Сердце бешено колотилось в груди Анриетты, ей было очень страшно, ведь, если муж поймает ее на месте преступления, ей несдобровать. Но, решив, что риск того стоит, она закрыла дверь, повернула ключ и спрятала его в карман.

Анриетта редко бывала в библиотеке, ведь книги ей были не нужны, все, что она читала, это Библию, катехизис и требник.

Она нервно осмотрела комнату, напряжение нарастало, Александр мог вернуться в любую минуту. Плотные шторы закрывали окно, и единственным источником света в комнате была лампа на рабочем столе герцога. Стояла такая тишина, что Анриетта слышала биение своего сердца и тиканье больших напольных часов.

Она на цыпочках подошла к столу, присела на краешек стула и начала один за другим выдвигать ящики. Во всех лежали папки, аккуратно помеченные герцогом. Все они касались делопроизводства плантации. Анриетта разочарованно вздохнула, у нее не было времени проглядывать бумаги мужа, да и что ей это даст? Анриетта решила рассмотреть поближе высоченные книжные полки в надежде найти там сейф. Резонно подумав, что сейф должен располагаться в пределах досягаемости, она начала со второй полки снизу. Она стала методично доставать по пять-шесть книг, изучая стенки книжных шкафов. Впрочем, что толку, даже если она обнаружит сейф? Ведь комбинацию замка она все равно не знает. А герцог, учитывая его пунктуальность и осмотрительность, наверняка помнит цифры на память.

Анриетта просмотрела уже две полки, как вдруг услышала голоса за дверью. Она застыла, в ужасе глядя на дверь. Ручка повернулась, но дверь не открылась, ведь она заперла ее изнутри. Раздались проклятия, и Анриетта узнала голос мужа.

– Должно быть, я запер по привычке дверь. Но где же ключ?

– Может, обронили по пути или в комнате Филиппа. – Она узнала второй голос, он принадлежал их доктору.

– Я никогда ничего не теряю, – нервно возразил герцог. – Подождите здесь, я поднимусь к себе в комнату и принесу запасной ключ.

Когда шаги за дверью стихли, Анриетта вскочила на ноги и кинулась к двери, доставая из кармана ключ. Но от волнения ее ладони вспотели, и непослушный металл выскользнул из пальцев, упав на персидский ковер. Она опустилась на колени, пытаясь разглядеть тусклый медный ключ на цветных узорах ковра, но тщетно. Тогда она стала шарить по ковру руками в надежде наткнуться на ключ. Одновременно она думала, как быстро Александр вернется.

Вот он поднимается по лестнице на второй этаж.

Сердце бедной женщины вырывалось из груди от страха. Она удвоила усилия, но ключ упрямо не желал попадаться. Она развернулась и начала искать в другом направлении. Нечаянно она толкнула ногой деревянный постамент, на котором красовался бюст какого-то греческого императора. Александр считал, что он похож на него. Бюст опасно зашатался, грозя упасть на пол. Анриетта с трудом удержала его.

Вот герцог заходит в свою комнату.

Анриетта разглядела какой-то металлический предмет в сложном орнаменте ковра. Она обрадовалась, но, подобрав его, поняла, что это заколка для волос. Не иначе как Вербена Шевро обронила ее здесь, когда ублажала Александра. Стерва!

Вот Дювалон достал из секретера запасной ключ и вышел из комнаты.

Анриетта совсем было отчаялась, когда ее пальцы нащупали ключ. Она сжала его так сильно, что бороздки прорезали ее кожу.

Вот Александр спускается по лестнице.

Анриетта спешно поднялась и засеменила к двери, выходящей на веранду, молясь, чтобы этот ключ подходил к обеим дверям.

Вот герцог уже у двери в библиотеку.

Она воткнула ключ в замочную скважину, и два замка повернулись одновременно. И одновременно одна дверь открылась, а другая закрылась за спиной Анриетты. Она была спасена!

На веранде Анриетта отдышалась, прижавшись к нагревшемуся за день деревянному столбу, подпирающему второй этаж веранды.

Вдруг кто-то подошел к ней сзади. Анриетта подпрыгнула от испуга, но, обернувшись, увидела, что это всего лишь один из домашних рабов.

– Ой, простите, мадам Анриетта, я не хотел вас напугать.

– Что ты хотел?

– Там Лилиан из поместья Вильнев, она спрашивала, где ей найти герцога.

Анриетта хотела уже сказать, что это ее не касается, но вспомнила слова Алисы: «Мама, ты не можешь вечно прятаться от жизни», – и переменила решение.

– Проводи ее ко мне в комнату.

– Слушаюсь, мадам.

Десять минут спустя дверь в комнату Анриетты открылась и Лилиан вошла. Мадам Дювалон подняла взгляд на женщину и обомлела.

