Чиро молчал. Стражник проснулся и звучно потянулся. Юноша сосредоточился, погружая его в очередной лабиринт.

– Послушай меня, Малькольм. Я не могу помочь. Не сейчас. У меня не хватит сил, понимаешь? Сюда идет мой отец.

Малькольм бросил на него полный ярости взгляд.

– Диего? Диего идет сюда?! Пусть идет. Я хочу заглянуть в его глаза. Это все ваша вина! Вы убили ее! Хотя что я там хочу увидеть. Вы вампиры! – он плюнул на пол, тяжело дыша. – Убирайся. А твоего папашу я встречу, не сомневайся. Охотники не прощают. Он очень скоро узнает об этом.

Чиро опустил глаза.

– Отец сможет постоять за себя. Возможно, он единственный, кто сможет вернуть Марту, – проговорил он.

– Я лучше умру, чем позволю ему прикасаться к ней, – прорычал охотник.

– Не будь идиотом, Малькольм, – в сердцах воскликнул Чиро. – Она не принадлежит тебе! С чего ты вообще взял, что ей нужна твоя жертва? С чего? Зачем ты это делаешь? Она никогда не станет твоей!

– Замолчи! Не смей говорить о ней! Убирайся! Будь ты проклят, ты и твой папаша!

Юноша печально улыбнулся и встал.

– Боюсь, ты опоздал, охотник. Мы прокляты уже давно.

Камера опустела. Малькольм покрепче обнял холодное тело Марты.

– Никто не прикоснется к тебе. Я не позволю. Я убью его. Убью, – качаясь на месте, твердил Малькольм. Ржавый запах крови сводил с ума.

Чиро очнулся, слыша сигнальный стук в дверь. Кити принесла еду. Вскочив, он бросился открывать.

– Ну наконец-то! Я уж думала, ты никогда не проснешься, – проворчала девочка, ставя на пол увесистую бутыль. – Что это? Почему твои руки связаны? – прищурившись, спросила она.

Чиро взглянул на дюжину старых ключей в своих руках. Молча развязал ленту зубами и бросил их на пол. Кити взяла бокал со стола и налила в него крови. Словно всю жизнь этим занималась. Толкнув растерянного вампира в кресло, она вручила ему бокал и скомандовала:

– Пей.

Чиро поднял на нее измученный взгляд, затем медленно поднес бокал к сухим губам. Первые глотки были короткими, словно он пробовал, затем залпом осушил остатки. Кити с готовностью налила еще. Чиро осушил и второй, и третий бокал. Затем бросил его на пол и спрятал лицо в дрожащих ладонях.

Девочка отставила бутыль в сторону и села перед ним на колени.

– Что произошло? – спросила она. – Чиро? – она аккуратно взяла его за руку. – Посмотри на меня.

Вампир горько усмехнулся.

– Она погибла. Я не знаю, что я скажу отцу, – в отчаянии признался он. – Не понимаю, как это могло произойти. Она же… она же проклята… как?

Кити погладила его по прохладной щеке.

– Ты не видела его. Не видела, как он смотрел, – твердил Чиро. – Он прав. Это наша вина. Из-за нас она погибла.

– Почему ты так считаешь?

Чиро посмотрел на девочку так, будто только что узнал о ее существовании.

– Как все прошло?

– Эм… ну… – замялась она, не зная, как начать.

– Что такое? Луи тебя обидел? – строго спросил Чиро.

– Нет. Понимаешь. Там был всадник. Он меня чуть не затоптал своей лошадью.

– Я найду его и заставлю извиниться, – с уверенностью сказал вампир, подвязывая волосы.

– А потом я накричала на него. А потом… он пришел в лавку. И он… он вампир.

– Что? Он сделал тебе что-то? – встревожился Чиро. – Дай взгляну, – он принялся осматривать ее. – Куда он тебя укусил?

– Да не кусал он меня, – запротестовала Кити, вырываясь. – Он заплатил за меня. Я потеряла деньги! – призналась девочка и зажмурилась в ожидании наказания. Но наказание почему-то не спешило. Открыв один глаз, Кити увидела, как Чиро улыбается ей. Это окончательно смутило ее. – Что?

– Я не злюсь на тебя, глупая.

– Правда?

Она была так похожа на маленького ребенка, разбившего мамину вазу. Чиро притянул ее к себе и обнял.

– Правда, – заверил он ее. – Я очень рад, что вампир не тронул тебя.

– Ну, он оказался очень добр, хотя мне он не понравился. Он кое-что просил передать.

– Да? И что же?

– Сказал, что его зовут Альберт Второй. Или третий. Не помню. А потом…

– Альберт?! – Чиро взял ее за плечи и заглянул в глаза. От прежней улыбки не осталось и следа. Он был встревожен и… напуган.

– Да, – прошептала Кити.

– Что он сказал?

– Что в его доме всегда будут рады семье господина Сапата… господин, простите, я все испортила…

По ее конопатой щеке прокатилась огромная крокодиловая слеза.

