Я улыбнулась этому явному противоречию, но сердце подскочило от радости. Супер! Я смогу работать в коттедже и быть рядом с Айво, и не придется объяснять мистеру Картеру, что у меня есть двухлетний помощник шеф-повара, а я как раз собиралась набраться храбрости и заговорить об этом!

– О, мне это вполне подходит, – выпалила я. – Я буду рада работать дома. Тогда давайте определимся – я взяла карандаш и бумагу. – Лазанья, рагу, может, муссаку?

– Не, мы как-то пробовали делать мусс – так он осел и стал как холодная блевотина. Десерты нам лучше сытные. Рулет с джемом, бисквит с патокой, пятнистая колбаска – пятнистую колбаску делать умеешь?

– Первоклассную, – еле слышно пробормотала я.

– Тогда место твое. Сегодня и завтра можешь отдыхать, но в среду жду тебя с обедом, скажем, на сорок порций, о'кей? Для начала, два противня с лазаньей, два – с пастушьей запеканкой, и парочку приличных десертов. Приезжай около шести, и получишь стакан портвейна с лимоном за мой счет.

– Отлично, и сколько я получу? – торопливо пролепетала я. – То есть сколько вы платите?

– Двести монет в неделю, работа каждый день, кроме воскресенья, и ланч делать не надо, моя миссус делает бутерброды, так и справляемся. Естественно, продукты за наш счет. Ну как?

Я быстро посчитала в уме. Очень даже неплохо. Учитывая, что работать я буду дома, для деревни – немалая зарплата.

– Сработаемся, – ответила я, переходя на жаргон Боба. – Я согласна.

– Вот и умница! Говорил же, что плачу хорошо, а? Тот дубина шеф-повар знать не знал, где искать выгоду, так что ему хуже, тебе лучше. Значит, увидимся в среду, и чеснока и всякого такого много не клади, о'кей? Покеда!

Я едва не подпрыгнула и не закричала: уррраа! Я стала поваром в пабе! Значит, я снова контролирую свою жизнь. Пусть это не работа моей мечты, но теперь я не буду зависеть от своей семьи, и я наверняка смогу чего-то добиться. Возможно, это и есть твой шанс, Рози, твой и Айво, размышляла я, глядя, как длинные реснички Айво щекочут его розовые щеки.

Глава 13

Через два дня я поехала в Сайренсестер и купила все мыслимые и немыслимые ингредиенты, которые могли бы мне понадобиться для «Красного Льва». Приковыляв домой, я рассыпала половину универсама «Уэйтроуз» по кухонному полу и мысленно напрягла мышцы, готовясь запихнуть все это в свой крошечный холодильник, как в волшебную бездонную коробочку. Как ни странно, при желании в два квадратных фута можно вместить очень много всякой всячины, и, к счастью, холод на кухне стоял жуткий, так что все, что не влезло, отправилось на ледяной подоконник. Пока Айво запихивал пластилин в трещины линолеума, я закатала рукава и принялась обжаривать шматы мясного фарша на одной крошечной электрической конфорке и варить тонны картошки на другой.

После ресторанных кухонь, к которым я привыкла в Лондоне, я словно оказалась в стране лилипутов, и это было как вызов, но я вполне справлялась и, по мере того как продвигалась работа, чувствовала себя все бодрее. Весело напевая, я включила радио, зажгла для прогрева духовку, снова зажгла духовку… и еще раз… и еще раз… о черт… неужели… Боже, только не это! Я села на корточки и заглянула внутрь, дергая выключатель и не желая признать ужасную правду, которую уже поняли мои потные ладони. Лампочка не горит. Проклятье! Духовка сломана. Никаких сомнений: духовка накрылась, и, скорее всего, это случилось уже давно. Я села на пятки и уставилась в темное пустое пространство. Так. И что теперь, Рози, чинить ее, что ли? Пролистать «Желтые страницы» и грызть ногти, пока какой-нибудь раздолбай-механик не приедет и не подтвердит, что этот прибор 1930 года выпуска дал дуба, и поскольку все запчасти – довоенного производства, он ничего не может сделать, или… Конечно. Как я сразу не подумала. Джосс.

Я бросилась к телефону. Джосс всегда меня выручал, правда? Джосс был рад за меня, к тому же он все время работает и наверняка ни разу и не был на кухне, разве что заходил помыть резцы, он наверняка скажет… О боже, Рози, хватит суетиться, делай дело! Я набрала номер и стала ждать. Трубку взяла какая-то девушка.

– Алло?

Ага. Наверное, это и есть Марта.

– О, здравствуйте, Джосс дома?

– Не-а. Он уехал.

– Уехал? НО… вот как. Я его только вчера видела, он ничего не сказал!

– С чего это ему вам говорить?

