Лорен Моррилл - Созданы друг для друга

Папа вечно сокрушался, что колесо еще не построили, когда они с мамой были в Лондоне. И всегда говорил, что в следующую поездку они прокатятся – по кругу за каждый год, что они женаты, а мама всегда улыбалась и отвечала: «Тогда нам не стоит тянуть до старости и седых волос». Значит, мне следовало бы проехаться все десять раз за них, но, думаю, хватит и одного.

Когда мы добираемся до «Лондонского глаза», я понимаю, что это вообще-то не совсем колесо обозрения. Это скорее колесо обозрения на стероидах. Каждая стеклянная кабина может вместить человек двадцать, а сама конструкция настолько огромна, что полный оборот колесо совершает за полчаса.

Джейсон покупает мне билет.

– Моя идея – мне и платить, – говорит он безапелляционно, и мы заходим в кабину.

Она почти полностью сделана из стекла, чтобы туристы могли насладиться видами Темзы и Лондона, раскинувшегося под ними. В центре кабинки деревянная скамейка, на ней сидит лишь одна женщина, и, похоже, она действительно боится высоты. Женщина старается глубоко дышать и периодически опускает голову между колен. Надеюсь, ее не стошнит: не уверена, что смогу выдержать так долго в исполинском хомячьем шаре с этой дамочкой.

Мы поднимаемся, и я наслаждаюсь пейзажем. Вид открывается великолепный. Я смотрела видео, снятые дронами с высоты птичьего полета, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что я вижу вживую. Вспоминается сцена из фильма про Вилли Вонку, когда Чарли сбегает с фабрики и летит над городом в стеклянном лифте. Вокруг голубое небо, мимо плывут пушистые белые облачка, похожие на животных. Еще чуть-чуть – и мы приземлимся прямо на пузико мягкого облачного котенка. Мы забираемся все выше, и экскурсионные катера, снующие по Темзе, уже похожи на игрушки. Даже Биг-Бен начинает казаться крошечным, когда мы подползаем к самой вершине. Я жду, что Джейсон отпустит по этому поводу очередную пошлую шутку. Но вместо этого он говорит:

– В детстве я обожал кататься на этой штуке.

Я перевожу взгляд на него. Он смотрит вниз на людей, которые теперь размером чуть больше хлебных крошек, и продолжает:

– Наверное, был одним из первых, кто вообще тут катался. С тех пор сто лет прошло.

– Я не знала, что ты раньше бывал в Лондоне, – отвечаю я, тоже уставившись на город.

– Ну, технически я не «бывал» тут. – Джейсон пожимает плечами. – Я гражданин Великобритании. Моя мама – англичанка. Так что я вроде как не турист.

– Чего, прости? – Я отрываюсь от вида и перевожу взгляд на Джейсона.

– Да это просто формальность, – отвечает он, не глядя на меня. – У меня двойное гражданство. Я все равно американец.

Я не знаю, что сказать. Я никогда ничего не слышала о матери Джейсона, но решила, что она обычная бостонская мама – обеспеченный средний класс, домик в пригороде… В жизни бы не догадалась, что она британка, а про то, что и Джейсон тоже англичанин, я и подумать не могла. Вспоминаю, как он сказал пару дней назад: «Ты многого обо мне не знаешь». Он не шутил.

Я внимательно его рассматриваю, пытаясь понять, можно ли продолжить расспросы, но он не обращает на меня внимания. Он смотрит поверх Темзы на небольшой квартал домов чуть левее обширных зеленых садов Букингемского дворца.

– Видишь там вдалеке маленький шпиль? – внезапно спрашивает Джейсон. – Вон тот, синий, он как будто немного кривой? На церкви?

Я слежу взглядом за пальцем Джейсона и действительно замечаю вдалеке маленький синий шпиль, он выглядит очень странно, будто изогнут. Едва я его нахожу, Джейсон убирает палец от стекла и вынимает из заднего кармана кожаный бумажник, настолько старый, что кожи в нем почти не осталось – одни заплатки из клейкой ленты. Джейсон открывает кошелек и достает маленькую потрепанную картинку, вырезанную точно по размеру кармашка, в котором лежит пластиковая карточка ученика «Ньютон-Норд».

Это фотография Лондона, сделанная с какого-то здания. В кадре одни крыши и трубы. Джейсон прикладывает картинку к стеклу, и я замечаю, что изображение совпадает с видом из окна. Конечно, снимали с другой точки – дома на фото гораздо крупнее, но я узнаю тот странно изогнутый шпиль. Джейсон указывает на маленькую зеленую крышу одного из домов рядом со шпилем.

