– Хотите, чтобы он умер?

– Нет, конечно нет.

– Тогда каков ваш ответ?

– Вы принимаете мои условия?

– Да, даю слово. Ребенок останется вам, и я повременю с постелью. Мне бы все равно неприятно было спать с вами, зная, что у вас в животе отродье другого мужчины.

Повисла долгая мучительная пауза. Пауза, в течение которой Алекса тщательно взвешивала все свои возможности. Даже если она согласится на условия Чарльза, это еще не значит, что она будет жить по ним. Если Адама освободят, может случиться все что угодно. Она заставит мужа поверить, будто больше не любит его. Но сердце подсказывает – оказавшись на свободе, он все равно станет искать ее, а когда найдет, все выяснится. Она, в свою очередь, как можно дольше не будет подпускать к себе Чарльза. Возможно, по возвращении в Англию ей удастся заручиться поддержкой отца. Он перед ней в долгу. Ее собственное счастье ничто, если только Адам и ее ребенок будут в безопасности.

– Вы победили, Чарльз, я поеду с вами. После того как увижу Адама и буду знать, что он в безопасности.


Алекса неделю прозябала в доме, арендованном Чарльзом для его грязных целей. Он говорил, что готовит побег Адама. Она была шокирована, когда Чарльз рассказал, сколько денег у него уходит на взятки, но она знала: затраты для него не преграда. Она жертвовала большим, чем деньги, ради освобождения Адама. Вероятно, он в конечном итоге возненавидит ее, так и не узнав, скольким она поступается для него и как страдает.

Чарльз не уставал ее удивлять. Через день после приезда в доме появился сундук, набитый ее собственными вещами. Чарльз сказал, что всю собственность Адама конфисковали в пользу короны, а он съездил в дом, теперь заколоченный, пустой, и втихомолку забрал ее одежду. Алекса была благодарна Чарльзу за то, что он предусмотрительно захватил платья, в которых можно было ходить во время беременности, но его попытки угодить не ввели ее в заблуждение.

Хотя формально Алекса не была пленницей Чарльза, ей не разрешалось выходить из дому. Когда Чарльз объяснил почему, она целиком и полностью с ним согласилась.

– Вас разыскивает вся Саванна. Патрули прочесывают город и окрестности. Для вашей же безопасности лучше не покидать убежища.

– Чарльз, а что Адам? Вы занимаетесь его освобождением?

– Такие дела требуют времени, дорогая, но уже почти все готово. О сумме взятки договорились, и Бэйтс вместе с Граббсом согласны доставить его на мой корабль. После вашего разговора все будет зависеть от того, сумеет ли он покинуть город незамеченным.

– Бэйтс и Граббс! Боже мой! – в ужасе воскликнула Алекса. – Разве можно им доверять? Бэйтс пытался изнасиловать меня, когда я была беспомощной узницей, и добился бы своего, если бы не вмешался Адам.

– Не волнуйтесь, Алекса, – успокоил ее Чарльз, – чересчур многое поставлено на карту, чтобы они меня предали. Я делаю их богатыми.

Говоря с Алексой, Чарльз беспокойно ерзал и отводил глаза под ее ищущим взглядом, но все-таки сумел убедить ее, что все пройдет, как запланировано. Жаль, она не слышала разговора, который произошел между Чарльзом и двумя омерзительными охранниками позднее, в тот же вечер.

– Все готово, ребята? – спросил Чарльз, сидя с ними в одной убогой припортовой гостинице за столом, заваленным пустыми бутылками.

– Будет завтра вечером, – осторожным шепотом ответил Бэйтс. – Вы уверены, что нам это сойдет с рук? Губернатору охота его повесить.

– Какая разница, как он умрет, если его не станет и некому будет нам докучать? – фыркнул Чарльз.

– Не понимаю, зачем приводить Лиса на ваш корабль, – буркнул Граббс, почесывая косматую голову.

– Тебе и не надо понимать, – отрезал Чарльз. – Я плачý вам, чтобы вы делали, как сказано, и не задавали вопросов. Вы должны доставить Лиса ко мне на корабль и уплыть на лодке обратно, но остаться неподалеку от пристани, чтобы наблюдать за ним и дождаться его возвращения.

– А потом пойти за ним и убить, – оскалился Бэйтс.

– После того, как с корабля его станет не видно, – добавил Чарльз, досадуя на низкий уровень интеллекта людей, которых он выбрал себе в помощники. – Это очень важно. Дождитесь, пока он завернет за угол, и только потом нападайте. Вы уверены, что справитесь с ним вдвоем?

Граббс злорадно хмыкнул.

– Шутите? Да он слабее котенка. Лис еще не отошел от ран, нанесенных ему при аресте, и в придачу его каждый день избивают. Он едва стоит на ногах.

