(Рукописные заметки от 12/06/2009, написано моей рукой.)


Окрыленная новым поворотом дел в наших отношениях, в приподнятом настроении, я наспех оделась, вся такая легкая, стремительная и радостная. Минуты бежали с головокружительной быстротой. Нужно было поторопиться. После двух дней отсутствия я не могла себе позволить опоздать и дать повод для новых пересудов. Могу представить, как в башне Барле моют мне кости, распуская сплетни о моем дурном характере и капризах.

– Уфф! А я-то боялась, что вы больше никогда не вернетесь!

Бедная Хлоя, вся на нервах, под гнетом служебных обязанностей, бросилась мне навстречу, как только автоматическая дверь холла закрылась за моей спиной. За эти два дня, что мы не виделись, она стала еще тревожнее, чем раньше. Неужели мое отсутствие доставило столько беспокойства персоналу BTV? Мне вспомнились слова Дэвида по поводу безжалостных нравов внутри компании.

– Что вы, – я попыталась защищаться. – Почему я могла не вернуться?

Она уставилась на меня круглыми глазами, как на умалишенную или как на отшельника, который вышел к людям после многолетнего затворничества в полной изоляции от происходящих в миру событий.

– Как? Разве Дэвид вам ничего не сказал?

О чем он должен был сказать? О том, что, уступив давлению со стороны членов синдиката всех мастей, решил принести меня в жертву ради сохранения мира и спокойствия в компании?

– Он должен был мне сообщить что-то важное? – спросила я уже гораздо менее уверенным тоном.

– Алиса!

Перед моими глазами всплыла душераздирающая сцена, как он заключает божественную блондинку в нежные объятия.

– Алиса и Крис!

Алисакрис – наверное, какое-то страшное квебекское ругательство. Несмотря на нелепую мысль, я не была расположена к шуткам.

– Мне жаль, Хлоя, но я не понимаю, о чем вы…

– Крис Хеймс, художественный директор, и Алиса Симончини… Их застукали, их застали на месте… ну, вы понимаете, что я хочу сказать. В ее собственном кабинете!

Утонченная, прекрасная, несравненная директриса по маркетингу отдалась этому наглому придурку, неотесанному мужлану от отчаяния, потеряв надежду на взаимную любовь?

– Простите меня, – я сделала вид, что не желаю выслушивать грязные сплетни и считаю себя выше этого, – но я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?

– Они были тут же уволены, оба! В тот самый день, когда вы приступили к работе. Без выходного пособия, без социальных выплат, даже без компенсации за предыдущий период… Ничего!

Я не верила своим ушам.

– Все только об этом и шепчутся! Говорят, что Ив, программист из компьютерного отдела, заснял все на камеру своего планшета и выложил в локальной сети. Я-то, разумеется, не видела. Я вообще никогда не смотрю подобные мерзости. Это – пошло!

Разговаривая со мной, она постоянно поправляла нервным жестом свою прическу, что красноречиво свидетельствовало об обратном. А мне удалось восстановить в памяти детали свидания моего милого и коварной директрисы по маркетингу, невольной свидетельницей которого я стала в первый день на BTV, но теперь я поняла, что неправильно тогда истолковала причину слез Алисы. Я-то думала, она плачет из-за того, что Дэвид объявил ей об окончании интрижки между ними, а на самом деле он говорил об увольнении. Да, он старался ее утешить, и со стороны его поведение можно было расценить как участие и желание пожалеть бедняжку, но тем не менее он непреклонно стоял на своем решении, как настоящий крутой начальник. В тот же вечер Дэвид вызвал ее на ковер, а на следующий день выгнал с работы.

У меня спина похолодела от такой перспективы, мне стало страшно. А если он узнает о том, что меня с его старшим братом с некоторых пор связывают весьма странные отношения? Что помешает Дэвиду и со мной поступить аналогичным образом? Уволить с работы, выгнать вон, развестись… унизить!

Когда мы вышли из лифта на восемнадцатом этаже, я сама убедилась, что волнения, связанные с событиями, о которых рассказала Хлоя, все еще не улеглись. Пока я шла по коридору, со всех сторон через прозрачные перегородки рабочих кабинетов на меня устремлялись вопрошающие взгляды сотрудников. Не думаю, однако, что их любопытство было связано с тем, что они хотели собственными глазами увидеть, как я в свою очередь иду на эшафот, просто они пытались понять, как я отнеслась к взбудоражившей всех новости. Нравилось мне это или нет, но я уже вошла в состав команды и представляла собой важную фигуру, мнение которой пока никак не отражалось на политике телеканала, зато могло повлиять на многое другое, и потому обо мне шептались, на меня пялились.

