Мы стоим молча, Джейсон пинает что-то в траве. Через минуту мучительной тишины я сдаюсь:

– Ну, наверное, можно было бы пройтись по кладбищу, посмотреть на могилы, а в эссе написать что-то о надгробиях.

– Могилы? Мертвецы? Да уж, ты просто лучик света, Джей, – отвечает Джейсон.

Он достает из кармана виноградную жвачку, разворачивает ее, откусывает кусочек, потом заворачивает обратно оставшуюся часть и убирает в карман. Видимо, чтобы растянуть удовольствие. Фу!

– У тебя есть предложение получше? – Больше всего я бы хотела сейчас не обращать на Джейсона внимания. Он ведь игнорировал меня целый день. Я могла бы поискать ту антикварную лавку или помечтать о Крисе. То есть о Марке. То есть… ну о них обоих.

– Хочешь, просто побродим? – спрашивает Джейсон.

– Побродим? – переспрашиваю я. Что-то в сумке упирается мне в спину. Я снимаю ее с плеча и заглядываю внутрь, чтобы понять, что не на месте.

– Да, пошатаемся. Без путеводителей, без исторических справок. Просто пойдем куда глаза глядят. Без цели.

Я нахожу то, что мне мешало. Это пенал с карандашами. Он лежит позади блокнота, а не перед ним, как должен. Я быстро перекладываю вещи и снова вешаю сумку на плечо. Так-то лучше.

– Спасибо, я знаю, что значит «бродить».

Пожалуй, не стоит сейчас говорить, что единственное, на мой взгляд, подходящее место для того, чтобы бродить ради удовольствия, – это библиотека. Карты Google не просто так придумали вообще-то.

Джейсон наигранно делает поклон и жестом приглашает меня последовать в сторону, противоположную от Хенли-стрит и остальных одноклассников. Мы идем молча. Он держит руки в карманах и размашисто шагает на своих длиннющих ногах, и мне приходится прилагать немало усилий, чтобы не отставать от него.

– Ну так что, ты хочешь увидеть что-то конкретное? – спрашивает он.

– Я думала, мы решили просто побродить.

Джейсон вынимает руки из карманов.

– Слушай, ты вчера мне все уши прожужжала о том, как ждешь этой поездки. Я просто хочу убедиться в том, что твои детские мечты воплотятся в жизнь.

– Ну, я надеялась, что смогу найти один антикварный магазин… – начинаю я, но Джейсон не дает мне закончить.

– Ну уж нет! – резко останавливается он. – Если бы я хотел отправиться на шопинг, то пошел бы с Сарой и Иви.

Я могла бы объяснить, что речь идет совсем не о шопинге, но тогда придется рассказать о родителях, а мне не хочется.

– Ну а ты тогда куда хочешь пойти?

– Да не знаю. Я ведь такой типа иду-куда-ведет-судьба. Понимаешь? Carpe diem и все такое. Никогда не знаю, что ждет завтра.

Я закатываю глаза, но Джейсон уже ушел вперед и этого заметить не может. Я вздыхаю и бросаюсь за ним.

Мы идем все дальше от центра города, минуя сады. Мы проходим мимо Королевской Шекспировской компании, но не останавливаемся, потому что у входа полным-полно туристов, детей, людей с камерами и рюкзаками. Мы бредем вдоль реки, где лениво плавают утки и катаются на арендованных лодках туристы. Мы с Джейсоном молчим, но молчание не тяготит. Перед нами открывается такой чудесный вид, что не нужно никаких слов. И я прекрасно понимаю, почему именно здесь Шекспир написал свои сонеты. Душистая, аккуратно постриженная трава, сверкающие капли росы, сладкий аромат цветов и пронизывающие все вокруг солнечные лучи. Поют птицы, гортанно квакают лягушки, и кажется, будь у меня возможность посидеть здесь в тишине с блокнотом и карандашом, я тоже написала бы что-то гениальное и вдохновенное. Все красиво, как во сне. Но вдруг солнце заслоняют огромные угрюмые тучи, вот-вот может начаться ливень.

Джейсон идет через мост на другую сторону реки, там заканчиваются жилые дома и магазины и начинаются поля и пастбища. Дорога становится уже, трава по краям выше. Я не хочу задавать вопросов, но мы идем все дальше и дальше в неизвестном направлении, так что вскоре мое терпение лопается.

– Куда мы идем?

– Я же говорил, мы бродим, – отвечает Джейсон так, будто точно назвал пункт назначения.

Мы проходим Стратфордский сад бабочек и старое кладбище. С каждой секундой становится темнее. Никогда не видела, чтобы тучи набегали так стремительно. Не понимаю, как мне вообще могло прийти в голову, что слепо идти за Джейсоном – хорошая идея. Даже если бы он знал, куда мы направляемся (а он не знает), то все равно привел бы нас прямо к неприятностям. Когда я уже это запомню?

