Кэтрин Эллиот - Сожаления Рози Медоуз

Вот так, Рози, обреченно подумала я. Такие вот, значит, у них теперь методы. Магнитофон…

– Итак миссис Медоуз… – Она заглянула в свою папочку… – Рози… – подняла голову… – Как мне известно, ваш муж умер в ночь на шестое ноября, спустя тридцать шесть часов после того, как съел ядовитый гриб, общепринятое название которого – пантерный мухомор. Верно?

– Да, верно, – пролепетала я.

– У меня здесь, – она вытащила пластиковый мешочек, – как раз такой гриб. – Она достала гриб с белой ножкой и коричневой шляпкой. – И еще у меня есть… – она выудила второй пакет, – …белый гриб, боровик и лисичка – те грибы, которые якобы собрал ваш муж – Она достала еще три гриба и положила их рядом с мухомором. А потом посмотрела на меня. – Все они отличаются друг от друга, не так ли?

Я откашлялась и собралась с духом. Нет уж, ей меня не запугать.

– Да, но позвольте заметить, у вас здесь собраны довольно яркие представители видов. Этот пантерный мухомор особенно маленького размера и довольно пятнистый, в то время как бывают грибы гораздо большего размера и чисто коричневого цвета. А боровик у вас слишком большой. Маленькие свежие боровики, растущие в лесу, бывают крапчатыми, одного размера с крупным мухомором.

– Понятно. – Она замолкла. – Значит, эти два гриба легко перепутать?

– Их можно перепутать, хотя, на мой взгляд, разница все равно очевидна. – (Лучше быть честной, решила я.)

– Безусловно. Но вы ведь хорошо разбираетесь в грибах, не так ли? Как я понимаю, вы учились у Антонио Карлуччо?

– Да, я закончила четырехдневные курсы.

– И вам не кажется необычным, что вы не заметили разницы, хотя сами их и готовили?

– Да, только я уже говорила: я заглянула в сковороду лишь мельком. Я тогда была невнимательна, думала совсем о другом, а он набрал еще много других грибов, не только те, что есть у вас, но еще и вешенок, и зонтиков; короче, пеструю смесь.

– И все же этот гриб… – она подцепила пантерный мухомор —…явно отличается от других, вам не кажется?

– Да, отличается, – согласилась я, – и для меня загадка, как это я его не заметила, но не заметила же, и мне очень жаль. Я уже говорила.

– Вам жаль, что вы его не заметили, или вы сожалеете о смерти мужа?

– Послушайте, я уже все объясняла глостерширской полиции. Тогда я ответила на все вопросы, неужели необходимо сейчас меня допрашивать?

– Боюсь, что да, миссис Медоуз. Видите ли, со времени прежнего допроса и рутинного допроса членов вашей семьи всплыли некоторые факты. Коронер[30] послал запрос с требованием подробного расследования.

– Неужели? И почему же? – Я попыталась сделать вид, будто мне просто любопытно, но мой вопрос прозвучал очень встревоженно.

Тишина. Она перевернула страницу в папочке, что-то прочитала – или притворилась, что читает, – полностью меня игнорируя. Я чувствовала, что вся горю. Ладони взмокли, по лбу стекала капелька пота. Наконец она подняла глаза. Вид у нее был непроницаемый.

– Миссис Медоуз, в предыдущей беседе с полицией – и только что – вы упомянули, что, когда ваш муж показал вам грибы, вы были невнимательны. И думали о чем-то еще. О чем, не скажете?

– Ну… я точно не помню.

– Вы не думали о том, чтобы развестись с ним?

– О! Да, да, наверное, я могла думать именно об этом.

– Вы планировали развестись с ним?

– Да.

– И сообщили ему об этом?

– Да.

– И как он отреагировал?

– Ну, он… был не в восторге.

– Он был не в восторге. То есть он противился разводу.

– Да.

– Правда ли то, что он воспротивился до такой степени, что заявил, будто готов сразиться с вами в суде? И не только, – если процитировать слова вашей сестры, он собирался судиться за право опеки над вашим сыном. И, судя по всему, был уверен, что выиграет.

– Да, он хотел забрать Айво.

– И разве он не сказал, что готов лгать, обманывать, чернить ваше имя, выставить вас негодной матерью – одним словом, не останавливаться ни перед чем, будь то разумные или неразумные поступки, чтобы отнять у вас сына?

– Да, он так сказал, но…

– Как удобно, что он умер прежде, чем события приняли такой оборот. Вам не кажется?

– Вы что же, полагаете, что я убила его, чтобы он не забрал у меня Айво?

– Я не знаю, Рози. А зачем вы его убили?

– Господи, нет! Я его не убивала! Я не то хотела сказать, я просто… Господи, да не убивала я его!

