– Ну, я читаю.

– А что ты читаешь?

Глаза Чиро засветились – говорить о книгах он мог вечность.

– Это жемчужина моей коллекции. Первая, уникальная рукописная библия. Ее начали писать со слов ученика Иисуса.

– Да ты все врешь! Не может быть!

– Сама ты врешь, только взгляни! Разве не видишь? – он показал ей разворот.

– Да не буду я смотреть! – заупрямилась Кити, отвернувшись. Чиро приподнял бровь.

– Ты не умеешь читать?

– А вот и умею! Дай сюда! – она отняла у него книгу и присмотрелась. Затем усмехнулась и оттолкнула от себя тяжелую рукопись. – Все ясно.

– Что тебе ясно? – сдерживая смех, спросил Чиро.

– Что ты все врешь!

Вампир рассмеялся. Легко и весело. Эта девочка была такой забавной.

– И чего ты тут хохочешь?!

– Прости, просто это древний язык. Ты бы и не смогла его прочесть. Хочешь, я научу тебя?

Кити оживилась.

– А ты можешь?

– Конечно, – улыбнувшись, ответил Чиро. – Смотри.

Он склонился над рукописью, объясняя ей вполголоса, что означают те или иные иероглифы. Кити увлеченно слушала, изредка бросая взгляды на его красивое лицо. Ей было немного неловко, и в то же время бесконечно приятно находиться рядом с ним. И совсем не страшно. Чиро читал для нее, а Кити словно снова была ребенком. Как в те времена, когда мама была еще жива. Вряд ли она умела читать, книг в ее руках Кити никогда не видела, но сказки на ночь мама всегда рассказывала так ярко и красочно, что девочка засыпала крепко и сладко.

Никогда еще Кити не была так близко к вампиру. Когда она наклонялась к книге, то касалась его плечом. Чиро был необычно бледен, словно болел, но в то же время он был прекрасен. Абсолютно гладкая кожа: ни шрамов, ни веснушек, ни родинок – ничего. Невероятной чистоты голубые глаза, а волосы…

– А сколько тебе лет? – спросила Кити, перебив его, и тут же покраснела. – Прости, мне следует быть скромнее.

Чиро улыбнулся.

– Скромность в борделе не приветствуется, – сказал он, отчего девочка покраснела еще сильнее. Для своих лет она была очень мала и выглядела, как ребенок, хотя в ее годы девушек уже выдавали замуж. – Мне много лет.

– Поэтому ты поседел? – поинтересовалась она, не сводя глаз с его серебристых локонов.

– Да, – просто ответил он. – Так чем ты планируешь заниматься, когда приедешь в обитель? У тебя там есть знакомые?

Кити задумалась.

– Мистер Дэрил погиб. Он был добр ко мне. А еще там был его брат, мистер Майк…

– Малькольм, – поправил Чиро, с улыбкой вспомнив злые желтые глаза Марты. Она всегда исправляла, когда кто-то произносил имя ее брата неверно.

– Да! Точно. Он в порядке?

– Насколько мне известно, в полном.

– Я поеду к нему.

– А что ты умеешь делать? В обители все работают. Там всего две женщины, одна кухарка, а вторая – убийца.

Кити смутилась.

– Ну… я…

Чиро улыбнулся. В этот раз клыков не было видно, такая улыбка ей нравилась больше.

– Не волнуйся. Тебе будут рады там. И всему научат. Такой, как ты не место в этой дыре, – юноша перелистнул страницу.

– А тебе?

– Что – мне?

– Побежали со мной. Тебе здесь тоже не место. Ты слишком красивый, – произнесла девочка и тут же замолчала. Вампир посмотрел на нее, наблюдая, как она заливается краской в очередной раз. Ее запах стал острее, щекоча ноздри. Волнение всегда легко было учуять.

– Я не могу. Здесь мой отец. И потом, в обители мне не рады, я же вампир.

– Но ты же хороший вампир?

– А разве такие бывают? – горько усмехнулся Чиро.

– Но… ведь ты еще жив. Значит, бывают.

– Логика железная, – улыбнувшись, ответил вампир.

Живот девочки жалобно заурчал, перекрывая шум. Кити подтянула пояс и вернулась к книге. Юноша внимательно осмотрел ее: темные синяки под глазами, сухие губы, впалые щеки. Ей явно нужны были еда и сон. Поколебавшись немного, он все же встал и взял ее за руку, заставив замереть.

– Идем, – позвал он, снимая ключ с шеи.

– Куда? – чуть слышно спросила Кити, неуклюже вставая. Ее сердечко колотилось в груди, как мотылек об лампу.

– Узнаешь.

Откинув штору, он распахнул дверь. Кити всмотрелась в черный проем внезапно появившейся двери. Из тайной комнаты потянуло холодом.