– Полегче с ним, ребята, – предостерег их Чарльз. – Нужно, чтобы он самостоятельно передвигался и выглядел относительно здоровым, когда вы приведете его ко мне.

– Не пойму… – начал было жаловаться Бэйтс.

– Опять вопросы, Бэйтс? – резко оборвал его Чарльз. – Вам платят не за то, чтобы вы понимали. Как и договаривались, половину денег получите сейчас, остальное – когда дело будет сделано. Заберете их у моего поверенного, имя которого вам уже известно. От него не будет ни проблем, ни вопросов, потому что он знает: деньги предназначаются вам.

Бэйтс сердито ворчал, Граббс жаловался на неудобства, но Чарльз был непреклонен.

– Что, если ни губернатор, ни генерал не поверят, что Лис был убит при попытке к бегству? – дерзнул спросить Бэйтс.

– Я плачу вам за то, чтобы вы заставили их поверить, – с отвращением огрызнулся Чарльз. – Я что, должен думать за вас? Расскажете им что-нибудь, но ублюдок должен умереть, иначе я не отплыву, пока вы не заплатите мне за провал.

– Не волнуйтесь, – рассерженно вспыхнул Граббс. – Он, считай, мертвец. Сделав дело, мы подадим сигнал фонариком, как договаривались.

Чарльз хитро улыбнулся. Ввязавшись в серьезную аферу, чтобы заполучить женщину, которую хочет, он в сущности просто избавлял приговоренного от петли, приближая его смерть на каких-то день-два. Чарльз не рисковал оставлять Лиса в живых из страха, будто тот может каким-то чудом спастись от виселицы и вернуться в Англию, где он планировал жить с Алексой.

– Вы же не забыли, что надо сказать Лису перед тем, как убить его? – с тревогой спросил Чарльз.

– Мы помним, слово в слово, – пообещал Бэйтс. – Можете на нас рассчитывать, мы не подведем.

Через несколько минут Чарльз отдал Бэйтсу тяжелый пакет, пожал охранникам руки и вернулся в арендованный дом, где Алекса с нетерпением ждала вестей об Адаме. Той ночью он рассказал ей весь план побега, умолчав о жестоком финале, уготовленном Адаму. Чарльз говорил настолько искренне, что Алекса не сомневалась в нем, принимая все за чистую монету. Решись она копнуть глубже, поняла бы, что не хотела подозревать Чарльза в предательстве и думать о том, будто он может желать Адаму смерти. Она успешно отгораживалась от всех мыслей, кроме той, что Адам будет жить, если она станет слушаться Чарльза.

– Завтра поздно ночью я заберу вас к себе на корабль, Алекса, – сообщил Чарльз. – В закрытом экипаже. На вас будет густая вуаль. Нельзя, чтобы кто-то видел ваше лицо, даже мои люди.

– Когда я встречусь с Адамом?

– Около полуночи. Вы уверены, что сумеете убедить мужа, будто больше не любите его?

– Я сделаю все возможное, – сквозь стиснутые зубы процедила Алекса.

– Я воздам вам за это сполна, Алекса, клянусь, – пообещал Чарльз. – Я сделаю вас счастливой, вот увидите. Когда-то вы готовы были выйти за меня замуж.

– Да, была, Чарльз, но вы меня не захотели.

– Должно быть, у меня помутился рассудок. Вы самая красивая и волнующая женщина из всех, что я знаю. Я хочу вас, Алекса, и все отдам, чтобы вы стали моей.

Последние несколько дней Чарльз умышленно держался от Алексы на расстоянии, потому что не ручался за себя в ее присутствии. Он дал слово не прикасаться к ней, пока не родится ребенок, и мог сдержать его только при условии соблюдения дистанции. Чарльз не хотел погубить хрупкого начала, положенного их отношениям, но Алекса была такой красивой, мягкой и женственной, что он не мог перед ней устоять.

– Алекса, – хрипло простонал он, неуклюже обнимая ее. – Я хочу вас. Я не в силах ждать.

Его губы были мягкими и мясистыми, Алексу едва не стошнило, когда он поцеловал ее. Она поражалась, как могла когда-то желать его в мужья и какой молодой и неопытной была в то время.

Алекса сопротивлялась, изо всех сил упираясь Чарльзу в грудь.

– Вы обещали, Чарльз! Как вы можете хотеть меня, когда я ношу ребенка от другого мужчины? – сказала она, чтобы потянуть время.

При упоминании о ребенке его пыл заметно угас. Гордость не позволяла Чарльзу взять женщину, в животе которой прорастало семя другого мужчины. А поскольку этим мужчиной был ничтожный изменник Лис, акт внушал Чарльзу еще большее отвращение.

