– Уходите, Мэдди, я не голодна.

– Вам нужно поесть, миледи. Пожалуйста, пустите меня.

Не желая лишний раз огорчать сердобольную Мэдди, Алекса открыла дверь.

– Мой отец дома? – спросила она.

– Нет, миледи, – ответила Мэдди, осторожно ставя поднос на стол. Повернувшись, она увидела, что прекрасное лицо ее молодой госпожи выглядит измученным от слез. Мэдди тут же подбежала к Алексе и прижала ее к пышной груди. – Что такое, Алекса? Можете обо всем рассказать мне.

– Ах, Мэдди, что стало с моей жизнью? – простонала Алекса. – Еще вчера я была холеной дочерью сэра Джона Эшли, невестой Чарльза Уитлоу, а сегодня я пария, отвергнутая родным отцом и презираемая всеми друзьями. Даже Чарльз отказался от меня. А теперь отец намерен отдать меня сэру Генри.

– Этому старому развратнику? – возмущенно фыркнула Мэдди. – Да ведь он вам в деды годится. Вы ничем не заслужили такого обращения. Вы невинное дитя, ставшее жертвой ситуации, которая возникла, когда вам было всего три года.

– Вы знаете всю эту грязную историю, верно, Мэдди? О моей матери.

– Да, – мрачно признала Мэдди. – Вы ведь помните, что я служу здесь много лет.

– Расскажите мне обо всем, Мэдди, прошу вас, – взмолилась Алекса. – Я слышала версии Адама и отца. Обе предвзяты, а я хочу знать правду.

– Правда в том, миледи, что ваша мать и привлекательный молодой вдовец по имени Мартин Фоксворт встретились и полюбили друг друга. Сначала они пытались побороть влечение, но потом их любовь переросла в одержимость, требовавшую подтверждения. Вскоре они начали тайно встречаться в разных местах, и мне грело сердце то, что ваша мать светится счастьем после стольких лет.

– Разве моя мать не любила отца?

– У них был брак по расчету, выгодный, но вряд ли счастливый.

– Что произошло потом?

– Ваш отец, разумеется, узнал обо всем и вызвал Мартина на дуэль. Мартин казался благородным, тихим человеком, скорее поэтом, чем бойцом. Насилие в любом виде представлялось ему ненавистным. Исход был неизбежен.

– Отец говорил, что моя мать покончила с собой, – неуверенно произнесла Алекса.

Мэдди печально кивнула.

– Она призналась мне, что носит ребенка Мартина и боится, что сэр Джон убьет ее, когда узнает. Или сделает ее жизнь такой страшной, что она сама захочет смерти. Но я до последнего не верила в ее намерение покончить с собой. Она вернулась с дуэли и позвала меня к себе в комнату. Рассказав о смерти Мартина, поручила вас моим заботам. Ваша мать никогда не отличалась храбростью, и жизнь без Мартина не имела для нее смысла. Прежде чем ваш отец вернулся с дуэли, она перерезала себе вены на запястьях и истекла кровью.

– Отец был прав, – с болью прошептала Алекса, – я ничего не значила для матери.

– О нет, Алекса, не думайте так, – возразила Мэдди. – Ваша мать очень любила вас. Кроме вас и Мартина, у нее ничего не было в жизни. Она знала: ваш отец никогда не обидит собственную кровь и плоть. Однако, вынашивая под сердцем ребенка от другого мужчины, предпочла сама лишить себя жизни, чем рисковать погибнуть от рук сэра Джона. Понимаете, она всерьез верила, будто муж способен ее убить.

– А способен ли, Мэдди? Разве пошел бы мой отец на такую жестокость?

– Ваша мать считала, что пошел бы, а ведь она знала его лучше остальных.

Алекса погрузилась в тяжелые раздумья, молча переваривая каждое слово Мэдди. Когда она заговорила, отчаянье ожесточило ее прекрасные черты до упрямой решимости. Мэдди, тут же узнав это выражение, приготовилась к худшему.

– Мне нужно уехать, Мэдди, и вы должны мне помочь. Я… я жду ребенка от Адама Фоксворта. И поскольку ни за что не соглашусь выйти замуж за сэра Генри, мне необходимо уехать. Если верить отцу, он не потерпит этого ребенка в своем доме. И после того, что вы мне сейчас рассказали, я больше не могу здесь оставаться.

Темные глаза экономки стали круглыми как блюдца.

– Ребенок? Ах, моя бедная Алекса. Что этот изверг с вами сделал?

Тут Мэдди разразилась безутешными рыданиями, и Алексе пришлось встряхнуть экономку, чтобы добиться ее внимания.

– Мэдди, пожалуйста, не теряйте голову. Это не конец света. И вы нужны мне.