– О, прекрати, не надо плакать, ну чего ты? – Чиро обнял ее. Девочка разрыдалась ему в плечо. Словно всю жизнь копила слезы, а теперь они лились нескончаемым потоком, не давая ей сказать. – Прости, это моя вина. Ну перестань, я совершенно не умею обращаться с плачущими дамами. Чем мне тебя порадовать? Кэтрин, прекрати рыдать, а то юноши не будут обращать на тебя внимание! – строго заявил он. Кити умолкла, вжавшись в его грудь. Рубашка вся вымокла от ее слез. – Ну вот. Все хорошо, – он погладил ее по голове.

– Что теперь будет? – спросила она, не отрываясь от его груди.

– Ну, мы обязательно найдем тебе достойного жениха, – усмехнулся Чиро.

– Не хочу я жениха! – запротестовала она.

– А чего же ты хочешь? – спросил вампир, бережно прижимая к себе хрупкое тельце. Кити подняла заплаканное лицо и посмотрела в его глаза.

– Можно я останусь с тобой?

Вопрос поставил вампира в тупик. Он молча смотрел на нее и не знал, что ответить.

– Я больше не буду плакать никогда-никогда, обещаю! – поспешила заверить девочка.

Чиро глуповато улыбнулся. Это наивное детское признание было таким милым, таким трогательным.

– Но что я буду с тобой делать? – спросил он растерянно.

– Ну… что хочешь… – заливаясь краской, ответила Кити и снова уткнулась ему в грудь, пряча глаза.

Теперь до вампира дошел истинный смысл ее просьбы.

– Боже мой, Кити! Что ты такое говоришь, я же вампир! Я как минимум на три сотни лет старше тебя! О чем ты только думаешь?! Я бессмертен! Я никогда не состарюсь, понимаешь? И вообще, я чудовище в человеческом теле, как ты можешь хотеть быть со мной?! Ты же умная девочка! – разразился возмущениями вампир.

– Мне все равно! Я не боюсь! – упрямо заявила Кити.

– Я убийца, Кити!

– Не зови меня так! Я женщина! А не ребенок!

Он взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза. Раскрасневшиеся от слез, они были полны решимости.

– Кэтрин, – сказал он спокойным голосом, от которого мурашки побежали по пояснице. – Со мной находиться опасно. Я хищник. Ты – моя еда. Такая красивая юная особа обязательно найдет партию более подходящую, чем дряхлый вампир.

– Почему ты отвергаешь меня? Это потому что у меня грудь маленькая? Сьюзи всегда говорила, мужчины любят большую грудь, но ведь это временно, она еще вырастет! И бедра округлятся, мне Флора говорила. Я еще стану хорошей тебе парой, – принялась оправдываться Кити. Чиро не смог сдержать улыбку.

– Кити. Кэтрин. Давай мы обсудим это позже?

– У тебя кто-то есть? – прищурившись, спросила девочка.

– Нет, – с улыбкой сказал вампир. – И в ближайшее время, обещаю, никто не появится.

– Обещаешь?

– Обещаю. Ты подумаешь, зачем тебе это нужно. А я подумаю, что с тобой можно делать, – с трудом удерживая смех, предложил Чиро.

– Я не отступлюсь. Если я за кого и выйду замуж, то только за тебя. Я так решила, – упрямо заявила девочка. Вампир вздохнул. – И мне не важно, кто ты. Я … – он приложил палец к ее губам.

– Не стоит продолжать. Я все понял. Мы обсудим это. Но позже. Сейчас я должен идти.

– Я с тобой.

– Нет! Ты со мной не пойдешь! Сиди здесь. Ты поняла меня?

– Будешь указывать мне, когда женишься! – заявила Кити.

Чиро просто не нашелся с ответом.

– Женщина должна быть покладистой, иначе на ней никто не женится, – сказал он строго.

Кити упрямо насупилась.

– Ладно, – буркнула она. – Я буду ждать тебя здесь.

– Вот и хорошо, – вампир поцеловал ее в лоб и встал.

– А куда ты идешь?

– Меньше знаешь – крепче спишь.

– Ну зачем ты так со мной? – обиделась Кити. Чиро вздохнул.

– У меня дела. Я не хочу тебе говорить всего, иначе ты будешь волноваться.

– А оттого что я ничего не знаю, я волноваться не буду? Чиро, ты идиот.

– Господи боже, Кэтрин! Ты невыносима! Я никогда на тебе не женюсь! Ты же меня с ума сведешь!

– Зато не скучно, – прыгая на кровать, заявила Кити.

– Сиди здесь и жди. Когда вернусь, я тебя отшлепаю. Невыносимая девчонка! Нет, ну это же надо! И это я еще виноват?! Уму непостижимо! – ворча, вампир захлопнул за собой дверь, оставив Кити одну.

