– Пап, эта женщина – моя земля. По ее собственным словам она была полем, которое я вспахал и я согласен с ее метафорой. И не заставляй меня рассказывать, что я чувствую по отношению к ребенку, – сказал он, вздыхая и чувствуя решимость создать отношения какие он и хотел. Даже не смотря на то, что Кэрри, очевидно, не разделяла его чувства. – Моя невеста возможно еще не готова, но я по-прежнему хочу, чтобы наш брак был настолько законным и священным, что ничто и никто не сможет сказать, что это не так.

Майкл сделал длинный глоток и осмотрел кухню.

– Одну минуту я безумно злюсь на Кэрри за то, что она ставит между нами наше прошлое, а в следующую – я вынужден заботиться о ней, потому что ее тошнит из-за меня, – пожаловался он. – И это все заставляет меня быть полным решимости на ней жениться. Это какое-то безумие.

Уилл рассмеялся.

– Ага. Звучит как настоящая любовь.

– Ну, тогда настоящая любовь – отстой, – твердо сказал Майкл и рассмеялся над отцом, который чуть не подавился кофе, смеясь над ним.

– Конечно, есть и положительные моменты, – сказал Уилл, делая более осторожный глоток. – И я поставлю на то, что ты их найдешь. В конце концов, твоя будущая невеста вообще-то в этот самый момент спит в твоей постели, в твоем доме. Твоя мать, Шейн или я даже не думали, что до этого дойдет.

– Ну, спасибо, – насмешливо сказал Майкл, – рад узнать, что моя семья так сильно в меня верит. Кто ты такой, чтобы меня судить? Сам то, что сделал сегодня утром? Просто оставил свою будущую невесту спящей в одиночестве в ее собственной постели?

Уилл захихикал, думая о том, что значительно сильнее наслаждался компанией Майкла, когда он не был постоянно рядом. Он любил своих сыновей, но горячо надеялся, что ему больше не придется с ними жить.

– Нет. Джессика встречается со своими друзьями Сьюзан и Стивом, чтобы за завтраком укрепить дружеские отношения. Она думает, что Сьюзан может быть все еще расстроена из-за нее. Если все пройдет хорошо, то вскоре мы вчетвером вместе поужинаем. Честно говоря, я с нетерпением жду возможности целый вечер улыбаться Стиву Липтону, – сказал Уилл, не обращая внимания на то, что хвастается. Ему хотелось хвастаться о Джессике. – Потому что знаю, он не думал, что у меня были какие-то шансы в отношениях с Джессикой.

– Твои шансы с Джессикой всегда были высоки, – раздраженно сказал Майкл, хмурясь в свою чашку кофе.

– О да. Конечно, были, – согласился Уилл, – именно поэтому, я был вынужден умолять ее не встречаться с другими мужчинами и не спать с ними. Если бы я не поехал в Цинциннати и не соблазнил ее той ночью, она бы переспала с учителем математики, пытаясь меня забыть. Я все еще должен вам с Шейном за это.

– Здорово. Тогда скажи мне, как заставить Кэрри забыть о других женщинах, с которыми я встречался, – сказал Майкл.

Уилл вздохнул.

– Хотел бы я, но не могу.

– Вот и проси тебя, – сказал Майкл, только наполовину дразня. – Кофе больше не получишь.

– Майкл, твоя ситуация слишком сложна для простого ответа. Я действительно думаю, что у тебя все хорошо. Она здесь и позволяет тебе ей помогать. Это говорит о том, что на каком-то уровне Кэрри тебе доверяет, готова она это признать или нет. Но потребуется время, чтобы уладить эмоциональные аспекты, – улыбаясь, сказал ему Уилл. – Прошлой ночью Джессика попросила меня на ней жениться.

– Когда прошлой ночью? – удивился Майкл.

– Прошлой ночью на патио. Как раз, перед тем как я ее закружил, чему вы все аплодировали, – похвастался Уилл. – Разумеется, я сказал «да».

Майкл рассмеялся.

– Держу пари, ее убедил бюст. Ее статуя показывает, что ты чувствуешь к этой женщине. Пап, это твоя лучшая работа.

Уилл кивнул.

– Да. Твоя невеста тоже так думает. Кэрри говорит, что я должен выставить некоторые свои маленькие работы. Но у меня их немного.

– Мне кажется, это отличная идея, – согласился Майкл. – Просто сделай еще.

– Я думаю об этом, – сказал Уилл. – Мне очень понравилось закончить работу за несколько недель. Я мог бы сделать несколько торсов. Может быть, руки, поднимающиеся из камня.