– Там я жил до пяти лет, – говорит Джейсон. – Потом мама ушла, и мы с отцом уехали в Штаты.

Мгновение я молчу, переваривая услышанное. То есть Джейсон не просто британец, он на самом деле жил в Лондоне? Я всегда была убеждена, что Ньютон – один из тех маленьких городков, в которых все всё про всех знают. Однако никто никогда не говорил, что Джейсон жил в Соединенном Королевстве.

– И каково это было – жить здесь? – спрашиваю я, глядя на крошечную трубу дома Джейсона.

– Да я не так уж много помню, – отвечает Джейсон, улыбнувшись уголком рта. – То есть вообще почти ничего. Дом был маленький, но однажды на Рождество нам каким-то чудом удалось втиснуть в угол огромную елку. Я заставил маму нанизывать попкорн на нитку – видел такое в кино. Мама колола пальцы, но нанизывала, а я подъедал его с другой стороны. У нас так и не было никакой гирлянды из попкорна. – И Джейсон засмеялся.

– Это очень милая история, – говорю я, вспоминая, как мы отмечали Рождество, пока папа был жив.

Он всегда говорил, что дети, которые не верят в Санту, подарков не получат. А в канун Рождества подговаривал нашего соседа позвонить в дверь, и когда я ее открывала, за ней оказывались подарки в наволочке. Папа всегда потом долго объяснял, что особенно послушных маленьких девочек и мальчиков Санта навещает пораньше. И я верила в Санту, всем сердцем верила, до самой папиной смерти.

– Да, хорошее было время, – отвечает Джейсон, грустно усмехаясь. Он убирает картинку обратно в бумажник, а бумажник в карман. – Забавно. Теперь на Рождество мама просто присылает мне открытки. Я даже не уверен в том, что она сама их подписывает.

В воздухе снова повисает тяжелое молчание, но потом Джейсон снова указывает на шпиль и говорит:

– Сорок два по Эбари-стрит, вон там.

Я смотрю на часы: когда поездка на колесе закончится, у нас останется куча времени до того, как миссис Теннисон с классом вернутся в отель.

– Хочешь, пойдем посмотрим? – спрашиваю я. – У нас достаточно времени, чтобы съездить к твоему старому дому.

– Ну уж нет, – холодно отвечает Джейсон.

Я не настаиваю. Я хочу сказать что-то, что разрядило бы обстановку, но в голову приходят только глупые банальности. Так что я просто молча стою и тереблю ремешок часов.

Вдруг колесо резко останавливается, наша кабина, вздрогнув, замирает над рекой. Несколько человек теряют равновесие из-за этого неожиданного толчка. Джейсон, у которого руки были в карманах, натыкается на меня. Я отпрыгиваю назад, но врезаюсь в пару, стоящую у меня за спиной, и, как мячик, отскакиваю прямо в грудь Джейсону. Я выставляю руки, надеясь схватить его за плечи, но он слишком высокий, так что мне удается лишь обхватить его за пояс.

Я не сразу отдергиваю руки. Я говорю себе, что я просто не хочу упасть, хотя парочка сзади отошла и теперь у меня достаточно места, чтобы встать ровно. Джейсон наклоняет голову вниз и смотрит мне в глаза. Кажется, целую минуту он не сводит с меня взгляда. И между нами разливается тепло. Я неуклюже отодвигаюсь, испугавшись того, что сейчас вспотею. Наконец я отпускаю Джейсона и тут же перевожу взгляд вниз, на свои ноги.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать – может, извиниться, – но, прежде чем мне удается найти нужные слова, кабина, снова вздрогнув, приходит в движение. Я, как и в прошлый раз, не ожидала толчка, но все же успеваю наклониться назад, а не вперед. Лучше упасть на пол, чем еще раз случайно обнять Джейсона.

Я начинаю падать, но Джейсон, резким движением вытащив руки из карманов, обхватывает меня за талию и дергает вверх с такой силой, что я вновь прижимаюсь к его груди. От неожиданности я резко выдыхаю, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы наполнить легкие. Наша кабина плавно движется к земле, но Джейсон не отпускает меня. Тепло его рук на моей талии уже становится привычным: сначала тот танец в букинистическом магазине, потом обнимашки во сне, теперь еще и это…

Я теряюсь и пытаюсь снова отклониться назад, но Джейсон только крепче прижимает меня к себе. Если я сейчас подниму голову, то мы окажемся лицом к лицу, и я даже боюсь представить, что случится. Так что я упорно смотрю вниз на кроссовки и на завязанные двойным узлом шнурки. Через несколько мгновений руки Джейсона опускаются, и я чувствую, что он снова засовывает их в карманы.

