Но только тогда, когда она кошачьей походкой медленно направилась в мою сторону, слегка покачивая бедрами, как манекенщица на подиуме, я смогла уверенно сказать, что узнала ее. Это была та, которую я называла Лиана, сногсшибательная мулатка, обвивавшаяся вокруг Луи в первый день нашего с ним знакомства, потом висевшая на руке одного моего бывшего клиента, когда мы случайно встретились в холле отеля. Гордясь своей безупречной фигурой и молча наслаждаясь произведенным впечатлением, она приближалась ко мне, и я читала в ее взгляде, часто встречающемся у тех, чье совершенство подавляет, обычное презрение по отношению к нам, простым смертным.

– У меня нет никакого желания…

Лиана приставила к моему рту тонкий и длинный указательный палец, похожий на стебелек тростника, и сложила губы трубочкой в безмолвном «чш-шшш». Она властно направляла мои движения с прирожденной грацией, плавно, даже ласково. К своему удивлению, я обнаружила, что ей свойственны изысканные манеры и томная нежность. Она, без сомнения, находилась при исполнении обязанностей, отрабатывая уплаченные за услуги деньги, но, как и все девушки по вызову высокой квалификации, профессионально владела мастерством придавать заученным жестам и позам оттенок естественности, создавать иллюзию искренних чувств. Скорее актриса, чем проститутка.

Тихо полилась музыка – фортепьянная пьеса, которую я раньше не слышала, возможно, опять Шопен? Лиана принялась медленно снимать с меня одежду, как настоящий костюмер, аккуратно и старательно, чтобы ничего не попортить. Снимая очередную вещь, она вынужденно касалась рукой моей кожи, отчего я с каждым новым прикосновением начинала дрожать все сильнее.

Закончив церемонию раздевания, она взяла мою сумочку и, не спросив разрешения, перетряхнула ее содержимое, выбрав из принесенных реликвий веер. Лиана торжественно взяла его в руки и предъявила мне как предмет культа, будто ее интересовало мое мнение. Но поскольку я стояла как вкопанная, не произнося ни слова, она принялась тереть ручку веера о свою киску, погружая ее в промежность. После интенсивных движений у меня на глазах случилось такое, чего Лиана уж точно не могла симулировать: ручка веера заблестела от выделившейся из влагалища влаги, показывая возбуждение девушки.

– Возьми ее и облизывай, – глубоким, завораживающим голосом велела она, протягивая мне веер.

Я послушалась, сначала осторожно, а потом все с большим рвением принявшись лизать ручку, словно то была головка самого восхитительного члена. Чтобы подбодрить меня, она вытянула вперед руки и положила их мне на плечи. Ее длинные, шелковые, сказочно нежные ладони легли на мою кожу, как листья спокойно опускаются на речную гладь в безветренную погоду. Она стала гладить меня так мягко, так безумно ласково, потом быстрыми пальчиками пробежалась по плечам, по шее, погладила груди, опустилась ниже, к животу. Наконец, ее пальцы обнаружили мой покрытый пушком лобок и поиграли с кудряшками, она взъерошила их ладонью и после этого средними пальцами обеих рук стала поглаживать край вульвы. Убедившись, что я не проявляю беспокойства и покорна ее манипуляциям, Лиана отважилась на более смелые действия. Забрав у меня веер, она опустилась на колени, левой рукой крепко обняла меня за талию, а правой медленно втиснула лакированную ручку во влагалище. У меня невольно подкосились колени, я чуть не рухнула, но Лиана крепко держала меня рукой за талию, а другой точкой опоры стала эбеновая ручка, погруженная в мое чрево, только поэтому мне удалось устоять на ногах. С каждым вздохом веер входил в мой живот все глубже и глубже, как кол, отчего я испытывала мрачное удовольствие.

По размеру этот предмет соответствовал мужскому члену. Однако у меня возникали совершенно новые ощущения в связи с тем, что он был очень твердым и жестким, он входил в меня, властно раздвигая нежную ткань влагалища. При этом мне не было больно и я не чувствовала себя разорванной на части, но я смирилась, покорилась, я безоговорочно сдалась, утратив волю. Меня немного смущало только то, что такой простой предмет, да еще в руках столь очаровательной женщины, доставляет мне удовольствие. Я согнула колени, стараясь погрузить его в себя как можно глубже, чтобы понять, до каких непостижимых пределов мое чрево сможет вместить эту штуковину.

– Теперь пойдем.