– Твои волосы, Лилиан. Они… я никогда тебя раньше не видела с распущенными волосами.

Анриетта не отрывала взгляда от рабыни. Она только сейчас поняла, насколько эта молодая женщина красива.

– Мой муж сейчас занят, – сказала она после длительной паузы, – но я надеюсь, что смогу тебе помочь. Что я могу для тебя сделать?

– Мне нужно разрешение на проезд в Новый Орлеан, мадам.

Анриетта отметила, что Лилиан не указала причину, но она не стала спрашивать.

– Конечно, Лилиан, когда ты хочешь поехать? – Анриетте было приятно помогать этой женщине, она даже сама не знала почему.

– В ближайшую субботу, мадам. И если возможно, я бы хотела задержаться там на день. Обратный билет очень трудно купить в тот же день.

– Хорошо, но где ты там остановишься?

– О, не волнуйтесь, мадам, у меня есть друг в Новом Орлеане.

Анриетта села за письменный стол, достала лист бумаги с гербом Дювалонов, чернильницу и ручку с золотым пером. Она написала разрешение для Лилиан, размашисто расписалась и, растопив на бумаге сургуч, поставила печать герцога. Вся эта процедура ужасно понравилась ей. Она решила, что непременно следует обременять себя делами почаще.

– Спасибо, мадам, вы очень помогли мне, – с чувством сказала Лилиан.

– Если тебе нужно что-нибудь еще, то не стесняйся, говори. Я помогу, чем смогу.

– Вообще-то у меня есть еще одна просьба, мадам, – неуверенно сказала Лилиан.

– Не бойся, говори.

Лилиан долго колебалась, прежде чем сказать.

– Мадам, – наконец решилась она, – если нас с Азби продадут, вы можете сделать так, чтобы нас продали вместе?

– Я обещаю, что сделаю все от меня зависящее.

– Спасибо вам огромное, мадам Анриетта.

– Я люблю твоего сына, Лилиан, он хороший мальчик.

Рабыня смотрела на Анриетту и не верила своим ушам. Ее переполняли эмоции, она не знала, что сказать.

– Иди и ничего не бойся, – сказала мадам Дювалон напоследок.

Когда дверь за Лилиан закрылась, Анриетта еще долго сидела, думая о том, как страшно расставаться со своим ребенком навсегда. Она понимала Лилиан, ведь и ее дочь вскоре покинет родимое гнездо, упорхнув со своим любимым в далекие края. Она очень надеялась, что жизнь разлучит их с Алисой не навсегда.

С собора Святого Луи разносился колокольный перезвон. Стояла невыносимая жара, но людей на центральной площади Нового Орлеана все равно было много. Все старались спрятаться в тень деревьев или домов, укрываясь от солнца, но это мало спасало, одежда намокала от пота.

Лилиан пересекала площадь прямо по центру, не боясь палящих лучей солнца. Она сшила свободное платье, неспособное скрыть всех прелестей ее идеальной фигуры. На солнце ее волосы, ниспадая свободными прядями на плечи, горели огнем. Она специально вымыла их и намазала лавандовым маслом, спрыснув настоем цветов магнолии. Постепенно все взгляды на площади обратились к ней. Мужчины смотрели на нее с нескрываемым вожделением, а женщины – с негодованием и даже с ненавистью. Одна из таких женщин из ревности попросила постового проверить документы рабыни. Но когда Лилиан предъявила ему подписанную Анриеттой бумагу, он извинился, потупив взор.

Лилиан отправилась прямиком на Бей-роуд. На этот раз она без труда нашла дом жреца. Сегодня был день ее расплаты, но она ждала его с нетерпением. Она полностью доверяла королю Жаку, ведь глаза не беспокоили ее больше, а Филипп лежал больной у себя в комнате. Ах, если бы только колдун смог помочь обрести ее Азби свободу.

Когда Лилиан подошла к дому, она удивилась, не увидев никакой очереди. Тетушка Лолли рассказывала ей о том, что к нему люди приходили толпами, стоя в очередях по нескольку дней, чтобы обрести долгожданное исцеление. Но сейчас, как и в первый ее приезд, здесь не было ни души.

Дверь перед Лилиан чудесным образом открылась, и она вошла внутрь. На этот раз она прошла прямо в широкие двустворчатые двери на первом этаже. Как и в прошлый раз, сочный голос короля Жака велел ей войти. За дверями она увидела спальню. На каждой поверхности, будь то комод или стол, стояли десятки свечей, освещающих темное помещение. Несмотря на такое количество ргня, в комнате было свежо, как у водопада. Жрец стоял посреди комнаты и смотрел на Лилиан с улыбкой. На нем не было одежды, он был совершенно наг. Лилиан шокировала такая встреча, но она не могла не залюбоваться его мощным торсом. Его угольного цвета кожа лоснилась от ароматического масла. А его невероятных размеров мужское достоинство сперва напугало женщину, но затем возбудило в ней не изведанное доселе желание. По сравнению с рыхлым бледным коротышкой Филиппом Жак был настоящим исполином, волшебным джинном из сказок.