– Береги себя, Чиро. Ты еще скажешь мне спасибо, – печально улыбаясь, сказала Кити. Видеть его злым было куда приятнее, чем разбитым, напуганным и отчаявшимся. Он даже не понял, что она сделала все это специально, чтобы он забыл о своей боли. А женится он на ней или нет, это еще посмотрим.

15

К рассвету старейшины, наконец, разошлись. Предстояло подготовить отряд, достойный встать на защиту Матери. Каждый должен был привести всех взрослых волков своего клана к следующему рассвету. Билл устало сидел за столом, обдумывая грядущее. Из всех старейшин в его доме осталась только Елена. Она помогла прибраться и проводила последних волков. Затем села рядом с вожаком.

– Ты постарел, Билл, – с теплой улыбкой сказала она, накрыв своей изящной ладонью его руку.

– Ну, к счастью, мы не вампиры, – ответил оборотень.

– Тебе нужно отдохнуть. Предстоит тяжелое испытание для всех кланов.

– Не время спать, Елена, – он улыбнулся ей, взяв за руку. – Ты стала очень красивой и сильной. Родители гордились бы тобой.

– Как и тобой, брат, – ответила волчица. – Ты достойный вождь.

– Мне нужно будет сходить в логово вампиров. Сообщить им о нашем решении.

– Адам пойдет. А ты поспишь, – сказала Елена.

– Адам еще слишком молод, – запротестовал Вильям.

– Отец, я справлюсь. Тетя права, – молодой волк присел рядом. – Если грядет война…

– ТЫ НЕ ПОЙДЕШЬ НА ВОЙНУ! – прорычал волк.

– Я уже не ребенок, отец!

– А ну тихо, вы! Тессея легла спать, имейте совесть! Бедняжка всю ночь стерегла дом, – пристыдила их Елена. – Адам пойдет со мной. А ты поспишь, тебе ясно?! Я твоя старшая сестра, так что не перечь мне.

Вильям нахмурился, сложив могучие руки на груди.

– Ладно. Идите. Последи за ним, Елена. Подустал я что-то, – вожак встал.

– Все будет хорошо, отец, – заверил его Адам. Билл улыбнулся, но глаза его были печальны.

– Удачи тебе, сынок.

– Сыну вожака удача ни к чему. Он и без нее неплохо справляется, – сказала Елена, подталкивая брата к спальне. – Приятных снов. Мои мальчики постерегут дом. А ты поспи.

Лучи рассвета с трудом проникали сквозь толстый слой облаков. Ветер был уже достаточно холодным, проникая своим дыханием под одежду. Адам повел плечами.

– Скоро снег ляжет, – констатировал он, втянув носом воздух.

– Тяжело быть сыном вожака, – сказала Елена. – Ты держись. Он же о тебе печется.

– Знаю, – проворчал Адам. – Но я уже старше Роба, а он избран старейшиной своего клана! Меня же даже за порог не пускают, как будто я сторожевой пес!

– Роб, это который? Уж не тот ли дерзкий, которому я скоро хвост подкорочу? – прищурив глаз, уточнила волчица.

– Он, – кивнул юноша.

– Рано ему ходить в старейшинах.

– Тетя, ну чего ты? Не злись на него, он просто глуп и молод, – заступился за него Адам.

– Опыт, малыш, приходит со шрамами. Иначе никак.

Некоторое время они шли молча. Адам изучал улицы, так далеко он еще никогда не заходил. Елена же просто смотрела себе под ноги, хмурилась и о чем-то своем размышляла.

– А правда, что будет война? – спросил юноша.

– Боюсь, что так, малыш.

– Расскажите мне про Великую Мать.

– Разве мама не рассказывала тебе эту легенду перед сном? – изумилась Елена.

– Рассказывала. Но я был еще очень мал и не думал, что это важно. Я почти не помню, – смущенно признался Адам.

Грязь под ногами скрипела, схваченная ночными заморозками. Ликаны шли переулками, они точно знали, куда идут. Логово каждого вампира в городе было им известно. В случае агрессии, кровососам было не укрыться. Волки всегда держали ухо востро.

– Великая Мать, она же Мать Времени, Безликая Мать или же Священный сосуд. Хотя последнее больше подходит для мужского рта, чем для моего. Это женщина, рожденная из света. Она создала время, дала начало миру. Лето сменяется осенью, ночь – днем, зима – весной, жизнь – смертью, а затем новой жизнью – все это благодаря Матери. Мать несет на своих плечах бремя всего мира, хранит в себе секреты всех жизней. Она есть любовь.

– Не понимаю.

– Существует женщина, которая перерождается. В каждом поколении она сохраняет баланс. Она даже не подозревает о своей миссии, просто живет, любит, дает жизнь новому человеку. Человеку, который меняет ход истории. Если же в какой-то жизни она не имеет детей, то историю меняет она сама. У нее много имен, много лиц. Поэтому она безликая. Ее роль священна, как сама жизнь. Мы не можем допустить, чтобы ее дар использовали в злых намерениях.