Мы движемся вниз, и несколько минут спустя я наконец набираюсь смелости, чтобы посмотреть на Джейсона: он повернулся ко мне боком и просто смотрит на реку внизу. Вдруг он оборачивается:

– Думаешь, ты все-таки встретишься с этим Крисом?

Я тяну с ответом. Отчасти потому, что и сама не знаю, что сказать, отчасти потому, что все еще не пришла в себя после случившегося. Между нами точно что-то было, я абсолютно уверена. Наконец я нахожу, как мне кажется, наиболее подходящий и честный ответ.

– Если мы с ним СДД, то обязательно найдем друг друга, – говорю я, выпрыгивая из кабинки, которая продолжает медленно двигаться.

Дорожка ведет меня через маленький парк к Бельведер-роуд, Джейсон идет следом.

– Джулия, я должен кое-что тебе сказать. Думаю… – В эту секунду в его руке жужжит телефон, и он опускает взгляд на экран.

– Что? – спрашиваю я. – Что ты там хотел сказать?

Еще несколько секунд Джейсон пристально смотрит на телефон и рассеянно поправляет волосы, засовывая их под кепку.

– Да забей, – говорит он и убирает телефон в карман. – Ничего особенного.

– Уверен? – Я внимательно гляжу на него, пытаясь прочитать выражение его лица. Но он отводит глаза и снова расплывается в своей ухмылке.

– Уверен. – Джейсон снимает кепку и как ни в чем не бывало проводит рукой по волосам. – Ну так что там завтра? Стратфорд?

– Ага.

– Что ж, мисс Путеводитель. – Он слегка похлопывает по сумке у меня на бедре. – Расскажи мне какие-нибудь интересные факты о месте рождения мистера Билла Шекспира.

– Ты серьезно?

Джейсон пожимает плечами.

– Нам все равно больше нечем заняться.

Я достаю путеводитель из сумки и открываю на странице, отмеченной одним из ярких стикеров. На зеленой аллее мы садимся на скамейку в тени «Лондонского глаза», и я начинаю читать. Джейсон закидывает голову назад, он смотрит в небо и размеренно дышит. Я уже решаю, что он решил вздремнуть, пользуясь возможностью, но он моргает несколько раз, и я понимаю, что он не спит.

Мне хочется спросить его о той неловкости в кабине аттракциона, о том взгляде, но я и сама не знаю точно, хочу ли услышать ответ. Поэтому просто продолжаю читать о Хенли-стрит и о Шекспире. Если Джейсон решил делать вид, что ничего не случилось, то и я буду.

АВТОБУС ДВИЖЕТСЯ по трассе М40, минуя маленькие городки с названиями словно из «Гарри Поттера»: Болтморская впадина и Тиддингтон. А между ними километр за километром тянутся зеленые поля и холмы. Мне не сидится на месте. Даже книгу пришлось убрать в сумку. Впервые в жизни я не могу сконцентрироваться на «Гордости и предубеждении». Каждый раз, как мистер Дарси говорит что-нибудь напыщенное, я вспоминаю Джейсона и то мгновение над Темзой, когда мы с ним… что? Долго смотрели друг на друга? Почти поцеловались?

С тех пор Джейсон полностью игнорирует мое существование, только пихнул меня бедром в буфете, чтобы пролезть вперед и взять еще один тост. Несмотря на прямые указания миссис Теннисон сидеть со своими партнерами, Джейсон прошел мимо меня в автобусе и сел на ряд дальше, вместе с Сарой. И пришлось Иви ехать со мной. Всю дорогу Джейсон и Сара передают друг другу записки, хихикают и вообще ведут себя отвратительно.

– Да ладно! – произносит Сара с новым взрывом хохота.

– Поскорей бы они снова стали встречаться, – ворчит Иви, не отрывая взгляда от британского Cosmo. – От искр между ними скоро можно будет поджигать костер.

– Что, прости? – Даже не знаю, что смущает меня больше: то, что Иви изволила говорить со мной (или, вернее, при мне), или то, что она сказала. – Что ты имеешь в виду под «снова стали встречаться»?

– Алло? Ты что, не в курсе? Они встречались. Первый год старшей школы, помнишь? – говорит Иви, закатывая глаза, на ее лице написано: «Ты вообще не в теме». Она закидывает ноги на спинку сиденья, стоящего перед ней, и переворачивает страницу. – И судя по всему, их воссоединение не за горами.