Я преодолеваю расстояние между нами.

— Я не верю в это. Не верю, что есть эти плохие вещи. Только то, что ты сам считаешь плохим.

Массируя заднюю часть своей шеи, он смотрит на дорогу позади меня.

— Ты бы не говорила так, если бы знала, что это за вещи.

— Ты всегда можешь рассказать мне, — говорю я. — И позволь мне самой судить на счет этого.

Он закрывает глаза.

— Ты бы не захотела быть со мной, если бы узнала.

Я глубоко вдыхаю, готовая сказать что-то, что пугает меня до чертиков.

— За последние шесть лет я боялась практически всех кроме Сета, но он и я разделили эту связь, и я доверилась ему довольно быстро. То же самое было и с тобой. В тот день, когда мы полезли на скалы, казалось, что я была в ужасе, так оно и было - просто идти около тебя и позволить помочь подняться на уступ - было огромным шагом для меня. Я доверилась тебе и это кое-что значит.

— Я хочу рассказать тебе, — тихо говорит он. — Но не знаю смогу ли.

— Ты рассказал мне о своем отце.

— Да, но это совсем другое. Это...

— Где, черт возьми, ты был? — Отец Кайдена заворачивает за угол, одетый в темно-синий спортивный костюм, его лицо ярко-красное, а руки сжаты в кулаки. — Ты должен был идти... — Он замолкает, когда видит, что я стою возле Кайдена. — А ты кто такая?

Я на автомате хватаю руку Кайдена.

— Келли Лоуренс.

Узнавание проблескивает сквозь его сердитый взгляд.

— О, ты дочь тренера Лоуренса?

Дежа-вю.

— Да, мы встречались несколько раз.

Он смотрит на меня некоторое время, словно хочет заставить меня скрутить в клубок. Наконец, он переводит свой пристальный взгляд на Кайдена.

— У нас тренировка сегодня утром. Помнишь?

Рука Кайдена напрягается вокруг моей.

— Да, извини. Я проспал и должен отвезти ее домой, так что пока не могу.

Он сжимает и разжимает кулаки, а вены на его шеи вздуваются.

— И сколько тебя не будет?

Кайден пожимает плечами.

— Не знаю, возможно, тридцать минут или около того.

Мистер Оуэнс раздраженно смотрит на меня.

— Почему она не может сама доехать? У нас есть планы.

— Нет, у тебя планы, — отвечает Кайден, а затем напрягается, когда лицо его отца искажается гневом. — Ты просто считаешь, что я должен им следовать.

— Извини, это ты со мной разговариваешь? — Страх, который он источает – чертовски пугает, и мне хочется нырнуть за Кайдена и спрятаться. — Потому что, мне кажется, ты забыл какие здесь правила и последствия от забывчивости этих правил.

— Я должен идти. — Дыхание Кайдена прерывистое, пока он, держа меня за руку и таща за собой, обходит своего отца.

— Кайден Оуэнс, — кричит он. — Тебе лучше не уходить от меня.

Кайден и я мчимся к грузовику, припаркованному на подъездной дорожке под деревьями.

— Черт бы тебя побрал! — кричит его отец нам вслед.

Кайден помогает мне забраться в грузовик, и затем сам запрыгивает в внутрь со стороны водителя и заводит двигатель. Посередине двора стоит отец Кайдена и смотрит на нас мрачным взглядом. Мои мысли возвращаются к той ужасной ночи и к тому, на что способен этот человек.

Колеса начинаю движение, когда мы выезжаем на дорогу, и Кайден сильнее давит на газ так, что деревья по сторонам начинают сливать воедино. Мы молчим долгое время, прежде чем Кайден начинает говорить.

— Можешь отправить Люку сообщение? — он протягивает мне свой мобильный. — И напишешь ему, чтобы потусовался внизу, пока я не вернусь?

Я кивая, беря его телефон, и просматриваю список контактов, пока не нахожу имя Люка.

— Как думаешь, он пойдет вниз и будет кричать на Люка? — Спрашиваю я, отправляя сообщение.

Он качает головой, а пальцы напрягаются вокруг руля.

— Так он поступает только со своими детьми.

Я кладу телефон на приборную панель и пододвигаюсь ближе к нему.

— Кайден, не думаю, что тебе стоит возвращаться туда. Что если он что-нибудь сделает тебе?

