Лорен Моррилл - Созданы друг для друга

Когда до отеля остается всего квартал, я вдруг вспоминаю, что хотела договориться о встрече с Крисом. И тут же замираю. В груди нарастает паника.

– Все в порядке? – спрашивает Марк, и вновь его забота тут же снимает все напряжение.

– Да, все хорошо, – отвечаю я. – Просто забыла кое-что сделать, но это неважно.

Войдя в отель, я направляюсь сразу к лифту, но вдруг слышу чье-то презрительное покашливание и поднимаю голову на звук. Это Сара. Она оглядывает меня с ног до головы. Я даже представить не могу, что она подумает, увидев, как я в мокрой одежде шлепаю по красному ковру. Заметив позади меня Марка, Сара чуть не поперхнулась. Она толкает стоящую рядом Иви локтем и показывает на меня указательным пальцем, совсем не стесняясь, хотя я смотрю прямо на нее.

– Эй, не возражаешь, если я оставлю тебя здесь? Хочу пойти перекусить, – говорит Марк, кивая головой на бар, где стоят и пялятся Сара и Иви.

– Да, конечно, – говорю я. – Хочешь, я пойду с тобой?

– Нет, тебе лучше скорее переодеться в сухое, – отвечает Марк, немного отходя назад. – Я справлюсь один.

– Ладно. – Я пытаюсь говорить непринужденно, чтобы не выдать разочарования. – Подожди, я хотя бы отдам тебе толстовку.

– Не переживай, – говорит Марк. – Я ее потом заберу.

Всего четыре слова – и в моем сердце кто-то опять стучит на барабане. Потом? Он хочет встретиться со мной потом!

– Ага! До скорого! – отвечаю я, но Марк уже не слушает, он идет к бару, где Иви улыбается ему широкой улыбкой чирлидерши, а Сара машет рукой. Буэ. Я захожу в лифт, двери закрываются, я поднимаю воротник толстовки Марка к носу и глубоко вдыхаю чудесный древесный одеколон. Марк провел этот день со мной. Он спас меня.

Вернувшись в комнату, я достаю телефон, еще раз благодаря Вселенную за то, что моя сумка не полетела вместе со мной в пруд. Я открываю мобильник и быстро печатаю сообщение Крису, извиняюсь за то, что опять отменяю встречу. Но когда дело доходит до объяснения причины, я понимаю, что не могу рассказать про то, как гуляла по Гайд-парку со своим заклятым врагом и со своим СДД. Но едва мои мысли возвращаются к Марку, я вспоминаю, что он приехал на Неделю моды, и идеальная причина появляется сама собой.

«Сегодня не смогу! Фотосессия затянулась. Может, в другой раз? Дж.».

Я ПОДЖИМАЮ ПАЛЬЦЫ и с силой трясу ногой. С самого утра у меня в кроссовке какой-то малюсенький камешек. Через каждые четыре-пять шагов кажется, что он наконец вывалился, но потом он снова впивается в ступню. Я трясу ногой, и камешек вроде бы начинает двигаться. Я принимаюсь трясти сильнее. Утро прохладное и ветреное, и я плотнее закутываюсь в фиолетовую ветровку.

Мы с самого утра на экскурсиях: сначала был Лондонский павильон, затем театр «Критерион». С Джейсоном я все еще не разговариваю, и каждый раз, когда он появляется в радиусе трех метров, я ныряю в толпу одноклассников, чтобы оказаться подальше. Сейчас миссис Теннисон наконец отпустила нас самих изучать остальные здания на улице Пикадилли (что для моих одноклассников означает шопинг). Но я могу думать только о том, как сильно я ненавижу Джейсона.

Ну то есть о ненависти к Джейсону и о Марке, конечно. О Марке я не прекращала думать с той секунды, как он оставил меня в лобби отеля вчера вечером. Я всю ночь мечтала о нем, моя первая мысль с утра была о нем, я представляла его, пока чистила зубы и умывалась и даже одежду выбирала, принимая во внимания возможность нашей встречи сегодня. Вот почему я надела свою ветровку North Face. У Марка есть точно такая же, только темнозеленого цвета. Он носит ее почти каждый день, за исключением дней, когда идет дождь. Тогда он надевает дождевик Patagonia. А если холодно, то внизу у него обычно зеленая толстовка. Но сегодня толстовку он не наденет, потому что она, аккуратно сложенная, лежит на подушке у меня в номере. О-ох! Да я хуже Сьюзен. Если послушать меня, то покажется, что я какой-то сталкер-маньяк.