Я замолкла под ее взглядом. Молчание было невыносимо. Я сильно впилась ногтями в ладони под столом. Спокойно, Рози, спокойно. Наконец она опустила глаза, медленно перевернула страницу в своей папке и скрестила руки.

– Скажите, ваш муж всегда сам собирал грибы к завтраку?

– Когда мы… – (Голос у меня получился пищащим, неестественным. Я откашлялась.) – Когда мы гостили у родителей, да. Он очень любил хорошо поесть, а рядом растет много грибов. Он считал их лакомством.

– Значит, было очень просто все подготовить, не так ли? Сорвать какой-то особенный гриб, положить его в карман, рассчитать время и потом, когда никто не смотрит, просто подкинуть его в сковородку?

– Я ничего подобного не делала! – Я встала, уронив стул. Сердце выпрыгивало из груди.

– Я всего лишь предположила, что это было бы просто, – спокойно проговорила она. – Прошу вас, миссис Медоуз, сядьте.

Дрожащей рукой я подняла стул и снова села.

– Миссис Медоуз в гневе встала и снова села, – продиктовала она для протокола. Я уставилась на нее; вся потная, взмокшая, напуганная до смерти.

– Скажите, имя Тимоти Маквертера вам о чем-нибудь говорит?

– Нет. А что?

– Уверены?

– Да, уверена.

Она поджала губы и вытащила из папки фотографию. Протянула мне. Я знала, что она следит за моим лицом. И уже приготовилась отдать ей снимок, как…

– О! Это же Тим.

– Значит, вы его знаете.

– Ну да, знаю, но только как Тима, а не Тимоти Как-Там-Вы-Его-Назвали. – Я передала ей фотографию. – Он работает упаковщиком продуктов в супермаркете «Сэйнсбери», в Уондсворте. Мы едва знакомы, так, пару раз разговаривали. Болтали.

– У вас была с ним связь?

– Нет! – ахнула я. – Господи, нет, конечно!

– И тем не менее ваш муж, как-то днем вернувшись неожиданно домой, застал вас с ним в спальне.

– Откуда вы…

– Откуда я узнала? Мы же детективы, миссис Медоуз.

– Послушайте, я знаю, что это выглядит… странно, даже компрометирующе, но все было не так. Он помог мне донести покупки из «Сэйнсбери» и, пока я говорила по телефону, отнес мыло и пену для ванны наверх, в ванную.

– А потом пошел в спальню.

– Да, но…

– Куда вы и последовали за ним через несколько минут. Там муж вас и обнаружил. Знакомая ситуация, не правда ли? Домохозяйка и симпатичный молодой парень из местного супермаркета? Можно предположить, – задумалась она, изогнув бровь и сосредоточенно постукивая карандашиком, – что могло бы произойти, если бы ваш муж не пришел домой в тот самый момент. Можно предположить, по какому сценарию развернулись бы события. И можно предположить, как часто этот парень помогал вам донести покупки до дома, поднимался наверх, чтобы положить мыло в ванную, салфетки в спальню, потом замирал у кровати, садился и…

– Никогда! – закричала я, давясь слезами ярости. – Это неправда, ни одно слово, все было по-другому. Боже, да спросите его, если не верите мне!

– О, Рози, мы спрашивали.

– И?

– И он признался, что у вас была связь.

– Он признался… но это же невозможно! Это абсурд, вы лжете, это неправда, спросите кого угодно!

– Спросили. Сотрудники универмага «Сэйнсбери» подтвердили, что он за вами ухаживал; ваша соседка видела, как он входил к вам в дом; его друзья говорят, что вы двое были той еще парочкой.

– Где он? – прошептала я, собрав последние силы. – Позвольте мне с ним увидеться. Дайте поговорить с ним. Вы поймете, поймете по его реакции, что все это неправда! – Волосы у меня встали дыбом. Я была в ужасе.

– Увы, это невозможно. Во-первых, подозреваемым по закону запрещено сопоставлять показания. И во-вторых, мистер Маквертер в данный момент находится под стражей по другому делу, так что свидания запрещены.

– Хотите сказать, вы его арестовали? За что?

– Рози, я еще раз вас спрашиваю. У вас была связь с Тимоти Маквертером или нет?

– Нет! Не было никакой связи!

– А я говорю, была, и вы вдвоем сговорились убить мистера Медоуза с целью получить наследство, которое полагалось ему от дяди, Бертрама Медоуза.

– Вы с ума сошли. Это бред!

– Неужели? – Ее губы растянулись в тонкой, лицемерной улыбочке.

Я открыла рот, но мне не хватило ни духу, ни слов. Я сидела неподвижно, в ступоре, глядя на нее, а она невозмутимо сверлила меня глазами. Наконец ко мне вернулся дар речи.