– Я помогу по мере сил, миледи, – всхлипнула экономка. – Но что вы будете делать? Как проживете сами, да еще с младенцем на руках?

– У меня есть украшения, и я скопила немного денег. Этого хватит, чтобы прожить, пока не найду работу. Но нам нужно торопиться, Мэдди. Когда отец узнает от сэра Генри, как я повела себя с этим старым развратником, он наверняка накажет меня или силой принудит к столь омерзительному браку.

– Что я могу сделать, Алекса?

– Помогите мне собраться, быстро! Берите только необходимое, ничего вычурного. Обязательно положите драгоценности, самое теплое пальто и самые крепкие туфли. И, пожалуйста, торопитесь, Мэдди.

Вдвоем им удалось упаковать существенную часть обширного гардероба Алексы в два больших саквояжа. Пока Алекса занималась последними приготовлениями, Мэдди на несколько минут исчезла куда-то. Вернувшись, протянула Алексе тяжелый кошелек. Алекса отказывалась, но экономка настаивала.

– Мне он не нужен, Алекса. Здесь у меня хороший дом, родственников, которым нужна помощь, у меня нет. Вы мне почти как дочь. Пожалуйста, возьмите.

В конце концов Алекса взяла деньги, пообещав однажды их вернуть. Потом отослала экономку нанять ей экипаж. Когда ближе к вечеру сэр Джон, узнавший от сэра Генри о возмутительном поведении Алексы, вернулся домой, намереваясь принудить ее к браку со стариком, девушка исчезла, унеся с собой все свои ценности и ребенка Адама Фоксворта.

6

У Алексы не было сомнений, куда ехать. Новая жизнь манила ее. Жизнь вдали от Англии, от людей, которых она когда-то считала друзьями, и от отца, в котором раньше души не чаяла. Алекса понимала: порт не место для одинокой леди, но у нее не оставалось выбора. Она молилась, чтобы не опоздать и встретить Мака в «Оленьем роге», хоть бы он не закончил свои дела раньше и не уплыл.

Попросив кучера подождать, Алекса отправилась в гостиницу навести справки. К огорчению девушки, выяснилось: Мак в самом деле покончил с делами и буквально этим утром выселился из номера. Разочарование и горе так ярко отразились на лице Алексы, что хозяин гостиницы, сжалившись, добавил:

– Он говорил, что не собирается отплывать до вечернего прилива, поэтому вы еще можете поискать его на борту корабля, сударыня.

– Ах, спасибо, спасибо вам! – воскликнула Алекса с такой радостью, что у хозяина гостиницы возникло отчетливое ощущение, будто его откровенность решила для прекрасной юной леди вопрос жизни и смерти.

Ехать до причала было недалеко. Когда они достигли гавани, она, сунув вознице монету, послала его узнать, есть ли среди кораблей, что стоят у берегов Темзы, судно под названием «Леди А» и в каком месте оно находится.

Когда Алекса решила, что больше не выдержит напряжения, кучер вернулся из похода в ближайшую таверну, где выяснил: «Леди А» в самом деле стоит на якоре в этой гавани. Отплывать готовится с вечерним приливом. Умница кучер не только раздобыл эту информацию, но и привел с собой члена команды.

Побеседовав с ним, Алекса узнала, что его зовут Энди Беггс и он занимается тем, что собирает матросов, которые разбрелись по берегу и вовремя не вернулись на корабль. Справившись с задачей, он как раз собирался садиться в лодку и возвращаться на борт «Леди А».

Уйма драгоценного времени ушла на то, чтобы убедить скептически настроенного Беггса, что Алексе непременно нужно попасть на судно и поговорить с капитаном. В конце концов матрос неохотно согласился доставить ее на «Леди А». Кучер погрузил багаж в лодку и, благодаря умелой гребле Беггса, она вскоре стукнулась о корабль Мака. В ответ на рев Беггса показалась дюжина рук, и суденышко цепями подняли на борт. Вскоре Алекса уже стояла перед ошеломленным Маком.

– Боже мой, леди Алекса, что вы здесь делаете?

Алекса оказалась зажатой в двух сильных ручищах и почувствовала себя дома.

– Ах, Мак, – горестно вздохнула она, внезапно теряя все свое мужество. Что, если он отошлет ее прочь? – Мне нужна ваша помощь. Я так несчастна и напугана.

Пламенная мольба Алексы пронзила сердце Мака.

– Алекса, вы же знаете, что я помогу вам. Успокойтесь. Присядьте и расскажите, что вас тревожит.

Пока Алекса пыталась взять себя в руки, Мак сходил к столу, налил в стакан щедрую порцию бренди и протянул его девушке. Она отпила чуть-чуть, закашлялась, потом сделала еще один, более смелый глоток.

