– Тебе нужно отдохнуть, Марта.

– Я мертвая, Малькольм, – ответила девушка с неожиданно веселой улыбкой. – Мертвым не нужен отдых.

– Что ты мелешь? Как твое сердце?

– В порядке, – сухо ответила девушка.

– Слушай, тогда в библиотеке я…

– Скоро полнолуние, – перебила она его. – Нужно посетить Вильяма до того, как луна начнет влиять на него. Мне нужно трезвое решение. А еще мы со дня на день ожидаем человека из Центральной обители, я не хочу, чтобы он обвинил нас в несостоятельности. Так что одень Томаса, накорми, и жду вас обоих в огороде. У меня и без того много дел, – она сбросила его руку и стремительно поднялась наверх, в свою комнату. Запах ее тела оказался неожиданно приятным, хотя уже пару дней не знал щетки и мыла. Ну да, она же вампир, прирожденный хищник. Она и не может пахнуть иначе. Покачав головой, Малькольм пошел на кухню.

Марта упала на кровать и задумчиво принялась изучать потолок. Затем, повернув голову, она посмотрела на свой Клинок, что покоился на каминной полке. Вот уже больше недели она не брала его в руки. Последняя попытка оставила на ее ладони глубокий ожог. Сердце билось все также, но печать скверны взяла верх над человеком. Лизетта отравила ее, надеясь убить, и у нее почти получилось. Если бы не Диего.

Ни о нем, ни о его сыне, и уж тем более о Викторе она с тех пор не слышала. Сколько дней она уже не спала? Три? Пять? Или целую неделю? Потоки информации заполняли ее голову, укладываясь слоями. Но как бы ей не хотелось признавать, Чиро был прав – у братства не было оружия против первородных. Она не знала, как убить Розу. Малькольм рассказал ей, что после того, как отрубил ей руку Клинком Судьбы, он наблюдал человеческую реакцию. Она истекала кровью, но не рассыпалась в прах, как обычные вампиры. А после у нее и вовсе отросла новая рука. Клинки бесполезны против нее. И ее бессмертной армии…

Нужно прочесать весь город, найти ее след. Куда она могла отправиться? Малькольм и Томас займутся опросом смотрящих, а она с братьями по лунному зову прочешет окраины. До полнолуния осталось два дня. Значит, завтра нужно посетить Вильяма. Ей нужно кое-чему поучиться у них, чтобы взять под контроль ликанью кровь.

Марта повернулась на другой бок и тяжело вздохнула. От усталости руки немного дрожали, сердце билось чаще, чем нужно, а в глаза словно насыпали песка. Но спать до того, как она заключит союз охотников с ликанами, представляя братство, было бы опасно. Особенно теперь, когда она узнала, на что способен Чиро. Вампирам нельзя доверять. И засыпать нельзя.

Марта встала с кровати и налила воды в ванну. Запах лавандового масла заполнил комнату.

– Святые небеса, как же давно я мечтала об этом, – простонала девушка, снимая с себя одежду. Корсаж, сорочка а затем и брюки полетели на пол. Охотница осталась в легкой нижней рубашке, которая тут же отправилась в компанию остальной одежды. Откинув волосы, Марта шагнула в ванну. – Наверно, глупо мыться перед тем, как идти работать в земле, но еще немного и я начну убивать, – произнесла она, прикрыв глаза. Теплая вода приятно окутала ее уставшее тело. Ради таких моментов хотелось жить.

– В этом нет ничего глупого, хотя ты всегда пахнешь отменно, – прозвучал медовый голос, который, вопреки ожиданиям, напугал Марту. Девушка вскрикнула, открыв глаза, и поспешила прикрыться, но полотенце и прочая одежда были слишком далеко. Когда же она увидела, что Диего сидит напротив нее в ее ванне совершенно голый, смущение сменилось небывалым возмущением и гневом.

– Да ты издеваешься! Пошел вон отсюда! – закричала она, кинув в него мылом. Диего без труда поймал его. Бледная идеальная кожа вампира была покрыта свежими шрамами, которые еще не успели сойти, капли воды соблазнительно стекали по рельефной мраморной груди. Мокрые серебристые волосы витиеватым узором расползались по воде, а бесконечно голубые, как весеннее небо глаза светились весельем. Диего улыбнулся.

– Ты хочешь, чтобы я ушел? – он начал подниматься. Марта закрыла глаза рукой и закричала:

– Нет! Не вставай! Господи боже мой, я не хочу этого видеть перед своим лицом! Как ты вообще попал сюда?!

Вампир опустился в воду, окатив девушку брызгами.

– Я воспользовался моментом, которого долго и терпеливо ждал, mi amore.

Марта скривилась:

– Не называй меня так.

– Как пожелаете, мадемуазель, – смиренно поклонился вампир.