Даже не подумав вынуть из меня веер, она бережно повела меня к кровати, покрытой только одной белой простыней. С чрезвычайной осторожностью, как будто я – не я, а хрупкий цветочек, Лиана уложила меня на спину, чтобы ни в коем случае не дотронуться до веера, ручка которого во мне могла что-нибудь там повредить.

Я понимала, что в этой позе еще больше подчинялась ей, отдавалась на ее милость, но я больше не в состоянии была ни думать, ни сопротивляться, я смирилась и погрузилась в нежное безумство. Такое дивно нежное…

Соня упражняется пальцами в своей киске. В темноте раздается женский крик, там девушка кричит в экстазе. Незнакомая молодая женщина с устрашающе большим бюстом, которую я видела пару дней назад в метро, похотливо гладит свои прелести. В помутненном сознании мелькают картинки, карусель запечатленных памятью снимков, на которых на авансцене оказываются только женщины, производя на меня впечатление, с которым раньше я не сталкивалась. Ни разу в жизни я пальцем не прикоснулась ни к одной из них, и вот теперь они выстроились в ряд, предлагая мне восхищаться ими. Я начала испытывать к ним влечение, я их возжелала, и теперь все они, посредством деликатных манипуляций нежных ручек Лианы, обладали мною.

– Быстрее, – умоляла я ее, слыша свой голос как бы со стороны и не узнавая его. – Давай быстрее, еще быстрей!

Она засовывала и вынимала из влагалища веер регулярными движениями, неустанно, как поршень. Трудно было ожидать от ее хрупкой с виду фигуры такую неутомимую энергию. Через полуоткрытые веки я видела, как она жмурится от удовольствия и кусает губы белыми зубами, дрожа от возбуждения. Все ее существо было обращено ко мне, к моей распахнутой промежности. Она усердно трудилась, терзая мою киску до тех пор, пока не наступил долгожданный оргазм.

Он зародился где-то под пупком, как ком наслаждения, и медленно прокатился, постепенно набухая, давя по пути своей тяжестью все органы внизу живота. Ненадолго задержался около входа в матку, разбух еще больше и с силой обрушился на влажный проход, увлекая все за собой, как девятый вал, заставив содрогнуться от наивысшего наслаждения каждый миллиметр моего лона, заставив его возопить от восторга. У меня действительно было такое чувство, что мой крик вырвался не из горла, а оттуда, снизу, исходя из удовлетворенного чрева. В это мгновение, в высшей точке ошеломляющего блаженства, я не различала, откуда доносится радостный вопль.

– Хорошо, – с ученым видом подтвердила она. – Твоя вагина испытала оргазм.

Так и есть. Разлившееся наслаждение было таким сильным, что, когда она резко вынула оттуда веер, я вскрикнула от боли. Мне показалось, вместе с ним из меня выдернули все внутренности.

Луи назвал себя проявителем. Кто спорит. Но открыв в себе доселе неизведанные стороны сексуальности, я чувствовала себя опустошенной, измученной и совершенно неудовлетворенной. Я, как ребенок в надежде на обещанный десерт, думала, что для меня припрятано еще кое-что, ни минуты не сомневаясь, что вот-вот мне это подадут. В принципе, я была уверена и в его силах, и в своих возможностях принять то, что он предложит. Страх теперь исчез, стыд пропал, чувства проснулись. С каждым новым свиданием мне открывались новые стороны чувственности, во мне зарождалась новая женщина, которую мои принципы, мое воспитание, а более всего – невежество до сих пор хранили под замком. Только теперь она заявила о себе, освободилась, каждый оттенок ее сексуальности заиграл по-своему, проявляя особенные фантазии. Я теперь испытывала оргазм не только как Прекрасная Отеро, но так же, как Мария, Жозефина или Лола.

Я все еще нежилась на постели с закрытыми глазами, когда услышала, что дверь открылась и захлопнулась опять. Это Лиана ушла, не попрощавшись. Я осталась одна на мягких простынях, только мое тело, утомленное плотскими утехами, и неутомимое фортепиано – то ли мазурка, то ли полонез, – чтобы убаюкать и заглушить последние отголоски страсти.

