– Мекс? Что это значит? Она видела сны? Или изучала мои архивы?

– Это не сны, – почти в один голос произнесли мужчины.

Если бы это сказал только Марк, я бы еще задавала вопросы, но, когда я слышу ответ от того, кто в мое отсутствие всегда был рядом с Надеждой, да к тому же являлся специалистом в области снов, я поверю безоговорочно.

– Это похоже на видения, – вдруг ответил Марк. – Я вижу, ты удивленна не меньше моего, – смягчился он. – Но меня больше интересует не то в курсе ли ты способностей Надежды, а ее слова. Если ты собираешься хоть что-то предпринять…

– Нет! – сразу же выпалила я. – К тому же прояви благоразумие! Видения? Ты всерьез думаешь, что это возможно? Может, это просто воспоминания спутались с воображением? Вдруг, ее памяти доступна информация о предках, как и мне жизни всех потомков! В конце концов, она же ребенок! Ее фантазия может сыграть все, что угодно!

– Ты права, – подозрительно быстро согласился Марк и тут же добавил: – Но видения возможны. Это очень сложная работа с тонкой материей, особенно для ребенка. Я сталкивался с этим, но… не сосчитать как давно. Да, это единичный даже феноменальный случай, но возможный. Твои гены уникальны, а значит, Надежда вполне может стать такой же особенной, как ее мать.

Марк с каждой фразой возвращал себе самообладание, а к концу рассуждений, так вовсе его слова звучали, как признание. Вглядываясь в темные глаза, я даже на мгновение забыла, что мы не одни.

– Все может быть, – откашлявшись, чтобы вернуть себя в строй, начала я и обратилась к Мексу: – Давно ты заметил ее… странное поведение? – не сумела я назвать нечто, что происходит с моей дочерью – видениями.

– Почти сразу после того, как ты связалась с нами отсюда, – не быстро осмелился признаться Мекс. – Но правильным будет сказать не «заметил», а Надя сама заговорила об этом. Первым, что она выдала, был небольшой срыв. Она разозлилась и бросила пару предметов в стену. Но заметив мое присутствие, заявила: «Они пытаются навредить ей! Но мама все равно одолеет всех». Только после этого она сама сказала, что видит картинки уже пару месяцев, когда пытается уснуть. Думаю, это происходит во время…

– Транса, – перебил его Марк.

– Именно! – отметил Мекс. – Но пока она не может контролировать процесс. Я понял это, когда она при мне провалилась в прострацию.

– Это исправимо, – продолжал диалог Марк. – Нужно будет провести несколько наблюдений, когда она…

– Где моя дочь?! – из меня вырвался гневный крик, стоило мне услышать столь страшные слова, даже столь мизерное расстояние между нами не сдержала моих эмоций. Никакая сила не заставит меня спокойно слушать, дожидаясь окончания вердикта, что выносят моему ребенку.

– С Ритой, – настороженно ответил Марк.

– Даже мысли такой не допускай! – заявила я, игнорируя свидетеля и просьбу Марка не подрывать его величие в глазах других. – Ты уже достаточно поставил опытов на мне!

– Кайра, я только сделаю тесты и…

Да как он смеет?! Она моя дочь!

– Не смей! – закричала я, заключая в слова весь свой гнев и возмущение. – Не смей к ней при-ка-саться!!! – с последними словами я бросила самый мощный, насколько сейчас могу, импульс в сердце Марка.

Мне удалось причинить ему недолгую, но все же резкую боль, я и сама почувствовала, будто собственное левое предсердие подверглось разрыву. От чего мы оба на миг схватились за болезненную область. Марк тут же уставился на меня и, выдержав пару молчаливых секунд, заговорил:

– Я хотел только помочь, этот дар может быть опасен! Я знаю, о чем говорю.

– Ну, уж нет! – замотала головой я, проявляя все свое недоверие. – Ничто! И никто так не опасен, как ты и твои эксперименты! Я не намерена… – Я замолкла. Чудом мне удалось вернуть себе самообладание. Я вспомнила о Мексе, который в эту минуту все видит и слышит и чем меньше он узнает, тем безопаснее для него будет. Я попыталась сбросить балласт ярости и продолжила: – Мекс позаботится о Надежде.

– Он не знает, с чем может столкнуться, – настаивал Марк.

– Если придется, узнает и поможет! Он ее любит, он ее семья! И только с ним и Ритой, она будет в безопасности! – надеюсь, все мои прозрачные хоть и обидные намеки доступны Марку. – Ты же справишься? – перевела я взгляд на Мекса, который с настороженным любопытством наблюдал за нами.