Вдруг небеса разверзаются, и на нас обрушиваются потоки воды. Джейсон переходит на трусцу.

– Ты хоть примерно представляешь, куда идешь? – Я пытаюсь перекричать раскаты грома.

Можно уже не торопиться: за тридцать секунд мы промокли до нитки. Изогнутая молния пронзает небо, и прямо над нами раздается чудовищный раскат грома. Я подпрыгиваю от страха.

– Думаю, мы можем быстро вернуться на Хай-стрит, если срежем через сады Бэнкрофт, – громко говорит Джейсон, осматриваясь.

– Я что-то не уверена. – Я пытаюсь поднять в памяти карту, которую рассматривала перед поездкой. Я бы многое сейчас отдала за возможность свериться с айфоном… – И потом, разве во время грозы не нужно держаться подальше от открытых пространств? Я не хочу умереть от удара молнии.

– Тогда можешь оставаться тут и ждать, пока дождь пройдет. Или можешь рискнуть и пойти вместе со мной, – отвечает Джейсон, и в эту секунду, словно по команде, где-то за деревьями снова раздается гром.

Мы перепрыгиваем через мокрый забор и бежим по высокой траве. Для Джейсона эта прогулка сложности не представляет, его длинные ноги, как ходули, быстро двигаются по грязи. А вот мои – короткие – совсем не такие быстрые, к тому же я припадаю к земле на каждую вспышку молнии, как нас учили в четвертом классе. Нет, ну а что? Я не собираюсь рисковать жизнью. Трава настолько высокая, что порой мне приходится подпрыгивать, чтобы не потерять из виду Джейсона. Мокрый свитер прилип к телу, а джинсы издают противный звук при каждом шаге. Поле остается позади, а дождь тем временем стихает и превращается в густую изморось. Я иду, сосредоточено глядя под ноги, чтобы не угодить в лужу или в яму, как вдруг раздается звук, от которого я застываю на месте.

Джейсон делает несколько шагов вперед, а потом замечает, что я отстала.

– Ты чего?

– Ты слышал? – спрашиваю я, и в эту секунду звук раздается вновь: как будто гудит какой-то старый хриплый гудок, покрытый пылью.

– Что? Гусей?

– Что?! Где?!

– Да расслабься, – говорит, смеясь, Джейсон. – Они тебя не тронут.

– Ты уверен? – Я скрещиваю руки на груди. – Я больше ни шага не сделаю, пока ты не поклянешься…

– Да нет там никаких гусей, трусишка, – перебивает он и похлопывает меня по макушке, словно пятилетнюю девочку. – Нет повода для истерики. И почему ты вообще так боишься гусей, а?

– Я не хочу об этом говорить, – бурчу я под нос, снова начиная двигаться вперед.

Я прохожу шагов шесть или семь вверх по холму, но потом он обрывается, и я оказываюсь прямо перед стаей из девяти гусей. Их малюсенькие черные глазки-бусинки нацелены на меня, а рты – или, вернее, клювы – распахнулись в демонической улыбке. Я испускаю жуткий животный крик, разворачиваюсь и бросаюсь прочь. Ни слишком высокая трава, ни слишком короткие ноги, ни лужи, ни кочки, ни молнии с громом больше не имеют значения. За спиной слышится тяжелый топот Джейсона.

– Притормози! – кричит он, задыхаясь. – Джулия, да стой ты! – Он обгоняет меня и сгибается пополам от истерического хохота. Я разворачиваюсь и бросаюсь к Джейсону.

– Ты придурок! – Я подбегаю и со всей силы бью его по плечу. Он так хохочет, что, кажется, даже не замечает удара. – Ты сказал, там нет гусей!

– Да я их не видел! – выдавливает он из себя между смешками. – Вот это был крик! Я уж подумал, ты мертвеца увидела или типа того! Ну и ну!

– Пожалуйста, давай уйдем отсюда скорей, пока…

Но я не успеваю договорить, потому что раздается новый оглушающий раскат грома и на небе зигзагом вспыхивает молния. Изморось в мгновение сменяется проливным дождем. Джейсон этого, кажется, даже не заметил, он все продолжает хохотать. Не удивлюсь, если он не остановится, даже если в нас обоих попадет молния. Зачем я только пошла у него на поводу? Что за идиотский план – таскаться по незнакомому городу без карты! Я достаю телефон и нахожу номер миссис Теннисон в контактах. За целую неделю в Лондоне я еще ни разу не использовала мобильник по назначению.

Я тут же жму на кнопку с зеленой телефонной трубкой, чтобы спросить, что нам делать, но звонок внезапно прерывается, и на экране появляется сообщение: «Доступно 0 минут».

– Что?! – ору я и действительно топаю ногой по луже, которая собралась вокруг меня.

– В чем дело? – спрашивает Джейсон, наконец успокоившись.