Я подумала, что они несправедливо со мной обошлись – зачем-то оставили одну, совершенно неудовлетворенную, охваченную нерастраченными чувствами. Никто и ничто не могло меня теперь успокоить и ублажить, только он. Я вожделела Луи. Я хотела, чтобы он был со мной. Сейчас же. Пусть я стану для него только эпизодом, обычной хотелкой в длинном списке его побед. Если бы он хоть раз мной овладел, я, возможно, смогла бы покончить со своими чувствами, оставить в прошлом пленяющий запах его одеколона, неистовый взгляд, ямочку на правой щеке, а главное – я смогла бы отделаться от ощущения, безусловно, ложного, которое сама себе внушила, что он сконцентрировал во мне всевозможные сексуальные притязания разных женщин, сделав из меня единственной средоточие чувственного наслаждения, универсальный и унифицированный механизм, подчиненный только ему. Я, наконец, перестану жить глупыми ненужными фантазиями, и Луи будет для меня просто любовником, каких много.

Но с одним условием: он должен овладеть мной хоть один разочек, войти в меня по-настоящему, погрузить в меня свой член (который мне представлялся таким же длинным и твердым, как ручка от веера), чтобы заполнить меня целиком…


Когда я была подростком, еще до того, как начались мои отношения с мальчиками, мне не терпелось узнать, какие ощущения возникают у женщин при проникновении, для чего я решилась на эксперимент с помощью изобретенной мной для этой цели оригинальной секс-игрушки. У разносчика на улице, рядом с аптекой, я раздобыла единственный презерватив и дождалась позднего часа, чтобы никто меня не застукал за этим занятием. Распечатав упаковку, мне удалось не без труда натянуть резинку на зеленый банан небольшого размера, который я заранее стащила на кухне. Увы, я смогла просунуть только самый кончик импровизированного годмише в свои еще непорочные губы, явно не настолько глубоко, чтобы лишить себя девственности. Гимен сопротивлялся давлению и был натянут так туго, как кожа на барабане, что я передумала и не стала проталкивать глубже свой инструмент. Еще я боялась, что мама непременно узнает об этих проделках и накажет меня. Немного расстроившись, что затея не удалась, я отказалась продолжать эксперимент и удовлетворилась обычной мастурбацией, обратив внимание, что клитор на сей раз более выпуклый, чем раньше, и более восприимчив к ласкам.

(Рукописные заметки от 13/06/2009, написано моей рукой.)


Но чем дольше мне приходилось томиться, растягивая сладкий момент вожделенного ожидания, вынуждая нервы трепетать от его отсутствия или от предположения, что он прячется где-то рядом, тем сильнее Луи захватывал все мое сознание. Он действительно был теперь моим абсолютным обладателем, потому что заставил желать себя, заманив в свои невидимые и нежные сети искусными ухищрениями, изощренными и вроде безобидными, но достигающими цели, как адресованные мне записочки на листках из блокнота.

Я могла бы его позвать, я могла бы выть от отчаяния, крича его имя, я могла бы расколотить дверь и поднять на ноги весь отель, однако я знала, что все это будет напрасно. Что же делать, час нашей встречи и нашего воссоединения Луи всегда определяет сам. Может быть, он его уже выбрал и отметил у себя в ежедневнике или записной книжке?

Минуты шли, становилось понятно, что никто не присоединится ко мне. Придется самой прилагать усилия, чтобы выйти отсюда, так как ждать больше нечего. Чтобы собраться с духом, я решила осмотреть комнату: лампа с абажуром пирамидальной формы на столике у кровати, секретер из акажу на тонюсеньких ножках (с трудом верилось, что они выдерживают такой груз), фарфоровая ваза с букетом распустившихся белых лилий…

Проведя рукой по простыне, я обнаружила рядом с собой веер. Я удивилась, так как была уверена, что Лиана, уходя, забрала его с собой. Но потом вспомнила указание на сегодняшний вечер: «Твое удовольствие, ты обуздаешь его».

Так вот чего от меня ждут. И пока я не исполню это требование, останусь запертой в номере.

Я не стала торопиться. Сперва внимательно осмотрела предмет из коллекции со всех сторон. Кончик эбеновой ручки веера в самом деле представлял собой копию головки полового члена, взбухшего от сексуального возбуждения. На поверхности покрытого черным лаком дерева проступали удивительно точные детали строения этого органа: складочки кожи вокруг головки, тоненькая эластичная уздечка на самом кончике, протянувшиеся вдоль всего остова сосудики и нервы, шероховатость которых я чувствовала внутри себя, и они приносили мне огромное наслаждение. Модель в моих руках была столь реалистична, что я задалась вопросом: а чей член послужил ей прообразом. Неужели?..