– Я ждал тебя, Лилиан.

– А если бы зашел кто-то другой?

– Нет, я знал, что ты придешь сегодня и нас никто не посмеет беспокоить. Мне кажется, я знаю тебя всю свою жизнь, просто встретились мы недавно.

– Но я вас не знаю. Про вас многое рассказывают. Говорят, например, что вы сенегальский принц.

Жрец рассмеялся:

– Ну хоть тут не соврали. Мой отец был королем Бамбарасов, одной из коренных народностей Сенегала. Мне было восемь, когда меня похитили испанские работорговцы. Меня продали на Санто-Доминго. Мой хозяин был добр ко мне, он обучил меня испанскому, английскому и французскому языкам. Незадолго до своей смерти, а мне тогда исполнилось восемнадцать, он сделал мне самый роскошный подарок в моей жизни, он подарил мне свободу. После этого я стал пиратом и вскоре попал сюда, в Новый Орлеан.

– А как же вы стали колдуном?

– Колдуном нельзя стать. С силой Вуду рождаются. Мой отец научил меня видеть магию вокруг, он научил предсказывать судьбу по листьям деревьев, научил творить магию на следах животных. Когда я скитался по островам Вест-Индии, меня взял под опеку местный колдун Вуду. Он научил меня заклинаниям и заговорам. Он также научил меня варить зелья. А колдуном я стал тогда, когда почувствовал, что могу помогать людям, и решился на это.

– Говорят, люди готовы отдать последние деньги за ваше колдовство.

– Я никогда не беру больше, чем человек может себе позволить, будь то кувшин дикого меда или килограмм золота. Детка, религия – самое большое шоу в этом мире. Вуду, католик, индус, мусульманин – разницы нет. Люди хотят чуда за свои деньги. Просто исцеления им мало, им подавай представление со всеми африканскими атрибутами. Старая женщина попросит о том, чтобы боль отпустила ее, городской чиновник о том, чтобы его не поймали на взятке, портовая шлюха о том, чтобы не забеременеть, а ты пришла просить, чтобы твой Азби стал свободным.

Жак подошел к Лилиан и дотронулся рукой до ее волос.

– Ты прибрала волосы специально для меня.

– Да. – Лилиан почувствовала жар желания во всем теле. Колдун возбуждал ее близостью своего обнаженного тела. От него веяло теплом и мощью.

– И ты сшила это платье специально для меня.

– Да, – прошептала Лилиан, глядя ему в глаза.

– Сними его.

Лилиан скинула платье. Ее обнаженное тело светилось, отблески огня от свечей плясали на ее шелковистой коже. Колдун наклонился и поцеловал ее волосы.

– Твоя сила в волосах, Лилиан, береги их. Люди будут завидовать тебе.

– Но почему?

– Потому что у тебя есть сила. – Он поцеловал Лилиан в губы, и у нее перехватило дыхание. – Посмотри мне в глаза, Лилиан и скажи, что ты там видишь?

– Я вижу танцующих людей. Играют барабаны, все поют.

– Что еще?

– Я вижу себя во главе танца.

– Это танец любви, Лилиан, и сегодня я научу тебя ему. Ты пришла не отдавать. Нет. Сегодня я дам тебе власть богини любви Вуду – Фреды Эрзили. – Жак отступил на шаг и окинул Лилиан взглядом. – Ты прекрасна. Твоя красота принесла тебе много страданий в жизни, но она принесет тебе и много радости.

Колдун достал бутылку с каким-то зельем, откупорил ее и сделал глоток. Затем он протянул бутылку женщине. Лилиан выпила напиток и почувствовала, как горячая волна охватывает ее, унося на вершину блаженства.

Колдун подошел к Лилиан, взял ее голову в свои огромные ладони, нежно поднял ее лицо и поцеловал в губы.

– Верь мне, Лилиан, я не причиню тебе зла, я никогда не причиню тебе зла.

Она провела ладонью по его мощному торсу, вдоль позвоночника вниз, и почувствовала, как его орудие поднимается вверх, упираясь ей в живот. Лилиан горела желанием, она еще никогда не испытывала ничего подобного. Жак поднял ее на руки и отнес на кровать. Пламя свечей плясало в его желтых глазах, и Лилиан не могла оторвать от него взгляда. Он начал умело ласкать ее тело, а она подавалась ему навстречу, испытывая не изведанное доселе наслаждение. Когда она была готова, он медленно вошел в нее, и началась ночь любви. Первая в жизни Лилиан, но далеко не последняя.