— Со мной все будет нормально. Это не то с чем я не смогу справиться. — Его голос резок, и я начинаю отодвигаться назад. — Нет, остановись. — Он быстро кладет руку мне на бедро. — Извини. Я не должен был быть резок с тобой. Просто это то, что я делаю. Так было всегда. Это моя жизнь.

— Ладно, тогда сделай так, чтобы это больше не было твоей жизнью, — говорю я, и мой голос срывается на умоляющий тон.

Он поворачивается ко мне, с сомнением в глазах, словно это вообще не вариант.

— И что я буду делать? Никогда не вернусь туда? Все так чертовски запутано, и он к тому же все еще мой отец. Тот дом, где я вырос - мой дом.

— Он не должен быть им больше. Просто уйди, — отвечаю я, пытаясь понять, что же сказать ему, чтобы заставить его передумать. — Останься со мной. Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой обращались подобным образом. В тебе столько всего хорошего, и ты достоин лучшего. — Мой голос дрожит. — Пожалуйста, пожалуйста, просто останься со мной.

Он тяжело сглатывает, его глаза широко раскрыты.

— Ты позволишь мне сделать это?

Я киваю головой, мое сердце болит за него, и я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к его.

— Конечно. Я не хочу, чтобы ты возвращался к нему. Он... почему он такой?

— Думаю, что с ним поступал так же его отец. — Он поворачивает грузовик в сторону моего дома. — Это было не так плохо, когда мы были младше, хотя это по-прежнему чертовски паршиво. Он просто злился на что-то и кричал, а иногда давал пощечины или порол ремнем. Все ухудшилось, когда мы стали старше, как будто он знал, что может... — Он говорит сквозь зубы. — Бить нас сильнее, не убивая. Мои братья сопротивлялись, когда повзрослели, но когда они ушли... я остался один... Все перевернулось вверх дном. Весь его гнев, в каком роде, был направлен на меня.

Мои глаза горят, и я моргаю, пытаясь сдержать слезы от мыслей о нем в том доме наедине с ужасным человеком.

— Не нужно жить с ним больше. Оставайся со мной. Ты не должен быть там.

Его глаза ищут мои, он выглядит испуганным, словно потерявшийся мальчик.

— Хорошо, но мне нужно будет забрать Люка.

Я снова могу вздохнуть, и расслабляюсь, когда воздух попадает в легкие.

— Ты вернешься, правда? Обещаешь?

Он кивает, заезжая на нашу подъездную дорожку и паркуясь возле машины моей мамы.

— Обещаю.

Я смотрю на окошко в задней двери, через которое, отодвинув занавески, смотрит моя мама.

— Хочешь чтобы я вернулась с тобой? Мне просто нужно предупредить ее.

Кайден кладет руку мне на щеку, поглаживая большим пальцем.

— Я буду в порядке. Останься здесь и постарайся успокоить свою маму.

— Ты уверен? Может стоит попросить моего папу поехать с тобой?

— Келли, все будет хорошо. Люк там. Я просто хочу забрать свои вещи и вернуться. Ничего не случится.

Мое сердце сжимается, я наклоняюсь и прикасаюсь своими губами к его. Начинаю отстраняться, но он скользит рукой по моей шее и снова прижимается ко мне, отчаянно целуя, а после отпускает. С тяжелым грузом на сердце, я выбираюсь из грузовика и наблюдаю за тем, как он уезжает, и понимаю, что не смогу свободно вздохнуть, пока он не вернется.

Кайден

Я боюсь до смерти. Никогда не отвечал так отцу, и, судя по его взгляду, я серьезно влип, но Келли права. Больше так продолжаться не может. Все, что мне нужно сделать – просто уйти. Давно уже должен был это осознать, но по какой-то причине не мог. Все что я видел в своей жизни – это лишь как люди уходили, не выражая никакой заботы били, кричали, говорили мне смириться. Но вдруг появляется Келли и уверяет меня, что в моей власти изменить все это, что я заслуживаю гораздо большего. Это так просто, но ее слова очень много значат для меня.

Я паркуюсь, скрывшись за деревом, и пишу Люку, чтобы он встретился со мной у машины через десять минут, потому что мне нужно забрать свои вещи. Воспоминания преследуют меня, пока поднимаюсь на крыльцо. Входная дверь нараспашку, а в доме стоит мертвая тишина.

Собравшись с духом, захожу внутрь. Когда я был помладше, отцу нравилось превращать избиения в игру. Он давал нам время спрятаться, а потом отправлялся на поиски. Если мы находили хорошее укрытие, то побеждали. Если нет, то расплачивались за это. В итоге мы всегда расплачивались, потому что отец никогда не сдавался.

