в голову:

Я соскучилась по тебе.

Ответ пришел моментально.

Почему?

Во рту вдруг все пересохло, как в пустыне. Полагаю, он не собирался прощать меня так просто. Пальцы сами нажимали на буквы. Как это будет звучать – беспорядочно или поэтично – не имело никакого значения. Я просто хотела сказать ему правду.

Я скучаю по твоей ненависти, – напечатала я. – Она приятнее, чем чья-то любовь.

И это было правдой. Ни с матерью, ни с отцом, ни с кем-либо из своих немногочисленных друзей я никогда себя не чувствовала такой живой и настоящей, как с ним.

Прошла пара минут, а он так и не ответил. Может быть, не понял, что я имела в виду. Или, может, обдумывал ответ и пытался его сформулировать.

Я неисправима, – продолжила я.

Продолжай, Фэллон.

Я прекрасно помнила все, что он сказал мне той ночью перед зеркалом, так что говорила от чистого сердца.

Я скучаю по тому, как ты смотрел на меня, – писала я. – Скучаю по твоим губам, с которых начиналось каждое утро.

Я слушаю, – написал наконец Мэдок, намекая, чтобы я продолжала.

Я закусила нижнюю губу в попытке подавить улыбку. Может, Тэйт была права насчет секса по СМС.

Я скучаю по твоей ненасытности. Скучаю по твоим прикосновениям. Это правда. Я очень хочу, чтобы ты был здесь, рядом со мной.

На ответ у него ушло не больше десяти секунд.

А что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал, если бы был рядом?

От его слов у меня мигом по телу разлилось тепло. Боже, как же я жаждала, чтобы он приехал!

Ничего, – ответила я. – Зато вот что я бы с тобой сделала…

Я села по-турецки и положила на колено телефон, закрывая руками счастливое и смущенное лицо. Уверена, я тогда была краснее помидора.

Телефон снова запиликал, и я дважды чуть не выронила его, пытаясь посмотреть ответ.

Что за хрень? Не останавливайся! – написал Мэдок, и я не смогла сдержать смех.

Я почувствовала сильное облегчение. Мэдоку нравилось. Я могу это сделать.

Я хочу, чтобы ты был у меня в постели голый, – продолжила дразнить я. – Я хочу залезть с головой под простыни, попробовать тебя, облизать со всех сторон.

Что на тебе надето? – спросил он.

Мэдоку нравилось, когда я носила пижамы. Он мне однажды об этом сказал. А Тэйт как раз одолжила мне спальные шорты и бейсбольную футболку. Конечно, это не настоящее белье, но Мэдок в любом случае не сможет держать себя в руках.

Можешь посмотреть, если хочешь. Я всего в часе и 58 минутах езды от тебя.

Его ответ пришел за доли секунды.

Я буду через 58 минут.

Я расхохоталась, и смех гулко отдавался в пустой комнате. Разумеется, он будет гнать и рисковать жизнью, если поманить его перспективой секса.

Покачав головой, я улыбнулась во весь рот.

Постараюсь не трогать себя до твоего приезда, – написала я.

Фэллон, мать твою!

Я повалилась обратно на кровать, сияя от счастья.

Я вытер рот ладонью. Всю дорогу домой из колонок гремела музыка. Я весь день ходил кругами, раздумывая, стоит ли ехать на гонку. Гадал, потащит ли Тэйт с собой Фэллон, надеялся, но в итоге отбросил эту затею.

Почему-то Фэллон решила не задерживаться в Нотр-Даме. То есть отказалась даже попробовать дать нашим отношениям шанс. А я был слишком горд, чтобы гнаться за ней. Или, может быть, прав Джаред: стоит проявить больше упорства.

Мне нужен был хоть какой-то знак, намек от нее, доказывающий, что мои усилия не напрасны. Когда она в первый раз написала, я ничего не ответил, так как сидел с друзьями по команде у себя дома, смотрел платную трансляцию поединка и ждал.