Уилл погрузился в творческие мысли, уже воображая, как его работа появляется на свет.

Майкл улыбнулся, изучая удовлетворенное выражение на лице своего отца.

– Надеюсь, ты будешь так выглядеть до конца своей жизни.

– Как выглядеть? – спросил Уилл. – Ты это о чем?

– Удовлетворенным, – сказал ему Майкл. – Это эмоция, о которой я мечтаю, но никогда не чувствовал. Ну, за одним исключением, но это длилось не долго. Если Кэрри просто поверит в то, что я ее люблю, то думаю, что снова смогу ее найти.

– Удовлетворенность – одна из самых сложных эмоций, которую сложно удержать, – сказал Уилл, поднимая кружку для добавки. – Помогает, если тот тип человека, который постоянно благодарит судьбу. Для меня иногда это тяжело, но я продолжаю над этим работать.

– Это как быть благодарным за то, что Кэрри здесь со мной, и я могу ей помогать, вместо того, чтобы жить одной и самой иметь дело со своей тошнотой.

Уилл кивнул.

– Да. Это хороший старт.

– И сколько времени уйдет, чтобы добраться до части «удовлетворен»? – спросил Майкл, приподнимая бровь.

Уилл пожал плечами и рассмеялся.

– Шейн был прав. Ты и мама, с возрастом не становитесь мудрее, – с горечью сказал Майкл.

– Ты учишься мудрости, переживая испытания, но, похоже, что вскоре ты сам станешь мудрее, со всеми вызовами, что к себе привлек, – сказал Уилл, решив не обижаться на мнение двух умников, которых он вырастил. – Майкл, тебе тридцать четыре. И пришло время перестать злиться на то, что у нас с матерью больше нет для тебя готовых решений.

Майкл подумал о заявлении отца, отхлебывая кофе.

– Ну, и взросление тогда тоже отстой, – смеясь, сказал он, несмотря на боль в груди.

– Сожалею, что у тебя тяжелое утро, сын, – сказал Уилл, борясь с ухмылкой, от чего подрагивали уголки его губ. Он не должен был смеяться, но трудно было этого не делать. Он знал, что его упрямый старший сын собирался нажимать и подталкивать, и Бог знает, что еще делать в отношении женщины, которая спала в комнате, дальше по коридору. Майкл искренне думал, что сможет выиграть у Кэрри соревнование в упрямстве.

И Уилл подумал, что с его стороны было очень мудро не указывать на бесполезность этого, уже расстроенному Майклу.

Он просто был рад, что Джессика позволила ему жить с ней, пока они не найдут дом для покупки.


*** 

– Еще яичницы? – спросил Майкл, положив ее на тарелку Кэрри, когда она кивнула. – Есть еще кусочек цельно-зернового тоста.

Кэрри вздохнула.

– Я уже съела три кусочка. И даже не желаю знать, сколько съела яиц, – сказала она ему. – Они действительно были хороши. В кои-то веки чувствую себя почти нормально.

– Не так уж много, как ты могла подумать. Я просто рад, что ты можешь есть. И цвет твоего лица стал лучше, – сказал ей Майкл и принес на стол свою кружку с кофе.

– Мне показалось, что я слышала голос твоего отца? – спросила она.

Майкл кивнул.

– Да. Он собрал большую часть своей одежды и туалетных принадлежностей. И на этой неделе я смогу переехать в его спальню. Она больше той, в которой я сейчас сплю, плюс я думаю о том, чтобы превратить самую маленькую комнату в детскую.

– О, – сказала Кэрри, запивая кусок тоста холодной водой. – Полагаю, это нужно будет сделать. Хочешь, чтобы я тебе помогала?

– Можешь, если хочешь, – сказал он, ища признаки желания, но, не видя их.

– Я бы предпочла этого не делать. Думаю, именно ты должен быть тем, кто принимает такие решения. Но я с удовольствием разделю с тобой расходы, потому что знаю, что детские вещи могут быть дорогими. В прошлом году у моего брата родился ребенок, – сказала она ему.

Майкл отложил ее незаинтересованность в обустройстве детской, для обсуждения в другой раз.

– Расскажи мне о своей семье. Что я должен завтра ожидать?

Кэрри положила свой тост и отодвинула тарелку. Мысль о том, что Майкл встретится с ее семьей отбила у нее аппетит.

– Мой отец – смотритель церкви, которую они с мамой посещают. Это его основная работа и он серьезно к этому относится. У него есть очень строгие представления о том, как человек должен жить и я единственный его ребенок, который не следует семейным традициям. Так что, в отношении меня он не слишком белый и пушистый.

Майкл покачал головой.

– Значит, никаких ругательств и грязных шуток во время обеда… понял.

– Мой брат такой же ужасный, но мне все равно, что он думает. Можешь не стараться быть с ним уважительным. Это пустая трата времени, – сказала она.

Майкл ухмыльнулся, услышав, что она снова говорит как женщина, которую он знал.

– Что еще я должен знать?

Кэрри взглянула на Майкла и подумала о том, что почти все, что ей в нем нравилось, было тем, что ее семья ненавидела.

– Список слишком длинный. Кроме того, не имеет значения, понравишься ты им или нет. Их мнение не повлияет на мое решение выйти за тебя замуж. Они не одобрили и других мужчин в моей жизни, хотя они оба были довольно консервативными. Так что я определенно не ожидаю, что они одобрят тебя.

– Может мне постричь волосы, – сказал Майкл, вытаскивая волосы их хвоста и проведя сквозь них руками. – Я знаю, что с волосами такой длины выгляжу не очень респектабельно. Меня не убьет, если я на какое-то время их укорочу.

– Это глупо. И ты не будешь стричь волосы, – твердо сказала Кэрри, не скрывая свое отвращение к этой идее. Она посмотрела на Майкла и увидела в его глазах вопрос. Однако отвернулась, так на него и не ответив.

– Почему я не должен этого делать? – спросил Майкл, гадая, думает ли она о той же причине, что и он. – Это просто волосы. Со временем они отрастут.

Кэрри покраснела, подумав о единственном настоящем доводе, который у нее был. Поскольку ее предпочтения вылились в их недавнюю безумную ночь, она не могла поделиться этим с их источником. Но даже если отложить это в сторону, все же было неправильным, если Майкл отрежет волосы для того, чтобы угодить ее семье.

В первую очередь, ничто из того, чтобы он ни сделал, в любом случае, им не понравится, потому что им невозможно было угодить. У нее самой не получалось это сделать в течение многих лет. С другой стороны, волосы Майкла были неотъемлемой его частью. Они соответствовали его характеру. Они соответствовали его искусству. Ему это подходило и точка. Так что, нет, Кэрри не собиралась позволить ему постричь волосы.

– Просто не делай этого, ладно. Ничего не меняй в своем облике. Попытка угодить моим родителям – пустая трата сил, – грустно сказала Кэрри.

– Стрижка волос – небольшая уступка, если это облегчит тебе возможность представить меня в качестве потенциального мужа, – осторожно сказал Майкл.

– Майкл, ты не стрижешь волосы. Конец дискуссии, – сказала Кэрри, вставая и направляясь к мойке со своими тарелками. – Думаю, что пока чувствую себя лучше, я бы хотела заглянуть в свою квартиру и кое-что забрать.

– Отлично. Я тебя отвезу, и по дороге ты сможешь продолжить рассказывать о своей семье. Хочу знать обо всех ее членах, – сказал Майкл, тоже встал и отнес тарелки к раковине.

Если бы Кэрри повернулась к нему лицом, ему пришлось бы лишь слегка наклонить голову, чтобы ее поцеловать. Он почти забыл, что она была ниже всего лишь на несколько сантиметров. И от этого в его голове появилось так много идей, что он не мог от них избавиться. Особенно от идеи повторить ночь, что они провели вместе.

– Я не буду стричь волосы, потому что знаю, тебе нравится, когда они длинные, – тихо сказал он, почти прошептав в ее ухо.

Кэрри бросила на Майкла взгляд, и им обоим стало очевидно, что она раздражена.

– Я не говорила, что мне нравятся твои волосы. Просто сказала, что нет необходимости их стричь, – защищаясь, сказала Кэрри.

– О, ну, если тебе не нравятся мои волосы, тогда нет причины их не отрезать, – возразил Майкл. – Я позвоню Шейну, он заедет и уберет несколько дюймов. Он и раньше меня стриг.

– Майкл, ты не стрижешь свои волосы, так что прекрати об этом говорить, – приказала Кэрри.

– О. Вот и ты, – сказал Майкл, улыбаясь ее тону и рукам на бедрах. – Я действительно скучал по тебе генерал Аддисон. Рад видеть, что тебе лучше.

– Пошел ты, – сварливо сказала Кэрри в ответ на его громкий смех.