Охотница прищурилась. «Вот же хитрая стерва! Чем же ей так насолил этот паренек? Ну да, язык у него острый, но разве это повод подвергать его опасности?»

– Вы знали Дэрила? – спросила вдруг Марта.

– Дэрила? Ну, да, он был одним из охотников. Но я тогда и понятия не имела… Очень галантный молодой человек. Без сомнения, огромная потеря, – произнесла она без тени горечи или скорби. Марте стало тошно находиться с ней в одной комнате. – А почему вы спрашиваете?

– Я…я была его невестой, – сказал Марта, с самодовольством наблюдая, как гримаса злости и обиды разрушает ее высокомерие.

– Вот как. Ясно. Ну, так что? Принимаете предложение? – она протянула руку.

– Томас не ваш родной сын? – спросила охотница. Маргарет рассмеялась.

– Конечно же, нет! Да, он зовет меня мамой, только потому, что так хотел его отец. Разве я похожа на ту, кто мог бы произвести на свет такого урода? – усмехнувшись, ответила Маргарет. Захотелось ударить ее по лицу.

– Хорошо, мы позаботимся о нем. Не забудьте о данном вами слове, – бросила Марта и вышла из библиотеки, не желая прикасаться в графине.

– Мы уезжаем! – скомандовала Маргарет, направляясь к выходу. Неожиданные гости покинули своды обители так же быстро, как посетили их. Тишина скоро снова вернулась в коридоры и залы.

– Кто-то приходил? – спросил Дориан, спускаясь. Малькольм оставил его одного в тренажерной на чердаке. Выполнив все упражнения, мужчина спустился узнать, что случилось.

– У нас новый обитатель, – недовольно сказала Марта, яростно подбрасывая в камин дров.

– Да? Почему вас это так злит, мисс Марта?

– Я не зла! – девушка прошла мимо него, оставив за собой приятный цветочный шлейф. Дориан пожал плечами, оставшись в недоумении возле набитого дровами несчастного камина.

Малькольм шел по коридору, пытаясь отыскать сбежавшего графа. Двери келий были заперты, стояла гробовая тишина. От такой тишины всегда становится не по себе.

– Эй, парень? Куда ты делся? – позвал Малькольм. – Выходи, не бойся, я тебя не обижу.

Юноша не отозвался. Охотник огляделся, думая, куда бы он мог спрятаться.

– Только не говори, что ты заперся в одной из келий моих погибших братьев. Эти комнаты еще хранят…

Дверь рядом распахнулась, и парень выскочил из темной комнаты, как ошпаренный, налетел прямо на мужчину.

– О, вот ты где. Чудно.

– Там правда призраки?! – спросил Томас, побледнев.

– Не знаю, не видел ни одного. Но всех монахов я знал лично. Это огромная утрата. Зря ты так со своей матушкой, я вот…

– Она мне не мать! – скривился юноша. – Оставьте свои нравоучения для детишек.

– А ты, значит, взрослый? – с улыбкой спросил Малькольм, изучая графа. Грязные туфли на ногах сразу заставили охотника нахмуриться. Одежда его никуда не годилась – в таких платьях ходят разве что богатые графы или… ну хотя, он и был графом. Самым настоящим.

Парень шмыгнул покрасневшим носом.

– Само собой! – ответил он. – Ты что, вздумал сомневаться?

– Ох, ну что вы, граф, как я могу! – комично поднял руки мужчина. Томас осмотрелся.

– Тут везде так убого? – спросил он.

– Ну, кому убого, а кому и нет.

– А вампиры существуют? Какие они? Они убивают людей? А ваших монахов много было? Они их прямо разорвали, или…

– Так, малыш. Прояви уважение. Идем, тебе пора.

– Я никуда не поеду, – заупрямился Томас.

– Ну, это печально.

– Почему?

Ни слова не говоря, Малькольм закинул парня на плечо, словно мешок с мусором, и понес к выходу.

– ЭЙ, ТЫ! А НУ НЕМЕДЛЕННО ПОСТАВЬ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ! Я ГРАФ!

– Граф, принц, мне все равно. Прекрати вихляться, а то придется тебя бросить. Пол-то не периной выстелен, ушибетесь, ваше графское величество.

Парень всхлипнул и повис на его плече.

– Она не уважает меня. Не чтит память отца. Прикарманила все его деньги! Я уверен, в завещании отец все оставил мне! Карга просто хочет, чтобы я сгинул, тогда все ей достанется по праву!

– Ну, малыш, тогда тебе тем более нельзя с нами оставаться. Тут твое графское величество быстро сгинет, – резонно заметил Малькольм.

Он принес Томаса в зал, с удивлением обнаружив там только Дориана, помешивающего дрова в камине.

– Старина, где все?

