Но именно пожертвовав нами, я дал ей возможность раскрыться. А сейчас  – вновь погубил нас обоих. Я погубил то, что можно было назвать дружбой. Обезумевший, в неконтролируемом желании, я накинулся на неё, погубив дружбу исступленным, незабываемым откровенным сексом. И мы оба его не забудем. Внешне ей будут напоминать отметины, и, делая каждый новый шаг, она будет вспоминать меня. Но главное – это отметины внутри, мы заклеймены теми признаниями, что были даны и услышаны.

От переполняемых чувств хочется летать, но крылья обрезаны, нас тянут вниз наши долги и обещания, нас многое держит. Ты можешь лететь, но только в пропасть. И я снова ухожу, пока она спит. С ней всё будет хорошо, она сильная и справится. Я не хочу её обнадёживать, что мы так сможем что-то строить. Я просто оставлю её с выбором, решать самой. Она всегда сможет найти другого, может лучше, может порядочнее, не меня… Просто скажет не моё, оступилась, горький опыт, переживу. Переживу и я… но каким я стану, потеряв своё дыхание, покажет время, ведь я уже потерял свой разум, покой, контроль… и душу.

Глава 25

Кирстен


На столе стынет утренний кофе. Легкая серая дымка от одиноко стоящей на столе чашки, наполняет кухню и щекочет нос свежим бодрящим ароматом. На часах 5 утра. За окном занимается серый зимний рассвет, который я встречаю в одиночестве. Он сбежал. После всего? После признаний? В голове эхом проносятся его слова с придыханием, искренние откровенные признания… Тогда почему? Не понимаю…

Постель остыла. Холодная и пустая, как и я внутри. Не хочу ничего, кроме как забиться в самый дальний угол и забыть всё, что с ним связано, ни жалеть себя, ни анализировать почему он сбежал. Беззвучные слёзы скатываются по щекам. Я могу корить себя сколько угодно, но я сама виновата: снова впустила его в свою постель, душу и жизнь.

Я не показала ему, насколько мне было больно его видеть, дала понять, что у меня всё замечательно, но… я могу притворяться для других, а от самой себя не сбежишь. Знал бы он, что у меня подкосились ноги, а в горле запершило при виде его, сидящего у моей двери с опущенной головой.

Несколько звонков на мобильный и сообщений в скайп и вайбер Коннора не дают результатов. Он не отвечает. Я собираюсь на работу. Как бы паршиво мне не было, мой рабочий день никто не отменял и если я прогуляю, совсем не пойдет мне на пользу в мою университетскую практику.

На улице островатыми угловатыми снежинками метет вьюга, и я скорее спешу укрыться в электричке, добираясь к центру Амстердама. Проезжая остановку за остановкой, в ожидании своей, просматриваю еще раз сообщения – ничего.

Моя работа мне очень нравится - приветливые коллеги, комфортный офис, а главное – любимое дело. То самое, чем ты болел еще с самого детства. Именно с детских лет, впервые побывав с отцом в типографии я загорелась издательским делом, даже не знаю, почему не журналистикой, но, наверное, бульварные сводки это не для меня, я ведь больше книжный червь, люблю поразмышлять, покопаться в себе, а доставать кого-то или выискивать сенсации еще нужно иметь особые навыки и талант.

Но даже при занятии любимым делом день тянется невыносимо долго. Я не могу настроиться на работу, снова и снова прокручивая события вчерашнего дня и причину его побега. Ничего. Ровным счетом. Я в полной растерянности.

Мои пальцы снова на кнопке вызова телефона. Набираю Коннора, но очередная попытка ничем не заканчивается, как и предыдущие. Проверяю скайп, вайбер, почту – везде мои сообщения висят без ответа.

Заканчивается рабочий день, но ничего так и не появляется ни в коммуникаторах, ни в электронке. Еду в клинику на процедуры, потом домой. С неба валит крупными хлопьями снег, быстро припорошив покрытую тонкой коркой льда, окутанную в зимний сон улицу. Холодно, и я спешу домой, всё еще надеясь, что Коннор появится и ответит.

До самого вечера я чутко улавливаю каждый звук, напоминающий о входящем сообщении или звонке, но ничего не приходит в ответ. Я так и остаюсь наедине со своими вопросами без единого ответа. Он меня бросил…

То, что я одна без друзей и знакомых в этом городе, угнетает. Череда потянувшихся однообразных дней стала превращаться в рутину: работа, клиника, дом. С каждой новой шлифовкой кожа на ногах становится более гладкой, и совсем скоро я прекращу посещение клиники. Я радуюсь этому, мой прежний облик возвращается и скоро я смогу носить шорты и короткие юбки, совсем не стесняясь. Но всё равно мне чего-то не хватает, я не чувствую себя полноценно.