Я оглядываюсь по сторонам в поисках местечка, чтобы присесть, но люди повсюду. Я пытаюсь протолкнуться сквозь толпу. Все стоят и смотрят в одном и том же направлении, но из-за небольшого роста мне не видно, что привлекло всеобщее внимание. Вдалеке глухо слышен чей-то задорный голос, и каждые несколько секунд толпа взрывается смехом.

– Простите. – Я протискиваюсь боком между двумя пожилыми дамами в панамах с аляповатыми шелковыми пионами.

Мне уже почти удается это сделать, когда я случайно задеваю локтем одну из них, в голубых синтетических штанах. Она посылает мне вслед проклятья и ругань, вроде бы на немецком. Я смотрю вниз и вижу свободный пятачок на тротуаре возле волосатых мужских ног – как раз для меня местечко. Я присаживаюсь на четвереньки и пытаюсь протиснуться вперед, но моя сумка на плече цепляется за чью-то поясную сумку, я теряю равновесие и вываливаюсь прямо на тротуар. От падения с макушки на лицо съезжают солнечные очки.

– Великолепно! У нас есть доброволец!

Сидя на попе прямо посреди круга из толпы туристов, я поправляю очки и убираю с лица волосы. Рядом стоит пожилой мужчина маленького роста с всклокоченными седыми волосами. У него очень длинное лицо, а из-за того, что дряблая кожа под подбородком обвисла, оно кажется еще длиннее. На ногах у него черные обтягивающие лосины вроде тех, что носят артисты балета и акробаты в цирке, а сверху поношенная белая футболка с V-образным вырезом, которая свободно висит на его костлявом теле.

Только когда он показывает на меня своим длинным костлявым пальцем, я понимаю, что речь обо мне. Это я доброволец.

– Э-э… о нет, – бормочу я, вставая на ноги и отряхиваясь. – Я не… То есть я имею в виду, что не хочу…

– Не стесняйся, милочка! – говорит человек в лосинах, подмигивая мне. – Давайте поприветствуем аплодисментами нашего очаровательного добровольца!

Толпа рукоплещет. Я в панике смотрю на людей: они стоят плотным кольцом. Как минимум человек сто. И все смотрят прямо на меня. Я чувствую, как в горле быстро появляется ком размером с теннисный мяч.

– Простите… я просто… вообще-то не люблю… – «Толпы. Людей. Добровольчество. Публичные выступления». Все эти слова вспыхивают в голове одновременно, так что я не могу выбрать какое-то одно.

– Стой смирно и будь умницей, – командует мужчина. Он поднимает мою руку и машет ею толпе. – Легче легкого.

Отлично. Мне предстоит опозориться перед огромной толпой в незнакомой стране и при этом выглядеть мило. Мне больше нравилось, когда самой большой проблемой для меня был камешек в кроссовке.

Мужчина представляется толпе как Мастер огня. Ничего хорошего это не предвещает. Прежде чем я успеваю снова запротестовать, он берет меня за локоть, выводит в самый центр круга и указывает на деревянный ящик, выкрашенный в яркий бананово-желтый цвет. Ящик довольно высокий, в половину моего роста, и такой узкий, что кажется, малейшее дуновение ветра может его опрокинуть.

– Вставай, – велит мне мужчина.

Я недоуменно смотрю на него в ответ.

– Что, простите? – Мои мозги как будто превратились в размокшие овсяные хлопья. Люди думают, что я шучу, и хохочут.

Вместо ответа этот хрупкий, как будто из зубочисток сделанный мужчина берет меня под мышки и с силой Халка одним резким движением ставит на желтый ящик. Коленки у меня начинают трястись, и из-за этого ящик шатается, постукивая по асфальту вот так – тук-тук-тук.

– А теперь замри! – говорит мужчина громко и четко, хорошо поставленным сценическим голосом, чтобы было слышно всей толпе. – Как настоящая американка, сейчас ты пожалеешь, что не успела застраховаться на этот случай.

– Что?! – отчаянно воплю я, но мужчина в лосинах не слушает, он отошел к зрителям и пожимает руки людям в первом ряду.

Справедливости ради должна сказать, этот парень умеет работать с публикой. Все смеются и улюлюкают, и мне на мгновение начинает казаться, что они и впрямь рады будут увидеть, как я покалечусь. Думала, я в Лондоне, а не в римском Колизее!

Стоя, а вернее сказать, балансируя, на ящике, я вижу всю толпу, а позади нее – Мемориальный фонтан Шефтсбери, на ступеньках которого отдыхают люди, наслаждаясь утренним солнцем. Прямо перед собой в третьем ряду я замечаю Джейсона. Рядом с ним стоит Райан и, конечно же, вездесущая Сьюзен, и все они ухмыляются. (Ладно, вообще-то Сьюзен слишком занята тем, чтобы строить Райану глазки, так что она не ухмыляется, но зато Райан отрабатывает за нее, ухмыляясь особенно противно.) Я замираю.

– О да, вот так намного лучше, – улыбается Мастер огня. – На твоем месте я бы стоял абсолютно неподвижно.

Вдруг из толпы появляется мальчик лет десяти или одиннадцати. Они с Мастером огня похожи как две капли воды, только мальчик ниже ростом. У него светлые густые волосы до плеч, он в черных лосинах и в белой футболке с V-образным вырезом, но только выглядит она немного свежее футболки Мастера огня (возможно, ее просто разок за год постирали). Мальчик, ни разу не взглянув в мою сторону, встает слева от меня, а Мастер огня – справа. Я кошусь на мальчика, надеясь, что он все же проявит каплю сострадания и позволит мне спуститься, но тот равнодушно смотрит мимо меня. Вдруг в его глазах мелькает огонек, и я понимаю, что это лишь отражение реального огня.

У Мастера огня вдруг появляются в руках четыре похожих на кегли предмета, и каждый из них горит с одного края.

ГОРИТ.

Я взвизгиваю и делаю движение, чтобы немедленно слезть с ящика, но Мастер огня ревет: «СТОЙ СМИРНО!» – и я замираю в ту секунду, когда в нескольких сантиметрах от моего лица пролетает горящая кегля. Спустя мгновение уже все четыре горящие кегли носятся вокруг меня от пожилого Мастера огня к мальчику и обратно. Я хочу поднять руку и схватить свои забранные в хвост волосы, чтобы защитить их от пламени, но я буквально оцепенела от страха и не могу пошевелиться. Я стою и смотрю, как мечутся огни – все быстрее и быстрее. Я не могу оторвать глаз от них и начинаю впадать в какой-то транс. Толпа словно растворилась в воздухе, и во всем мире больше нет ничего, кроме меня и летающих огней. В их движении есть ритм, и мои мысли ему подчиняются.

Марк. Марк. Марк. Марк. Марк. Марк. Марк. Крис. Марк. Крис. Марк. Крис.

Марк. Крис. Марк. Джейсон.

Когда в сознании всплывает образ Джейсона, способность видеть словно возвращается ко мне, и я снова замечаю его в толпе. Он смотрит на меня так странно. Его выражение не прочесть, но это точно не фирменная наглая ухмылка. Я все еще вижу, как четыре огня носятся перед моими глазами, но почему-то теперь мне не страшно. Я чувствую только усталость. Как я дошла до такой жизни? Еще неделю назад я ненавидела Джейсона, Марк и не думал говорить со мной, а самым большим приключением в моей жизни была экскурсия на бостонском автобусе-амфибии с Фиби. (Она делала вид, что мы шведки, которые приехали учиться в Америку по обмену, а значит большую часть времени я просто молчала.) А теперь я поцеловала Джейсона (и вновь его ненавижу), а Марк не только говорит со мной, но даже хотел бы проводить вместе больше времени. Не будем упускать из виду и тот факт, что самый сексуальный парень из всех, кого я встречала (ну после Марка, конечно), – парень, который так же любит Шекспира, как я, – пишет мне сообщения и хочет встретиться. Как будто я поменялась жизнями с кем-то, кто во много раз круче меня, как в песне Freaky Friday в фильме «Чумовая пятница».

Что ВООБЩЕ происходит?

Толпа взрывается аплодисментами, и я выхожу из транса. Горящие кегли больше не летают, а Мастер огня и мальчик кланяются. Потом они оба указывают на меня, а я, стоя на своем хлипком пьедестале, изображаю неловкий поклон.

– Прекрасно, прекрасно. – Мастер огня предлагает мне руку и помогает спуститься с ящика на тротуар. – Так чудесно, когда наши добровольцы не выливают себе на голову целый флакон лака для волос!

Публика снова хохочет, а я, воспользовавшись моментом, ныряю обратно в толпу и протискиваюсь в том направлении, где только что видела одноклассников. Но они словно испарились. Тогда я иду дальше, пока не выбираюсь из толпы окончательно. Оказавшись у подножия фонтана со скульптурой Эроса, я решаю раз и навсегда избавиться от камешка в кроссовке. Вдруг из ниоткуда появляется Джейсон и плюхается рядом. Сейчас я чересчур измотана, чтобы вставать и уходить, так что просто игнорирую его присутствие и сосредоточенно развязываю двойной узел на кроссовке. Затем снимаю его, переворачиваю и трижды резко встряхиваю. Но ничего не выпадает.

– Ты собираешься игнорировать меня всю жизнь? – спрашивает Джейсон, слегка пихая меня плечом в плечо.