Она накрыла плечи густыми волосами и сложила руки на груди, для уверенности. Затем пристально всмотрелась в его безупречное лицо, пытаясь выяснить, что на этот раз он задумал. Глазу не за что было зацепиться, улыбка была лишь маской. Это раздражало.

– Момента, говоришь? Момента, когда я разденусь и заберусь в воду? Думаешь, я не смогу тебя прикончить? Прямо здесь и сейчас? На моей кровати около месяца назад отдал дьяволу душу сам Дитрих, – с сердитым прищуром указала на свою постель Марта. С того дня братья уже все поменяли, это была уже совсем другая кровать. Диего приблизился к ней внезапно, заставив замереть, и провел тыльной стороной ладони по ее румяной щеке. Она чувствовала его прохладное тело своими коленями, не в силах пошевелиться. В ванне стало неожиданно очень тесно.

– Уверен, я окажусь более стойким, нежели старый прохвост. К тому же, я ведь бессмертный, – подмигнул ей вампир. – Когда мы испытаем твою новую кровать?

Марта задохнулась от возмущения.

– Да как ты… – девушка замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Диего ловко увернулся, крепко схватив ее запястья. – Пусти меня! Я закричу!

Он нежно коснулся губами ее рук. Пленница в собственной ванне ожидала чего угодно, но ответ ее все же удивил:

– Прости меня, – произнес он, прикрыв глаза, и уткнулся в ее ладони, ослабив хватку. – Я должен был раньше тебе все объяснить.

Девушка опешила, не зная, что ответить. Диего посмотрел ей в глаза.

– Ты такая отважная. Мне бы твоей смелости. Я рад, что твое сердце снова бьется. Ты исцелилась.

– Да, – сухо ответила охотница, но рук не отняла. – Мог бы появиться, когда я буду одета.

– Я был бы рад. Но не смог.

– Это еще почему? – возмутилась Марта.

– Ты заснула только сейчас.

– Что?!

– Ты спишь. А как иначе я мог прийти к тебе? Нет, у меня было множество способов, ты сама о них знаешь. Но я не позволил себе больше их использовать. Ты достойна уважения. Поэтому я запретил Чиро приходить. Узнав о твоей обиде на Виктора, я и его не стал просить, хотя планировал. Ты заснула, и вот я здесь.

– Разбуди меня, – потребовала Марта.

– Нет.

– Сейчас же!

– И не подумаю! Пока ты меня не выслушаешь, я не стану ничего делать.

– Тогда я проснусь сама! – девушка вскочила, но Диего усадил ее обратно.

– Дай мне сказать, женщина! Почему ты такая упрямая?! – воскликнул вампир.

– Может, потому что я охотница и меня учили убивать таких, как ты?! Я доверилась тебе! Ты меня использовал! Оскорбил! Предал меня! Выслушать тебя?! Поверить вампиру? Я не настолько глупа, чтобы наступать на те же грабли снова!

– Марта! Оскорбил, унизил, использовал – с этим я еще могу согласиться, но я не предавал тебя! Прошу тебя, дай мне объяснить, – попросил Диего. Марта распалилась до предела, казалось, что от ее гнева вода в ванне скоро закипит. – Я понимаю, ты зла на меня и я это заслужил. Да, я повел себя не порядочно. И мне стыдно.

– Да неужели?! – съязвила она.

– Ужели! Не перебивай!

– А ты не ори на меня в моем доме!

– Я ждал тебя в НАШЕМ доме, но ты слишком упряма, чтобы прийти! Настолько, что готова мучить себя, лишь бы не видеться со мной!

– Я же мертвая, – задорно улыбнулась Марта. – Мертвым не нужен сон. Ты же не спишь.

Весь гнев Диего моментально улетучился.

– Это… это другое. Марта, зачем ты так?

Она отвернулась от него, молча осматривая свою комнату. Как забавно, раньше она не замечала, что на краю гобелена есть надпись. Что же там написано? Взгляд ее плавно перешел на дверь.

– Малькольм выломал мою дверь. Он беспокоился. Я всегда знала, что он может ее выломать. Знаешь, если ему не открыть, он ее правда выломает. Той ночью он так и сделал. Когда твой сын приставил мне нож к горлу, – она посмотрела на него с укором. – Мы с Малькольмом постоянно ссоримся. Сколько я себя помню… забавно, – усмехнулась Марта, – я ведь толком ничего и не помню. Он всегда был рядом и всегда защищал меня от всего. Никогда он не позволял себе унизить или оскорбить меня. Никогда, даже когда я позволяла себе лишнего. Недавно он поцеловал меня. Мне кажется, он в меня влюблен. Это очень странно.

– Зачем ты мне это говоришь? – скрывая злобу, спросил Диего, размышляя о способах убийства Малькольма. Марта пристально посмотрела ему в глаза.

