Зал первого этажа был богато украшен по моде, принятой несколько десятков лет тому назад, и прямо к ним спускалась двойная лестница, но сейчас помещение выглядело запущенным и убогим.

Роб окинул зал тяжелым взглядом.

— Будь я проклят!

А потом, испустив негромкий вздох, словно проткнутые кузнечные мехи, он медленно осел на пол и застыл, лежа на боку, в полной неподвижности. Перепуганная, Сара упала рядом с ним на колени и приложила пальцы к его шее. Пульс ровный и спокойный. Роб просто устал сверх меры.

Снизу вверх глядя на хмурого слугу, Сара воскликнула:

— Ради всего святого, принесите ему теплое питье и одеяла! А еще лучше — распорядитесь отнести его в комнату, где ему будет обеспечен надлежащий уход. Или вы хотите, чтобы в вашем зале человек умер только потому, что вы отказались помочь ему?

Прежде чем слуга успел ответить, Сара услышала легкое постукивание. Подняв голову, она увидела седовласую даму, одетую в черное с ног до головы. Держа в руке тросточку, та, словно аршин проглотив, осторожно спускалась по ступеням с левой стороны. Судя по богатству ее наряда и высокомерному выражению лица, она явно была аристократкой, похоже членом семьи, населявшей в разные времена эту огромную груду камней и исторических воспоминаний.

— Что это за шум? — пожелала узнать она, сойдя вниз. Постукивая перед собой тросточкой, дама двинулась к ним.

При виде Роба она замерла, словно увидела привидение. Приподняв трость, она с такой силой ткнула его в плечо, что он перекатился на спину.

Залитый кровью, небритый, он и впрямь являл собой жуткое зрелище, но, даже учитывая это обстоятельство, реакция женщины была несколько преувеличенной.

— Роберт, — с неприязнью сказала она, — тебе полагается быть мертвым.

Да что происходит с этими людьми? Гнев, разгорающийся в душе, придал Саре сил, и она, пусть и с трудом, поднялась.

— Вы знаете этого человека?

— О да. Этот презренный бродяга — Роберт Кэссиди Кармайкл. Мой внук. — Тонкие ноздри женщины гневно раздувались. — Граф Келлингтон.

Глава семнадцатая

Сара на мгновение утратила дар речи.

— Роб — граф? А как же его отец и брат?

Старуха, которая, очевидно, и являлась вдовствующей графиней Келлингтон, безжизненным тоном ответила:

— Мой сын, третий граф, скончался три месяца тому назад от лихорадки. Эдмунд, его сын и четвертый граф, погиб две недели назад в дорожном происшествии в Лондоне. — Она вновь ткнула Роба концом трости, на сей раз — под ребра. — Мы давно решили, что Роберт умер, против чего ничуть не возражали. Туда ему и дорога.

Смерти, о которых упомянула графиня, вполне объясняли ее траурный наряд. Каковы были шансы потерпеть кораблекрушение на землях родового поместья Роба? Он говорил, что знает побережье, но такое совпадение просто не укладывалось в голове.

Кири назвала бы это «кармой». Вспоминая все, что рассказывал ей Роб, Сара спросила:

— Разве Эдмунд не был женат? Или он не оставил сыновей?

По лицу графини скользнула недовольная гримаса.

— Он действительно обручился несколько лет тому назад, но потом глупая девчонка дала ему от ворот поворот. Совсем недавно он обручился во второй раз с блестящей достойной молодой женщиной. Эдмунд погиб за три дня до свадьбы. И теперь графство достается ему.

Графиня в очередной раз вознамерилась ткнуть Роба под ребра. Придя в бешенство, Сара выхватила у нее трость и отшвырнула ее в сторону, ничуть не беспокоясь о том, не грохнется ли теперь старуха на свою благородную задницу.

— Если Роб и в самом деле новый граф, то теперь он владеет этой заплесневелой грудой камней, — сквозь стиснутые зубы проговорила она. — И в этом качестве он имеет право на уважение и покорность каждого живущего здесь. — Взгляд ее переместился на дворецкого. — Вы все находитесь здесь с его милостивого соизволения.

Графиня в ярости уставилась на Сару.

— А ты кто такая, чтобы рассыпать угрозы, грязный маленький поросенок?

Сара выпрямилась во весь свой, пусть и невеликий, рост и, не дрогнув, одарила старуху столь же гневным взором.

— Меня зовут Сара Кларк-Таунсенд. И я прихожусь родной сестрой герцогине Эштон и племянницей лорду Торрингтону и лорду Бэбкоку.

