– То есть ты с полной уверенностью можешь сказать, что Диего жив? – наконец, спросила она.

Молодой вампир закончил с ее волосами и теперь аккуратно рассыпал их по ее плечам. Прекрасные огненные кудри легли на каменный пол, окутав Марту замысловатым ореолом. Она была очень красива, бледность кожи на фоне ярко-рыжих локонов создавала ауру таинственности, древнего волшебства.

– Я был первым, кого мой отец обратил. Мне было около 18 лет, я умирал. Представьте только, 18 лет, я только начал жить, но у судьбы на меня были другие планы. Вся моя семья умерла от туберкулеза. Мои родители, братья, сестры, моя молодая прекрасная жена, моя дочурка. Все они погасли на моих глазах. Я остался один. Похоронил их всех, а меня хоронить было некому.

Мы все переехали от этой жуткой эпидемии, бежали туда, где, казалось бы, ничего не сможет отнять у нас покой. Но мы ошибались. Первой заболела моя дочь. Моя маленькая Мирабель. Она была очень похожа на свою маму. Мы думали, что она всего лишь простудилась во время переезда, ведь малышке было только три года. Она умерла на моих руках, – Чиро сидел рядом с Мартой, смотрел перед собой. Образы из далекого прошлого мелькали в памяти. – Потом заболели все остальные. Как-то разом. Это было невыносимо, смотреть, как они гаснут, и быть беспомощным. Когда я похоронил мать, я остался один. Дни и ночи я проводил у могил своей семьи, ожидая, когда болезнь подкосит и меня. А потом появился Диего.

У меня тогда были черные волосы, а у моей дочери и жены – светленькие, словно у ангелочков. Никогда не видел таких волос, я сразу влюбился в нее, – юноша улыбнулся своим воспоминаниям. Марта смотрела на него и не знала, сочувствует ли ему, или радуется за него. – Люсия, ее звали Люсия. Знаете, страшно, когда ты что-то забываешь, но еще страшнее, когда ты не помнишь лиц. Я совершенно не помню лица своей любимой. Только волосы.

– Да, Чиро. Я понимаю тебя, – ответила Марта. Уж кто-кто, а она точно знала, каково это – не помнить.

– Он сел рядом со мной – жалким, умирающим от чахотки парнем с мутным взглядом. Я сказал, чтобы он уходил, если хочет жить. А он улыбнулся и спросил, хочу ли я сам жить. И знаете, в тот момент я понял, что, несмотря на все потери, всю пережитую боль утраты, я хочу жить, – Чиро оголил левое запястье и показал Марте белеющие отметины. – Это было больно, но не больнее, чем хоронить родных. С тех пор я зову его отцом.

– И зачем ты мне это рассказал? – спросила охотница.

– Затем, что между нами всегда была связь. И если с ним что-то случится, я узнаю об этом первым. Ведь вы же тоже сомневались в том, что он мертв?

Марта закрыла глаза.

– Его сердце не билось.

– Это трупный яд. Его отравили, но не смертельно. Он силен, уж поверьте мне.

– О, да, я помню. Вы вампиры любите играться с кровью мертвецов, – проворчала девушка, прижимая платок к ноющей ране на груди.

– Я могу дать вам информацию. Вы плохо осведомлены, братство никогда не представляло особой угрозы для чистокровных вампиров. Мы следим за чистотой своей крови, среди клана моего отца нет второго поколения. Только те, кто обращен самим Диего.

– Твоим ребятам это не понравится, – усмехнулась Марта.

– А на чьей стороне вы? – спросил Чиро, посмотрев ей в глаза.

– Чиро, малыш, ты дашь в руки своим врагам оружие, только чтобы спасти своего отца? – ответила вопросом на вопрос Марта. Вампир улыбнулся.

– Я думаю, время вражды прошло. Не вы ли собирались завтра заключить союз с Вильямом?

– Откуда ты…

– Виктор сказал, я не подслушивал, – поднял руки вампир.

– Ах он похотливый сплетник! Алкоголик! Распутник! Убийца и лжец! – негодовала Марта, ударив кулаком в пол. – И как я могу ему после этого доверять?

– Вы не к тому обратились, мадемуазель. Виктор любит и ценит моего отца, но все же он всего лишь человек. Люди слабы.

Марта задумалась. На чьей она стороне? Обученная убивать вампиров без суда и следствия, уничтожать их, словно болезненный нарыв на теле земли, за эти несколько дней она пересмотрела свои взгляды и принципы. Да, ее спокойно могут обвинить в заговоре и предательстве. Не поэтому ли она спешила поскорее заключить союз с братьями по мокрым носам? Ей было страшно. Страшно, как никогда. Их, чудом выживших, могли обвинить в содействии вампирам, а это самое жестокое преступление против братства со времен его основания.