– Я не знаю, что такое любовь. Дэрил любил меня, мое тело. Оливию. Он был счастлив умирать на моих руках. А я даже не помнила его. Я солгала.

– Я всегда могу вернуть тебе…

– Прекрати. Мы оба знаем, что этого лучше не делать. Я могу не вынести. Знаешь, вместо того, чтобы копаться в прошлом, я хочу делать воспоминания сейчас. Обещай мне, что ты не сделаешь больше ничего со мной или моим телом, пока я не дам на это трезвое согласие.

– Но…

– Обещай мне. Поклянись. Нет у нас с тобой ничего и быть не может. Никакого НАШЕГО дома не существует. Я тебя не знаю, ты не знаешь меня. Ты любишь свою Изабэль, надеешься, что я стану ей. Но я не она. Пойми это и отпусти нас. Обеих.

Он взял ее за руку и крепко прижался к ней губами.

– Я не могу, Марта.

Девушка вырвала свою руку.

– Тогда убирайся.

– Марта…

– Проваливай сейчас же!

Диего схватил ее за руку и притянул к себе вырывающееся маленькое тельце охотницы, получив пару мощных тычков в грудь. Развернув к себе спиной, он зажал ей рот и прижал руки, чтобы она не вырвалась и не дралась, и раздраженно заговорил:

– Не советую тебе кусаться, моя кровь опасна для тебя. Лучше заткнись и слушай, вредная девчонка. Я не собираюсь отдавать тебя ни этому увальню, который посмел коснуться тебя, за что еще ответит, ни кому-либо еще. Я искал тебя четыре сотни лет, если ты думаешь, что найдя, я сдамся, то ты ошибаешься. Ты упрямая, опасная, сильная и смелая, если братство узнает о том, что Чиро был здесь, что я сейчас здесь, на меня и мою семью объявят охоту, но это не новости, мы привыкли. А если ты согласишься, то и на тебя объявят охоту.

Ты сводишь меня с ума, я не могу понять, чего я хочу больше, задушить тебя или заткнуть твой вредный рот поцелуем. И я как какой-то мальчик ждал, что ты придешь, чтобы выслушать меня, но нет, ты слишком горда и упряма, чтобы дать мне все объяснить. Зарылась в своей обители, как черепаха в панцире, но от самой себя тебе не спрятаться! Это ты! Ты Священный сосуд! Всегда им была и будешь! Я уже все понял, и ты сама все поняла, но трусливо ищешь свою соломинку, ищешь доказательства, отрицая их, когда находишь. У меня есть ответы на твои вопросы, но вместо того, чтобы их задавать, ты прогоняешь меня! Мне было плевать на тебя и твое проклятое братство, убить Марту-охотницу я мечтал так же, как и все вампиры города, а может, и всей страны! На план брата мне было тоже плевать, но когда я узнал, кто ты, кем ты была, я пошел на сделку с врагом. Ради тебя. И я бы перерезал горло собственному брату за то, что он с тобой сделал. Ты была единственной, кто мог меня спасти, и ты пошла на это, хотя даже не знала, чем это грозит. Я благодарен тебе. Но я не мог сказать всего, прости меня за это. Я понимаю, что ты не хочешь иметь с нами дел, но Чиро предлагал тебе сделку: я – в обмен на информацию. Ты спасла меня. Но информацию получить не торопишься.

Вампир замолчал. Марта перестала вырываться. Запах ее тела опьянял, как никогда. Диего коснулся губами ее шеи, чувствуя, как она отзывается на ласки приятной дрожью.

– Марта… Марта, ты плачешь? – удивленно спросил он, убирая руку, что все это время зажимала ей рот.

– Тебе показалось, – ответила девушка, сердито вытирая щеки. Неизвестно откуда взялись эти дурацкие слезы. – Так, значит, ты здесь, чтобы отвечать?

– Спрашивай.

– Я могу одеться?

Диего усмехнулся:

– Не ожидал, что начнешь с такого вопроса. Да, если хочешь.

– А ты оденешься?

– А у тебя есть моя одежда? – с улыбкой спросил Диего, отодвигая рыжий локон с уха девушки.

– Но ты же контролируешь мой сон. Сделай так, чтобы мы оказались одетыми.

– Я не контролирую его. Я гость в твоем мире, Марта. То, кем я был в одной из твоих жизней, дает мне ключ к любой двери, где бы ты ни находилась. Но то, кем я стал, не дает мне возможности использовать этот ключ, как это сделал бы любой другой мужчина. Я вынужден врываться в твои сны.

– Ясно. Значит, сидим и не двигаемся. Тебя касается, – сухо скомандовала она. Вампиру нравился ее тон. Все это походило на какую-то игру.

– Как пожелаете, мадемуазель.