В конце концов я позвонила Соне. Даже когда она меня раздражала, даже когда вытворяла невесть что, забывая обо всякой осторожности, и пыталась быть счастливой тогда, когда я ею не была, я все равно не знала другого человека, к которому могла бы прибежать. Соня была моим якорем, моей опорой. Только она могла вернуть меня на землю, помочь мне сразиться с собственными страхами и поддержать надежды. После краткого рассказа о том, как начались их отношения с Фредом, Соня была готова внимательно меня выслушать.

– Если ты его по-настоящему любишь, то знаешь, что нужно делать в таком случае. Луи надо помочь вылечиться от его болезни, – подвела она итоги после моей долгой исповеди.

– Легко сказать… а как сделать?

– Если ты будешь упорно искать, во фрагментах его эротических фантазий, во всем, то увидишь, в чем проблема. А если нет, ты не сможешь изменить его к тебе отношение.

– Но я как раз и не хочу его менять!

Я хотела свободно, горячо изъявлять свои желания такими, какие они были! Я хотела чувствовать его совершенные руки на моем несовершенном теле, снова и снова, всегда. Сейчас я больше, чем когда-либо, нуждалась в его прикосновениях, чтобы он развеял ими все мои сомнения. Я покинула Дэвида, его вечные запреты, чрезмерную строгость и отсутствие чувственности не для того, чтобы снова вступить в ту же спокойную реку. Сексуальность Луи казалась потоком, иногда таким бурным, что он стремительно уносил меня в бесконечное путешествие, где беспрестанно сменялся пейзаж. Моя подруга права: надо было прямо спросить у Луи о нашей свадьбе, надо было поговорить, пересмотреть наши отношения, заставить его переосмыслить свои радикальные меры и необычные методы. Может, я заблуждаюсь, но пока мне казалось именно так.

– Ты же хочешь его все-таки немного изменить? Вряд ли ты мечтаешь до самой старости находить временами в интернете видео, где он скачет на какой-нибудь очередной красотке.

– Хм… что ты предлагаешь?

– Нужно разобраться, в чем причина такого поведения, скорее всего, это связано с его детством или юностью.

Вот где неожиданно проявились Сонины познания в психологии. Помню, как она сомневалась тогда в Нантре, оставаться ли ей на курсах истории, где мы, собственно, и встретились, или перевестись на психологию. «Если я не добьюсь успеха с танцами, то, вот увидишь, у меня хорошо получится работать с детьми школьным психологом», – говорила мне она. Шесть лет спустя Соня вполне успешно трясла попой на развлекательных шоу и совсем не вспоминала про детей, имея к ним весьма отдаленное отношение – заигрывала с их родителями во время пробежек в Венсенском лесу.

– На твоем месте я бы покопала эту историю с фотографией и датой рождения. Явно тут что-то нечисто.

Среди всей этой огромной лавины новой информации мы выделили следующий основной факт биографий наших двух протагонистов. Луи мог быть любовником Авроры во время их молодости, что, очевидно, и послужило основной причиной конфликта между братьями Барле. Возможно, что на этом и завязан клубок всех страстей и обид.

Мотив наследования группы Барле теперь не казался мне основным, что, однако, противоречило тому, что я как-то раз услышала от Армана. Здесь было нечто гораздо более глубокое.

– Я думаю, что должна провести расследование по поводу Луи…

– Луи, Дэвид… Ты, как и я, прекрасно видишь, что они связаны друг с другом. Они – как два лица бога Ануса.

Это было одно из лучших качеств Сони: она могла находить смешное в любой, даже самой серьезной ситуации и умела смешить окружающих, причем как нарочно, так и случайно.

– Януса, Софи, бога с двумя лицами зовут Янус, – сказала я, все еще смеясь.

– Да я прекрасно знаю! Я даже видела его изображение на трибуне, когда ходила в Национальную Ассамблею. Ты кем меня считаешь, э? Я прекрасно поняла одну вещь: нельзя понять и поменять поведение любого из братьев, пока мы не разберемся в их происхождении. Перед нами открывается широкая дорога. Если ты хочешь услышать мое мнение, то невозможно любить по-настоящему того, кого почти совсем не знаешь. Иначе это просто пыль в глаза друг другу пускать.

– Ты говоришь мне это и в то же время начинаешь строить отношения с человеком, про которого сама же говорила, что он ненадежный.

– Вначале я и не говорила, что влюблена во Фреда. Я стараюсь быть честной с ним. Первый этап в отношениях всегда начинается со знакомства и взаимного узнавания.

– А какой же второй этап, доктор София?

– Нужно принять его таким, какой он есть, – ответила подруга совершенно серьезно, не обращая внимания на мой сарказм.

– Ты что, смеешься? Ты несколько минут назад говорила совершенно обратное!

– Совсем нет. Я говорила, что ты не должна принимать все его фантазии, которые он захочет привнести в ваши отношения. Но он должен чувствовать, что ты знаешь его и любишь. Ты должна будешь смириться и с некоторыми его недостатками. Не со всеми, конечно, но со многими.

Она была права. Могла ли я найти лучший способ доказать ему свою привязанность и любовь, чем приподнять покров над всеми темными пятнами его жизни? Когда я узнаю о нем все, мое признание в любви не будет просто пустословием. Я буду знать правду о нем, всю правду, и даже если она окажется ужасной, горькой, больной, я все равно не перестану любить его. Эта перспектива узнать его поближе теплой волной пробежала по моему телу и отдалась внизу живота протяжной болью, которая напомнила о том, как мне не хватает Луи. Я все же рисковала полностью погрузиться в Луи, утонуть в нем и разочароваться. Я уже пыталась проделать подобное с Дэвидом, хотела узнать о нем больше, пробуя слой за слоем снять с него покров тайн, но в итоге получилось как с луком – чем больше снимаешь с него слоев, тем больше проливаешь слез.

Я приняла перед самой собой обязательство. Я должна осветить все темные стороны жизни старшего брата, я должна узнать все его тайны, все то, что связывало его с Дэвидом и Авророй. Так как я оказалась двойником последней, у меня были кое-какие преимущества на этот счет, не так ли? Я хотела стать археологом, который начнет вести раскопки в его истории. Но у меня, в свою очередь, тоже будут свои условия. Никакой свадьбы, пока я не раскопаю все подробности его прошлого, пока не вытащу на свет все скелеты из его шкафов, пока не разберусь во всех тонкостях его любви и ненависти.

Я старалась убедить себя в том, что не хочу брать реванш. Мне вовсе не будет доставлять удовольствия возможность смотреть, как мой мужчина страдает. Я хотела сделать все наоборот. Хотела, чтобы мое расследование принесло ему лишь облегчение и свободу. Однажды, я не сомневалась, Луи скажет мне спасибо. Он поймет, что я сделала это не для того, чтобы унизить его, не для этого я вытащила всю правду о нем на свет божий, а для того, чтобы его сердцу, душе и даже телу стало легче.

После того как решение было окончательно принято, ничто уже больше не держало меня здесь, на этих нескольких квадратных метрах, заполненных тревогой и неуверенностью. Сен-Мало и его свежий ветер, Сен-Мало и его хорошо спрятанные секреты и тайны ждали только меня. Через несколько минут поиска в интернете я поняла, почему у Дэвида на свидетельстве о рождении стояла такая загадочная надпись: «Сен-Серван, Коммуна Сен-Мало». С 1967 года небольшое поселение Сен-Серван, которое было известно своими роскошными большими виллами, башней Солидор и огромными скалами, резко выступающими в море, присоединилось к Сен-Мало, более богатому, обширному и известному региону страны.

Однако еще некоторое время после того всех родившихся на этой территории записывали как родившихся в Сен-Серване, хотя сейчас это уже просто был один из городских кварталов. Сила привычки! В 1969-м и 1970-м постепенно начали привыкать к новому названию, и традиция стала отходить в прошлое, а сегодня совсем пропала, как то доказывал документ, который лежал у меня перед глазами.

Несмелый стук в дверь прервал мои мысли о том, что можно будет сложить в дорожную сумку, которую я возьму с собой на несколько дней в путешествие. Мой первый гость! Скорее всего, за дверью был какой-нибудь незнакомец, которому надо было что-то узнать, или сосед, но все равно сердце мое радостно подскочило. Когда кто-нибудь стучался в нашу дверь в Нантре, мама всегда говорила: «Ну кого еще принесло к нам в 19.45?» Раньше я этого не понимала, но потом мне начало казаться, что она ждет кого-то, ждет тайного, желанного гостя.

По воле случая мой посетитель пришел как раз ровно без пятнадцати восемь.

– Ты пустишь меня?

Я тотчас же узнала этот голос, прозвучавший чуть более резко, чем обычно.

– Кто… – бормотала я, бессмысленно глядя вперед. – Кто тебе дал этот адрес?

Я закончила разговаривать с Соней всего несколько минут назад, и я не могла поверить, что она способна на такое.

– Это господин Шурман. Ну, если быть точнее, даже не он, а его служащий. Служащая.

Я вспомнила эту молоденькую блондинку с убранными назад волосами. Должно быть, Луи, как всегда, воспользовался своим шармом. Беспроигрышный вариант. Но на основании чего она сует нос в мои дела?

– Ты ее знаешь? Ее зовут Клара Леклерк, и она работает клерком у нотариуса, не правда ли забавно?

– Мама всегда предпочитала иметь дела с Полетт Поньон, бухгалтером.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Он рассмеялся, но серьезность быстро вернулась к нему, и он снова стал таким же, каким я увидела его, когда открыла дверь.

– Ну что ж, входи.

Он сделал несколько шагов вперед и сел посреди моей единственной комнаты, осматривая пространство, которое еще на три четверти было пустым. Он бы мог что-нибудь сказать по этому поводу. Ну что-то вроде: «Как мило», но он не проронил ни слова, никак не прокомментировал ситуацию. Во мне же кипела целая куча вопросов. И ответы на них тоже буду должна дать только я сама. Заставлять говорить Луи бессмысленно. Ворошить его прошлое, нырнуть с головой в океан его чувств и эмоций, плыть в нем до тех пор, пока впереди не заалеет красная полоска горизонта, – вот что могло приблизить меня к нему. И я твердо решила двигаться в этом направлении. Его слова, даже самые нежные, красивые, искренние, они все плавали на поверхности, как буйки. Я еще не говорила ему ни о видео, которое нашла, ни о блоге, ни о своей встрече с Саломеей. Я даже не затронула тот вопрос, который в моем мысленном списке стоял первым, по поводу которого Луи мне уже однажды соврал: только семь месяцев разницы в возрасте разделяли его и Дэвида.

Зачем было заставлять его говорить, зачем раздражать еще больше, когда он стоял передо мной, и в этом была вся правда: в его теле, в удивительном тепле, которым он так мог обжигать.

С этого момента и до того, как Луи ушел от меня посреди ночи, мы не обменялись больше ни словом. На сей раз то была уже не игра, а необходимость. Нам этого так не хватало: друг друга, наших чувств.

Мы будто не могли напиться воды после долгого мучительного перехода через пустыню.

13

30 мая 2010 года

Только спустя какое-то время я поняла всю пользу своей капитуляции. Что бы я ни делала и какими бы ни оказались мои следующие открытия о нем, я бы вовсе не хотела, чтобы Луи видел в моем лице врага. Я сдала ему свой единственный бастион, позволив проникнуть туда, где еще никто до него не был, я избежала всех его возможных будущих нареканий. Когда я полностью откроюсь для его желаний, он не сумеет отказать мне в просьбе узнать тайные уголки его души. Если уж мы заключаем договор, то можно ли сказать, что мои прекрасные ножки будут весить столько же, сколько все его секреты? В поезде TGV обслуживание и условия оставляют желать лучшего. Я села в первый же поезд, который отправлялся с вокзала «Монтпарнасс» в сторону Бретани, где надеялась найти ответы на свои вопросы. Хотя это, возможно, не разрешит всех моих проблем.

Я не предупредила Луи о своей поездке. Я даже ничего не сказала Соне и, уж конечно, Фреду и Ребекке. Зачем мне были нужны все эти их предупреждения, переживания, ужасные пророчества? Я надеялась сохранить легкость и ясность мысли и вовсе не хотела, чтобы они, вольно или невольно, смутили меня и вселили в душу сомнения.

В Ренне после двух часов поездки, проведенной в компании нескольких беспрестанно орущих младенцев, наш скоростной поезд сделал остановку на несколько минут, чтобы из вагонов вышли почти две трети пассажиров. Потом он снова отправился в путь, но ехал уже медленнее из-за ветхости железнодорожных путей. Беспрестанное движение пассажиров вокруг (они входили, выходили, искали свой багаж) окончательно вывело меня из оцепенения. Вскоре я и вовсе проснулась. На какое-то время все в вагоне вдруг затихло и было слышно только, как поскрипывают колеса. Пользуясь относительно спокойным моментом, я решила сходить в туалет. Там, снимая трусики, я случайно взглянула на себя в зеркало, которое как раз находилось напротив меня. Я казалась такой же, что и год назад, но все же абсолютно другой. Было ли это уже свойство возраста или я смогла так хорошо выглядеть благодаря Луи? Несмотря на то что я не стала стройнее, лицо мое казалось более изящным, а его контур – более четким и подтянутым. Я думала, получится ли, возвратившись, сделать то же самое с грудью? Придать ей молодости, свежести и упругости…