Их губы встретились и соединились в поцелуе… в таком поцелуе…

Вот этот, именно он, а не тот, что вызвал смех, и был их настоящим первым поцелуем! Таким, который срывает все ограничения и сносит напрочь разум – истинным, безумным и бесконечно сладким.

И у Дины больше не имелось никаких травм, синяков и шрамов, и не было и не могло быть никакой боли и неуклюжести, лишь ее горячее, гибкое, сильное, чувственное тело, отвечающее, отзывающееся на любое движение, на любое касание, на вздох, на любой призыв этого мужчины.

Сейчас она не помнила и не знала ничего ни о мире, ни о жизни, ни о боли, ничего, кроме его тела, его губ, его рук и обжигающей страсти этого потрясающего поцелуя. И она стонала от непереносимого желания, от сладостной муки и потрясающих чувств, вся устремляясь навстречу своему страстному желанию.

И шептала, звала, торопила…

А он держал в руках ее пылающее сексуальным нетерпением тело, так чутко улавливающее все его движения, стремления, ласки, и целовал, пропадая в ней бесповоротно и окончательно, и вошел стремительно, мощно, соединив их тела, отдавая всего себя этой женщине и порабощая ее своей страстью и любовью.

Телом, душой, сердцем.

Они неслись вдвоем к первой своей вершине, в первом своем фантастическом единении и стонали от переполнявших, захвативших их чувств и невероятных ощущений.

И он поднял, поднял, поднял их туда, куда они так стремились попасть вдвоем, где и должны были оказаться – и взорвался их сумасшедший оргазм один на двоих, как великий дар, как нежданная награда, как наивысшее откровение, дарованное только им двоим.

Ведь редко кому дается такое счастье – вместе достигнуть такого уровня оргазма. А им вот выпало. Повезло.

Но это они поймут, прочувствуют и осмыслят позже, а сейчас…

Сейчас они тихо парили, все еще испытывая отголоски своего великолепного единения и остывающей страсти, обессиленно переплетясь руками-ногами, теперь уж без всяких ухищрений, потеряв ощущение.

Так и заснули, не в силах даже накрыться одеялом.

Дина проснулась, открыла глаза, осмотрелась, не сразу сообразив, где находится. А сообразив, задалась самым естественным в такой ситуации вопросом: а где, собственно, ее партнер по офигенному сексу, господин Гарандин, и почему она одна почивает в его кровати? Судя по всему, в ванной комнате, дверь в которую была приоткрыта.

Так, для начала следовало бы одеться, хотя бы найти свою пижаму. Из кровати она выбралась не без сожаления, уж больно там было хорошо и уютно, и от ярких воспоминаний горячая волна пробегает по всему телу… Пижаму она нашла сложенной стопочкой на кресле и кое-как умудрилась натянуть на себя одной рукой. Воровато-осторожно выглянув из двери, покрутив головой туда-сюда и не обнаружив никого в коридоре, Динка торопливо проскочила в свою комнату.

Взяла смартфон с тумбочки и набрала номер Гарандина.

– Привет, – практически сразу отозвался тот и спросил, явно улыбаясь (она вот прямо видела, как меняется мимика его лица с этой улыбкой): – Как себя чувствуешь?

– Хотелось бы порадовать твое мужское эго, отрапортовав, что офигительно, великолепно, что ночью было нечто, – немного вредничала Динка, – но, к сожалению, анестезия уже прошла, и как-то оно… Терпимо, в общем и целом.

– Я сейчас пришлю Лену, она поможет тебе принять душ и одеться, и мы позавтракаем.

– Подожди, – остановила она его, уловив какие-то звуки фоном на заднем плане в трубке. – Ты не дома?

– Нет, я на ферме, но через полчаса подъеду к завтраку.

– Экий ты энтузиаст своего дела, – похвалила Дина.

– Да, я такой, – подыграл ей Влад.

Душ был мучением. Дина смущалась доверить мытье незнакомому человеку и возилась, управляясь левой рукой, самостоятельно, согласившись лишь на мытье головы с последующей укладкой волос. Ладно, худо-бедно справились общими усилиями, а укладка у Леночки была так и вовсе выше всяких похвал. К тому же пришлось девушке помогать Дине еще и одеваться.

