Я изобразила улыбку, а про себя подумала: как легко, оказывается, выстрелить себе в ногу.

– Ты уверена? Меня лично эта тема немного раздражает…

– Почему? – Мой протест заставил ее иронически усмехнуться. – Наверное, из женской солидарности? Вот уж не знала, что в тебе сидит ярая феминистка.

– Да, есть немного. И потом, мне кажется, такой сюжет замарает остальные темы. Я знаю, что Луи относит это социальное явление к аспектам современной культуры, но хотелось бы избежать разговора о нем хотя бы в первом выпуске! Не хочется начинать с такой пакости.

– Согласна. Но, тем не менее, я вижу в нем большой плюс.

– Плюс только в том, что он уже готов? – вздохнула я с сожалением.

– Точно. И вот еще: его сняли за счет тайных фондов Луи Барле. Никто и знать не знает, а у нас – десять процентов, как минимум, экономии бюджета на пилотный проект.

– Это что, так важно?

– Если нам придется отстаивать свои интересы, а показатели телесмотрения будут невысоки, данный факт может стать решающим.

– Понятно. А есть опасения, что мы не соберем аудиторию?

– Я почти уверена. Никто никогда не видел, чтобы передача, подготовленная на скорую руку, без предварительного анонса, сразу попала в цель. Поэтому, если маленький каприз Луи позволит нам доказать, что хоть мы и не собрали всю страну перед экранами, зато, по крайней мере, обходимся в меньшую сумму, чем остальные… Я первая крикну: «Берем!»

Я не нашла аргументов, чтобы возразить ей. Значит, репортаж о хотелках займет свое место в передаче. Мне остается только проглотить пилюлю, а потом сделать большой глоток воды, чтобы она не застряла в горле. В данный же момент я позволила себе только глоток ароматного чая, который Альбана заварила для нас двоих.

– Если хочешь, посмотрим его прямо сейчас, – предложила она. – Ты будешь увереннее чувствовать себя перед камерой, если заранее приготовишь форму, в которой подашь материал, это также позволит тебе занять отстраненную позицию… Как тебе такой вариант: «Я вам покажу сюжетик, но только для того, чтобы изобличить негодяев, которые пользуются подобного рода услугами».


Не так уж много порнухи я просмотрела за свою жизнь. Может быть, фильма четыре или пять, и все – в те времена, когда Фред настаивал, чтобы мы их смотрели вместе. Он считал, что просмотр подобных фильмов позволяет расшевелить зажатое либидо. Я хорошо помню, что с самого начала, как только на экране появлялись титры, во мне возникал стойкий и непонятный страх. Но не оттого, что я боялась своей реакции, и не потому, что меня смущали непристойные сцены и я считала унизительным для себя смотреть на все это. Нет… Больше всего я боялась, понимая, что это – глупо, увидеть на экране свое тело и лицо, как будто мой двойник мог участвовать в съемках, о которых я ничего не знала. Идиотская перспектива приводила меня в оцепенение, а бедный Фред не понимал, отчего я впадаю в ступор.

При этом под моей холодной, как мрамор, кожей кипели эмоции. Моя вагина раскалялась докрасна, как костер. Чем сильнее актриса походила на меня внешне, тем влажнее становилось у меня между ног.

(Рукописные заметки от 12/06/2009, написано моей рукой.)


Подобная предупредительность делала ей честь. На самом деле, хоть это трудно себе представить, под грубоватой оболочкой жила душа нежная и даже возвышенная.

– Нет, нет, не хочу. Раз ты говоришь, что сюжет хорош, я тебе полностью доверяю… – отказалась я. – Ты же профессионал!

Смирившись с обстоятельствами, я провела остаток дня, наблюдая, как она доводит до блеска мою передачу. Но, если подумать, на кого еще я могла рассчитывать? Не я ли заявила Дэвиду всего пару часов назад, что ничего в этом не понимаю? Только профессионализм и опыт Альбаны сгладили мою некомпетентность. Без нее мой дебют на канале стал бы таким же провальным, как школьная самодеятельность. Я прекрасно это осознавала, глядя на ее доведенные до автоматизма действия и безупречно верные решения.

Работа под руководством моей новой подруги и ее новые идеи, нацеленные на улучшение передачи, захватили меня настолько, что я и думать забыла про братьев Барле с их нескончаемой ложью, с капканами, которые оба расставляли на моем пути, каждый на свой лад пытаясь заманить меня в сети, завязывая узлы один крепче другого. Я выключила звук мобильника, чтобы не отвлекаться, и даже не проверяла эсэмэски. Наконец, во время небольшой паузы, я взяла его в руки и услышала мамин голос. Она оставила на голосовой почте подробный отчет о том, как утром к нам в дом пришли трое рабочих, чтобы устранить множество мелких поломок, которые накопились за долгое время не столько потому, что не хватало средств, сколько по причине хронического недомогания Мод. Эта внешняя неустроенность сильно отравляла ей жизнь: сломавшийся выключатель, потрескавшаяся и выпавшая кое-где кафельная плитка, засорившиеся трубы, облупившаяся краска.