– Наша обитель еще никогда не заключала мирных договоров ни с оборотнями, ни тем более с вампирами. Мои хвостатые друзья не убивают людей. Братство давно прознало об их существовании, но обучать новых охотников, пока не покончено с вампирами, посчитали пока нецелесообразным. Я крупно рискую, Чиро. Рискую не только собой, но и своими друзьями.

– Времена меняются. Среди нас наверняка найдутся те, кто встанет на сторону братства, чтобы сохранить свою жизнь. Вампиры эгоистичны, нам плевать на всех, кроме своей семьи. Вы не представляете, как долго мы ждем момента, когда можно будет спокойно выйти на улицу, не ожидая смерти от руки охотника. Даже в самых глухих местах на нас как на диковинную дичь ведется охота. Просто позвольте нам сказать свое слово. Всего один раз. Я слышал о таких договорах на юге. Вампиры не убивают – их не убивают. Я же предлагаю не просто хорошее поведение, я предлагаю содействие.

– В убийстве тебе подобных, – дополнила Марта его слова.

– Я сын Диего Сапата, вампир чистых кровей. И я не убийца, – произнес с гордостью юноша.

Марта отняла платок от раны, кровь остановилась. Головная боль утихла.

– А ты был прав, мне полегче, – сказала охотница. – Мне нужно отдохнуть и подумать над этим. Сейчас основная задача – убедить Центральную обитель в том, что мы не предатели. И в том, что Роза представляет большую опасность. А параллельно с этим мы сможем искать твоего отца.

Глаза Чиро засияли надеждой, он взял ее руку и поднес к своим прохладным, мягким губам.

– Я знал, что вам стоит доверять, мадемуазель, – очаровательно улыбнувшись, произнес юноша.

– Весь в своего отца, – смущенно проворчала Марта.

2

Малькольм готовил погребальный костер. В братстве не закапывали умерших в землю, было принято предавать тела огню. Участок, принадлежащий братству и монастырю, был довольно обширным: здесь располагался и сад, и огород, где давно поспела капуста, только убирать ее теперь было некому. Также было выделено отдельное место для церемонии прощания. Умерших было слишком много, одного костра не хватит, чтобы отдать тела природе. Дориан оборачивал тела погибших саваном, пока Питер смывал кровь с пола и стен. Анна хлопотала на кухне. Все старались быть хоть чем-то полезны, всем было тяжело, но они молча выполняли свою работу. Братство учит быть сильными.

Охотник злился на себя за то, что сорвался на Марту. И как же это он на нее смотрит? Вздор какой! Не любит он ее вовсе! Да она своими шашнями с этим вампиром всех их подведет под монастырь! Как она плакала, когда говорила о нем. Она вряд ли будет так рыдать, если его прикончат. Ей наплевать на него.

– Проклятье, эта женщина сводит меня с ума! – прогремел Малькольм, ломая очередную толстую ветку об колено, словно соломинку.

– Фу, как отвратительно, – прозвучал за спиной ее голос.

– Марта! Какого хрена? Подкрадываешься и подслушиваешь, как шпионка?

– Ничего, я уже ухожу, – сказала Марта, устало потирая лоб. Она была бледна, кожа ее словно сияла в темноте, а распущенные волосы медленно танцевали на ветру. На рубашке он заметил следы крови.

– Ты ранена? – бросив дрова на землю, он поспешил к ней, но охотница остановила его, подняв руку.

– Все хорошо, я просто устала. Пришла сказать, что ты был прав. Прежде чем рваться в бой, нужно заручиться поддержкой. У меня есть кое-какой план, я изложу его тебе завтра. А пока я хотела бы… – девушка закатила глаза и начала падать. Малькольм подхватил ее невесомое тело, бьющееся в судорогах.

– Марта! Марта! Господи боже! – он прижал ее к себе, стараясь не дать ей себя покалечить. Скоро судороги прекратилась, она просто была без сознания. Только рана на груди снова кровоточила. Он никогда еще не видел, чтобы у Марты были раны. Это здорово его напугало, он не знал, что делать. Охотник понес ее в монастырь, в лазарет. Уложив ее на кровать, Малькольм в панике начал искать лекарства, но на свое горе ничего не понимал в этих бесконечных склянках с травами и отварами. Он выбежал из комнаты и позвал Анну, перегнувшись через перила. Кухарка тут же выбежала из кухни, ловко подобрав юбки.

– Марте плохо! – ответил он на ее вопросительный взгляд.