– Так, уехали, господин, – сказал мужчина. После того, как его принесла Марта, он сильно изменился. По крайней мере, пахнет он теперь нормально, и бороду свою сбрил, и волосы в аккуратную прическу уложены. На человека стал похож.

– Как уехали? – не понял Малькольм. Томас улыбнулся.

– Мисс Марта осталась недовольна. Они о чем-то беседовали с графиней за закрытой дверью, а затем господа просто уехали.

– Я же говорил! Она меня бросила умирать, – с ледяным спокойствием сказал Томас, все еще повисая на могучем плече охотника.

– Сдается мне, он теперь у нас жить будет, – подытожил Дориан. Малькольм нахмурился и понес парня на второй этаж. Граф с любопытством осматривал свой новый дом.

– А мне правда придется молиться целыми днями? Я стану монахом? А вы тоже молитесь? А почему…

– Бога ради, граф, заткнись! – взмолился Малькольм. Томас благоразумно замолчал.

Серые стены маленького замка были покрыты гобеленами, сцены битвы с чудовищами на них завораживали. Томас обратил внимание на красивый кинжал, длиннее обычного ножа, но короче меча. Ручка его была черной, металл был необычно блестящим. Никаких узоров и украшений. Оружие притягивало взгляд, Томас очень захотел подержать его в руках, но боялся. Никогда раньше он не брал в руки настоящее оружие. Интересно, Малькольм убивал этим кинжалом кого-то? Вампиров? До ужаса было любопытно.

Тем временем он донес его до одной из одинаковых дверей и постучал.

– Нет никого. Убирайся, – отозвалась Марта.

– Марта, это важно, открой.

– Там не заперто.

Охотник распахнул дверь и вошел, неся на плече свою благородную ношу. Марта искала что-то в своем шкафу, выбрасывая за спину одежду, оружие, обувь. Малькольм чудом успел уклониться от пролетающего мимо сапога.

– Осторожнее можно?!

– Чего тебе? – не оборачиваясь, спросила она.

– У нас гость, – сказал мужчина, ставя на ноги Томаса. Парень потер живот и осмотрелся. Коврики на полу, большая кровать с лоскутным одеялом, камин, книжные полки, набитые разными книгами. Стол, массивный стул, узкое окно, шкаф и хозяйка комнаты в нем.

– Не особо похоже на комнату монашки, – он покосился на округлый зад Марты, – да и она тоже на монашку не похожа.

Малькольм отвесил парню легкий подзатыльник.

– Не пялься!

– ЭЙ! Ты чего дерешься? – потирая затылок, обиженно спросил парень.

Марта обернулась, держа в руках увесистый топор. Томас сглотнул и замолчал. Она смерила гостя оценивающим взглядом, затем взвесила на руках топор. Маленький худой светловолосый граф был даже меньше Питера, он едва доставал великану Малькольму до локтя.

– Тут… эм… уютно, – пискнул Томас.

– О, вижу, вы уже поладили. Отлично, Малькольм, это твой персональный ученик, – возвестила Марта.

– Чего? Что я с ним, по-твоему, делать должен? – возмутился Малькольм.

– Ну, неплохо было бы для начала научить его не умереть. А там как пойдет, – она снова отвернулась к шкафу, с грохотом бросив топор на пол.

– А что вы ищете? – спросил Томас, осмелев.

– Подходящее для тебя оружие на первое время.

– Оружие? Для меня? – не поверил Томас своим ушам. Ему доверят оружие! Они научат его драться!

– Ну а что ты думал? О! Вот оно, нашла, – девушка извлекла из своего бездонного шкафа два небольших топора. – Я стащила их у Виктора. Мне они были нужнее, – оправдалась Марта, пожав плечами. – Держи, малой.

Парень осторожно взял их, но тут же выронил.

– Тяжелые! – как она так легко их держала? Они же тяжеленные!

Охотники усмехнулись.

– Ничего. Научишься, – хлопнула его по плечу Марта, едва не уронив парня на пол. – Главное, запомни – здесь в обители все равны. Ты больше не граф. Как тебя зовут?

– Томас, Томас Джон Закария Уоллес.

– Будешь просто Том. Я Марта, а это Малькольм, твой наставник. Ты будешь обучаться вместе с Дорианом и Питером. Добро пожаловать в обитель.