Альбана вернулась в мой кабинет в сопровождении молоденькой брюнетки в больших очках на маленьком курносом носике, в руках которой я увидела несколько вешалок с готовыми платьями самых разнообразных фасонов из тканей весенней расцветки.

– Эль, позволь представить тебе Жеральдину. Она займется твоим костюмом для передачи…

Мы обменялись приветствиями.

– Надо позаботиться также о том, чтобы продумать концепцию на перспективу, – продолжала она. – Я так поняла, что вначале мы ориентировались на образ красавицы в соломенной шляпке, среди полевых цветов. Вот что, учитывая это, мы можем тебе предложить.

Было предложено пять платьев из ткани в цветочек, одно короче другого и все очень прозрачные. Я смотрела, как Жеральдина одно за другим прикладывает их к своей груди, пока не остановила выбор на бело-розовой модели, которая мне показалась наиболее целомудренной.

– Пожалуй, это то, что нужно.

– Берем! – решительно сказала Альбана, одобрив мой выбор. – Если мы этим не удержим перед экраном всех мужиков, от пацанов до пенсионеров, значит, я ничего не смыслю в мужских капризах!

Конечно, Альбана хотела шуткой разрядить обстановку, но этим она только подчеркнула неотвратимость события, саму мысль о котором я гнала от себя изо всех сил: очень скоро меня выставят на всеобщее обозрение, тысячи чужих, незнакомых глаз будут пялиться на меня, чего-то ожидать от меня, критиковать мою прическу, манеру говорить и все остальное, будут судить и судачить обо мне, а я никак не смогу им помешать. Самое страшное, что я сама решилась на этот шаг, по собственной воле взошла на Голгофу. Даже раздевание в «Отеле де Шарм» по принуждению Луи по сравнению с этой пыткой показалось мне пустяковой забавой…

Наш рабочий день завершился последней примеркой. Костюмерша вышла, гордо неся перед собой выбранное платье, как священную реликвию предстоящей медиацеремонии.

– Когда ты сможешь прийти завтра утром?

Речь шла о субботе, о первом дне предстоящих выходных, и она сочла своим долгом напомнить мне, что с этой минуты я должна посвятить себя неотвратимо грядущему жертвоприношению.

– Пораньше. До восьми. Дэвид, думаю, тоже приедет, и я попрошу, чтобы он взял меня с собой. Первый раз мы приедем на работу вместе.

Я тут же пожалела о том, что последней фразой лишний раз подчеркнула свой особый статус в компании. Но широкая улыбка, которой Альбана наградила меня на прощание, дала понять, что она не придает этому никакого значения.

– Хочу тебе посоветовать, – сказала она, когда я провожала ее до лифта, – не думай ни о чем сегодня вечером, а главное – ложись пораньше спать!

Я уже собралась уходить, когда обнаружила, что у дверей моего кабинета стоит Фред, смущенный от того, что впервые очутился на верхнем этаже, в святая святых башни Барле.

– Заходи! – подбодрила я его.

Он осторожно прикрыл за собой дверь, с видом заговорщика, который ему не очень-то подходил.

– У меня для тебя есть кое-что интересненькое.

– Как? Уже?

– Да. Луи в самом деле очень занятой господин, все время висит на телефоне. Даже не знаю, кроме этого он чем-нибудь занимается или…

– Давай ближе к делу, – меня раздражало его пустословие.

– Хорошо. Он долго трепался со своим братом на площадке для съемок.

– Ах вот как? Они обсуждали мою передачу?

– Не совсем… Мне не удалось записать с самого начала, но, как я понял, Луи упрекал Дэвида за то, что он слишком поспешно выгнал Алису.

Вот это уже интересно! Чем красотка могла прельстить такого самовлюбленного денди, как Луи? Не она ли была его «тогдашней подружкой», как он выразился однажды, не назвав имени, когда говорил мне о смерти Авроры? С каких пор Алиса Симончини работала на братьев Барле? Не она ли?..

– Вот, послушай,…

Он достал карманный диктофон, нажал кнопку, и в тишине моего кабинета раздались голоса старшего и младшего Барле.

«– Черт возьми! Ты не можешь вышвырнуть ее на улицу как последнюю шлюху! Напомнить тебе, сколько девок ты приводил в свой кабинет за последние пятнадцать лет?

– Заткнись! И слушать не хочу!