Позволяя им переварить услышанное, она вдруг сообразила, что неплохо было бы еще чем-то подкрепить свои властные полномочия. Правда, для этого ей придется солгать.

— Мы с Робом обручены. Поскольку он ранен и очень слаб, я отдаю распоряжения от его имени.

Графиня зашипела от злости, понимая, что крыть ей нечем. Сара же тем временем повернулась к дворецкому.

— Если вам по-прежнему дорого ваше место, немедленно приведите сюда людей, чтобы отнести лорда Келлингтона в уютную комнату с чистыми простынями на кровати и огнем в камине. Для меня должна быть готова такая же комната поблизости. Если у вас найдется достаточно большая ванна, наполните ее горячей водой для его светлости. В самом крайнем случае нагрейте воду, чтобы его можно было обмыть. Он опасно простыл, спасая наши жизни, когда мы плыли из Ирландии сквозь шторм, посему принесите чаю и мясного бульону, да погорячее.

Дворецкий, поднимая тросточку и протягивая ее графине, метнул на нее нервный взгляд. Старуха проворчала:

— Полагаю, вы должны исполнять распоряжения этой девки, пока граф, — она буквально выплюнула это слово, — не придет в себя настолько, чтобы принять бразды правления. Впрочем, при некоторой удаче он подцепит легочную лихорадку[25].

Она развернулась и деревянной походкой вышла из комнаты, цоканьем каблуков и стуком трости выражая свое недовольство.

Ужасная женщина. Как можно столь сильно ненавидеть своего внука, единственного пока еще остающегося в живых? Отложив вопрос на потом, Сара повернулась к дворецкому:

— Как вас зовут?

— Гектор, — с опаской назвался тот.

— Что ж, Гектор, если через десять минут лорд Келлингтон окажется в тепле и уюте, я постараюсь забыть о вашем первоначальном обращении. — Она вопросительно подняла бровь. — Если же для вас это неприемлемо, я лично перепотрошу замок Келлингтон, пока не отыщу того, кто готов исполнить работу, за которую ему платят. Я выражаюсь ясно?

Раздосадованный и обиженный, он все же старался говорить вежливо:

— Да, мисс Кларк-Таунсенд, я немедленно вернусь с людьми, дабы отнести его светлость наверх. — И дворецкий почти бегом выскочил из комнаты.

Разыгравшаяся сцена еще более утомила Сару, и она опустилась на пол рядом с Робом, взяв его за руку. Теперь, когда они оказались внутри, его кожа начала согреваться, а дыхание и пульс стали ровными и глубокими. Она очень надеялась, что он скоро придет в себя. Не исключено, что у него получится справиться с этими чудовищами куда лучше.

Времени прошло, конечно, куда более десяти минут, но Гектор все же вернулся с двумя здоровенными мужчинами в одежде грумов, которые принесли с собой носилки. Похоже, одевались они в большой спешке, зато выглядели достаточно сильными и горели желанием помочь. Тот, что повыше, рыжеволосый здоровяк, вдруг воскликнул:

— Мастер Роб! Это и вправду вы!

Роб не пошевелился. Рыжий с беспокойством взглянул на Сару.

— Он сильно ранен, мисс?

Она устало поднялась на ноги.

— Он замерз, избит и утомлен, но при этом сумел подняться по тропе снизу, с самого берега, так что я не думаю, что он серьезно ранен. Вы его знаете?

— Еще бы. — Рыжий и его товарищ бережно уложили Роба на носилки. — Я Джонас, старший грум. Когда мастер Роберт был еще мальчишкой, добрую половину своего времени он проводил на конюшнях. Я же тогда начинал помощником конюха, и меня приставили ухаживать за его пони. Мы много времени провели вместе — это уж точно.

И стали друзьями, догадалась Сара, хотя грум, скорее всего, счел бы самонадеянным со своей стороны утверждать, будто водил дружбу с наследником графского титула. Что ж, по крайней мере, нашелся хоть один человек, который был рад видеть Роба.

— Гектор, укажите дорогу к покоям графа, — распорядилась Сара. — Вы уже заказали ванну и бульон?

— Еще нет, мисс.

— В таком случае вам самое время это сделать. После того как проводите нас в спальню лорда, — тоном, не допускающим возражений, закончила она.

Гектор стал молча подниматься по широкой лестнице. Сара затаила дыхание, боясь, что Роб может соскользнуть с носилок, но мужчины были осторожны.