– Хмм… да, действительно, просто я подумала…

– Да, он уехал в Нью-Йорк на пару недель. Сказал, что едет в Сохо – я-то думала, что это стрип-клуб, но оказывается, по работе.

– О! Понятно.

– До свидания.

Она бросила трубку. Я уставилась на телефон. Черт, черт, черт! Он уехал! И что мне теперь делать? Я задумалась на минутку, сделала глубокий вдох, собралась с духом и перезвонила. Она сразу же ответила.

– Марта, – пролепетала я. – Извините, я не представилась. Меня зовут Рози Медоуз, я снимаю коттедж. Извините, что мешаю, но я хотела спросить, не сделаете ли вы мне очень важное одолжение. Понимаете, к сегодняшнему вечеру я должна приготовить ужин на сорок человек для местного паба, и у меня сломалась духовка. Вы не разрешите мне воспользоваться вашей? С конфорками все в порядке, так что основную готовку можно сделать здесь; мне просто нужно все испечь, в этом и проблема.

Я ждала с замершим сердцем. Чувствовала, что она колеблется.

– Я могла бы помочь вам с детьми, – выпалила я. – Пока буду ждать, чтобы все пропеклось. И могу приготовить им кое-что вкусненькое к чаю, хотите?

Это сработало.

– Ладно, – неохотно протянула она. – Приходите.

– Спасибо, – выпалила я. – Вы прелесть.

И, уже собравшись воскликнуть: «Победа!» и по-хулигански ударить кулаком в воздух, я вдруг почуяла подозрительный запах. Забыв о поздравлениях, я поспешила на кухню, где обнаружила, что весело шкворчащий фарш превратился в угли, а Айво старательно вывалил содержимое холодильника на пол. Я заметалась по кухне, стараясь по возможности ликвидировать ущерб, и только мне удалось взять ситуацию под контроль и снова встать у плиты, помешивая мясо, как за моей спиной раздался голос. Я чуть из кожи не выпрыгнула.

– Как противно пахнет.

У моих локтей выросли две светлые головки. Я вздохнула с облечением. Господи, эти близняшки такие тихие, все равно что воины апачи, прокравшиеся на порог! Они были в форме – видно, только что вернулись из школы – и привели с собой довольно вонючих терьеров.

– Немножко пережарилось, подумаешь, – отмахнулась я.

– По-моему, оно все сгорело, – заявила близняшка с веснушкой (я вспомнила – Эмма).

– Может, подгорело самую малость, но я уменьшила огонь, – сказала я, решительно отгоняя их носы от горячей сковородки и разворачивая их к выходу. – Уверена, я все исправлю. Господи, это еще что?

Я уставилась на огромную плетеную корзинку, которую они, похоже, притащили в мою гостиную.

– Наши наряды! – ответила Люси, весело подбежав к корзине, и потащила ее в кухню. Сестра бросилась ей помогать. – Мы принесли, чтобы вам показать!

Надо же, радость какая, подумала я, увидев, как они вытряхивают содержимое корзинки на пол моей крошечной кухни. Через секунду кухня стала похожа на раздевалку танцовщицы фламенко: одно платье с рюшами следовало за другим. Я жарила фарш и краем глаза наблюдала, как они сорвали свою форму и, непрерывно тараторя, принялись наряжаться и пританцовывать. С невольной улыбкой я поняла, что они обе выбрали одну героиню для подражания и, вместо того чтобы драться, обрадовались счастливому совпадению и обе решили быть ею.

– Пойдем, Барби!

– Иду, Барби!

– Пойдем по клубам, Барби!

– Конечно, Барби!

И так продолжалось до бесконечности. Они без передышки носились по кухне с сумочками и боа из перьев. Подумаешь, размышляла я, глядя, как они крутятся передо мной, они всего лишь наряжаются, как все девочки; но, честно говоря, я удивилась, почему среди их одежды нет клоунского костюма или белого халата медсестры. Повернувшись, чтобы примять вилкой верхушку одной из моих пастушьих запеканок, я заметила в кухонном окне красный блейзер Тоби. Он сидел на моей изгороди, спиной к дому, и кидал камни перед собой. Я посмотрела на его сгорбившуюся спину, вытерла руки полотенцем и вышла на улицу.

– Привет, Тоби.

– О! Здрасьте.

– Что делаешь?

– Ничего.

– Как дела в школе?

– Нормально.

– Не хочешь зайти в дом и выпить сока?

– Не очень.

Я села рядом с ним, лицом в противоположную сторону. Помолчала немного и снова попыталась начать разговор:

– Я слышала, твой папа уехал ненадолго. Ты знаешь, когда он вернется?

– Он говорит, в канун Рождества.

– Здорово.