Если она не знала, что сказать, то пусть разберется, черт возьми. Но как только она стала все больше и больше открываться, я подключился. Она соскучилась, она хотела, чтобы я приехал. Джаред был прав. Я не мог снова позволить ей уйти. Если бы она опять попыталась оттолкнуть меня и сбежать, я бы прижал ее к стене и не отпускал до тех пор, пока эта взбалмошная девчонка не объяснит, в чем дело. Встречаемся мы или нет, но мне нужно было знать, что за фигня с ней творилась.

А когда она начала флиртовать, я тут же схватил ключи от машины.

Ровно через час и пять минут я подъехал к дому Тэйт. Половина улицы уже была заставлена машинами гостей вечеринки, которая шла полным ходом в соседнем доме, у Джареда и Джекса.

Припарковавшись на противоположной стороне улицы, я вышел из машины и тут же заметил Фэллон, выбегавшую из парадной двери дома Тэйт.

Господи.

Она была одета в коротенькие пижамные шорты и серо-белую бейсбольную футболку в обтяжку, а тонкий ремешок маленькой сумочки проходил через ложбинку на груди. На ней были кроссовки на босу ногу, так что я мог видеть ее стройные ноги во всей красе, от щиколоток до бедер.

К черту нижнее белье.

Когда Фэллон распускала волнистые волосы и носила симпатичные пижамки, я ни о чем другом не мог думать.

Я напряг руки, уже готовый задушить ее в объятиях. Она спрыгнула с крыльца, перебежала через улицу и запрыгнула на меня, обхватив ногами талию. Мне хватило времени только широко расставить руки, чтобы схватить ее. Она стала страстно целовать меня, и я сладко застонал, облокотившись на машину.

– Детка, что же ты делаешь? – задыхаясь, прошептал я между поцелуями.

Она целовала меня грубо, быстро и глубоко. То поглаживала язык и отстранялась, чтобы ухватить верхнюю губу, то снова с силой прижималась. Я держал ее за талию, а она льнула все сильнее с каждым поцелуем.

Нам не нужно было тратить время на разогрев: пожар сразу охватил нас обоих. В паху все сгорало от нетерпения. Вцепившись пальцами в спину Фэллон, я жадно целовал ее. Когда она страстно прижималась ко мне, я слышал ее глухие стоны.

Я развернулся, прислонил ее спиной к двери машины и немного ослабил хватку. Она запустила руки мне в волосы, а потом взялась за мои щеки и снова глубоко поцеловала.

Тяжело дыша, я отстранился и прислонил кончик носа к ее. Она залезла руками мне под футболку и провела рукой по животу. У меня пробежали мурашки.

Она ловила меня губами, но я ловко уворачивался. Подтянувшись повыше, Фэллон обхватила мою шею и стала покрывать губы, щеки и подбородок легкими, нежными поцелуями.

Член давно был готов прорвать джинсы. В этот момент мне безумно хотелось оказаться с ней наедине. Тогда я мог бы овладеть ею прямо здесь и сейчас.

– Мэдок, – ее шепот прозвучал так, будто она мучилась от боли.

– Тсс, – остановил ее я и снова потянулся к ее губам.

Но она отстранилась.

– Нет, мне нужно кое-что тебе сказать.

Я остановился и посмотрел ей прямо в глаза. И только в этот момент заметил, что на ней не было очков.

Ее прекрасные зеленые глаза смотрели на меня слегка испуганно. Она даже немного покраснела. Боже, как она была прекрасна.

– Мэдок, я люблю тебя, – прошептала Фэллон. – Я влюблена в тебя по уши.

Я сжал в кулаке ее футболку и чуть не уронил.

Что?

Казалось, что сердце падает вниз, куда-то под грудь, в желудок. Лоб покрылся испариной, а ноги задрожали.

Она испуганно смотрела мне в глаза, но было ясно, что она осознает, что сейчас произнесла. Я снова и снова прокручивал в голове ее слова.

Мэдок, я люблю тебя. Я влюблена в тебя по уши.

Опустив голову, я прищурился.

– Ты действительно именно это хотела сказать? – спросил я.

Она кивнула.

– Я всегда тебя любила. А теперь мне нужно очень многое тебе рассказать.

Я крепко сжал ее в объятиях, и мое лицо расплылось в самой широкой и искренней улыбке, на какую я был способен.

– Ничто не имеет значения, – сказал я и запечатлел на ее губах такой крепкий поцелуй, что аж дыхание перехватило.

