— Не бэ, Капустин! Все схвачено. В четверг на ипподроме будет заезд орловских рысаков. Кубок мэра. Народу тьма. Как девушка светская, вполне имеешь право отправиться на ипподром. В десять первый заезд, после него перерыв. Ты как бы заскучаешь и как бы захочешь домой. Твоя задача — оторваться от твоего Волкова метров на десять. Террористы будут заряжены.

— Панк, ты гений.

— Я знаю, милая.

— А они не пострадают? Крепкие ребята?

— Все продумано, не волнуйся. Твое дело — душераздирающе вопить и призывать Волкова на помощь. Если хочешь сберечь ребятам здоровье — смело падай в обморок, только покрасивше. Ставлю штуку баксов, что он сразу бросится к тебе.

— Отлично! Сколько я должна?

— Волынская! Обижаешь! Я еще способен делать девушкам подарки, не залезая в заначку. Целую, пупс. Потом позвонишь, расскажешь.

Удовлетворенная Лиза отправилась в сауну, где и принялась продумывать детали операции. На первый взгляд все обстояло неплохо, вот только… Зная Волкова, можно ожидать трудностей. Возьмет и не пустит ее на ипподром. Что тогда?

Тут ее осенило. Эдик!!! Верный друг, благородный рыцарь и вообще прекрасный человек. Если он позвонит и официально пригласит ее на скачки, Волков не сможет придраться, что она это сама придумала. От нетерпения Лиза начала подпрыгивать на полке.

Наскоро вытершись и натянув на себя одежду, она набрала телефон Эдика. Печальный голос в трубке неуверенно сказал «алло?». И начался сеанс лицемерия.

— Эдик? Это Лиза Волынская. Ты не занят?

— Лизонька? Как я рад, что ты позвонила. Разумеется, для тебя я всегда свободен.

— Эдик, я всю ночь места себе не находила. Мне вдруг стало ужасно стыдно, что я так с тобой обошлась.

— Лиза, ты просто поступила честно, разве это плохо? Немногие девушки способны на это.

— Эдик, ты удивительный человек. Ты знаешь, я думала до самого утра и поняла, что очень не хочу тебя терять. Понимаешь… возможно, мы и не станем мужем и женой, но ведь наша дружба длится уже довольно долго? Скажу тебе честно, мне не хотелось бы ее утратить.

— Лиза, если бы ты знала, как мне приятно это слышать!

— Давай сходим куда-нибудь, посетим какое-нибудь шоу, или спектакль…

— Я был бы счастлив пригласить тебя, Лизонька.

— О, кстати, не хочешь сходить на скачки?

— Скачки? Это где лошадки, да?

Лиза закатила глаза и показала истекающей сиропом трубке язык. Лошадки! Папа, пусть слоники еще побегают…

— Да, Эдик, только это не лошадки, а орловские рысаки. Дивное зрелище! Куда бы нам поехать… Битца… О! Ипподром! В четверг будет Кубок мэра, утром.

— Лиза, это замечательно! Я закажу ложу на двоих.

— Эдик, мне страшно неудобно, но… могу просить тебя об интимной услуге?

Эдик явственно подавился слюнями, отчего голос его прозвучал несколько пискляво.

— Конечно, но… У тебя проблемы?

— Да. Это Волков. Мой дуболом-охранник. Он ходит за мной хвостом и никуда не выпускает. Представляешь, перевез меня в Москву и запер в квартире. Еле вырвалась в спа… Да, так вот. Не мог бы ты позвонить мне домой и пригласить меня официально? Как бы от себя?

— Господи, и все? Разумеется! Я завезу тебе приглашение сегодня же вечером.

— Эдик, ты мой самый настоящий друг.

— Лиза… А твой Волков и ты… ну, я понимаю, что это не мое дело…

— Эдик! Ты о том поцелуе, что ли? Да я нарочно это сделала, чтобы Сережка ему всыпал. Ты себе не представляешь, как меня утомил этот Волков! Он же солдафон! Резьба по дубу лобзиком. Даже не напоминай мне о вчерашнем.

— Прости, прости. Я не буду. Лиза, ты просто возвращаешь меня к жизни. Вчера я уезжал в ужасном настроении…

— Эдик, я побежала, а то сейчас облысею. У меня мелирование на голове. До вечера?

— До вечера, Лизонька.

Лиза нажала отбой и перевела дух. Мысленно извинилась перед Волковым. А потом неожиданно вспомнила вчерашнюю ночь… Она не могла заснуть, это объяснений не требовало. Все ее тело горело, живот то и дело сводило сладкой судорогой. Казалось, на губах по-прежнему горит поцелуй Волкова.

Лиза откинула простыню, медленно провела ладонями по телу. Соски отозвались болезненным нытьем, возбуждение, казалось, нарастало с каждой минутой.

Он будет спать со мной в одной комнате… Он будет спать со мной… Нет, спать мы с ним точно не будем.