– Так я напомню, и это легко проверить, – издевался Луи. – Достаточно попросить Хлою просмотреть твой рабочий график и посчитать, сколько раз там отмечено «Не беспокоить» за последнее время… Твои интрижки на работе также легко отследить, как посещаемость номера в гостинице, мой дорогой братишка…

– Но есть большая разница. Я ведь у себя дома. А Алиса – нет. У себя я имею право трахаться с кем захочу и где захочу!

– Ах вот в чем дело! Ты от нее избавился, потому что она, бедняжка, подумала, что она здесь тоже отчасти у себя дома. Ты обвиняешь ее в том, что она слишком долго была привязана к тебе?

– Не говори ерунды! Ты же знаешь, это здесь ни при чем!

– Тогда что же? Тебе не понравилось, что она переспала с этим кретином Крисом Хеймсом? Тебе она надоела, но тебя раздражает, что кто-то другой играет с твоей старой куклой? Так, что ли?

– Послушай, ты мне осточертел, Луи! Учти, если будешь продолжать в том же духе, я не ограничусь двумя увольнениями на этой неделе.

– Давай, давай смелее! Доставь себе такую радость! Если бы ты знал, сколько времени я этого ждал!»

Неожиданно голоса перекрыл какой-то шум и помехи. Я решила, что на площадку вышли технические работники со своими инструментами и прервали их разговор.

Фред терпеливо ждал реакции, настороженно глядя на меня, но я не стала давать комментарии по поводу шокировавшей меня беседы двух Барле и спросила:

– А что на другой записи?

– Телефонный звонок с его мобильника. Мне было сложно запеленговать, но конец разговора я все-таки перехватил.

– Кому он звонил?

– Ребекка или что-то вроде того.

Ну вот и она! Проявилась наконец-то! Ее возвращение на авансцену событий не удивило меня, но в душе появилось чувство неясной тревоги.

– Давай, – приказала я. – Включай запись.

– Эль… Я не уверен, что тебе захочется это слушать.

Казалось, он в замешательстве.

– Почему?

– Потому что они говорят о тебе. И о Дэвиде.

Что же они могли такое говорить обо мне, чего я еще не знала?

– Все равно, давай. Мне наплевать.

Он опять включил диктофон.

«– … бекка? Это я.

– Привет, милый Лу! Как у тебя дела?

– Да так себе. Здесь все труднее держать ситуацию под контролем.

– Я понимаю.

– Мы чуть не сцепились с Дэвидом, только что. Даже не помню, когда мы с ним ссорились последний раз, но сейчас едва не дошло до драки. Как тогда, когда мы набили друг другу морды из-за Авроры.

– Ну, с этим-то давно покончено.

– Да как сказать. Скорее нет. Пока еще не совсем.

– Держи себя в руках, – подбадривала она. – Сейчас еще рано. Необходимо, чтобы он продолжал думать, будто ты работаешь на него.

– Да-да, я знаю…

– А в остальном? Все идет, как ты планировал?

– Да, дело двигается. Я надеюсь…

– Ты думаешь, она, в конце концов, откажется?

О ком они говорят? Неужели обо мне? Сомнения рассеялись, когда я услышала продолжение разговора.

– Пока не знаю. Арман говорит, что она согласилась подписать брачный контракт.

– Не расстраивайся: пока она не скажет «да», у нас есть надежда.

– Да, разумеется, – отозвался он, но я не услышала обычной уверенности в его голосе.

– Хочешь, я с ней поговорю?

– Хм… Может быть, но я не понимаю, что это изменит.

– Ты доверяешь мне? Да или нет?

– Да-да, не сомневайся…

– Послушай, ты попросил меня закрыть агентство, и я согласилась!

– Это – правда. Спасибо.

– Я ей позвоню. И буду держать тебя в курсе.

– О’кей. Целую тебя.

– Держись! Ты же знаешь, что я все сделаю для тебя, милый Лу».

Мысли перепутались у меня в голове. Пришлось несколько раз прослушать запись, пока мне стало более или менее понятно, что больше всего меня тревожит. Такая фамильярность между ними, они, видимо, очень близки, раз она называет его «милый Лу», но особенно меня смутила вторая часть их разговора… где речь шла о том, чтобы склонить меня к тому, чтобы я отказалась от свадьбы с Дэвидом. Зачем? Мне никак не удавалось восстановить недостающее звено между их откровениями и грандиозной эротической игрой, в которую вовлек меня Луи. Значит, с самого начала все его забавы замышлялись с одной целью – заставить меня отклонить предложение Дэвида и не выходить за него замуж. А в таком случае, с какой стати у Луи созрел этот злой замысел? Ведь он знаком со мной всего лишь несколько недель! И с какой целью он вошел со мной в контакт посредством пресловутого серебристого дневника задолго до того, как я встретила того, за кого собралась потом замуж? В этом не было никакого смысла, никакой логики…