Дебора Мартин - Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)

– Не могу сказать. Я все время думаю об этом. Я отлично помню, что не выпускал мешочка из рук.

– Ваши лекарства были не в пузырьках?

– Нет. Я ужасно неловок. Разбил много пузырьков, поэтому пришел к выводу, что лекарства лучше держать в маленьких мешочках.

Гаррет на минуту задумался.

– А вы уверены, что мешочки всегда были при вас?

– Могу в этом поклясться. Каждый раз, когда я ехал ко двору, Мина вставала рано утром, чтобы приготовить мои порошки, и насыпала их в два или три мешочка. Я прятал их под своим поясом, где они и оставались до тех пор, пока я не использовал их при лечении.

Неожиданно в памяти Гаррета всплыло воспоминание о детской шутке, которую он подстроил своему дяде, которого уже тогда он не любил. Однажды вечером перед обедом он намазал изнутри дядину кружку тонким слоем мыла. Когда всем за столом налили в кружки эль, дядя сделал большой глоток и чуть не задохнулся от отвратительного вкуса. Потом Гаррета разоблачили и заставили извиниться перед сэром Питни. Но эта шутка доказала его дяде одно – даже если кружка кажется пустой, это не значит, что она действительно пуста.

У Гаррета от волнения пересохло во рту. Он посмотрел на сэра Генри:

– Эти мешочки, которыми вы пользовались, они были особыми? Вы их где-нибудь покупали или шили дома?

Сэр Генри в недоумении посмотрел на Гаррета:

– Мина шила их из белого атласа и вышила на них разные узоры. А что?

Белый атлас! Гаррет помрачнел.

– Если бы кто-нибудь посыпал изнанку ваших мешочков белым порошком, таким как мышьяк, вы с Миной могли и не заметить его.

– Да, – тихо отозвался сэр Генри. – Мина всегда наполняла их рано утром при свете свечи в полутемной комнате. Более того, иногда мешочками не пользовались по нескольку дней. Любой мог войти в дом и насыпать в них яд. У меня часто бывали посетители, и сделать это было легко…

– Достаточно легко, – перебил старика Гаррет. – Это мог сделать подкупленный слуга или кто-то незаметно вошедший в дом.

– Да, да, – испуганно шептал сэр Генри. – Как это легко – быть злодеем, а?

Гаррет кивнул. И как трудно доказать злодейство. Но наверняка кто-то вспомнит, что видел чужого человека, входившего в личные комнаты сэра Генри или Мины. Или, вероятно, если слуга был подкуплен…

– Что вы теперь будете делать? – спросил сэр Генри.

– Где-то есть еще человек, который может дополнить то, что нам известно. Для этого потребуется время, но, может быть, то, что я знаю, убедит короля больше не допрашивать вас, пока я сам не найду ответы на свои же вопросы.

– Все это прекрасно, но пока вы ищете врагов короля, что будет с моей дочерью? – спросил сэр Генри.

Выражение лица Гаррета смягчилось, когда он подумал о Мине. Теперь она будет принадлежать ему навеки. Он добьется этого. Тут Гаррет вспомнил: она думает, что ее отец умер. Когда Мина узнает, как много всего он от нее скрывал, она наверняка рассердится.

– Так что же будет с моей дочерью, милорд? – снова спросил обеспокоенный сэр Генри.

– Я обеспечу ее безопасность, сэр. Даю вам слово чести. И, когда все это закончится, с вашего позволения она станет моей женой.

«И я не потерплю никаких возражений», – добавил про себя Гаррет.

В нетерпеливом ожидании Марианна ходила по холлу городского дома Гаррета, ежеминутно поглядывая на дверь. Гаррет отсутствовал всего лишь несколько часов, но ожидание становилось невыносимым. Ее мысли все время возвращались к их последнему разговору.

Гаррет предлагал ей огромную жертву. С одной стороны, Марианну радовало это, поскольку свидетельствовало о его сильных чувствах к ней. Но с другой стороны, ей хотелось отказаться от такой жертвы. Что они будут делать там, во Франции? Может ли Гаррет быть счастлив, оставив все, за что так боролся? Маловероятно.

Он ничего не говорил о любви или о браке. Было ясно, что он намерен жить с ней как муж с женой, но ничего не говорил о необходимых для этого обетах. Марианна обхватила плечи руками, слезы показались в ее глазах. Сможет ли она долго оставаться в таком положении? Ее сердце принадлежало ему, но могла ли она надеяться, что он не разобьет его?

Но Гаррет сказал, что никогда не отпустит ее. Не было ли это таким обетом?

