Вадим Селин - Созвездие Двух Сердец

Мы с мамой посмотрели на лемура.

– Но ты хоть попытайся что-то сделать! – едва не плача, попросила я.

– Лемур действительно измученный. У лемуров же сейчас спячка. А их будят. Сейчас у нас лето, а на Мадагаскаре или Коморских островах, откуда они родом, зима, и они спят…

– Ты это раньше рассказывал, – кивнула я.

– У меня есть один препарат, но он очень дорогой, и я не знаю, поможет ли это… – растерянно проговорил Иван. – Тут пятьдесят на пятьдесят…

– Пробуй! – дала указание мама. – Я деньги привезу через полчаса, а то все, что с собой было, этому живодеру отдала.

– Хорошо. Значит, используем этот препарат…

Ваня направился к шкафчику с лекарствами.

Мама обняла меня.

Ветеринар набрал в шприц лекарство соломенного цвета и ввел иголку в тело лемура. Он даже не пошевелился, хотя любое животное среагировало бы на боль.

– Позвоните мне завтра утром, – закончив вводить лекарство, дал указание Иван. – Если лемуру не станет лучше, его, действительно, будет лучше… это самое…

– Бедный малыш, – шмыгнула мама носом. – А это мальчик или девочка?

– Самец, – ответил Иван. – Мальчик. Да, и самое главное. Положите его куда-нибудь, где тихо и где его никто не потревожит. Ему наконец надо дать выспаться…

– Мы дадим!

– Не забудьте – позвоните утром. Лекарство или подействует, или не подействует. Состояние у него очень тяжелое, поэтому что-либо спрогнозировать трудно. Если не подействует, значит… Сами понимаете… Готовьтесь к худшему, но надейтесь на лучшее.

Мы вышли из больницы. Переноску с Муркой поставили на заднее сиденье, а лемура я держала в руках.

Мы с мамой были потрясены.

– Кто бы мог подумать, что придем в лечебницу с кошкой, а вернемся и с кошкой, и с лемуром? – изумленно проговорила мама.

– Лишь бы он выжил.

– Будем верить в лучшее, – вздохнула мама, выезжая за пределы территории клиники. – Все, что могли, мы сделали.

Глаза лемура, которые были чуть приоткрытыми, закрылись.

Мы поехали домой.

Я стояла возле скульптурной композиции в виде дельфинов и ждала Сашу. Пришла раньше, чем договаривались.

Мысли были заняты лемуром. Дома мы положили его в коробку и поставили ее в самую дальнюю комнату, чтобы его никто не потревожил. Лемур больше не открывал глаз, не шевелил ушами, однако было заметно, что он еще дышит, и это вселяло надежду на его выздоровление. Но, сказать честно, его состояние было очень и очень плохим. Лемур был изможден.

Потом мама поехала в ветеринарную клинику, чтобы вернуть деньги за дорогое лекарство, а я сделала домашние дела и отправилась на встречу к Саше.

– Привет, – услышала я его голос.

Я даже не заметила, как он подошел.

– Привет, – улыбнулась я.

Мой новый напарник был одет в модные синие бриджи и облегающую белую футболку, которая подчеркивала его развитый торс.

А я надела оранжевый цветастый сарафан.

– Как кошка? – поинтересовался Саша

– Нормально, врач выписал ей лекарства.

Я не рассказала Саше про лемура, потому что мне казалось, что чем меньше людей о нем знают, тем будет лучше. Вот если выздоровеет… или не выздоровеет… вот тогда расскажу. Нахождение лемура у нас дома создавало во мне ощущение некоего таинства, и я не хотела это таинство нарушить.

– Пошли на набережную? – предложил Саша.

– Идем.

Мы направились к набережной. По вечерним улицам не спеша ходили загорелые отдыхающие, о чем-то беседовали, смеялись. Продавцы мороженого, молочных коктейлей и операторы на аттракционах не сидели на месте, без остановки обслуживая клиентов. На море приезжие отдыхали. Здесь все могли отключиться от своих повседневных забот, работы и просто расслабиться. А местные всеми силами в этом помогали.

Сегодня двадцать девятое августа, и хоть еще было жарко, но уже чувствовалась осень. Люди были веселые и одновременно грустные. Каждый знал, что уедет с отдыха завтра-послезавтра, и начнутся трудовые будни до следующего отпуска.

– Через несколько дней в городе станет вполовину меньше народа, – сказала я Саше. – Детей здесь вообще почти не будет. Останутся в основном студенты и старшее поколение. Студенты прогуливают учебу, а старшие уже или на пенсии, или специально берут отпуск так, чтобы приехать, когда толпа схлынет.

