Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я

Я охотно приняла ее предложение, и мы решили вернуться на виллу «Рош Брюн». Но обратно пошли не по дороге, а вдоль моря, по таможенной тропке, выступающей из воды только во время отлива. Узкая дорожка, местами – гранитная, местами – покрытая цементом, огибала высокий скалистый мыс Малуин, откуда открывался роскошный вид на Сен-Мало и другие достопримечательности залива: Большой Бе и Малый Бе, Сезамбр, Конше и прочие. На полпути нас остановила предупреждающая табличка, раскрашенная в красный и белый цвета: «Купаться опасно! Сильное течение. Будьте осторожны!»

Мы прошли вперед еще немного, и мне вдруг показалось, что я узнаю места, в подробностях описанные Луи когда-то на заднем сиденье его лимузина: высокая стена, окружающая виллу, и сад, в нем – незаметная белая дверь, от которой начинались ступеньки крутой лестницы, спускающейся к тропе. Напротив, в море, ниже береговой линии, чуть-чуть выступал из воды гранитный утес с острыми, как лезвия, гранями, плоская поверхность камня оказалась вся изъедена кавернами со стоячей водой, в которых можно было легко застрять, если по неосторожности ступить в них ногой.

– Она погибла на этом месте, – глухим голосом произнесла я, указав подруге на коварный камень.

– Здесь? – удивленно переспросила она. – Но это же так близко к берегу… здесь невозможно утонуть! Странно!

В самом деле, во время отлива, при низкой воде, утес время от времени даже возвышался над уровнем моря, не представляя почти никакой опасности. Но стоило начаться приливу, а также при волнении и, тем более, если бы начался шторм, камень стал бы гибельной ловушкой для любого, отрезав путь к берегу и засосав под быстро прибывающую воду.

Словно в подтверждение этой догадки, какой-то прохожий показал нам рукой на пловца в комбинезоне для глубоководных погружений, очутившегося в плену на песчаной косе примерно в ста пятидесяти метрах от берега. Расстояние до него отсюда казалось ничтожным, но человек растерялся, а вода так стремительно прибывала, что после нескольких минут колебаний, а в такой ситуации промедление смерти подобно, он прыгнул в воду и вплавь, преодолевая сильное течение, все-таки выбрался на песчаный пляж.

До самого возвращения мы больше ни о чем не говорили, а когда пришли, открыли настежь все ставни и окна, чтобы выветрить затхлый запах из дома и освежить воздух. Потом мы перерыли все ящики, которые смогли открыть, разложив на пыльном полу все пакеты, бумаги и фото. Однако два ящика отпереть так и не сумели. Мы даже пытались сломать замки с помощью старой отвертки и молотка, что нашли на кухне, но безуспешно.

Несколько часов мы провели с Соней на коленях, ползая по полу, внимательнейшим образом исследуя все обнаруженные в доме фотографии, даже те, что я нашла наверху накануне, отыскивая хоть какой-нибудь след об интересующей нас особе, – все напрасно! Правда, среди фотографий нам попались некоторые снимки, которые вполне можно было бы считать хоть каким-то вознаграждением за наши усилия. Например, несколько фото, сделанных, очевидно, до появления Авроры в семье Барле, и другие, сделанные после ее смерти. На первых Андре и Гортензия Барле выглядели гораздо более жизнерадостными, чем на последних. Мы нашли также фото Луи в молодости, с открытой и беззаботной улыбкой и с более круглым лицом, чем сейчас. На снимке он нежно обнимал за плечико молодую красивую блондинку с хмурым взглядом. В ней с трудом можно было узнать Ребекку, но, тем не менее, это точно была она, тогда уже холеная, утонченная и холодная, в модном морском костюмчике.

– Да, – с сожалением вздохнула Соня, – они, как видно, постарались сделать здесь генеральную уборку.

– Да уж… Но все-таки это – странно!

– Что странно?

– Аврора оставила после себя так мало вещественных подтверждений своего существования… Я бы сказала, она сама хотела исчезнуть.

Мое замечание привело ее в замешательство, на какое-то время она даже задумалась, но не стала углубляться в это нелепое предположение и вновь уткнулась носом в пожелтевшие бумаги.

А я не смогла бы объяснить, в какие мрачные размышления пустилась, высказав свою гипотезу. Мне вспомнились тайные женщины из романа Ании Оз. Аврора тоже могла бы, по их примеру, исчезнуть, не оставив следа, так она наказала бы семейство Барле за плохое к ней отношение. Но сравнение здесь и заканчивалось: амазонки Ании Оз скрылись от общества, чтобы во всем блеске появиться в конце, а Аврора-то умерла по-настоящему, она исчезла с лица земли навсегда. А это – еще более страшное наказание для тех, кто подтолкнул ее к драматическому финалу.