– Вы правы, – с пренебрежением сказал он, грубо отталкивая Алексу. – Сейчас это не к месту. Я подожду. Но как только вы освободитесь от этого отродья, я стану гораздо настойчивее. В Англии вам от меня не уйти, – злобно добавил он, – потому что я в любой момент смогу выдать вас властям. Что тогда случится с вашим драгоценным ублюдком?

– Мой ребенок не ублюдок! – с жаром произнесла Алекса. – У него есть отец. Мы с Адамом состоим в законном браке.

– Пока смерть не разлучит вас, да, дорогуша? – злорадно расхохотался он. – Или развод. Не важно, что случится в первую очередь.

От его смеха у Алексы кровь застыла в жилах.

– Так помогите мне, Чарльз. Если вы не сдержите слова, пожалеете об этом. Я слишком долго была Лисой, чтобы кто-то вроде вас мною воспользовался. Я делаю то, что делаю, исключительно ради Адама. Честно предупреждаю: даже не думайте меня предавать.

У Чарльза екнуло сердце от дурного предчувствия. Ему не хотелось ощутить на себе ярость, бушевавшую в глазах Алексы, если она узнает, какую судьбу он на самом деле уготовил ее мужу-предателю. Чарльз взял себя в руки и не моргнув глазом соврал:

– Я выполню свою часть договора, если вы исполните свою. Вы должны убедить Лиса, что он вам больше не интересен и вы не хотите его видеть.

Алекса, сдерживая слезы, угрюмо кивнула.


Стояла безлунная ночь, темная, как адская бездна. С моря на берег надвигался шторм – возможно, один из тех проклятых разрушительных ураганов, которые так часто случались в эту пору. Время близилось к полуночи, караул только что скрылся за углом губернаторского особняка, и огни в бараках, где размещалась охрана, померкли. Все было тихо.

Одетые в черное, затемнив руки и лица углем и опустив шляпы пониже, Мак, Дрейк и шестеро их самых сильных надежных людей прятались в тени. Мак только сегодня узнал, что Лиса держат в той же сырой камере, которую несколько месяцев назад занимал он сам. Почти неделю люди Мака (те, в которых непросто было узнать каперов) рыскали по Саванне, чтобы хоть что-то узнать о Лисе. С тех пор как солдаты забрали его из дому, о нем не было ни слуху ни духу. Как и об Алексе. Мак начал бояться, что их обоих уже нет в живых, что мстительные англичане казнили их на месте из страха, будто те снова спасутся от виселицы.

Но несколько ночей назад по счастливой случайности один из людей Мака подслушал двух наемников, разговаривавших в гостинице неподалеку от порта. Оба, порядком выпив, тратили больше, чем позволяли их занятие и ранг. Каждый обнимал по ночной бабочке и договаривался о цене на услуги. Человек по имени Граббс быстро ушел со шлюхами наверх, шлепая обеих по заду. Второй – Бэйтс – отстал, чтобы захватить с собой еще бутылочку. К нему подсел Дрю, человек Мака.

– Можно тебя угостить, приятель? – спросил Дрю, расплываясь в беззубой улыбке. – Самому пить скучно.

– Не сегодня, – глупо улыбнулся Бэйтс. – У меня на уме дела поважней.

Он бросил хищный взгляд в сторону лестницы, по которой поднимались его сотоварищи. С этими словами взял бутылку и, к досаде Дрю, повернулся, чтобы последовать за друзьями. Но в последний момент обернулся к разочарованному моряку:

– Я вижу, ты парень что надо. Приходи завтра поздно вечером, посидишь за бутылочкой со мной и Граббсом.

Следующим вечером Дрю пришел в гостиницу пораньше. Он застал Бэйтса и Граббса за столом с английским офицером. Пока офицер не ушел, Дрю сидел в дальнем углу, пониже надвинув на глаза шляпу, а после подошел к парочке. Бэйтс взвешивал в огромных лапищах толстый сверток, и оба мужчины выглядели чрезвычайно довольными.

– А теперь как насчет пинты, приятель? – как ни в чем не бывало спросил Дрю.

Бэйтс внимательно всматривался в него несколько минут, напрягая память, а потом расплылся в широкой улыбке.

– Давай, – добродушно согласился он, кивая на стул, который совсем недавно освободил Чарльз. – Присаживайся.

Дрю назвал свое имя, заказал всем троим эля и аккуратно отсчитал плату. Охранники, тоже назвавшись, сообщили, что они важные люди, которым доверили стеречь отчаянного преступника. Дрю тут же насторожился, но благоразумно не показывал ничего, кроме некоторого любопытства и восхищения. Но чем дольше они пили, тем разговорчивее становились охранники и тем больше хвастали, чтобы произвести впечатление на скромного матроса.