– Да? – удивился Саша. – Так интересно… Мне еще предстоит вникнуть в жизнь курортных городов…

– Тебе все-таки жалко, что уехал из большого города? – поинтересовалась я. – Это сейчас тут оживленно, а зимой на улицах вообще людей не будет.

– Нет, не жалко, – уверенно сказал Саша. – Я приехал не к людям, а к морю. Меня всегда тянуло к воде. И вот я к ней… притянулся.

– Я тебя понимаю, – кивнула я. – Я тоже люблю море. Или любила?..

Мы помолчали несколько минут.

– Я тебя тоже очень понимаю, – наконец произнес Саша. – После того случая у тебя возник страх перед водой. Но Полина, пойми, один случай не может перечеркнуть все!

– Может! – заспорила я. – Мы всегда дружили с морем, а сейчас оно меня чуть не убило!

– Ты не права, – твердо сказал Саша. – Море ни в чем не виновато.

– Как это не виновато?! – возмутилась я.

– Да, море не виновато, наоборот, – невозмутимо повторил Саша. – Виновата ты сама, что не носила булавку. Виновато не море, а твоя халатность и самонадеянность. Поэтому не надо в чем-то обвинять море. Или ты считаешь, что оно обязано само прикреплять к твоему купальнику булавку?

Я хотела продолжить спор, но вдруг ясно поняла, что Саша прав. Меня не море чуть не забрало, а я сама по своей глупости не нацепила булавку. Я не имею права в чем-то обвинять море.

– Ты прав, – вздохнула я. – Море действительно не виновато. Но во мне поселился страх, понимаешь? И я не могу от него избавиться. И мне кажется, что никогда не избавлюсь… Я в жизни не испытывала такого ужаса… Если бы не ты, я бы сейчас лежала на дне морском…

Саша смутился.

– Да ладно…

Мы пришли к набережной.

– Давай сядем на пляже? – предложил Саша.

– Идем, – пожала я плечами.

Если честно, прогулка была довольно странной. Я не видела в ней какой-то цели. Шла рядом с Сашей автоматически.

Мы сели на еще не остывшую от солнца гальку.

– Я тебя понимаю как никто другой, потому что в детстве чуть не утонул, – вдруг сообщил Саша.

– Да?.. – изумилась я.

– Да, – кивнул Саша. – Мне было лет семь. Мы с семьей и друзьями семьи отдыхали на берегу реки. Купались, загорали. Я заплыл со спасательным кругом метров на десять от берега и нечаянно задел рукой клапан. Круг мгновенно начал сдуваться. Если бы ты знала, как я перепугался! Стал кричать, звать на помощь! Пока все сообразили, что к чему и приплыли ко мне, я уже успел наглотаться воды. И вот тогда я тоже стал бояться плавать.

– Но ведь сейчас ты плаваешь. Как же так? – не понимала я.

– Потом, спустя какое-то время, папа мне сказал, что каждый человек просто обязан уметь плавать, потому что в жизни бывает много непредвиденных обстоятельств. Надо или себя спасти, или кого-то другого… И папа сказал, что надо перебороть страх. Он объяснил одну вещь, после которой мне стало легче.

– Какую вещь? – завороженно спросила я.

– Мой страх – это мой страх. Он живет не где-то там отдельно от меня, а во мне, в моем теле, в моей памяти. Память моя, тело мое, и поэтому только я имею право разрешать кому-то там жить. Страх не имеет права во мне находиться без моего разрешения! Я должен им руководить, я должен ему сказать, чтобы он убирался прочь… Каждый человек сам формирует образ своего мышления. Может думать или плохо, или хорошо. Это зависит от человека. Так вот, надо мысли насильно переключить в сторону «хорошо». Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – кивнула я. – Моя мама хороший психолог, и часто это говорит… Значит, мне нужно насильно перестроить свои мысли…

– Давай попробуем прямо сейчас? – Саша встал с гальки.

– Что именно?

– Идем, поплаваем?

– Может, в другой раз?.. – засомневалась я в правильности этой идеи.

– Нет, в другой раз нельзя! Надо именно сейчас, потому что сейчас в тебе укоренилась эта мысль, и ее надо закрепить действием. А если плавание отложить на потом, то к тому времени ты можешь снова начать бояться.

– Ну, тогда давай, – согласилась я.

Мы разделись и подошли к воде. Я по привычке всегда надеваю купальник. Часто бывает, что мы с друзьями спонтанно решаем искупаться, – вот как сейчас.

– Идем. Вода теплая! – позвал меня Саша.

Я неуверенно вошла в воду. Она действительно была очень теплой.