Поспешно приготовленная спальня располагалась в правом крыле дома. Это была обычная, средних размеров, комната для гостей — совсем не графские покои, но кровать была уже расстелена, а в камине горел огонь.

После того как грумы переложили Роба на постель, Гектор сказал:

— Я займусь ванной и горячим бульоном, мисс Кларк-Таунсенд. Понадобится некоторое время, чтобы нагреть столько воды. Если захотите удалиться, ваша комната располагается по коридору напротив.

— Благодарю вас. — Сара валилась с ног от усталости, но чувствовала, что должна охранять Роба, чтобы его бабка не подсыпала ему яду в чай.

После ухода Гектора Джонас сказал ей:

— Да вы и сами не очень-то хорошо выглядите, мисс. Почему бы вам не пойти в свою комнату и не отдохнуть? Я позабочусь, чтобы его светлости был обеспечен надежный уход. — Видя, что она колеблется, он ободряюще добавил: — Я никому не позволю причинить ему вред.

Он выглядел достойным доверия, а Сара была не в том состоянии, чтобы настаивать на своем.

— Благодарю вас, мистер Джонас, так я и сделаю.

— Просто Джонас, мисс. Я пришлю к вам одну из служанок, Фрэнси. Она хорошо позаботится о вас. — Джонас перевел взгляд на своего помощника. — Барни, отыщи Фрэнси и отправь ее в комнату миледи.

Барни кивнул и распахнул дверь перед Сарой. Она пересекла коридор и вошла в точно такую же комнату на противоположной стороне. В ней тоже была расстелена постель и горел огонь. Хоть это Гектор выполнил быстро.

Слишком уставшая для чего-либо еще и слишком грязная и мокрая, чтобы забираться под простыни, она рухнула на кровать, закуталась в стеганое покрывало и заснула как убитая.


У Сары сохранились смутные ощущения того, что ее мягко будят, помогают раздеться и опускают в сидячую ванну, полную восхитительно теплой воды. Затем в руки ей суют кружку горячего говяжьего бульона. К тому времени, как Сара закончила потягивать бульон, а вода остыла, она согрелась уже окончательно.

Те же ласковые руки помогли Саре вылезти из ванны, вытерли ей голову и набросили на нее ночную сорочку на несколько размеров больше, чем требовалось. И она вновь провалилась в благословенный сон.


Сара проснулась внезапно, отдохнувшая и полная энергии. Похоже, пережитое приключение не причинило ей особого вреда. Она спрыгнула на пол с кровати, морщась при виде синяков и чувствуя натруженные мышцы. Особенно ныли ступни, ведь ей пришлось босиком карабкаться по скалам. Но до серьезных порезов, кажется, дело не дошло.

Раздвинув занавески, она обнаружила за окном чистое утреннее небо и убегающие вдаль зеленые холмы. Буря миновала, и, похоже, новый день будет чудесным. В замок они прибыли вечером, так что на отдых у нее была целая ночь.

Но как чувствует себя Роб? Ведь ему досталось намного сильнее. Волоча за собой полы слишком просторной ночной сорочки, Сара пересекла коридор, разделявший их комнаты.

Роб мирно посапывал под одеялами. Его также искупали, а на голове у него появилась повязка.

Она и здесь раздвинула занавески на обоих окнах, впуская солнечный свет. Из его комнаты открывался потрясающий вид на море. Подойдя к кровати, Сара взяла его за руку.

— Роб? Вы очнулись?

Веки его задрожали.

— Сара? — Голос мужчины оставался ясным и чистым. Он осторожно потрогал повязку на голове. — Значит, мы все-таки добрались до Англии. С вами все в порядке?

Она испытала острое облегчение.

— Лучше не бывает. Мы не только живы, но еще и находимся в замке Келлингтон. Шторм вернул вас домой.

— Проклятье! То-то мне казалось, что я сплю. Или вижу кошмар. Нет, ну кто бы мог подумать? Шансы были мизерными. — Он крепко зажмурился. — Итак, я очутился в аду. А вот вы не заслужили того, чтобы попасть в преисподнюю.

— Шансы и впрямь были ничтожными, но все же они были, — ответила она. — Инфернальной частью истории выступил шторм. А теперь я наслаждаюсь теплом, едой и уютом.

Роб сел на постели, морщась от боли. Прошлой ночью Джонас не побрил его, так что он и впрямь выглядел сущим разбойником. Но симпатичным разбойником.

— У меня великое множество синяков и ссадин, но ничего, похоже, не сломано, — сообщил он, прислушиваясь к своим ощущениям. — Откуда на мне эта дорогущая льняная сорочка?