Эти вопросы мучили Марианну, пока громкий стук в дверь не прервал ее размышления. Она остановилась в нерешительности, не зная, что ей делать. В дверь снова постучали, и на шум вышел Уильям. Войдя в холл, он жестом показал Марианне, чтобы она молчала. Шум привлек внимание и других слуг. Они стояли, с тревогой глядя на дверь.

Затем раздался голос:

– Именем его величества короля приказываю немедленно открыть дверь!

Марианна смертельно побледнела. Видя, как напуганы слуги, она кивком указала Уильяму, чтобы он открыл дверь. Уильям нахмурился, но пошел к двери. Скрываясь в тени ниши, Марианна смотрела, как он приоткрыл тяжелую дверь и что-то спросил.

В следующее мгновение в холл ворвались люди. У них были свирепые, страшные лица, а одежда грязной и засаленной. По сравнению с ними неохотно вошедшие следом за ними солдаты выглядели почти джентльменами. Последним вошел Питни Тирл.

Она по-прежнему держалась в тени ниши.

– Где твой хозяин? – спросил Питни у Уильяма.

– Его здесь нет. И для чего вы привели с собою своих грязных лакеев пачкать дом милорда? – презрительно сказал Уильям, указывая на грязные следы на каменных плитах пода.

Человек в форме капитана недовольно посмотрел на Уильяма:

– Послушай, ты разговариваешь со стражей короля, так что тебе лучше придержать язык. Я и мои солдаты не имеем желания оставаться здесь. Но вот этот джентльмен сообщил нам такое, что мы не могли оставить без внимания. Он говорит, что твой хозяин укрывает преступника – женщину, которая, возможно, покушалась на жизнь его величества.

Одна из служанок испуганно ахнула и побелела как мел. Несколько пар глаз посмотрели в ее сторону.

– Да не стойте вы тут, – сказал Питни капитану, указывая на дрожавшую служанку и остальных слуг. – Допросите их, пока эта женщина не успела сбежать. Если мой племянник в Лондоне, она должна быть с ним. Почему бы не начать с допроса этой пугливой? – Он указал на служанку, которая ахнула.

Девушка разразилась рыданиями:

– Я… я ничего не знаю о преступниках, сэр. Правда, я не знаю!

Питни шагнул к ней, намереваясь схватить ее за плечо, этого Марианна уже не могла стерпеть. Она покинула темную нишу и вошла в холл.

– В чем дело? – строго спросила она капитана. Маска на ее лице и ее благородная осанка, казалось, смутили его.

– А кто вы такая? – спросил он.

– Я, скажем так, друг его сиятельства, – спокойно ответила Марианна в надежде, что капитан примет ее за любовницу Гаррета, а может быть, даже за замужнюю женщину, не желавшую, чтобы ее узнали. – Его сейчас здесь нет, а я сама только что собиралась уйти. Может быть, вы зайдете позднее?

Питни, прищурившись, самодовольно улыбнулся, глядя на Марианну, а капитан смущенно переступал с ноги на ногу.

– Простите, мадам, но я…

– Дурак! – сердито бросил Питни капитану, когда понял, что тот не торопится что-либо предпринимать. – Это она, отродье Уинчилси!

Капитан покраснел, предостерегающе взглянул на Питни и медленно повернулся к Марианне:

– Мадам, боюсь, этот джентльмен думает, что вы та женщина, которую мы ищем. Я должен попросить вас, миледи, снять маску.

– Но, капитан, вы ставите меня в ужасное положение…

– Разве я не понимаю, миледи? Но я все равно должен попросить вас об этом.

Марианна поняла, что, несмотря на кажущуюся неловкость, капитан был не глуп и у нее мало шансов уговорить его отпустить ее.

– Если вы этого желаете, – тихо сказала она, а про себя уныло подумала: «Борьба окончена. По крайней мере Гаррету не придется жертвовать своими землями ради меня».

Когда маска упала на пол, Питни с довольным видом посмотрел на Марианну.

– Вот видите, – сказал он капитану, – это и есть та самая цыганская колдунья.

Капитан выступил вперед:

– Боюсь, миледи, я должен попросить вас следовать за мной.

Питни загородил капитану дорогу:

– Нет, только с лордом Фолкемом. Он изменник, ибо защищал ее.

Марианна вдруг поняла, чего Питни добивается, и ее сердце затрепетало от ужаса. О Боже, так вот что он задумал – использовать ее как ловушку для Гаррета! Его шпион, тот человек, Эштон, который видел ее в Лидгейте, должно быть, рассказал о ней. Возможно, он следил за ними до самого Лондона.

