– Слава богу. Ты так меня напугала.

Послышалось, как кто-то закашлялся, и я обернулась. Сердце едва не выскочило из груди.

– Папа! – ахнула я, выпустила Мэдока из объятий и напрыгнула на отца.

– Привет, малышка, – ответил он, закряхтев от неожиданности.

– С тобой все нормально? – спросила я и сделала шаг назад, чтобы рассмотреть его.

Его светло-каштановые волосы были зачесаны назад, а лицо – обычно гладко выбритое – заросло густой щетиной с проседью. На нем был черный костюм и классический галстук.

– Да, – он кивнул, поглаживая меня по плечам. – Извини, что напугал тебя.

У меня накопилось к нему столько вопросов, но я знала, что сейчас не время и не место. Да он и сам мало что мне о себе рассказывал. Отец мне доверял, но, видимо, считал, что лучше не посвящать дочь в свои темные дела. Можно подумать, я и без этого не понимала, что происходит.

– Сэр, я Мэдок Карутерс, – мой муж протянул ему руку. – Если вдруг вы меня не помните.

Насколько я знаю, они виделись всего раз. Но отец наверняка помнил Мэдока, особенно учитывая все произошедшее.

Он колебался долю секунды, прежде чем ответить на рукопожатие.

– Я помню. И уже знаю обо всем, – в его взгляде ясно читалось предупреждение. – Здесь самое лучшее место для подобных разговоров, и я много чего должен сказать вам обоим, но пока ограничимся вот чем, – он прищурился и посмотрел на Мэдока. – Ты ведь знаешь, какое бремя взял на себя, когда вступил в этот брак?

Мэдок посмотрел на меня и улыбнулся.

– Фэллон – не бремя, сэр.

– А я не ее имел в виду, – ответил папа. – Я говорю о себе. Поверь, ты не захочешь видеть меня в роли рассерженного тестя. Залог твоей безопасности – счастье моей дочери. Понимаешь?

Ого. Как неловко вышло.

– Она будет счастлива, – заверил отца Мэдок, глядя ему прямо в глаза.

Я улыбнулась им обоим.

– Я уже счастлива.

Могу сказать наверняка, что отцу было непросто пережить эту новость. Я росла вдалеке от него, а мать и рискованный способ заработка не позволяли ему проводить со мной больше времени. Поэтому он не смог стать для меня таким отцом, каким хотел бы. Но это был его выбор, и жалеть его я не собиралась. Я любила его. Но выбрала Мэдока. И всегда буду выбирать Мэдока.

– Поздравляю, – папа поцеловал меня в щеку. – Но, пожалуйста, скажи мне, что вас обвенчал священник.

Мэдок хмыкнул, а я принялась в ярких красках описывать церемонию, пока мы шли к столику.

Когда мы появились, все уже сидели на своих местах. Джаред рядом с Тэйт, по соседству с Джаредом пустое место для Джекса, потом Кэтрин и Джейсон и три пустых стула для Мэдока, мамы и меня.

Но она села бы за наш столик только через мой труп, так что я усадила на ее место отца, а мы с Мэдоком заняли два оставшихся стула.

Я представила папу Тэйт, Джареду и Кэтрин. Но когда очередь дошла до Джейсона, он не стал меня ждать.

– Киаран, – кивнул он, расстилая на коленях салфетку.

– Джейсон, – ответил папа.

Больше они не обменялись ни словом. Джейсон защищал таких, как мой отец, но водить дружбу с ними не входило в его планы.

И он определенно был напуган тем, что его сын теперь имеет отношение к Пирсам. Я была беззаветно предана отцу, но и мотивы Джейсона вполне понимала.

Официанты начали разносить первые блюда, и все немного расслабились. Кэтрин болтала с Джаредом. Скорее всего, они продолжали гадать, куда запропастился Джекс. Тэйт поведала нам с папой историю о том, как Мэдок пригласил ее на бал выпускников. Без всяких романтических намерений, как меня тут же заверили.

Что ж, если это не так, то их совместные пробежки с Тэйт придется прекратить.

Ансамбль играл спокойную джазовую мелодию, и, поскольку закуски разносили, пока все танцевали и разговаривали, обед из семи блюд начали прямо с божественного крем-супа из спаржи. Хоть он и был очень вкусным, я все равно не могла поверить, что гости заплатили по десять тысяч долларов, чтобы его попробовать. Не только его, разумеется. Весь ужин. Но такова благотворительность в высшем обществе, ничего не попишешь.

– Надеюсь, все наслаждаются вечером?

К нам подошла мама, и я не без удовольствия ощутила тепло руки Мэдока у себя на спине.