– Я хочу плыть с вами, Мак, – выпалила Алекса.

– Я не знаю, когда вернусь в Англию и вернусь ли вообще, – неуверенно проговорил Мак. Он не понимал, о чем именно она просит.

– Я готова не видеть Англии хоть до конца своих дней, – быстро ответила Алекса. – Хочу начать новую жизнь. Можете высадить меня где угодно. Во Франции, в Америке, хоть на островах.

В ее голосе звучало отчаянье, и Мак недоумевал, что могло довести девушку до такого состояния.

– Что случилось с Чарльзом? А ваш отец? Он вам не обрадовался? Бог мой, Алекса, что произошло за эту неделю?

Боль в огромных васильковых глазах Алексы была для Мака почти невыносимой.

– Чарльзу я больше не нужна. Адам закрыл мне путь к браку, и его оригинальный способ отмщения опозорил имя Эшли в точности как он планировал.

– Но ваш отец? Ведь он любит вас настолько, что…

Горький смех Алексы оборвал его на полуслове.

– Я усвоила жестокий урок. До сих пор по-настоящему я не знала своего отца. Он теперь видеть меня не может. В глазах отца я испорчена Фоксвортом и больше не заслуживаю его любви и защиты. Он… он принуждал меня к браку с человеком, который годится мне в деды. Когда сэр Генри попытался насильно овладеть мною в моем собственном доме, я решила бежать.

– Подлец! – процедил сквозь зубы Мак. – Где был ваш отец, когда это происходило?

– По всей видимости, сэр Генри действовал с его благословения. Мой отец решил, будто у меня нет лучшего выбора, чем сэр Генри. Поэтому я ушла из дому. Пожалуйста, не выдавайте меня, Мак. Мне больше не к кому обратиться, некуда идти.

– Я всегда к вашим услугам, сударыня, – уверил ее Мак. – Если вы серьезно намерены покинуть Англию, я возьму вас с собой. Мы держим курс на Вирджинию, и… и я позабочусь о вас, если вы мне позволите.

Это было не совсем предложение руки и сердца, но Мак решил: еще рановато признаваться Алексе в своих чувствах. Возможно, к концу путешествия…

Алекса услышала только, что Мак ее увезет и у нее появится шанс начать новую жизнь. Остальное быстро забылось в потоке благодарности, захлестнувшей девушку с такой силой, что она тут же бросилась в объятия Мака, не подозревая о его нежных чувствах к ней.

– Спасибо, Мак, вы лучший друг, какого только можно желать! Я постараюсь не обременять вас.

– Вы никогда не будете для меня обузой, – уверил ее Мак, весело сверкая голубыми глазами. – Я провожу вас в вашу каюту. У вас есть багаж?

Алекса кивнула, и у нее на глаза навернулись слезы благодарности. Она пыталась было возражать, когда Мак отвел ее в капитанскую каюту, но тот ничего не желал слышать.

– Я настаиваю, Алекса. Мы разместимся в одной каюте с первым помощником, – он широко улыбнулся. – Пойду прослежу, чтобы принесли ваши чемоданы и вы могли устроиться.

Он бы с радостью отдал все, чем владеет, лишь бы разделить эту каюту с Алексой.

С приливом «Леди А» отдала швартовы, тихо отчалила от лондонской гавани и без приключений миновала Темзу. В темноте она легко проскочила мимо нескольких военных кораблей в проливе Ла-Манш и наконец вышла в бескрайний Атлантический океан. Когда английские берега остались далеко позади, «Юнион Джек» спустили с мачты под одобрительные возгласы и рукоплескания матросов, чья ненависть к английскому гнету была хорошо известна.

Последняя полоска английской земли исчезла за горизонтом, и Алекса не почувствовала ничего, кроме огромного облегчения. Что бы ни готовило ей будущее, это казалось лучше оставшегося позади.


Хотя погода была холодной и ветреной, часто с метелями или мокрым снегом, Алекса каждый день подолгу пребывала на палубе. Часто, переживая за ее здоровье, Мак был вынужден отсылать ее обратно в каюту. Но, несмотря на суровую погоду (а может, и благодаря ей), Алекса только расцветала. С каждым днем Мака все больше пленили ее горящие глаза, розовые щечки и сияющая кожа.

Они предпочитали не говорить об Адаме. Алекса знала: при звуке его имени в ней проснутся болезненные воспоминания и отделаться от них будет нелегко. Она считала, что такие чувства лучше не ворошить и не анализировать слишком уж дотошно, ибо в глубинах своего сердца вполне можно было обнаружить ненависть. Но как же моменты, когда Адам занимался с ней любовью так нежно, что она таяла в его объятиях? Все это было частью его грандиозного плана мести, с горечью отвечала себе Алекса.