– Ну, кроме того что я стою под проливным дождем посреди поля и понятия не имею, где нахожусь, кроме того что на меня чуть не напала стая гусей, переносящих черт знает какие болезни, кроме того что меня в любой момент может убить удар молнии, – я захлопываю мобильник, – у меня еще и кончились деньги на телефоне!

– Ого, – отвечает Джейсон. – Я думал, такие, как ты, все планируют заранее и пополняют баланс перед выходом из отеля.

– Обычно именно так я и делаю, – кричу я, крепче сжимая телефон в руке, чтобы не запустить им в голову Джейсону. – Но, похоже, твой инфантилизм заразен.

– Да ладно! – Он показывает мне язык и тычет меня пальцем под ребра.

– Пожалуйста, заткнись и дай мне свой телефон. – Я протягиваю руку, мои мокрые волосы прилипают к губам.

Джейсон, резко замолкнув, с удивлением смотрит на меня.

– Чего?

– Твой. Телефон. – Каждое слово я произношу медленно. – Мы явно заблудились, и я хочу поскорее вытащить нас отсюда. Позвоню миссис Теннисон, спрошу, что делать. Или ты сам звони.

– Не думаю, что это хорошая идея, – говорит он и отворачивается.

– Почему? Она не будет злиться. Ты ведь можешь просто, как всегда, прикинуться дурачком и произнести то идиотское приветствие в стиле мальчиков-бойскаутов. Это всегда вытаскивает тебя из неприятностей.

– Слушай, если мы позвоним, она узнает, что мы вовсе не исследовали достопримечательности этого Стратфорда-на-чем-то-там. Да и не нужны нам никакие указания. Если будем идти дальше вперед, то скоро сами выйдем на дорогу, – рассуждает Джейсон, все быстрее шагая по полю. Мне приходится перейти на бег, чтобы не отстать.

– Не хочу я топтать грязь под дождем ни секундой дольше, чем нужно, – говорю я твердо. – Либо ты звонишь ей, либо я сделаю это за тебя.

– Это вряд ли, – отвечает он, не останавливаясь.

– Джейсон, это просто тупо! – Мой голос звенит от бешенства. – Просто дай мне чертов телефон!

– Нет! – кричит Джейсон через плечо.

– Ах нет?!

– Нет! – И он вдруг срывается на бег.

– Джейсон! – кричу я, снова топнув по луже. – Сейчас не время для игры в догонялки!

Но он не останавливается, и я бросаюсь за ним. Он недооценил мои ноги пловца: они могут бегать очень быстро. Вскоре я уже могу схватить его за толстовку. Не раздумывая, я прыгаю ему на спину. Джейсон пробегает еще несколько шагов вперед по инерции, пока я сижу у него на спине, как в каком-нибудь нелепом родео, а потом спотыкается. Мы падаем на землю. Я запускаю руку в его карман и вытаскиваю телефон.

– Эй! – кричит он и, как тогда, в Тейт, в два рывка переворачивается, и вот я уже лежу на спине в грязи и мой свитер наполняется водой. У меня сбивается дыхание, и пока я жадно глотаю воздух, Джейсон выхватывает телефон и дьявольски ухмыляется. Потом победоносно поднимает его вверх, сверкая глазами.

– А ну слезь с меня! – ору я, пытаясь скинуть Джейсона.

Но он не двигается. Вдруг что-то происходит. Я понимаю, что Джейсон уже лежит на мне, его губы в паре сантиметров от моих. Капли дождя скатываются по его волосам и щекам и капают мне на шею. Мое сердце замирает, а пальцы ног начинает покалывать.

Джейсон бросает телефон в траву и свободной рукой убирает в сторону мокрую прядь волос, прилипшую к моим глазам. Потом он проводит пальцами мне по щеке, и странное чувство пронзает меня насквозь. Он заправляет волосы мне за ухо и останавливает пальцы на подбородке. Подушечки его пальцев мягкие и нежные. Я немного приподнимаю голову к Джейсону. Он наклоняется чуть ниже, но тут же отстраняется.

В голове проносятся сотни мыслей, и ни одну я не могу додумать до конца. Он что… Он хочет… А я?.. Мы что, сейчас…

И он целует меня. Его губы прижимаются к моим, жадно и с нетерпением. Все мысли в голове тут же утихают, меня больше не волнует, правильно ли мы сейчас поступаем. Я расслабляюсь, полностью отдаюсь происходящему и тону в удовольствии. Кончиком языка Джейсон нежно скользит по моей верхней губе. Я приоткрываю рот, но Джейсон не ныряет языком мне в горло, как Билли Рассел однажды в кино в восьмом классе, – Джейсон делает все осторожно и мягко. Я сладко вздыхаю. Мои руки ложатся Джейсону на спину, пальцы сжимают мокрую ткань его футболки. Кажется, он целует меня целую вечность, пока мне не становится совсем тяжело дышать.