4

Дождь лил всю ночь. Марта так и не могла заснуть с тех пор, как остановилось ее сердце. Жуткий страх заполнял каждый уголок ее сознания, она хранила эту тайну, не доверяя никому. Только она и Малькольм знали. Девушка отдалилась от всех, не позволяя никому прикоснуться к ней, пожать руку, обнять. Так будет лучше для всех. Никто не должен знать. Рана еще кровоточила, яд крепко укоренился в ее теле. Девушка снова и снова меняла повязки, изучая след от ножа. Он стал больше или всегда таким был? Что, если это был не просто сон. Что он говорил? Почему так сложно вспомнить? Нужно заснуть, нужно снова увидеть его. Но как она узнает, если ничего не может запомнить из своих снов? В дверь тихо постучали. Марта молча посмотрела на просвет – Анна. Если не отвечать, она уйдет. Она каждую ночь приходит. Бедная Анна, ей тяжелее всех приходится. Марта стала избегать ее. Женщина снова постучала.

– Мисс Марта, откройте, я знаю, что вы не спите, – тихо сказала кухарка.

– Уходи, – ответила охотница, желая хоть как-то уважить сердобольную женщину.

– Позволь помочь тебе, дитя. Боль тебя гложет, ты гаснешь на глазах, впусти меня.

Марта встала с кровати и отошла подальше от двери, чтобы не поддаваться.

– Еще не время, Анна. Мы обсудим это после. Иди спать.

Женщина тяжело вздохнула и тихо ушла. Марта спрятала лицо в ладонях. Как же холодно, как страшно. Камин горел, не переставая, но ничто не могло согреть ее. Снова раздался тихий стук в дверь.

– Уходи, я же сказала, не время.

– Мадемуазель?

Узнав голос Чиро, девушка поспешила впустить юношу, чтобы никто не заметил его. Вампир в обители – это перебор даже по рамкам Марты.

– Ты сумасшедший! Как ты попал сюда? Тебя видели? – зачастила она, заперев за ним дверь.

– Я прошел мимо женщины, но она была слишком расстроена, чтобы заметить меня, – просто сказал Чиро. – У вас тут довольно жарковато.

– Да это… это из-за погоды. Что случилось?

Чиро посмотрел на нее печальным взглядом.

– Мы медлим. Мой отец страдает, это не дает мне спокойно ждать.

– Страдает?

– Его мучает боль.

– Его пытают? – чуть слышно спросила Марта, чувствуя жуткую слабость в коленях. Юноша взял ее ладонь и приложил к своей груди. Его сердце билось ровно, спокойно. Марта не успела выдернуть руку, поэтому просто испуганно ждала, когда же Чиро отшатнется от нее. Но он лишь произнес:

– Я не знаю. Мы должны найти его.

– Но как? Что мы можем сделать? – заламывая руки от волнения, спросила Марта.

Юноша вгляделся в ее глаза.

– Вы давно не спали.

– Я…я не могу. Не могу уснуть, – она отвела взгляд.

– Вас мучают боли? Вы бледны. Позвольте… – он протянул к ней руку.

– Нет, не нужно. Я в порядке, – Марта сделала шаг назад. Чиро с любопытством осматривал ее в полумраке комнаты. Отблески огня переливались в ее длинных волосах, просторная ночная рубашка скрывала фигуру.

– Я доверяю вам, доверьтесь и вы мне, мадемуазель. Что терзает вас?

Охотница медленно подошла к камину и подбросила еще дров, протянула ледяные руки к огню, тщетно пытаясь согреться.

– Мне страшно, Чиро. Мне так страшно, – чуть слышно проговорила она, не оборачиваясь. Вампир подошел ближе и взял ее за руку. Марта затравленно подняла глаза, ища ответа в бездонной небесной синеве. Чиро обнял ее. Девушка прижалась к нему, ища спасения. Он был таким уютным, таким… домашним. От него пахло чем-то своим, словно она сто лет его знала. Серебристо-седые локоны были аккуратно собраны лентой. Марта коснулась их рукой, запустив пальцы в мягкие волосы вампира, словно зачарованная следила, как они переливаются в свете огня.

– Я видела его. А потом мое сердце перестало биться.

– Вы отравлены. Это единственный способ исцелиться, – тихо успокоил ее вампир. – Поймите, вы носите проклятье. Примите его, как данность. Я помогу вам понять свою сущность.

– Но ведь я же… я охотница, Чиро. Я не вампир. Я не хочу быть мертвой.

– Посмотрите на меня, разве я мертв? – спросил он, улыбнувшись. – Я с полной уверенностью заявляю, что вы живее всех живых. Не стоит так бояться. Уверен, мой отец вернет вам то, что он отнял.

Марта отпрянула от него, удивленно хлопая глазами.

– Как ты узнал?

Вампир тепло улыбнулся ей.

– Ведь поэтому вы боитесь спать. Вам страшно, он причинил вам боль. Страх смерти не дает вам заснуть. Но послушайте меня, Марта, – он взял ее лицо в ладони и заглянул в испуганные янтарные глаза. – Он не желает вам зла. Мой отец любит вас. Всю свою жизнь он искал встречи с вами. Когда вы появились в его жизни, он стал сам на себя не похож. Он захотел жить.