– Дааа, – последовал неуверенный ответ, но тут же Мекс отбросил свои сомнения и подтвердил: – Конечно, я справлюсь.

– Хорошо бы так, – не скрывая сомнений, прокомментировал Марк и сразу обратился к Мексу: – Могу предложить тебе доступ в любую лабораторию. А для удобства можешь переселиться с семьей на первый уровень.

– Нет! – снова не сдержалась я, выражая протест. – В моем доме есть все необходимое, – уже обратилась я к Мексу. Он должен понять, что я также имею в виду свою недавнюю просьбу – бежать! – Вам троим, будет этого достаточно для любых исследований!

– Да, – чуть замешкав, отозвался Мекс. – Рена…– осекся он, в попытке обратиться к Марку. – Прости, для меня ты всегда будешь Реной. В общем, она довольно серьезно занималась вопросом обустройства домашней лаборатории, поэтому – да, нам, действительно, будет достаточно ресурсов, что мы имеем. Но, спасибо! Если понадобится помощь, я знаю к кому обратиться.

Надеюсь, этих слов хватило, чтобы Марк прекратил попытки, дотронуться своими экспериментами, да и «помощью» до моих родных.

– Вот видишь, им ничего не нужно, – обратилась я к Марку, который явно прощупывал и анализировал каждое слово и действие, как мое, так и Мекса.

– Вижу. Твоей семье пора. Мекс, остальные тебя уже ждут, – вдруг обрушил печальную неизбежность наш надзиратель.

Я только нерешительно закивала, пытаясь усмирить грусть, что могла нахлынуть величайшей волной. Как я и боялась, мне больше не представится возможность обнять Надю, и я не смогу сказать Мексу все то, что хочу и должна. Я подошла к человеку, в чьи руки я отдала будущее, и обняла его со страшной силой.

– Я люблю тебя. Спасибо! За все, – прошептала я на ухо, подавляя свою эмоциональность.

– Всегда, пожалуйста.

Внезапно Мекс с резкостью оторвался от меня. Его глаза выразили неподдельный ужас, он тут же перевел взгляд с меня на Марка. Сложилось впечатление, что он вспомнил о чем-то, но уже упустил возможность сказать. Что же может его беспокоить? Вопросы о побеге? О способностях Нади? О Рите? …Точно!

– Кстати, Мекс! Пока Рита готовится к материнству, ей неплохо было бы пообщаться с Дружкой, она знает куда больше о рождении и воспитании эмоциональных детей, чем пособия Олимпа.

Мекс облегченно заулыбался. Я угадала, и это стало последним, что я сделала для него. Он покинул меня. Только бы не навсегда!

Стоит ли надеяться, что я еще увижу свою семью? Возможно, мне представится время подумать над этим. А пока в помещении нас все еще двое, и мы стоим лицом друг другу на пятиметровом расстоянии, не решаясь нарушить идиллию. И все же ей не суждено длиться вечно. Марк значительно сократил дистанцию и как-то странно посмотрел и даже немного зашевелил головой, будто соглашаясь с чем-то внутри своих мыслей, а затем скрестил руки на груди, словно учитель, собравшийся внимательно выслушать докладчика.

– Не поделишься?

Снова он говорит о чем-то известном лишь ему. Я только вопросительно поднимаю брови.

– Что ты задумала?

Я обессилено, будто после тяжелой борьбы, покачала головой и повела плечами, выражая свое глубокое недоумение и в то же время отрицание его догадок.

– Знаешь, после того, что случилось у фонтана, я только и думаю о твоем поцелуе перед собранием. Почему я сразу не понял, что ты снова прощаешься со мной? Ведь я столько раз прокручивал в памяти схожий момент, когда на Земле ты подарила мне такой же, а потом сбежала.

Он смотрит на меня с сожалением и явно чего-то ждет в ответ, но я, как и всегда не могу разгадать что именно.

– Вот видишь, это еще раз доказывает, что ты не учишься на своих ошибках. – Надеюсь, он поймет, что я снова готова сбежать от него, как можно дальше.

– Как раз нет, я уже говорил тебе, в чем я ошибался. И я больше не отпущу тебя. Но Кайра! Я не мог не заметить, что ты прощалась и с родными, – его голос, кажется, заботливым и бережливым. – Да и пророчество Надежды… Чтобы ты не решила, не делай этого. Прошу, – с душевной чистотой произнес он.

– Марк, – меня будто толкнуло что-то, я оказалась еще ближе к нему. – …Все, что я пыталась сделать, обернулось прахом. Что я могу против тебя? …Скажи мне! – я совершаю стремительный шаг вперед, давая разглядеть решительность в моих глазах. – И я сделаю это, лишь бы увести всех к новой жизни.