Последние часы нашего пребывания на вилле «Рош Брюн» мы провели, простукивая сантиметр за сантиметром все подозрительные закоулки в доме. На этот раз мы искали не только старые снимки, мы рассчитывали найти хоть какой-нибудь след, который привел бы нас к Авроре, точнее, к доказательствам ее существования в прошлом.

Мы перебрали кучу сломанных безделушек, множество посуды с выщерблинами, треснутые бокалы, устаревшие каталоги с рекламой вышедших из употребления товаров, модные журналы немодных вещей и прочее, и прочее. Опечаленные безуспешными поисками и утомленные, мы были близки к тому, чтобы отказаться от дальнейших поисков, как вдруг Соня вскрикнула:

– Смотри!

Из стопки сложенных в кучу журналов подруга достала посеревшую визитную карточку с надорванным уголком, состояние которой свидетельствовало о ее почтенном возрасте. Она явно принадлежала какой-то фирме или официальному представителю какого-то предприятия:

Жан-Франсуа Дельбар

Нотариус

8, Пласитр

3540 °Cен-Мало

Телефон: + 3399326945

Факс: + 3399326947

– Дельбар – это фамилия твоей утопленницы?

– Да, – коротко подтвердила я.

Никогда не слышала, чтобы кто-то, Луи или Ребекка, упоминали имя Жан-Франсуа Дельбара. Никто из них ни словом не обмолвился о его существовании.

– Ты посмотри на номер, – настаивала Соня. – И факс тоже. Старье какое-то…

Действительно, так и есть. По крайней мере, стало ясно, что член семьи Авроры жил и работал в этом городе, причем, разумеется, до ее смерти, если судить по устаревшим номерам телефона и факса. Кто же он? Брат? Дядя? А может быть, ее отец?

– Посмотри на рекламе, какие там номера? – попросила я.

Она схватила из стопки первый попавшийся рекламный проспект и сказала:

– Попробуй набрать ноль-два.

Я набрала номер на мобильном телефоне в надежде услышать повторяющиеся гудки, но вместо этого автоматический голос уведомил меня, что такого номера не существует. С каких пор, интересно? Загадка. Воспользовавшись тем, что телефон был у меня в руках, я нашла в Интернете телефонный справочник Сен-Мало, но это имя не значилось в базе данных ни Сен-Мало, ни Динара, ни их пригородных зон. Я попробовала повторить поиск, изменив написание имени и фамилии, – тоже безрезультатно.

– Либо он уехал из этих мест, либо тоже помер, – грустно заключила она, когда я повесила трубку.

Умер… Умерла…

Ее в общем-то безобидное замечание натолкнуло меня на мысль:

– Гениально! Ты – умница! – вскричала я, заключив ее в объятия.

– Но что я такого сказала?

– Быстро! Смываемся отсюда! Я объясню тебе по дороге.

Нам хватило четверти часа, чтобы более-менее привести все в порядок и закрыть дверь и калитку «Рош Брюн», оставив в доме так бережно хранимые им секреты.

К счастью, контора записи актов гражданского состояния в мэрии Динара была еще открыта. К несчастью, имя Авроры Дельбар или Авроры Барле ни в каких записях, ни о рождении, ни о смерти, не значилось.

Не отчаиваясь, мы решили попытать удачи в аналогичном заведении в Сен-Мало.

– Да, есть такая. Дата рождения – двенадцатое апреля тысяча девятьсот семидесятого года, дата смерти – двадцать пятое декабря тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.

– Вот те на-а-а-а, – Соня очень точно выразила охватившее нас обеих чувство, когда мы услышали эти слова. – Она свела счеты с жизнью в рождественскую ночь!

Так это случилось на Рождество, а не в разгар лета, в купальный сезон, как рассказывал Луи в тот раз, когда впервые посвятил меня в детали семейной трагедии…

– А где Аврора Дельбар похоронена? – спросила я у служащего мэрии.

– Вы член ее семьи, мадемуазель? – поинтересовался он.

– Нет… Она – первая жена моего будущего мужа.

Видимо, я показалась ему искренней, а подоплека наших розысков тронула его. Недолго колебавшись, он поведал нам следующее:

– В наших регистрах такого рода информация не значится, но, если судить по адресу, который вы мне дали, ее могли, скорее всего, похоронить на кладбище Рокабей. Разумеется, если у родственников там есть семейный участок.

Служащий мэрии был настолько любезен, что нацарапал своими толстыми пальчиками на туристической брошюре с планом города, как нам туда попасть.