В тот момент, когда она спускалась по лестнице, Влад как раз заходил в дом. Встретились взглядами…

Дине казалось, что она непременно будет смущаться, у нее бог знает сколько не было мужчины, да и вообще мужчин тех было, после рождения Кирилла, так… ни о чем. Ну случилась пара-тройка непродолжительных романов, ничего выдающегося: один папин интерн, один коллега по работе и третий пациент, к которому они приезжали по вызову. Ничего серьезного, так, легкая влюбленность, неплохой секс в первых двух случаях и несколько странноватые ухаживания и не впечатляющий секс в третьем случае.

При той действительности, в которой она жила годами, какие там мужчины и романы? Сплошная работа, учеба, маленькие дети, выживание, потом снова учеба, работа, растущие дети, опасности и изматывающий спорт. Кто-нибудь думает, что при таком графике жизни нелишним был бы какой-нибудь романчик?

Ну вот как-то так сложилась ее жизнь. Кому-то повезло больше.

А тут не пойми что – семнадцать дней назад он сбил ее на машине – и ать, вот она уже у него в доме и почти не сомневается ни в чем.

Вообще ни в чем. Даже в нем. Что, согласитесь, как-то не очень нормально.

А тут она увидела Влада, и в тот же миг выяснилось, что все бесконечно просто – глаза в глаза и светлая радость от одного этого взгляда, и ощущение наполненности. Да что же это такое, господи боже?

Они встретились, обнялись с ходу, застыли на пару мгновений, задержав дыхание, оба прикрыв глаза, чтобы лучше, полнее почувствовать друг друга. Прижались и стояли, переживая этот особенный момент.

Все просто. Все очень, очень просто. И бесконечно сложно составлено в этом мире.

– Привет, – сказал он, заглянув в ее глаза, и улыбнулся.

– Привет, – ответила она, посмотрев в его темно-янтарные глаза, и улыбнулась в ответ.

Вот и все. А за этим целый мир.

– Пошли завтракать, я ужасно голодный, – быстренько поцеловав ее в губы, распорядился Гарандин.

– М-да, – легко посмеялась Дина, – придется тебя приучать понемногу к существованию огромного разнообразия интонаций, кроме руководящей.

– Ну попробуй, – разрешил Гарандин.

– Расскажи мне про дом, – попросила Дина, когда они уже сели наконец за стол завтракать. – Ведь понятно, что он какой-то особенный.

– Понятно? – чуть вопросительно приподнял одну бровь Гарандин.

– Мне это совершенно очевидно, – пожала плечами Дина.

– А что, Алена Васильевна не поделилась впечатлениями? – улыбался Влад, смакуя поразительное, неизвестное ему ранее чувство какого-то абсолютного счастья.

– Нет, как правильный и преданный дворецкий, Алена Васильевна по всем вопросам отсылала меня к первоисточнику, то есть к тебе, – радовалась Дина.

– Давай так, – предложил план Гарандин, – мы сейчас поедим, и я проведу тебе экскурсию по дому и участку и расскажу в общих чертах.

– Почему в общих? – ухватилась за слово Дина.

– Потому что для деталей у нас будет много времени впереди, – многозначительно посмотрел на нее Гарандин.

Но после завтрака они не сразу отправились в увлекательную экскурсию по загадочному дому, а долго, затяжно, упоенно до головокружения, до закипавшей крови, ударившей обоим в голову, целовались в каком-то закоулке на первом этаже, куда затащил ее Влад, и никак не могли оторваться друг от друга, пока у Гарандина в кармане не запел смартфон, разбивая страстное очарование момента.

С сожалением оторвавшись от Дины, Гарандин ответил на вызов и, быстро закончив разговор, посмотрел на нее с явной досадой, тяжко вздохнул, смиряясь с неизбежным, и, резко переключившись, деловито произнес:

– Так, дом. Идем – покажу.

И ухватив Дину за левую, здоровую руку, повел куда-то за собой целеустремленной, быстрой походкой, рассказывая на ходу:

– Прежде чем начать строить усадьбу, а это именно усадьба по своему функционалу и размерам, около года здесь велись только изыскательные работы. Геологоразведка грунтов и пород, глубокое бурение, изучение местного климата: количество солнечных дней в году и роза ветров, архивные данные наблюдений метеорологов.

– Это что, было необходимо? – поразилась Дина. – Ты ведь не город возводил и не небоскреб какой, а одно строение?

– Потому что это не простое строение, – пояснил, улыбаясь и радуясь ее живому интересу, Влад, – а экологическое, полностью автономное строение.