Марк скрывает свои тайны молчанием, но с явным наслаждением рассматривает мои черты лица. Мы оба ощущаем дыхание друг друга.

– Ты сможешь убить? …Меня? – вдруг выдыхает он. Его слова звучат ласково и нежно. Как это понимать? Ловушка? Любопытство? Или опасения?

– Разве это возможно? – занервничала я, но стараюсь не выдать этого.

– Думаешь – нет? – не сводил с меня глаз он.

Боже, да он приводит меня в жуткое замешательство и недоумение.

– Кайра, если ты этого хочешь, сделай прямо сейчас. Обещаю, я не буду сопротивляться, – добивает мое и без того обезумевшее от этого разговора сознание. Он наклоняется к моим губам со словами: – Такой легкой возможности у тебя больше не будет.

Я сглатываю. Мое сердце бушует! Я не верю и верю! Если он действительно дает мне эту возможность, я не хочу ее упускать!

– Как? – осмеливаюсь задать нелепый вопрос, в надежде, что сама жертва подскажет мне свое слабое место.

Марк берет мою правую руку и кладет к себе на грудь. Я ощущаю ритм, что отстукивает его переменчивый в чувствах орган.

– Ты знаешь, – произносит он.

Он и в правду серьезен?! Я не могу понять! Я не чувствую в нем страха или иной тревоги. Да, его пульс неспокоен, но никаких негативных эмоций он не кроет. Мне снова не хватает влаги во рту и уверенности в его словах. Но вот бы он с такой же самоотверженностью доверился мне и просто полетел на Колыбель.

– Я только прошу тебя, ответь мне на один вопрос, – вдруг он отходит на шаг, кажется, собирается с силами: – Кайра, с момента твоего появления меня мучает одно, если бы Вил был здесь, кого бы ты предпочла в этой жизни?

– Марк, это идиотизм, – удивленно выдыхаю я.

Как можно предоставлять мне возможность убить себя и тут же напоминать мне о любимом, жизнь с которым он забрал?! С другой стороны, пусть и на мгновение, но я невольно задумалась над его мыслями и поняла, пусть я уже давно смирилась с тем, что не вернешь, но иногда воспоминания все еще могу причинить боль, поэтому я даже обдумывать свой ответ не хочу. Мы живем здесь, сейчас, и Вила нет, а память о нем я оставлю исключительно себе, и никогда не буду делиться этим сокровищем!

– Почему это так важно для тебя? – продолжаю я. – Марк, да и откуда я знаю? И какая уже разница, если у меня больше нет такого выбора. Есть только ты и я! Так давай не упустим этот шанс и будем вместе, там на Колыбели! – Вижу его глаза полные грусти, и он молчит. Но раз он захотел искренности: – Знаешь, когда я прекратила думать о том, что было бы если? Как только моя память разложила все на свои места я только и делала, что думала о тебе! А точнее о том, как бы сложилась моя жизнь и жизнь человечества, послушайся я Гая и свои желания и останься с тобой! …В итоге я устала! Устала каждый раз ощущать это гложущее чувство от сожалений и неизбежности того, сколько всего было упущено и недосказано! Поэтому я больше не задаюсь подобными вещами! Я не собираюсь заниматься самобичеванием!

Марк внимательно изучает мои глаза, а я чувствую его бездонную грусть, кажется, он собирается что-то сказать:

– После твой смерти я миллионы раз думал о том же! Если бы ты осталась… – Он отрицательно покачивает головой. – Я, действительно, хотел столько всего тебе рассказать… Кайра! Я бы мог удивлять тебя каждый день! Земля была прекрасной, столько ее секретов я бы мог открыть и показать тебе! А технологии и мои возможности позволили бы нам наслаждаться миром и друг другом тысячами лет! – Его голос словно воспарял, будто он увлеченно читает балладу.

– Но Марк! Мы же можем начать все сначала… здесь! В этой жизни нас только двое! И я не хочу от тебя сбегать, я хочу лишь дать всем Колыбель!

– Кайра, я брошу к твоим ногам любую звезду, любую планету, но… – Снова его отрицание! Везде! В словах, в глазах, в мимике! Его невозможно переубедить!

– Только не эту, верно? Знаешь, ты ведь ученый и тебе давным-давно известны простые истины, так ответь мне! Когда у теории есть исключения, о чем это свидетельствует?

– Кайра, я не лгу!

– Марк! Исключений не бывает! Есть только ложь, порой радужная и сладкая, но это ложь! Уловки, отговорки, загадки… Похоже, в этом весь ты! – не сдержала я крика, но какого-то глухого, словно его выдернули из меня.