– Киаран, Кэтрин, – поздоровалась она. – Определенно не та публика, которую я ожидала увидеть здесь сегодня. Как вам только наглости хватило…

Я не могла видеть мать, но видела Кэтрин и заметила, как расширились ее глаза, а потом она опустила голову.

– Достаточно, – оборвал маму Джейсон. – Я предупредил тебя, что буду с Кэтрин.

– Твоя шлюха сидит на моем месте.

Джаред встал, чуть не уронив стул. Его трясло от ярости.

– Если вы не встанете и не угомоните эту суку, – предупредил он мистера Карутерса, – то я уведу отсюда маму.

Джейсон тоже встал, пытаясь уладить вопрос.

– Никто никуда не пойдет. Патрисия, ты устраиваешь сцену. Прекрати.

– Прекратить? Боюсь, ты уже не вправе мне указывать, – она скрестила руки на груди, и ее малюсенькая сумочка закачалась на запястье. – Так почему бы мне не закатить сцену? На самом деле это только начало. Может, я и проиграю суд, но не откажу себе в удовольствии втоптать в грязь твою подстилку. Я еще даже не начинала.

В этот момент зазвонили одновременно два телефона, отвлекая на себя всеобщее внимание. Никто не понял, чьи именно, поэтому все потянулись к своим мобильникам. В этот момент раздалось сразу еще несколько сигналов, и мы поняли, что сообщение получили все.

Тэйт простонала:

– Это не предвещает ничего хорошего.

Мне стало интересно, в чем же дело.

Джейсон поднял бровь, глядя на маму, но прервал ссору, чтобы проверить телефон.

– О боже, – выдохнул Мэдок, глядя на экран мобильного. – Это что, Джекс?

Он смутился, и я поспешила тоже проверить сообщения, от которых у меня глаза на лоб полезли.

Папа наклонился, чтобы посмотреть, и я в ужасе прижала к груди телефон. Подняв глаза, я обнаружила, что все замерли, глядя в экраны. И у каждого на лице отразились разные эмоции.

У Джареда – гнев. У Тэйт – отвращение. У Кэтрин – боль. У Джейсона – смятение. У Патрисии – животный страх. У Мэдока – беспокойство.

– Фэллон, – выдохнул он. – Это что, Джекс с твоей мамой?

Я медленно оторвала телефон от груди и снова взглянула на экран. Ошибки быть не могло. Джекс сидит на кровати. С волосами, собранными в хвост на спине. А мать сидит на нем.

Тут видео обрывалось и продолжалось с того момента, когда она с него слезает и отправляется в ванную. А он, обернув вокруг груди белую простыню, подходит к камере.

За столом все затаили дыхание.

– Привет, – улыбаясь во весь рот, говорит Джекс. – Я – Джексон Трент. И мне семнадцать лет.

На этом все заканчивается. Экран стал черным, а сердца сидевших за столом колотились, наверно, так же быстро, как мое.

Все перевели взгляд на мою мать, которая по-прежнему пялилась в экран телефона в дрожащей руке.

– Всем привет.

Все подскочили от неожиданности. Джекс подошел к столу и выдвинул свой стул.

Он был одет так же, как Джаред, только без галстука. Его волосы, как обычно, были собраны в хвост, только над ушами красовалось по три ровных параллельных косы.

– Что это такое? – взвыла моя мать.

Она выглядела так, будто вот-вот разрыдается или упадет без чувств.

– Присядь, – скомандовал Джаред, взявшись за спинку стула. – Сейчас же.

Ее глаза расширились. Повисла такая тишина, что я слышала каждый вздох. Она что, подумывает сбежать?

Джекс достал телефон.

– Я могу одним нажатием кнопки разослать это видео всем, кто сейчас находится в этом зале. Так что присядь.

Никогда не слышала, чтобы он разговаривал таким угрожающим тоном.

Изумленная мать подошла к нему и медленно опустилась на стул, не отводя глаз.

– Джейсон, бумаги! – Джекс протянул руку.

Джейсон положил руку на спинку стула Кэтрин.

– Так вот зачем ты написал мне?

– Я попросил вас мне довериться.

Джейсон достал из внутреннего кармана стопку бумаг, похожих на документы.

– Сядьте все, – продолжал командовать Джекс. – Вы привлекаете ненужное внимание.

Стояли только Джаред и мистер Карутерс, и оба сели, не сводя глаз с Джекса.

Не знаю, почему все словно язык проглотили. Никто не задавал вопросов, не выказывал обеспокоенности. Все просто молча наблюдали за тем, как Джекс командует парадом.

– Джексон! – начала Кэтрин. Было видно, что она едвали справлялась с охватившей ее паникой. – Как ты мог так поступить?