Дом кажется пустым, поэтому я торопливо поднимаюсь по лестнице в свою комнату и начинаю собирать вещи. Накинув ручку сумки на плечо, спешу вниз, практически чуя свободу, которая ждет меня за порогом. Но отец вдруг появляется у основания лестницы, преграждая мне путь.

Он скрещивает руки на груди.

— Мне интересно, ты ведешь себя так глупо из–за девчонки или просто стал еще тупее после отъезда в колледж? Ты никогда не блистал умом.

Я мысленно перебираю возможные пути отхода, спускаясь на ступеньку ниже.

— Слушай, извини, но я больше не хочу тут оставаться. Я просто…

Отец подается в сторону, не пропуская меня.

— Ты должен отработать пропущенную тренировку.

— Нет, не должен. — У меня ладони потеют, я никогда так ему не возражал. — Я достаточно тренируюсь в колледже. — Мои ноги опускаются еще на одну ступеньку, и мы стоим нос к носу. — Мне надо идти.

Он хватает меня за руку, сжимая так сильно, что кожа горит.

— Ты сейчас же засунешь свою чертову задницу в чертову машину, и мы поедем тренироваться на стадион. Не выводи меня.

Я думаю о Келли, которая сидит у себя дома и ждет меня; действительно беспокоясь обо мне. Никто никогда не беспокоился обо мне прежде. Вырываю руку из его хватки и толкаю отца в грудь, трясясь от страха, словно трехлетний ребенок. Воспользовавшись моментом, спрыгиваю с лестницы, но он восстанавливает равновесие, бросается на меня с занесенным кулаком и необузданной яростью в глазах.

— Ты ничтожный кусок дерьма! — орет отец, пытаясь ударить меня в лицо.

Я наклоняю голову, и его кулак попадает в стеклянную вставку на входной двери, разбивая ее вдребезги и рассекая кожу на костяшках. Это его не останавливает, он замахивается снова и попадает мне в челюсть. Кости хрустят, в ушах звенит от удара.

— Твою мать! — прижимаю руку к лицу, боль разносится по щеке, но мне не привыкать к боли, поэтому я не обращаю на нее внимания. Впервые в жизни поднимаю руку на отца. Суставы щелкают, когда он уклоняется и моя рука врезается в деревянные перила.

В следующую секунду отец обхватывает меня руками и заваливает нас обоих на пол. Осколки стекла впиваются через рубашку в мышцы. Я пинаю его в живот. Он отлетает в сторону, ударяясь головой о стену. Встав на ноги, поднимаю руки вверх.

— С меня хватит, — говорю я, прежде чем отец успевает подняться, и выбегаю на улицу.

Люк ждет в грузовике с заведенным двигателем. Я оборачиваюсь назад, лишь благополучно добравшись до машины и захлопнув за собой дверцу. Вытаращив глаза, Люк рассматривает осколки стекла, застрявшие в моей коже, разорванную рубашку, опухшую щеку.

— Какого черта? — спрашивает он. — Твой старик до сих пор не завязал с этой хренью?

Я качаю головой, когда отец выходит на крыльцо, сверля взглядом грузовик.

— Просто поезжай. Отвези меня к Келли. Я не хочу тут находиться.

Люк выруливает на главную дорогу, а я прижимаю поврежденную руку к груди, не сводя глаз с отца, пока он не скрывается из виду.

Келли

Не могу усидеть на месте. Без конца шлю ему сообщения, но Кайден не отвечает. Мама прочитала мне длинную лекцию, потому что она волновалась, когда меня всю ночь не было дома. Я дала ей выговориться, гадая, как она будет волноваться, если расскажу ей свой секрет.

Выслушав маму, отправляюсь к себе в комнату над гаражом, ждать Кайдена. После прошлой ночи кожа липнет, словно алкоголь выходит через поры, поэтому я иду в душ. Обернув вокруг себя полотенце, пальцами расчесывая волосы, возвращаюсь в спальню, чтобы переодеться.

Кайден сидит на моей постели, спиной ко мне, опустив плечи, и я подпрыгиваю от неожиданности.

— Ой, — закрыв рот рукой, отступаю назад к двери, чувствуя себя неловко, потому что на мне ничего нет, кроме полотенца.

Оглянувшись, он смотрит на меня, и все остальное становится безразлично. Его щека отекла и покраснела, на рубашке окровавленные разрывы, костяшки пальцев покрыты коркой засохшей крови.