– Нет, – сказала она капитану, – лорд Фолкем не знает, кто я. Он… он сделал меня своей любовницей, но я никогда не говорила ему, кто я на самом деле. Боялась, что он выдаст меня, если узнает.

Питни злобно рассмеялся:

– Стараешься выгородить своего любовника? Как жаль, что тебе это не удастся. Мы подождем его здесь и послушаем, какую историю он нам расскажет. Так ведь, капитан?

Капитан чувствовал себя неловко, но было ясно, что он исполнял свой долг: лорд Фолкем прятал у себя женщину, которую обвиняли в измене, и его должны были допросить.

– Мы подождем, – угрюмо сказал капитан.

По его команде солдаты встали у двери, а люди Питни направились в глубину дома перекрыть другие выходы.

Питни с плотоядной улыбкой подошел к Марианне и, сбросив капюшон с ее головы, провел рукой по волосам. Когда она ударила его по руке, он схватил ее за запястье и до боли сжал его.

– Жаль, что ты пошла к нему, а не ко мне, цыганское отродье. Я бы сумел получше защитить тебя от солдат, – тихо прошипел он. Его взгляд остановился на ее губах, и он улыбнулся. Затем обхватил пальцами Марианну за шею. – Какая чудная шейка! Грустно будет видеть, как вокруг нее затянется петля. Конечно, есть вероятность, что этого не случится. Я все еще пользуюсь влиянием, и когда Гаррет не будет стоять на моем пути, моя власть снова возрастет. Я мог бы уговорить его величество выдать тебя мне под надзор.

Марианна плюнула ему в лицо.

Он посмотрел на нее полным ненависти взглядом и, утеревшись, замахнулся:

– Ты, цыганская шлюха, я…

– Только ударь ее, и тебе не жить! – прогремел чей-то голос.

Все повернулись к двери. На пороге стоял Гаррет с обнаженной шпагой. Не обращая внимания на солдат, он прошел через холл к Питни:

– Убери свою руку сейчас же!

Питни выхватил свою шпагу.

– Милорды! – закричал капитан, становясь между ними. – Я пришел произвести арест, а не смотреть на кровопролитие. Вложите в ножны ваше оружие, пока я не арестовал вас обоих!

Марианна затаив дыхание смотрела, как мужчины настороженно следят друг за другом.

– Милорды! – повторил капитан.

Первым выполнил приказание Питни. Он бы потерял больше, если бы не подчинился, потому что был уверен, что Гаррета все равно арестуют.

– Он причинил тебе боль? – спросил Гаррет, обращаясь к Марианне.

– Нет, – тихо ответила она.

Услышав ее ответ, Гаррет вложил шпагу в ножны.

– Милорд, я должна вам что-то сказать, – прошептала она. – Боюсь, эти джентльмены верят, что я совершила преступление. Я говорила им, что вы не знаете, кто я, но…

– Молчать! – в ярости закричал Питни. – Этот человек может сказать сам, что он знает и чего не знает. Пусть говорит.

Марианна умоляюще взглянула на капитана, но тот перевел суровый взгляд на Гаррета:

– Милорд, я должен попросить вас рассказать все, что вы знаете об этой женщине.

Гаррет посмотрел на Марианну долгим пристальным взглядом и повернулся к капитану:

– Эта женщина – леди Марианна, дочь сэра Уинчилси. Последние несколько недель я помогал ей, потому что верю, что она ни в чем не виновата. Насколько мне известно, никто еще не обвинил ее в каком-либо преступлении – обвинили только ее отца. И я не совсем понимаю, почему вы явились сюда, чтобы арестовать ее.

Марианна была потрясена. Ради нее Гаррет рисковал своей репутацией, своими землями, даже своей жизнью! Ей хотелось остановить его, но она не знала, как это сделать.

От гнева лицо Питни покрылось пятнами.

– Она изменница! Она против короля и своей страны! Она избежала обвинения только потому, что все думали, что она умерла!

Капитан с интересом наблюдал за обоими мужчинами.

– Я утверждаю, что леди Марианна невиновна, как и ее отец, – заявил Гаррет.

– Тогда кто же совершил преступление? – спросил Питни. – Никто не брал в руки лекарства, кроме него. Так все говорят. А она приготовила их. Ты не можешь доказать обратное!

– Нет, могу, – спокойно ответил Гаррет.

Марианна была удивлена, как и все находившиеся в холле.

– Каким образом?! – зло выкрикнул Питни.