– Не обращайте на них внимания, – шепнула мне на ухо секретарша Дэвида. – Просто они озабочены. Они гадают, кто же будет следующим…

Как кто? Я и буду!

– А так они не злые.

И вот я уже у себя в кабинете. Никакого конверта в серебристой бумаге – ни на столе, ни на кресле. Уже хорошо. Хлоя остановилась на пороге, готовая тут же бежать по своим делам, соблюдая расписанный по минутам график.

– Без четверти девять! Я уже на десять минут опаздываю на пленарку. Оставляю вас. Но, если что, звоните, не стесняйтесь!

У меня не вызывало сомнений, что ее расположением к своей персоне, как и радушной встрече в холле, я обязана специальным распоряжениям директора на этот счет, а также некоторым привилегиям, связанным с моим особым положением. На рабочем столе, отнюдь не загроможденном деловыми бумагами, я заметила записочку от Альбаны с информацией о том, что ровно в девять меня ждут в студии, расположенной этажом ниже, для пробной съемки перед камерой. У меня оставалось совсем немного времени, чтобы хлебнуть отвратительный эспрессо, который кофе-автомат с хриплым бульканьем, как старый астматик, выплюнул в картонный стаканчик. После этого пора было выходить на арену.

Альбана, в бесформенном свитере, надетом под рабочий костюм, встретила меня, по-приятельски улыбнувшись, на время сняв с лица официальную маску, и, пока я, замешкавшись, готовилась протянуть ей руку для приветствия, чмокнула меня дважды в левую и правую щеки.

– Привет! Ты как, ничего?

– Да, вроде, – я постаралась выразить голосом отдаленные воспоминания о перенесенных страданиях в связи с недомоганием.

– О’кей, тем лучше! Так как шутки кончились. Нас ждут великие дела. Сегодня очень важный день! Ты впервые окажешься в свете софитов.

– Я, кажется, видела, как это…

– Ладно, пойдем! Я познакомлю тебя с нашими ребятами из технического отдела.

Только представьте себя на моем месте: через десять секунд вас выкинут из сумерек аппаратной, поставят перед толпой, и пятнадцать пар глаз будут вас рассматривать со всех сторон, оценивать, судить о ваших достоинствах и недостатках – молчаливый комок снисходительного высокомерия, который ничто, даже ваша ослепительная улыбка, не сможет заставить проявить благосклонность.

– Здравствуйте…

Но ни их количество, ни внешний вид типичных шоферюг с татуировками повсюду, где можно, ни безмолвный красноречивый взгляд, который они бросили в мою сторону после застенчивого приветствия, не смутили меня так, как… Я просто остолбенела, когда заметила среди них…

– Фред!

Он отошел от группы и развязной походкой направился в мою сторону, словно у нас было назначено свидание.

– Привет, Эль, дорогуша.

Он сделал упор на последнем слове, чтобы каждый смог оценить степень близости между нами.

Я схватила его за рукав и потянула прочь от пространства, освещенного софитами, туда, где было еще темно и где никто не мог нас услышать.

– Что ты, черт возьми, тут делаешь? Мало тебе, что ты устроил скандал перед моим домом?

– Успокойся сначала и будь повежливее. Если хочешь знать, то меня приняли на работу, у меня контракт с BTV на полгода. И, к твоему сведению, на нас все смотрят.


Мне кажется, было бы справедливо и правильно, если бы то, что мы узнали о своих сексуальных привычках, или то, что об этом узнали наши прошлые любовники, стало бы известно нашим нынешним партнерам. Ведь существует же медицинская карта, пусть бы и наша интимная сторона была подробно расписана в каком-нибудь журнале. Только не лечащим врачом, а тем или той, кто спал с нами. Тогда, стоило бы нам оказаться в постели с новым возлюбленным, он бы мог не наугад, а сразу, изучив эти записи, приступать к ласкам, которые нам приносят удовольствие, не тратя на поиски дни, месяцы, а то и все время, пока длится связь.