– Эй, ребята! – послышался крик с другой стороны улицы, где шла вечеринка. Не прерывая поцелуя, я вытянул руку в сторону дома Джареда и показал средний палец.

Послышался смех.

– Как бы сильно я ни хотел посмотреть на то, как вы двое занимаетесь сексом, я правда не хочу потом зачищать весь Интернет от второй части «Тинейджеры безумствуют».

Джекс.

Фэллон уткнулась мне в шею, обняла и рассмеялась.

– О чем это он? – спросила она.

Да это длинная история. Джекс был компьютерным гением, и он определенно был прав. Нам стоило убраться с улицы.

– О Джареде и Тэйт, – я наклонился и поцеловал ее. Я был заведен как никогда. – Объясню как-нибудь в другой раз. Пойдем в дом.

– Нет, – она покачала головой и продолжила покрывать поцелуями мои грудь и шею. – Отвези меня домой. К себе в постель. Запри меня у себя в комнате и не выпускай, пока не доведешь до исступления, в котором я смогу только кричать твое имя.

Я опять прижал ее к машине и снова впился в губы, в отчаянии хлопнув рукой по двери. Боже милостивый, я ведь так сильно хотел ее прямо здесь и сейчас.

За спиной послышались возгласы и смех, и я понял, что за нами наблюдают, услышав, как кричит на нас Джекс, пока остальные только смеются и улюлюкают.

Вот дебилы.

– Я люблю тебя, – прошептал я, не отрываясь от ее губ. – Поехали домой.

Дорога домой превратилась для меня в настоящую пытку. Фэллон ни на секунду не переставала трогать меня, покусывать ухо, поглаживать по ноге… Мой член уже был твердым как сталь, и больших усилий стоило не съехать на обочину и не заняться сексом прямо здесь.

– Извини, – еле дыша, прошептала она мне на ухо. – Я перегибаю, да?

– Конечно, нет, – мы въехали в ворота Севен Хиллз, и я рывком включил шестую передачу. – Мне нравится, какой ты стала. Но сейчас это просто невыносимо.

Она выдохнула, обдавая мое ухо теплым воздухом. Я зажмурился и сцепил зубы. Я так долго не вытерплю.

– Мэдок, скорее отвези меня в постель, – упрашивала она.

С тихим стоном я влетел на дорожку и дернул ручник, паркуясь рядом с домом. Фэллон вышла из машины быстрее меня, я обошел свой GTO, взял ее за руку и потащил к входу.

Отперев дверь, я потянул ее за собой, и мы побежали через фойе вверх по лестнице.

– Мэдок! – донесся из-за угла голос Эдди. – Фэллон!

– Привет, Эдди! – хором поздоровались мы, ни на секунду не притормозив.

– О боже, – послышалось вслед, когда мы уже вбежали на второй этаж и вынужденно остановились, чтобы отдышаться. Бедная Эдди.

Фэллон добежала до моей комнаты первой и толкнула дверь с такой силой, что та с размаху стукнулась о стену, и стена задрожала от удара. Она развернулась ко мне лицом. Я перешагнул порог, глядя ей в глаза. Она попятилась вглубь комнаты, робко, маленькими шажками, будто в замедленной съемке, опустив на пол сумку и на ходу сбрасывая обувь.

Не отрывая от нее глаз, я закрыл за спиной дверь и запер на замок.

– Я хочу заключить сделку, – бросил вызов я, подходя к ней.

Она обжигала меня взглядом.

– Что за сделка? – спросила Фэллон, снимая с себя футболку через голову и швыряя на пол.

Я заметил набитый у нее на боку валькнут. Не крупный, но я раньше никогда не видел его. Надо будет не забыть спросить, что он означает.

– Если ты, – грозным тоном начал я, – посмеешь покинуть кровать без моего разрешения в ближайшие двенадцать часов, то тебе придется сделать татуировку с моим именем…

Я улыбнулся.

Она удивленно повела бровью.

– …у себя на попе, – закончил я.

Она улыбнулась в ответ, а я продолжал медленно приближаться, наслаждаясь видом ее бархатистой кожи и белого кружевного лифчика.