– Господь всемогущий! – женщина поднялась к нему, тяжело отдуваясь – лестницу еще никогда не преодолевали с такой скоростью. – Я всегда была против того, чтобы лазарет был на втором этаже! Где она?

Малькольм завел кухарку в лечебницу, беспомощно взирая на безмятежно лежащую Марту. Она словно спала.

– Ее начало трясти, а потом кровь пошла.

– Не стой столбом, Малькольм, принеси воды! – скомандовала женщина, закатывая рукава.

Схватив кувшин, мужчина понесся вниз. Анна развязала корсет, стягивающий пояс охотницы, и расстегнула рубашку. Над левой грудью прямо над сердцем кровоточил аккуратный шрам сантиметров пять шириной. Густая алая кровь толчками выливалась из него, унося жизнь Марты. Женщина перекрестилась и зашептала молитву. Быстро нашла бинты и нужные лекарства. Брат Грегори многому обучил Анну, она часто собирала для него травы. А когда он их перебирал, то рассказывал, для чего они нужны.

Расплескивая воду, в лечебницу вбежал Малькольм.

– Вот! Вода!

– Лей на рану.

– Что?

– Ох, Малькольм! – Анна забрала у него кувшин и щедро плеснула на кровоточащий порез. Затем перемешала какие-то порошки, залила их отваром, без конца молясь при этом, и выложила получившуюся смесь на рану, быстро прижав бинтами. – Подними ее.

Охотник приподнял тело, помогая перевязать рану.

– Что с ней?

– Боюсь, это заражение, – сказала Анна. – Хорошо, что не зашили, так лекарство лучше проникнет внутрь.

– Я не знаю, когда ее ранили. Рана свежая, но она пришла ко мне совершенно здоровая, – озадаченно сказал Малькольм.

– Думаю, она сама нам расскажет, когда поправится.

– Да. Она всегда поправляется, все будет хорошо, – успокоил себя охотник.

– Маааам?! – позвал снизу Питер. – Еда горит!

– Ох, боже мой, я и забыла! – подхватив свои многочисленные юбки, Анна побежала вон из лечебницы, оставив охотников вдвоем.

Малькольм присел рядом с Мартой на кровать, поправил ее волосы. Девушка улыбнулась во сне, заставив его сердце затрепетать. На ее щеках и правда появились едва заметные ямочки, от холодной, злой Марты не осталось и следа. Она сияла, несмотря на то, что была тяжело ранена в самое сердце. Охотник заботливо накрыл сестру одеялом, затем приложил к горячему лбу компресс.

– Диего, ми амор, – прошептала Марта сквозь сон. – я скучала по тебе.

Малькольм нахмурился и прикрыл дверь, чтобы никто ненароком не услышал.

– Ох и накликаешь ты беду на свою шкуру из-за этой своей «аморы», – проворчал он. – И чем я тебе не пара? Какой тебе толк от этого твоего Диего? Он же даже не тебя любит! – в отчаянии сказал охотник и замолчал, опасаясь, что она его услышала. Но девушка все также улыбалась, смотря сны со своим вампиром. – Спи. Завтра поговорим, – он встал, но Марта внезапно схватила его за руку, заставив вздрогнуть.

– Не уходи, – попросила она, не открывая глаз. – Пожалуйста.

Он понимал, что она не его видит и не его просит остаться, но не смог заставить себя уйти. Нахмурюсь, он уселся обратно.

– Не ухожу, довольна? Буду сидеть здесь, как идиот.

* * *

Было темно и холодно. Где-то шуршали крысы, звонко капала вода. Тело ломило, хотелось пить. Каждый вдох давался с огромными усилиями. Диего с трудом открыл глаза. Руки его были связаны над головой, он был раздет и подвешен на цепи в каком-то незнакомом подземелье. Вокруг не было ни души, никакие звуки, кроме капель и возни крыс, не выдавали, где он мог находиться. В памяти мелькнула сцена его последней драки с шестерками Марко. Здоровяк порезал его отравленным ножом за секунду до того, как Диего вырвал из его груди сердце. «Что случилось с Мартой? А Марко? Он забрал ее? Нужно выбираться!» – он попытался освободиться, цепь звякнула, но боль в теле была слишком сильна. Он застонал и замер, надеясь, что боль утихнет, но она все сильнее расползалась по телу. Он почувствовал, как из пореза на руке полилась густая отравленная кровь.

Послышались медленные уверенные шаги. Диего повернул голову, но дверь в темницу находилась за его спиной, разглядеть что-либо не получилось. Петли скрипнули, решетка с отвратительным скрипом, резко раздражающим слух, открылась, затем также мерзко закрылась, впустив незнакомца. Диего ждал, но никто не предстал перед его глазами, оставшись стоять позади.