– Ага, супер. Не сомневаюсь, он притащит кучу подарков, как долбаный Санта, и будет ждать, что мы соберемся вокруг пианино и споем «Джингл Беллс».

Меня поразила горечь, звучавшая в его голосе.

– Брось, не говори так. Наверняка ему не хотелось уезжать, просто у него такая работа. Не расстраивайся.

– Кто это расстраивается? Я вовсе не расстроен, мне вообще плевать! – Он сердито спрыгнул со стены и побежал вдоль изгороди. Прищурившись, я посмотрела ему вслед: он бежал к замерзшей реке, поверхность которой мерцала в прозрачном свете зимнего солнца…

– Что вы обычно едите на полдник? – спросила я жизнерадостных близняшек, вернувшись на кухню.

Люси водрузила тиару на голову Айво, который явно наслаждался происходящим, поражаясь, как это две такие взрослые девочки соблаговолили провести с ним время. Эмма повязывала шарфики на головы терьеров, и я с удивлением заметила, что у обеих собак ногти накрашены голубым лаком.

– О, мы просто роемся в чулане. Там обычно находится хлеб и сыр, но я лично ем кокосовые шарики.

– Понятно.

– Правда, сегодня Вера придет, – напомнила сестре Люси. И повернулась ко мне: – Вера – наша домработница. Иногда она готовит невкусные сэндвичи с рыбным паштетом, но мы просто скармливаем их собакам.

– Неужели? – ответила я, изумляясь столь либеральным порядкам, которые, похоже, ни у кого не вызывали возражений. Эмма втиснулась в невероятно узкий комбинезон с блестками.

– Думаете, папа привезет нам из Америки подарки? Может, он купит мне бальное платье для Барби? – спросила она, изображая танец в стиле диско.

– Понятия не имею. А этот наряд у тебя откуда? – невинно поинтересовалась я.

– От Марфы, это костюм ее сестры. Бойфренд Марфы Гари говорит, что я в нем сексуальная. Что значит сексуальная, Рози?

Кровь у меня закипела, но я быстро справилась с волнением и расправила обычную одежду Эммы.

– Это значит, что твой вид нравится мальчикам. Хочешь нравиться мальчикам, Эмма?

– Фу, ну уж нет! Тем злобным хулиганам, которые плюются на тротуар в деревне?

– Именно. Так что давай одевайся и пойдем вместе со мной в дом. Мне нужно поставить еду в духовку, и если хотите, – бросила я через плечо, направляясь к машине, – я сошью из этого комбинезона пару бальных платьев для Барби, когда выдастся минутка.

– Правда? Здорово! Ох, Рози, спасибо! – восторженно пропели они в унисон.

Я улыбалась, загружая запеканку, лазанью и десерты в багажник «вольво». Учитывая, что девочки воспитывались сами по себе, они были очень даже милые, правда немного надоедливые. Я залезла в машину, пристегнула Айво на детское сиденье рядом с собой и осторожно поехала к дому, наблюдая за близняшками в зеркало заднего вида. Они медленно затаскивали свою корзину в горку. Я припарковалась у входа на кухню и, разгружая машину, оглянулась в поисках признаков жизни. Так никого и не увидев, я отрывисто постучала в дверь черного хода, потом толкнула ее и замерла на придверном коврике, изумленно оглядываясь вокруг. Я была застигнута врасплох, так как оказалась в очень грязной старомодной кухне без всякой современной техники. Кроме огромного дубового стола, который тянулся во всю стену, здесь стояли: доисторическая плита, буфет от пола до потолка, большой пластиковый стол посередине – и почти ничего больше. Краска отслаивалась от стен. У рабочего стола стояла очень худая девушка с волосами баклажанного цвета, которые торчали из ее головы вертикально. Она разговаривала по телефону. В каждом ухе у нее было по три серьги, в носу – золотой гвоздик; черный пуловер едва прикрывал попу, зато полностью закрывал пальцы; картину довершали леопардовые леггинсы и ботинки на гигантской платформе.

– Угу… угу… знаю… знаю… угу…

Я улыбнулась, проходя мимо нее, но она никак не отреагировала. Я принялась загружать запеканки в громадную древнюю «Агу», и тут она закончила болтать и положила трубку. Я выпрямилась и улыбнулась:

– Привет, я Рози, спасибо, что выручила.

Ее лицо на фоне крашеных волос казалось белым, заостренным; под глазами залегли глубокие темные круги. Наверняка ночами ходит по клубам.

– Ничего, – неприветливо ответила она. Потом настороженно оглядела меня, и я опять улыбнулась. Нет, ни к чему бояться девчонки на десять лет моложе меня, как бы страшно она ни выглядела. Я открыла рот, чтобы начать разговор, но тут в кухню ворвались близняшки: