– Что-то не так? – осведомилась я, сделав шаг в сторону первого двора.

– Нет, нет, – сказал он, пожимая плечами, – все нормально. Просто…

– Что?

– Ох, ну ее почти никогда не бывает. Я уже десять лет живу здесь и пересекался с ней едва ли больше трех раз. Последний раз я видел ее несколько лет назад.

– Она все время в разъездах, – принялась я защищать своего двойника, – и часто выходит на работу в несколько смен.

Мужчина, похоже, удовлетворился моей ложью, поскольку она была созвучна с его предположениями.

Но когда мы оставили позади бурлящую мелодию фонтана и наконец дошли до конца аллеи, он повернулся ко мне и с любопытным выражением лица сказал:

– Вы мне ее очень напоминаете. Вы случайно не сестры?

– Двоюродные, – вновь выдумала я.

– А, я же говорю: похожи…

Когда мы подошли к двойным стеклянным дверям, он встал ко мне спиной так, чтобы я не могла видеть, как он набирает домофонный код. Приветливый, но осторожный старичок.

Оказавшись внутри и поблагодарив его, я пошла по лестнице направо. Мужчина нажал на кнопку и вызвал лифт одной из тех старинных моделей из кованого железа. Он удивился, что я прошла мимо:

– Вы не поедете? На какой вам этаж?

Его вопрос подтверждал, что он нечасто ее видел и не знал о ней ровным счетом ничего.

– Нет, спасибо. Мне на второй этаж.

Он кивнул с недовольной гримасой и наконец позволил мне осмотреть это место. Я поднималась через две ступеньки, увязая в толщине красной ковровой дорожки с цветочным узором. Стены как будто покачивались, и все вокруг казалось мне настолько нереальным, что я не удивилась бы, если бы вдруг увидела перед лестницей даму в бальном кринолине с кавалером, одетым во фрак, сбежавших из славного прошлого этого особняка.

Но здесь не раздавалось ни звука, за исключением пронзительного скрипа лифта. На площадке я увидела три двери. Я не помнила указаний Маршадо, и ни на одной из них не было таблички с именем.

Сначала я попытала удачу с ближайшей дверью справа от меня. Вслушиваясь в каждый шорох, я ждала, практически приложив ухо к двери. Но с другой стороны не было слышно никакого движения.

Я позвонила во вторую дверь напротив лифта, и через некоторое время раздался стук каблуков по скрипучему деревянному полу, а затем клацанье замка и петель. Дверь открыла крошечная старушка, похожая на типичную бабушку из детских сказок: седые волосы собраны в пучок на затылке, очки на носу и розовая шаль на плечах.

– О… прошу прощения, мадам. Я ошиблась дверью.

– Ничего, ничего, мадемуазель.

Она заметно надеялась, что сможет воспользоваться этой ошибкой и я уделю ей немного столь ценного для нее внимания и поболтаю с ней. Но я сделала вид, что тороплюсь, и, расплываясь в благодарностях и извинениях, вероломно бросила старушку в одиночестве.

Чтобы не вызывать подозрений на случай, если она подсматривает за мной в глазок, я поднялась на четыре или пять ступенек и через минуту на носочках спустилась обратно.

Оставалась лишь дверь слева. Точно, верная. Я приложила ухо к деревянной панели двери и различила несколько нот, звучащих так насыщенно, что я сделала вывод, что они были порождены каким-то музыкальным инструментом, скорое всего, фортепиано.

– Шопен… – пробормотала я.

Игра была отрывистой, сбивчивой. Тем не менее, несмотря на ошибки, я узнала ноктюрн, который мы с Луи слышали во время нашей первой встречи.

Внезапно мелодия оборвалась, затем возобновилась, пропустив два такта.

Неужели они занимались любовью и музыкой одновременно? Может, это и есть идеальная сексуальная партитура Луи, настолько совершенная в его глазах, что он готов неустанно ее повторять?

А что, если самой заветной фантазией Авроры и Луи была… я, эротическая копия Авроры? А если события прошедшего года были нужны лишь для того, чтобы собрать нас втроем в одной постели?

На мгновение у меня возникло ощущение, что они находились там, с другой стороны той же двери… Ее лицо было обращено к двери, он стоял за ее спиной, всадив в нее свой член, и они оба осознавали, что лишь тонкая дубовая створка отделяет нас друг от друга. Я словно слышала вздохи Авроры, в то время как он входил и выходил из нее, сжимая пальцами ее набухший клитор при каждом толчке. Я чуть не потеряла сознание от ощущения жара так близко от меня, от запаха их кожи и образа слившейся плоти. И, пытаясь удержаться на ногах, я неудачно оперлась ладонью на звонок. Фортепиано тут же замолкло. Мой мираж исчез. Через мгновение я услышала приближающиеся легкие шаги.

В двери повернулся замок.

Еще было время убежать, спуститься по лестнице и никогда больше не думать об Авроре. Принять Луи таким, какой он есть, с ноткой безумия и всеми его секретами.

– Здравствуйте…

Удивленный голос принадлежал десятилетней девочке в светло-голубом платье, с ободочком в волосах.

Я с первого взгляда заметила ее волнение. Она поглядывала на меня недоверчиво, испуг на лице сменялся невинным детским удивлением: я стояла здесь, перед ней, и там, возле пианино, одновременно.

Не в силах промолвить ни слова, я рассматривала черты ее носа, глаз, рта, пытаясь заметить сходство с собственной внешностью.

Могли ли они с Луи завести общего ребенка?

Внезапно девочка бросила растерянный взгляд в глубь комнаты и тихонько позвала:

– Мадемуазель!..

Нет, Аврора все-таки не была ее матерью. Из глубины коридора донесся голос, до боли похожий на мой собственный, и успокоил ребенка:

– Что случилось, солнышко? Это не твоя мама?

Вслед за ним последовало несколько торопливых шагов, и силуэт в белом платье показался в коридоре. Женщина взялась за ручку двери и открыла ее, желая узнать, что же привело ее ученицу в такой шок.

Она могла кричать, бешено вращая глазами, и в конце концов выгнать меня с лестничной площадки. Но она не сделала ничего из этого, только ухмыльнулась, как бы говоря: «Ну, вот мы и встретились». Она задержалась на мне взглядом несколько секунд, положив руку на голову своей маленькой подопечной и мягко сказав:

– Иди домой, Луиза. На сегодняшний день достаточно. Скажи маме, что эти двадцать минут мы отработаем в следующий раз. Хорошо?

– Хорошо, мадемуазель.

Девочка в последний раз бросила на меня испуганный взгляд и исчезла на лестнице, оставив меня наедине со своей учительницей по фортепиано. Моим зеркальным отражением.

Я поразилась тому, как время пощадило Аврору, а точнее, Эмили. Еще более ошеломляющим был контраст между мягкими чертами лица и силой ее взгляда, которому, казалось, было тысячу лет.

– Я… – запнулась я, не способная связать и двух слов.

Встретиться с Авророй было не только огромным шоком. Я не могла еще всего объяснить, но уже предчувствовала, как этот момент изменит мою жизнь и мои самые сильные чувства. Это было не банальное противостояние двух псевдоблизнецов, это было приведение к нулю системы ценностей.

Ее присутствие заставило меня растеряться. Вместо того чтобы пригласить меня войти, она покачала головой и закрыла передо мной дверь. Просто закрыла. Ничего не говоря. Без желания узнать что-то обо мне, понять меня или просто сравнить наши истории.

И эта безразличная спокойная реакция задела меня больнее самых жестоких пощечин. Едва она закрыла дверь, как я рухнула на коврик, горячие и тяжелые слезы градом покатились по щекам. Она отправила меня в нокаут, не дав мне ни малейшего шанса.

Когда ко мне вернулось немного энергии, я издала громкий крик, похожий на вопль раненого зверя, ослабевшего настолько, что он не в силах встать. Я ударила кулаком по двери Авроры, потом еще и еще. Мой стук перешел в глухой и неистовый барабанный бой. Но за дверью по-прежнему была тишина. Моя боль оставила эту женщину совершенно равнодушной. Зато не оставила равнодушными соседей. Несколько жильцов спустились с верхних этажей, включая моего старого друга, на этот раз без собаки. Некоторые проявили сочувствие и спросили, что довело меня до такого жалкого состояния. Другие пригрозили вызвать полицию. Но, к своему ужасу, я заметила, что ни один из жильцов ни разу не упомянул об Авроре или каком-либо другом обитателе этой квартиры. Никто не осмеливался позвонить в ее дверь.

Чего же они боялись? Знали только, что эта квартира занята и что эта женщина не призрак?

Огромный подросток с габаритами регбиста помог мне дойти до выхода из особняка, дальше по аллее я уже пошла одна. За моей спиной все тише становились негодующие восклицания, и через открытое окно я будто слышала ноктюрн Шопена, на этот раз разливающийся ровно и без ошибок из-под уверенных пальцев.

Размеренная жизнь отшельницы сквера д’Орлеан вновь вернулась в привычное русло.

Я дошагала до начала улицы Тэбу, не заметив, как прошла это расстояние. Некоторое время я слонялась по кварталу без цели, как зомби, будто Аврора высосала из меня всю душу.

Так что я едва различила длинную машину, которая остановилась возле меня с пронзительным визгом шин. Распахнув двери, двое мужчин выскочили из автомобиля и молча набросились на меня. Я не могла понять, кто это, потому что заметила их очень поздно. Я запомнила лишь то, что оба были в капюшонах. Они бросили меня на асфальт, а потом силой затолкали в машину. В их руках я была всего лишь мешком для мусора. Я чувствовала себя именно так.

Лимузин резко развернулся, вдавив нас в заднее сиденье. Но, несмотря на резкий поворот, движения моих похитителей остались точными и аккуратными. Прежде чем я успела что-либо сказать, в рот мне вставили большой шприц, выдавив его содержимое в горло. Я проглотила отвратительную жидкость, не в состоянии выплюнуть.

В следующий миг я провалилась в глубокий сон, голова попала в химические тиски, вещество сломило всякое сопротивление. Однако даже сквозь свои тошнотворные видения я почувствовала облегчение и благодарность за то, что эти незнакомцы прервали мой кошмар. В такой ситуации я была рада забыться.

* * *

Медленно открываю глаза, опасаясь обжечь сетчатку, только чтобы убедиться в том, что я вышла из комы, в которую меня погрузили.

Поворачиваю голову вправо, потом влево, чтобы понять, где я. Но, без сомнения, полное сознание еще не вернулось ко мне, определить пространство и время мне пока невозможно.

Поле зрения сократилось до маленького нечеткого туннеля, я почти ничего не вижу. Внутри моего черепа раздается глухой стук, который мешает сконцентрироваться.

Место, в котором я нахожусь, достаточно просторное. Пространство погружено в полумрак, пронзенное то тут, то там лучами от огней свеч, стоящих прямо на полу в шахматном порядке.

Это расположение, так же как и лакированная мебель стиля ампир, поверхность которой сверкала в сумерках, дали мне ценную подсказку. И поскольку пространство было меньше, чем в замке Жозефины…

– Буа-Прео!

Этот маленький замок неподалеку от Мальмезона был почти полностью перестроен в эпоху Второй Империи, а его декор практически идентичен убранству Мальмезона.

Надеюсь, я не ошиблась, в противном случае одному богу известно, как мне узнать, где похитители меня держат.

А эти высокие окна, завешанные бархатными портьерами, дают мне еще один знак.

Я попыталась двигаться, но почти сразу почувствовала на своих запястьях боль от пут. Мои руки оказались привязаны к красному сатиновому креслу, на котором я сидела.

К счастью, в этот раз я не была голой, как после того кошмара, который устроил мне Дэвид. Тем не менее они забрали мою одежду и переодели меня во что-то вроде длинной белой ночнушки.

Я попыталась сопротивляться, но узлы на запястьях лишь сильнее затягивались. Та женщина, которую я удивила несколько часов назад, Аврора… была ли она в курсе своих мнимых похорон? Была ли одной из соучастниц этого обмана?

Дверь на противоположном конце зала вдруг скрипнула и приоткрылась так, чтобы позволить мне видеть лишь тень. Легкой, немного шатающейся походкой неизвестный человек направился ко мне. Когда он был уже на полпути, я различила мужчину в длинном белом шелковом фраке, вышитом золотом. Лицо незнакомца скрывала маска волка.

Не дойдя нескольких шагов до моего стула, он встал чуть справа. Мужчина в маске нажал на что-то, по всей видимости, переключатель, и две огромные хрустальные люстры загорелись, наполнив комнату ярким светом. На этот раз я точно узнала лососевые оттенки и античные орнаменты бального зала Буа-Прео, которые видела когда-то на фотографиях.

Через мгновение я почувствовала присутствие мужчины совсем рядом, и его теплый голос разлился во мне несколькими словами, которыми он пытался меня успокоить:

– Не волнуйся. Я вытащу тебя отсюда. Это было нужно, лишь чтобы удержать тебя от падения.

– Луи? – пробормотала я.

Туман исчез из моих глаз, маска волка была сброшена на пол…

– Все сложится хорошо.

– Почему… Почему мы здесь?