– Послушайте, – промямлила я. – Я передумала. Я вам больше ничего не скажу. Я требую адвоката.

– И я очень вам рекомендую поскорее его найти. Если хотите узнать мое личное мнение, он вам понадобится. Я прерываю беседу с миссис Медоуз ровно в… – Она выдвинула часы из-под рукава… – девять часов двадцать одну минуту. – Она вытащила пленки, положила одну в карман, протянула вторую мне, встала и сунула документы под мышку. Я подняла голову.

– Куда вы меня отведете? Куда мне идти?

– Домой, наверное.

– Н-но… вы же сказали…

– Мы не предъявляем вам обвинение. Пока еще нет. Нужно уточнить некоторые мелкие детали, но будьте покойны, Рози, мы скоро опять встретимся. Думаю, это всего лишь вопрос времени, и скоро мы будем видеться очень часто. Желаю приятно провести день.

И с этими словами она выплыла из комнаты.

Первое, что я сделала, вернувшись к себе в коттедж, – это схватила бутылку джина и налила себе гигантскую порцию. При этом рука у меня дрожала так что я даже остановилась и в страхе взглянула на нее. Я безразлично опрокинула стакан. Нос поморщился от отвращения. Черт, ну и гадость: все равно что принимать лекарство; но я была настроена притупить боль немедленно, не прибегая к смягчающему действию тоника. Я сделала еще глоток, но на этот раз жидкость показалась мне уже не такой вонючей. Жадно вцепившись в стакан, я развернулась и уже почти дошла до дивана, но колени подкосились, и я кучей рухнула на ковер у камина. Как была, в пальто, я уронила голову на руки и разрыдалась не на шутку. Господи!

Я должна немедленно с кем-нибудь поговорить, сказала себе я и тут же поняла, что хочу, чтобы этим «кем-нибудь» оказался Джосс. Мне хотелось услышать его раздраженный властный голос, хотелось, чтобы он сказал: не говори глупостей, Рози. Если ты этого не делала, то никакой проблемы нет, и точка. Они же не могут заставить тебя признаться, бога ради, все их предположения – полный абсурд. В общем, он нашел бы, что сказать, что-нибудь столь же утешительное. Но мне ни в коем случае нельзя было говорить с Джоссом. Во-первых, он наверняка еще летит на самолете, а если и нет, я была почти уверена, что Аннабел присоединилась к нему в аэропорту. И если бы она подошла к телефону, то была бы не очень рада услышать, как я требую разговора с ее мужем по поводу маленького дельца об убийстве, в котором меня обвиняют. И кстати, Аннабел, мне очень жаль, что я проболталась про презервативы; надеюсь, я не разрушила ваш брак? Нет, это невозможно.

Звонить родителям еще более немыслимо. Филли? Нет, она все скажет маме. Элис?

Бедная Элис. Этот Майкл, будь он неладен! И все же – получается, что мне больше не к кому обратиться за советом.

Я набрала номер и чуть было не бросила трубку, когда подошел Майкл. Он первым оправился от неприятного изумления.

– Рози. С Новым годом! – (Вот ублюдок – как ни в чем не бывало!)

Я сразу же поняла, что Элис, наверное, стоит рядом, и, в свою очередь, от души поздравила Майкла с Новым годом.

– Наверное, ты хочешь поговорить с моей женой?

– Да, пожалуйста.

Последовала долгая пауза, а потом раздался довольный, безмятежный голос Элис.

– Рози! Счастливого Нового года, моя милая. Черт, мы же совсем забыли вчера созвониться, да? Я вообще заснула сразу после одиннадцати: так устала, и по телевизору какое-то дерьмо показывали, скажи? Погоди минутку. – Она прервалась, и я услышала, как она прощается с детьми. – Пока, девочки! Ведите себя хорошо, передавайте привет бабушке! – Она вернулась к телефону. – Майкл отвозит детей к моей матери на весь день, – объяснила она. – Хочет дать мне передышку, ведь вчера вечером он веселился, а я нет.

– Угу. Да. И как он отпраздновал?

Да так, довольно скучно, хотя какой-то пьяный идиот умудрился ударить его пивной кружкой по голове. Бедняжка. Судя по всему, в баре завязалась драка, и Майкл просто попался под горячую руку. На лбу у него огромная шишка, и голова ужасно болит. А у тебя как дела?

– Вообще-то, не очень, Элис. У меня тут проблема. Понимаешь… – При этих словах я разрыдалась и под драматический аккомпанемент всхлипов и воплей, прерываясь, чтобы высморкать нос, изложила события последних нескольких часов во всех кровавых натуралистичных подробностях. Когда я закончила, на другом конце провода воцарилась убийственная тишина.