– Ничего себе, – поразилась Дина. – Если честно, я о таком даже не слышала. Это что, какие-то новые веяния и тенденции в строительстве?

– С одной стороны, новые, а с другой – давно забытые старые.

– И зачем это тебе? – все выспрашивала она.

– Не только потому, что я прогрессивный человек, – посмеивался над ее откровенной озадаченностью Влад, – но еще и потому, что мне это было необходимо в тот момент для полной перемены жизни. И потому, что меня невероятно захватила сама идея и проект.

– Ты что, сам его строил? – изумилась Дина.

– Ну не в одиночку, разумеется, но участие принимал самое непосредственное и активное. Для начала, собрав все данные, мы вместе с одним гениальным архитектором, которого я нанял, делали проект, учитывавший все мелочи и нюансы. Всю техническую сторону я разрабатывал самостоятельно, но консультируясь со специалистами. А так да, и бревна клал иногда со строителями вместе, и за топор брался. Но скорее потакая своему азарту и желанию узнать что-то новое, а так моя зона ответственности – это техническая часть проекта.

– Но что это такое – экологический дом?

– Что такое?.. – Влад задумался, как бы популярней и точней ей объяснить. – Экологическое жилье не наносит вред ни природе, ни самим хозяевам, при его строительстве применяются как современные технологии, так и древние, практически забытые приемы. Ну например: тепло и отопление получают от земли, то есть на большую глубину, где всегда одна и та же плюсовая температура, опускаются специальные трубы, через которые проходит жидкость. Попадая в систему отопления дома, эта жидкость уже не требует сильного нагревания, таким образом затрачивается минимум энергии, которая, в свою очередь, получается от солнечных батарей и от переработки органических отходов. Более чем достаточно, даже с избытком выходит.

Тепловые насосы, утилизация отходов до полного преобразования в полезное сырье-удобрение, раздельный сбор мусора, отказ от пластика. Особая фишка – возвращение выработанной энергии и использование ее повторно.

А вот из древних знаний само устройство дома: глухая стена без окон на севере, соблюдение принципа «матрешки» – внутренние стены имеют много слоев с буферными прослойками. А вокруг внутренних, так называемых зимних помещений располагаются летние – закрытые круговые террасы с демонтирующимися окнами, которые снимают на лето и ставят на зиму, и получается, что «основной» дом окружен застекленными террасами, сохраняющими зимой тепло, а летом прохладу.

Обязательны «коньковые» окна под скатом крыши, под разными углами, которые вентилируют воздух лучше всякого кондиционера. А на южной стороне дома устраивается зимний сад, оранжерея…

В это время они и вошли в ту самую оранжерею.

– О-фи-геть! – произнесла потрясенная Дина. – Просто что-то невероятное. – Она потрогала руками плотные листья какого-то пушистого куста. – У нее есть какое-то особое назначение? Ну кроме, разумеется, того, чтобы прятаться в зарослях и предаваться любовным страстям.

– Есть и второе, – подтвердил, усмехнувшись, Влад, – здесь собраны растения, которые лучше других уничтожают свободные радикалы и обеззараживают воздух. В доме всегда поддерживается чистая среда за счет его особого устройства и инженерной системы управления. Для света, воды, воздуха, отопления – своя система. Например, у нас в доме круглый год поддерживается одна и та же температура в двадцать градусов: ни холодно, ни жарко, и он практически не требует отопления. Сейчас террасы застеклены, а летом мы окна снимаем, оставляя всего несколько рам, которые стоят таким образом, что как бы улавливают и направляют поток ветра вкруговую, обдувая и создавая дополнительную прохладу, причем с какой бы стороны ни дул ветер.

– Это что-то фантастическое, Влад, – восхищалась Дина, совершенно потрясенная всем, что он ей показал и рассказал.

– Это не так уж и сложно, – задумчиво почесал бровь Гарандин характерным жестом, который Дина давно приметила у него и который казался ей чувственным и завораживающим, – и в принципе вполне доступно каждому, кто хотел бы строить свой дом, да еще и выгодно. Мы, например, уже давно не платим ни за газ, ни за свет, ни за воду, которую получаем из колодца под землей, через систему каскадных насосов. Вот почему у нас строгий запрет на любую бытовую химию, потому что она проникает в почвенные воды, а через них в водоемы и реки и загрязняет воду на огромном расстоянии вокруг. А мы эту воду потребляем.