Пару дней назад пробегая мимо магазина, одна из витрин привлекла моё внимание кожаной одеждой на манекенах, и я вспоминаю кожаные штаны, в которых танцевала в клубе Ройза. Возникает ужасное желание прикоснуться к холодной стали пилона, ощутить стойкий металл в своих руках, выплеснуть накопившуюся в себе энергию и чувства, с которыми не знаешь, как справиться и боишься полноценно дать волю. Боишься, что они просто разорвут изнутри. Я могу уйти в себя, закрыться в своей квартире, но… не хочу. Не хочу, у меня осталась только я сама и всё. Если я сейчас уступлю, то неистовая боль, ощущение брошенной и ненужной меня сломает. Нет, он снова не уверен, что хочет, а у нас всё повторилось. Я ему нужна, я понимаю это, даже кожей подсознательно чувствую эту связь между нами, иначе он бы не пролетел тысячи километров, но… чувствует ли так же тонко меня он? Понимает ли, почему прилетел?

Так много вопросов осталось без ответов. Но готова ли я услышать ответы на них? Хочу ли? Я буду честна сама с собой − нет, не хочу. Я не пыталась его вернуть, но я хотела узнать, что произошло. А теперь… Теперь я буду жить так, как я хочу: не зависеть ни от чужих принципов, ни от условностей, ни амбиций.

И уже вечером, вернувшись с работы, я просматриваю адреса студий pole-dance, ближайших к моему дому или к работе. Конечно в студиях, находящихся поближе к центру города цены за занятия оставляют желать лучшего и мне совсем не по карману будут такие тренировки, учитывая, что деньги ещё нужны и на процедуры по заживлению кожи на ногах, а вот несколько объявлений меня заинтересовывают. Цена вполне меня устраивает, и я делаю звонки по данным адресам. В одну из студий можно прийти даже сегодня и посмотреть на занятие, что я и делаю.

Захватив топ, шорты и эластичные бинты, я еду в электричке по указанному адресу в приподнятом настроении, тихонько напевая звучащую в голове какую-то песню с утренней программы по любимой радиостанции. С голландским у меня проблемы, его я знаю очень плохо, только некоторые фразы и слова, но на английском меня везде понимают.

Студия танца представляет собой небольшой зал на 5 пилонов и 7 учениц в группе. Приятная на внешность девушка Эльза рассказывает основные их направления и то, над чем работают сейчас. Я стараюсь внимательно её слушать, потом переодеваюсь в комнате и подхожу к лавочке.

Эльза предлагает размяться и мне, и я повторяю движения стрип-пластики и растяжку вместе с остальными девушками. Как же давно я не занималась! Слышен хруст косточек, но ощущения приятные. Я чувствую и понимаю, как давно такого не было со мной – ощущения свободы и раскрепощенности. И только сейчас до меня доходит, что именно этого в Амстердаме мне так не хватало, с какими бы воспоминаниями пилон у меня ни был связан. Но это мои воспоминания, моё прошлое и от него не убежишь.

Основные упражнения по растяжке сделаны, и занятие переходит к пилону. Эльза просит показать, что я умею делать из трюков, и я подхожу к длинному стальному шесту. Прикасаясь к пилону, я не спешу его обхватить, я уже чувствую энергетику, которую хранит в себе этот металлический шест, проникаясь ею, впитывая в себя. Только тогда ты способен покорить своё дело, ты должен это чувствовать, это должно быть твоим внутренним миром.

На фоне негромко звучащей музыки я делаю первую крутку, потом вторую. Как же круто снова танцевать! Не бояться за себя, за друзей, будешь ли ты жив завтра, а просто и свободно танцевать. Не в борьбе за свою жизнь, а для себя. Только для себя!

И мне действительно становится легче. Я чувствую себя намного лучше после занятия и прошу записать меня в группу. Эльза даёт мне расписание группы, в которую я подхожу по навыкам. Отлично! Вот место, где я смогу выплескивать лишнюю энергию, негатив и накопившиеся эмоции.

В таком же приподнятом настроении еду домой.