Интересно, что бы мог написать Фред об интимных привычках Эль, которую он знал в постели? Например, что ему так и не удалось найти способ вылизывать ее так, чтобы она кончила? Или что она никудышная сосунья, что она отказывалась взять в рот его член так глубоко, как ему бы хотелось, поскольку сама мысль о том, что ей на язык попадет его сперма, была ей противна?

(Рукописные заметки от 12/06/2009, написано моей рукой.)


Бросив беглый взгляд на прозрачную перегородку, я убедилась в том, что вся шайка технических служащих втихаря, но с большим интересом, наблюдает за нашими бурными разборками. Есть на что посмотреть: подружка босса столкнулась нос к носу со своим бывшим – что может быть забавнее на фоне привычной рутины!

– Тебя пригласили именно на мою передачу?

– Ну да. Они искали сведущего звукооператора, который понимает толк в их оборудовании. И я тут как тут!

– Случайно? – язвительно прошипела я. – Ты за дуру меня принимаешь, что ли?

– Разве похоже?

В итоге он вкратце мне рассказал, что после его поспешного бегства с поля боя перед особняком Дюшенуа Луи подсуетился, нашел его адрес и вступил с ним в контакт. Они на днях встречались и по-приятельски выпили пива в каком-то кабаке, после чего Луи, будучи немного навеселе, предложил Фреду работенку в якобы звукозаписывающей фирме, которую возглавляет его младший брат, «в виде компенсации», как он сказал.

– Так вот что он тебе предложил? – в гневе воскликнула я. – В виде компенсации?

– Да, а что такого? Луи говорит, что это – справедливая сделка, и мне тоже так кажется. Его братан увел у меня подружку, а он взамен нашел мне работу.

Больше всего в этой истории меня возмутил вовсе не тот факт, что Луи воспользовался плачевным положением Фреда и острой нуждой хоть в какой-то работе. Меня покоробило то, что в новой манипуляции меня сочли обычным предметом торга на рынке рабочей силы.

– Полагаю, Дэвид не в курсе вашего сговора?

– Нет, конечно… Зачем ему знать? Это дело мое и Луи.

Чем дольше длилась наша беседа, тем большую радость она доставляла собравшейся в аппаратной команде. Некоторые уже начали болеть за Фреда. Я краем глаза заметила идиотские гримасы, знаки поддержки и фривольные жесты, адресованные ему из-за перегородки.

Так! Надо понять, чем я могу ответить на это. И как мне объясниться с Дэвидом, чтобы он не воспринял случившееся как доказательство моей сохранившейся преступной привязанности к бывшему ухажеру или как подозрительные разногласия с Луи.

Я решила, что в сложившихся обстоятельствах следует воспользоваться шансом, чтобы взять ситуацию под свой контроль:

– Послушай, Фред! Есть кое-что, что тебе следует знать про Луи.

– Он волочится за тобой? Правда?

Как это странно, однако, что всего-то за пару дней из него, как по мановению волшебной палочки, полностью выветрились теплые чувства и привязанность ко мне, и он наконец решил порвать наши отношения. Луи все точно рассчитал: вернув уважение Фреда к самому себе, он уничтожил источник злости в моем бывшем, а заодно и остаток чувств, которые тот ко мне питал.

– Нет, не то. Скажем, он просто ведет себя как-то странно.

Я благоразумно «забыла» упомянуть о таинственных приглашениях, о загадочных предписаниях и о наших встречах в «Отеле де Шарм», зато в подробностях описала, как Луи пытается ввести меня в заблуждение, проявляя безмерную расточительность и осыпая не меня, а маму дорогими подарками.

– Ах, вот как? Прикольно!

– Мне неловко говорить тебе об этом, – я сделала вид, что смущена, и захлопала ресницами.

– Чего еще?

– Это, поверь, никак не связано с твоими способностями. Но, я думаю, раз он выбрал тебя и пригласил сюда, тут не простое совпадение. Луи хочет таким образом, через тебя и маму, добиться моего расположения.

Секунду Фред недоверчиво смотрел на меня, потом стал серьезнее, и я узнала в его глазах искру бешенства, которая мне была хорошо знакома.

– Понятно… По-твоему, значит, если мне предложили приличную работу, то не потому, что я что-то стою. Исключительно ради мадемуазель и ее толстых сисек!

Я схватила его за рукав, но он резко вырвался и пошел прочь от меня.

– Не заводись, Фред… черт!

Он уже присоединился к группе своих дружков из технической команды, но мой вопрос заставил его обернуться.