Мы быстро нашли кладбище и припарковали автомобиль у ограды. Жители Сен-Мало и окрестностей находили последний приют в этом грустном месте города между вокзалом и доками торгового порта. Табличка при входе оповещала, что также здесь похоронены некоторые знаменитости, среди которых Робер Сюркуф, самый знаменитый малуинский корсар, а также актер Даниэль Желэн.

Некоторое время мы бродили наугад по аллеям между могил, но потом заметили могильщика, лениво перевозившего куда-то пустую тачку. Он долго скреб затылок, пока его наконец не осенило:

– Ах да, Дельбар, как и нотариуса!

В десятку!

– Ну да, – подтвердила я. – Как и нотариуса. А кстати, Аврора была его… – Я не закончила фразу, надеясь, что он продолжит за меня.

– …дочерью, да-да. А может, племянницей. Нет, я не мог перепутать с Доле… или Базеном.

Соня подняла глаза к небу и тяжело вздохнула, давая понять, что больше мы ничего здесь не выудим.

Могила Дельбар представляла собой большой плоский кусок красного мрамора, очень простой, без украшений, без портретов умерших и, похоже, заброшенный: ни цветов, ни венков, никаких признаков того, что кто-то посещает место погребения семейства Дельбар. Вокруг все заросло сорняками, и никто не взял на себя труд их убрать. Под красным мрамором покоились четыре представителя рода Дельбар: Амедий (1910–1985), Сюзанна (1912–1999), Жан-Франсуа (1938–2005) и Аврора (1970–1989).

– Она умерла раньше, чем ее отец, – заметила Соня.

– И даже раньше, чем бабушка.

Кажется, все члены семейства Дельбар уже покинули этот свет, никто не мог помочь в нашем деле. Если только не…

– Ее мать… Она не захоронена вместе с остальными.

– Может быть, еще жива, – предположила я.

– Черт… Мы же могли спросить имя родителей Авроры в мэрии. А теперь там, наверное, уже все закрыто.

В самом деле, заход солнца был уже близок, местная администрация в такой поздний час отдыхает. По дороге я проверила свой смартфон и обратила внимание, что Дэвид прекратил попытки соединиться со мной, с самого утра ни один звонок от него не был зарегистрирован. Зато я обнаружила такую комбинацию: «Ребекка Сибони» + «Ночные Красавицы». Эта ниточка, какой бы тонкой она ни была, привела меня к следующему: новый адрес регистрации агентства совпадал с местом жительства Ребекки: Париж, Сеdex, 75116, проспект Жоржа Манделя, дом 118.

– Ты что, хочешь пришвартоваться у этой шлюхи?

Соня опять проявила свой скверный характер.

– Да, почему нет?

– Ты в самом деле думаешь, что она нам поможет?

– Не знаю, но вдруг.

Я на это очень рассчитывала.

В конце концов, если исключить Луи и Дэвида, она – последний свидетель драмы. Конечно, не самый беспристрастный, зато живой. Наша прогулка ради посещения виллы на берегу моря позволила приоткрыть краешек завесы, покрывающей тайны семейства Барле, как чехлы на мебели в «Рош Брюн». Я очень надеялась, что смогу сдуть пыль с воспоминаний Ребекки, чтобы пролить свет на прошлое. Конечно, она знала куда больше, чем рассказала, когда мы встречались в последний раз на улице Руа-де-Сисиль.

Ее хмурый взгляд с фотографии, которую я стащила на вилле, через годы звал меня на свидание. Она могла уже готовиться к нашей встрече, сочинять ответы на вопросы, стереть с них ложь и помочь мне заполнить пустоту: я приду обязательно.

Остановка, чтобы сделать пи-пи. Остановка, чтобы перекусить. Чтобы заправиться бензином. На пути в Париж мы часто делаем остановки, как будто хотим отсрочить развязку, ожидающую нас в столице. Мы также не торопимся разобраться в том, что нам стало известно после исследования пыльных ящиков и шкафов в «Рош Брюн», подвести итоги насыщенного событиями дня, проведенного в приморском городе. Если признать, что Аврора родилась и выросла здесь, то где они с Дэвидом могли познакомиться? Что на самом деле случилось двадцать пятого декабря тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, что заставило женщину броситься в бушующее море в ночь накануне Рождества? Почему Дэвид отсутствовал в рождественскую ночь, оставив брата, родителей и молодую жену в состоянии глубокой депрессии? Неужели «уехал по делам», как утверждал Луи? В каких отношениях оба брата были с «Ночными Красавицами»? Возможно ли, что и Аврора… тоже была одной из хотелок?