Он невинными глазами посмотрел на нее.

– Я тут, вообще-то, жертва.

Он улыбнулся, когда перед моей матерью появилась стопка бумаг, и достал из кармана ручку.

– Это пересмотренное соглашение о расторжении брака, – сказал он, нагнувшись над ее плечом. – Неплохие отступные, но никакого дома и алиментов. Подписывай, – приказал он.

– Если ты думаешь, что…

– О нет, – перебил ее Джекс. – Время пустых угроз прошло. Теперь дело касается моей мамы, – он показал на Кэтрин. – А ты представляешь угрозу ее счастью. И сейчас этому придет конец.

Я моргнула, в восторге наблюдая за происходящим.

Поведение Джекса чем-то походило на то, как обычно держится отец. Непоколебимый как скала, входя в комнату, папа всегда заранее знал расстановку сил, был готов ко всему и никогда не сомневался в том, что делает.

Мать не шелохнулась. Тогда Джекс помахал перед ней телефоном.

– Ты же не хочешь, чтобы это видео получило огласку? Знаешь, мне даже необязательно подавать заявление. Обвинение выдвинет штат.

Она поджала губы от злости и стала метать взгляд из стороны в сторону в поисках пути к отступлению, хотя прекрасно понимала, что все кончено. Поэтому взяла ручку и расписалась на местах галочек.

– И здесь, – Джекс перелистнул страницу. – А еще здесь, – сказал он, снова переворачивая лист.

Спустя пару секунд он забрал ручку, свернул бумаги и выпрямился.

А затем посмотрел на Джейсона.

– Чек!

Я взглянула на Джейсона и чуть не рассмеялась. Он покачал головой, пытаясь осознать, что происходит. Достав из внутреннего кармана конверт, он передал его Джексу.

Джекс передал его моей маме с лучезарной улыбкой на лице. Как я поняла, в конверте лежали отступные.

– Мои поздравления. Вы разведены, – он снова перевел глаза на Джейсона. – А теперь перейдем к дому.

Джейсон дал ему еще одну папку с документами, а Джекс положил ее перед нами.

– Домовладельцы, – кивнул он. – Ну что, теперь все счастливы?

Мы с Мэдоком открыли папку, и я чуть не вскрикнула, увидев дарственную на дом.

На наши имена.

– Вот так Джекс, – еле дыша, прошептала я.

– А что насчет видео?

Я никогда раньше не видела мать такой напуганной. Она смотрела на него, и ее в буквальном смысле трясло.

Он наклонился к ней, посмотрел в глаза и объяснил, как ребенку:

– Теперь твоя единственная забота – больше не переходить мне дорогу. Будешь хорошо себя вести – я отвечу тем же.

Он взял со стола конверт с отступными, швырнул ей и встал в полный рост.

– А теперь уходи.

Схватив конверт и даже не взглянув на меня, она встала и направилась к выходу из зала. Я почувствовала, как Мэдок сжал мою левую руку, а папа взял правую.

Мой муж.

Мой дом.

Я оглядела сидящих за столом… Моя семья. Моя грудь содрогнулась от молчаливого истерического смеха.

– Просто невероятно, – Джейсон протер лицо рукой. Официанты начали собирать тарелки. – Не представляю, как я должен реагировать на все это, – пробормотал он, встав с места и протянув руку Джексу. – Джексон, спасибо. Даже не знаю, что ска…

Джекс молча замахнулся и ударил отца Мэдока в челюсть, и тот упал на пол. Все сидящие за столом вытянулись, а Кэтрин вскрикнула.

Голоса и стук столовых приборов вмиг затихли. Все, кто еще не успел заметить, что за нашим столиком происходит что-то из ряда вон выходящее, теперь смотрели на нас.

Джейсон лежал на спине, приподняв голову, и держался за челюсть.

– Джексон! – закричала Кэтрин, вскакивая со стула одновременно с Джаредом и Мэдоком.

Джекс стоял рядом с ней и смотрел на отца Мэдока.

– Ты должен был жениться на ней уже много лет назад, – кипятился он.

А потом вдруг поцеловал Кэтрин в щеку и развернулся, чтобы уйти.

Джаред, Тэйт и мы с Мэдоком разом вскочили со своих мест и побежали за ним. Кэтрин помогала Джейсону сесть. Тишина в зале потихоньку начала заполняться шумом.

– Джекс, постой! – крикнул Джаред.

Дойдя до фойе, он остановился и повернулся к нам. Но не могла же я позволить Джареду накричать на него.

– Джекс, спасибо, – сказала я, выступив вперед. – Тебе не стоило так напрягаться ради нас.

Я прижимала к груди дарственную на дом обеими руками.