– Что там? – спросила она, спрятавшись за его спину.

– А ты что, боишься?

– Ничего я не боюсь!

– Тогда идем, – он шагнул в темноту, увлекая ее за собой. Дверь захлопнулась, в темноте воцарилась полная тишина.

* * *

Шум моря не смолкал ни на секунду. Корабль качало из стороны в сторону, дерево скрипело, ветер бился в окно с брызгами. Роза возненавидела море. Возненавидела всё, что окружало ее. Отца, за то, что он оставил ее. Свою мать. Охотников, людей, вампиров. Ненавидела этого высокомерного урода Альберта с его проклятым выводком. После того, как он оставил ее, девушка страстно желала лишь одного – умереть. Но спустя некоторое время ощущение безысходности сменилось лютой яростью, застилающей глаза. Роза представляла, как разорвет тело Альберта, заливаясь его вонючей кровью, а затем голыми руками расправится с его семейкой. Весь клан падет от ее руки. Весь. Все до единого. Никто не смеет так унизить Сапата и остаться безнаказанным. Она найдет свою мать и прикончит ее, а затем и Альберта. Нет! Сначала он. Мамуля подождет. Идиот Диего уже наверняка отдал концы. Останется только Оливия. Папа так бы и поступил. Он не дал бы ее в обиду.

Яд все еще действовал, она не могла даже моргать. Все тело было неподвижно, словно кусок скалы. Все, что ей оставалось – лежать, подобно кукле, и размышлять. Что он там сказал? Второе поколение? Девушку хватил удар. Нет! Только не это! Он сделал из нее инкубатор. Он… он сделал ее своей женщиной. Теперь она не сможет отказать ему. Он избрал ее. Черт бы подрал эти законы! Отец рассказывал о них. Он также избрал Оливию, обратив ее. Но она всегда была слишком сильна, чтобы отозваться на зов. Марко лишь временами мог прорываться в ее сознание, но она сопротивлялась. Наверняка, и Роза способна на это. Нужно лишь сбежать. Набраться сил, а потом вернуться и убить их всех.

Шорох за дверью спутал ее мысли. Что, если он возвращается? Изо всех сил Роза попыталась пошевелиться, но ничего не вышло. Ей оставалось лежать на кровати, голой, поруганной, распластанной, словно мертвая лягушка. Раздался грохот.

– Тихо! Джозеф! – раздался голос Стэллы. «Этим-то что нужно? Стервятники, пришли поглумиться!» Острое желание разодрать им лица заменило чувство страха.

– Прости, я не специально.

– Идиот!

– Да что ты начинаешь? Я же извинился!

– Зачем вообще за мной поплелся? Я тебе что – нянька?! Папенькин сынок! – прошипела вампирша.

– Да? А что я мог? Мы ничего не можем!

Шаги приближались. Дверь тихо открылась, двое вошли. Роза ждала и слушала. Что они задумали? Джозеф подошел к кровати, но тут же отшатнулся, прикрыв глаза ладонью.

– Святая Мария! Он ее изнасиловал! – воскликнул вампир.

Стэлла посмотрела ей в глаза. «Что это? Сочувствие? Жалеть меня будешь, отродье?»

– Она жива. Он не убьет ее, – ответила Стэлла, укладывая Розу в более естественное положение. Ее прикосновения были едва ощутимы.

– У нее кровь! Она вся в крови!

– А что ты думал, он тут с ней в игрушки играть собирался?! Идиот! Я всего лишь раз просила тебя поддержать меня! Ты соучастник! Посмотри, что он с ней сделал!

– Накрой ее. Я не хочу этого видеть, – взмолился Джозеф. Стэлла презрительно выдохнула и накрыла Розу простыней.

– Это все пройдет. Шрамы сойдут. Зря ты так, если бы добровольно согласилась, было бы не так обидно и унизительно, – произнесла тихо вампирша, поправив разметавшиеся волосы Розы. – Ты теперь его собственность, девочка. Как и мы все.

Джозеф подошел к сестре. Роза разглядывала их, не в силах перевести взгляд. Тогда в руинах все трое показались ей похожими, но теперь она отчетливо видела, что ошибалась. Джозеф и Стэлла совершенно точно отличались от Альберта, хоть и были похожи между собой.

– Что он будет с ней делать? – испуганно спросил Джозеф.

– Боюсь, он будет забавляться с ней, пока ему не надоест.

«Или пока я не рожу ему достаточное количество детей», – подумала Роза.

– Как это ужасно. Она… она, конечно не ангел, но такого никто не заслуживает.

– Джозеф, прекрати, иначе меня стошнит, – проворчала Стэлла. – Иди к себе.

– А ты?

– А я к тебе не пойду, идиот!

– Я вовсе не об этом! – вспыхнул светловолосый вампир.