Так проходит и заканчивается февраль, переходя слякотью и мелким дождем со снегом в весну в Амстердаме. В этом городе я уже не чувствую себя чужой, и как бы я не скучала по маме и Кэвину с Рэйч, я не хочу возвращаться в штаты, слишком много там было всего, что хотелось бы забыть, а не откладывать в долгий ящик воспоминаний, что, возможно, когда-нибудь я смогу с этим справиться и пережить. Нет, я просто не хочу даже таким заниматься, такое лучше сразу от себя отбрасывать, этому меня научил Коннор. Да, как бы ни было тяжело это осознавать, но именно он, через пережитую душевную боль, научил ценить каждую возможность к своей цели, идти к ней напролом и жить настоящим.

Я уже не так подавлена, когда осталась одна и совсем ненужная никому, кроме себя самой. Сейчас мне уже лучше. Я просто решила жить дальше. Я просто больше его не подпущу к себе и точка.

Почти за два месяца пребывания в этом городе я успела уже прикупить много разных безделушек: это и посуда с елочными игрушками с делфтской росписью, и сувенирные кломпы с искусно вырисованными тюльпанами и мельницами, а еще совсем недалеко от моего дома на небольшом рынке можно купить настоящий деревенский голландский сыр. Мне очень нравится с зеленью и с грецкими орехами. Кисловатый запах домашнего голландского сыра я уже ни с чем не спутаю, очень его люблю.

Совсем недавно мою рукопись, которую я уже почти заканчиваю, оценивали и повысили оплату, чему я очень рада, смогу помочь маме и Кэвину. И бабушке, обязательно ей верну на счет деньги, которые ушли на операцию.

Любимая бабушка. Всегда поддерживающая меня и находившая выгоду в любой проблеме. Сегодня у неё день рождения. Кэвин через мобильный телефон обещал включить скайп и позвонить мне, когда они к ней приедут. Пока жду звонок, готовлю себе обед. На плите в кастрюле и сковороде негромко шипят масло и вода. Суббота. Сегодня я себя побалую чем-нибудь вкусненьким.

На столе вибрирует мобильник и я подбегаю, нажимая полотенцем с мокрыми руками в него, чтоб не пропустить звонок от Кэвина. На экране, сквозь несколько упавших капелек с моих ладоней, вижу озадаченное лицо бабушки.

– Ой, привет ба, секунду подожди, – поспешно тру экран мобильника, – я тут решила готовкой заняться. Овощи мыла как раз.

– Привет родная.

– Бабуль, с днём рождения. Я тебе тут такой подарок купила, тут так красиво вяжут платки и шали, я просто не могла пройти мимо, когда увидела эти узоры, такая шаль будет только у тебя, эксклюзив полный.

– Спасибо детка, как ты сама? Я уже так соскучилась по тебе, когда ж ты к нам вернешься? – Бабушкин вопрос заставляет задуматься. Я молчу. Ответить, что я пока не хочу в Америку? Что я пока не решила, когда вернусь?

Рядом с бабушкой слышна какая-то возня и суета. Я прищуриваюсь понять, что там происходит. Связь неплохая, но на заднем фоне ничего не понятно, что происходит.

– Ба, а что там у тебя сзади? Что за шум?

­– Да тут крышу уже заканчивают и на веранде три стекла поставят, и всё на сегодня.

– Стекла на веранде. Ясно. – Стоп! Какая веранда? У бабушки же не было веранды! – Ба, какая веранда? У тебя веранда есть?

– Да солнышко, уже почти заканчивают рабочие, вот ко дню рождения от Коннора подарок получила, завтра мебель уже будем ставить, он и крышу нам починил, а то протекать начала, – бабуля улыбается, а я, стоя как вкопанная, пытаюсь понять услышанное. – У вас там беседку вот строить начали тоже.

Коннор у меня дома. В моей семье. Делает у нас ремонт?! Какого вообще хрена? Веранда, беседка и починка крыши в подарок? Он что, вообще охренел? Меня охватывает негодование. Всё бурлит и кипит. С силой в руках сжимаю полотенце, размахивая им, как флагом, прохаживаясь по кухне. Какого черта? Мы же… Он же ушёл. Это что, такая плата за секс? Мне не нужно от него ничего, мне не нужны от него подачки или подарки.

– Ба, а мама там рядом? – чувствую, как напрягаются мои скулы, а зубы скрежещут от злости.

– Да, вот она, – по экрану мелькает движение, и мама берёт телефон.

– Привет детка.

– Мам?! А что вообще там у вас? Коннор у нас делает ремонт? – вопросительно поднимаю кисть вверх, – Как это?

– Да он недели две назад был тут, в разговоре у нас мелькнуло, что крышей в бабушкином доме занимаемся. Ну как-то быстро всё решили, и на следующий день уже стройматериалы привезли. Я думала ты знаешь об этом.