Во мне появилось горячее желание броситься в воду и заплыть далеко-далеко, как раньше. Но тут же я вспомнила, как заплыла далеко-далеко, и ноги больно свела судорога.

«Нет, не поддавайся страху! – приказала я себе. – Не вспоминай про судорогу! Думай только о приятном! Думай о том, как хорошо плавать!»

Я вошла еще глубже, по грудь.

Если сделать еще шаг, то перестану ощущать дно.

– Плыви! – сказал Саша, который внимательно за мной наблюдал. Он сам плавал неподалеку от меня.

Я зажмурила глаза, представляя, как делаю шаг и оказываюсь в невесомости.

– Не могу, – выдавила я.

– Плыви!

– Не могу! Боюсь!

Саша посмотрел на меня.

– Хорошо, сделаем по-другому. Давай будем плавать вместе? Давай ты возьмешь меня за руку и поплывешь? Я буду тебя страховать.

Я представила, как это будет выглядеть, и от этой мысли мне страшно не стало.

– Давай, – согласилась я.

– Отлично! – обрадовался Саша.

Он подплыл ко мне и стал рядом. Взял за левую руку своей правой рукой.

В этот момент меня пронзило чувство нежности. Именно этого я ждала. Мне хотелось заботы и жалости.

– Поплыли? – спросил Саша. Его голос стал каким-то вязким. Он смущенно кашлянул.

– Поплыли… – рассеянно ответила я. Возникло легкое чувство опьянения, будто я выпила вина.

Не сговариваясь, мы оттолкнулись от дна и поплыли.

Я вновь ощутила любимое прежде чувство невесомости. Но если раньше я просто растворялась в этом прекрасном ощущении, то сейчас каждую секунду думала о том, что подо мной нет дна.

Но, несмотря на этот контроль, я плыла. Плыла!

Я гребла одной рукой, Саша другой, и из-за этого мы были с ним словно едины.

Отплыли от берега метров на пятнадцать.

Саша посмотрел на меня своими голубыми, как небо, глазами. Его светлые волосы были мокрыми, загоревшее лицо тоже мокрое. Он загорел, но еще не до черноты, как местные.

– Ты молодчина! – похвалил он и широко улыбнулся. – Может, поплывешь сама? Отпустить руку?

Я представила, что Саша отпускает руку, и мне стало страшно, что останусь без страховки.

– Нет, не отпускай, – нервно отказалась я. – Самой мне еще страшно.

– Тогда не бойся, я с тобой, – сказал напарник и еще крепче сжал мою ладонь.

Я перестала думать о глубине и постаралась поймать ощущения, которые на меня нахлынули. Было очень приятно, что Саша меня держит, что он рядом, что я не одна…

В этот момент я услышала на берегу звонок своего мобильника.

«Теперь это точно Марат! – поняла я. – Наверное, почувствовал, что кто-то другой держит меня за руку!»

– Поплыли на берег! – попросила я.

– Да чего ты, потом перезвонишь, – попытался уговорить меня Саша, но я была непреклонна:

– Поплыли!

Саша шумно разочарованно вздохнул, и мы быстро поплыли к берегу.

Я выскочила из воды и помчалась к телефону, который до сих пор продолжал звонить.

К моему разочарованию и изумлению, звонил не Марат, а… Денис.

Тот самый Денис, с которым в июне я завела роман, чтобы отомстить обидчикам Марата.

Почти за три месяца, с тех пор как уехал из Лимонного, Денис ни разу мне не звонил. Он лишь изредка писал эсэмэски, очевидно, осознавая, что не стоит мешать нашим отношениям с Маратом. Однако я прекрасно понимала, что у него есть ко мне чувства, о чем он, впрочем, неоднократно говорил.

А сейчас звонит. Наверное, у него произошло что-то экстренное.

– Алло, – удивленно сказала я.

– Привет! – весело поздоровался Денис.

– Привет… – растерянно ответила я. Было непривычно слышать его голос.

– Ты не против, что я звоню?

– Да нет… Как дела?

– Дела шикарно! Угадай, где я сейчас?

– Не знаю… Где?

– В Лимонном! – рассмеялся Денис. – Иду по центральной улице – по Апельсиновой!

Я подумала, что ослышалась.

– В Лимонном?.. А что ты тут делаешь?

– Приехал сюда по делам, – пространно ответил Денис и уже менее смело предложил: – Может, увидимся?..

– Подожди, я чего-то никак не соображу, – остановила я его. – А ты тут надолго?

– Где-то на неделю.

– Я сейчас немного занята, чуть позже перезвоню, хорошо?