– Я тоже пойду к себе. Проваливай давай. Смотри отцу на глаза не попадись.

– Уж постараюсь, – проворчал он.

Джозеф тихо выскользнул. Стэлла с тревогой рассматривала Розу, склонилась к местам укусов, вдохнула запах.

– Он был прав, – произнесла она, выпрямившись. – Я бы омыла твои раны, но не стану. Действие яда пройдет к утру. Тогда и помоешься. И мой тебе совет – не сопротивляйся. Делай все, что он хочет. Тогда и у тебя будет все, что тебе нужно.

«Да, конечно! Я прикончу вас всех!»

– Злишься на меня? Напрасно. Поймешь позднее. Твои глаза не высохнут, так что и их закрывать я тебе не стану. Спокойной ночи, священное дитя.

«Я не дитя!»

Стэлла удалилась из каюты вслед за братом. Роза снова осталась одна, упиваясь фантазиями о кровавой мести.

10

…Огонь погребальных костров был виден во всем городе. Слух о нападении на братскую обитель быстро разлетелся по тавернам и портовым забегаловкам. Люди скорбели, но были среди них и те, кто злорадствовал. Охотники следили за порядком в городе, сурово карая всех, кто был заподозрен в связях с вампирами. Мародерство, хулиганство, воровство и прочие пороки братство также пресекало на корню. Методы их были жесткими, не все были согласны. Старик Кристоф после смерти сына каждый день ждал, что в его дом постучится Марта. Просыпался в холодном поту по ночам, слыша в кошмарах ее голос. Но новость о нападении воспринял с восторгом. Они победили! Его жена слишком долго была пищей для своего сына. До обители она так и не добралась. В ее смерти Кристоф также винил охотников, проклиная их при каждом удобном случае.

– Они пришли за тобой, Марта! Твое время кончилось! Время братства закончилось! – твердил он, задыхаясь истерическим смехом, когда зарево со стороны обители осветило небо.

Все выжившие горевали. Никто не мог поверить, что это произошло. Те, кто знал о существовании вампиров, молча крестились. Те, кому посчастливилось не знать об истинном предназначении братства, а такие тоже были, сетовали на то, как распоясались бандиты. Наверное, лесные разбойники напали. У монахов-то и красть было нечего. Большая трагедия.

Малькольм был хмур и молчалив, как всегда. Анна не смогла заставить себя смотреть, как огонь поглощает тела монахов, что были так добры и приютли ее и сына. Дориан остался с ней. Питер стоял рядом с Малькольмом, чуть поодаль стояла Марта. Блики огня плясали в ее желтых глазах, от одного взгляда на нее становилось жутко. Даже Малькольм не решился с ней заговорить. В руках она крепко сжимала окровавленный синий шарф. Тот самый шарф.

– Ливи, милая, я умираю… – шептал Дэрил, тяжело дыша.

– Нет, не говори так! Ты не умираешь! – заливаясь глупыми слезами, твердила Марта. Его рука крепко сжимала ее ладонь, но охотница даже не чувствовала.

– Помолчи, дорогая. Мой шарф… ты мне его дарила… так давно… пожалуйста, сохрани его… он согревал меня… я знал… всегда знал… я надеялся… ты… ты такая красивая…

– Дэрил, не оставляй меня, – взмолилась Марта, сама не понимая, что говорит. Этого человека она увидела совсем недавно впервые, он называл ее чужим именем, а вторая их встреча оказалась залита кровью. Но он был до боли ей знаком, словно старая книга, которую не уверен, что читал, но начиная перечитывать, находишь новые и новые знакомые слова.

Он коснулся ладонью ее лица. Эти синие глаза были такими глубокими. Море снова шумело, она смотрела в эти глаза… но это был не он. Не его она ждала из-за моря. Размытые картинки далеких воспоминаний как всегда не вовремя заплясали перед полными слез глазами.

– Я всегда любил тебя, Ливи. Я буду ждать тебя. Сколько потребуется, – улыбнувшись, произнес Дэрил.

– Ты идиот! Не говори так! Не смей! – кричала она, чувствуя странную пустоту в груди.

Взгляд его погас. Пустота в груди заполнила все, словно Марта и правда знала его. Шарф она сохранила, как и обещала. Вот только ждать ее было бы глупо – она не умрет. Оливия уже давно мертва.

Питер жмурился и часто моргал, сгоняя слезы. Все эти люди были его семьей. Как жить в обители без них? Что такое обитель, если в ней нет монахов? Нет братьев? Отец Иаков больше не будет стоять у камина, в раздумьях перебирая потертые бусины своих четок. Брат Грегори не расскажет ему истории об укусах вампиров и их обработке. Братья не помогут ему научиться новому ремеслу. Но он не должен плакать. Не должен!