Жорка огромный. Она видела его во время тренировок с ребятами. Широченная грудь, плечи метра два, ручищи, которыми можно сваи забивать. И при этом двигается, как балерина, легко-легко. Словно танцует.

И танцует он хорошо. Когда он ее вел в танце, Лиза отдыхала. Конечно, было бы хорошо просто прислониться к нему всем телом, прижаться, обвить могучую шею руками и закрыть глаза. Волков ее возьмет на руки, и они будут танцевать, пока не кончится музыка, а потом он отнесет ее сюда, в спальню, запрет дверь…

Раздавшийся из гостиной стон вывел ее из сладостного забытья. Лиза рывком села в постели, прислушалась. Стон повторился.

Она соскользнула с кровати, на цыпочках проскакала к двери и аккуратно приоткрыла ее.

Когда Жора успел прийти и лечь, она понятия не имела, но сейчас он спал на этом дебильном диванчике из «ИКЕА», узком и коротком, особенно для такого здоровенного мужика. Но Жора спал мертвым сном смертельно уставшего человека. Лиза все так же на цыпочках вышла из комнаты, подошла к спящему.

Лицо капитана Волкова во сне было совсем юным, почти мальчишеским и очень измученным. Щетина уже проступила на загорелых щеках, ворот рубахи расстегнут, а галстук зажат в руке. Он даже раздеться не успел, бедный. Надо хоть ботинки с него снять.

Она осторожно стянула с него ботинки и носки, потом с трепетом взялась за ремень брюк. Она хотела просто расстегнуть, чтобы не давило…

Громадная рука взметнулась, сгребла, прижала ее к широченной груди. Через секунду Лиза поняла, что Жора при этом так и не проснулся. А еще через секунду ее прошибло жаром, по сравнению с которым вулкан — холодильник.

Жесткая, теплая ладонь накрывала ее обнаженное плечо, пальцы слегка подрагивали во сне, создавая ощущение нежнейшей ласки. Лиза попробовала расслабиться и прижалась щекой к Жориной груди. Улыбнулась. Совсем рядом мерно и гулко билось его сердце. Жоркино смелое сердце.

Через некоторое время затекли мышцы и Лиза осторожно высвободилась из-под каменной руки. Волков при этом как-то по-детски всхлипнул и явственно произнес: «Лизка… Котенок маленький…» У Лизы защипало в носу. А потом она вдруг начала его раздевать.

Осторожно, расстегнув все пуговицы, стащила рубашку — благо, Жорка повернулся к тому времени на бок. Затаив дыхание, взялась за брюки и медленно стащила их с неподвижного тела…

И опять его рука сцапала ее абсолютно неожиданно. Только теперь Лиза уткнулась Жорке в совершенно обнаженный живот, а скосив глаза, обнаружила, что вместе с брюками слегка уехали вниз и трусы типа «семейные», которые, впрочем, на Жорке смотрелись очень даже мужественно.

Она лежала у него на животе, твердом, как гладильная доска, и смотрела, как темная дорожка волос убегает от груди по животу вниз, туда, где…

Лиза вдруг отчетливо поняла, что если немедленно не встать и не уйти к себе, то следующим ее поступком будет изнасилование капитана Волкова во всех известных мировому эротическому искусству позициях. Лиза медленно выползла из-под руки, поднялась с коленок, наклонилась над Волковым — и осторожно поцеловала его под левый сосок. Прямо в сердце.

А потом, удрав в спальню, в исступлении обхватила подушку руками и ногами — и заснула, представляя, что засыпает в объятиях Жорки Волкова.


Когда в конце коридора мелькнула знакомая фигурка, Волков встрепенулся и с облегчением поднялся навстречу. Когда же Лиза приблизилась, уставился на нее с явным недоумением.

За этот год он неоднократно сопровождал ее в спа-салоны, привыкнув к тому, что из них девушка выпархивает посвежевшей и шикарно причесанной. Однако на сей раз ему навстречу спешило лохматое чудовище с пунцовыми щеками и лихорадочно блестящими глазами. Кофточка застегнута неправильно, юбка перевернута… Волков изумленно охнул:

— Чего это с тобой, Лизавета? Такое ощущение, что тебя одетую заперли в сауне, а потом выгнали оттуда веником. Ты чего там час делала?

— Отстань! Без тебя тошно. Ух, Волков! Ну, Волков…

Она сердито покачала головой и на подкашивающихся ногах зашагала к выходу. На пороге споткнулась, и Жора машинально ее поддержал под локоток. Эффект вышел потрясающий. Лиза дернулась, как от ожога, выдернула руку и с размаху въехала в косяк. Садясь в машину, Волков хмуро поинтересовался:

— В спа теперь наливают, что ли?

— Дурак!

— Ладно, замнем. Куда теперь? В ресторан?

— Домой! Я в душ хочу.

— Ты же из сауны?

— Слушай, Волков, какое тебе дело? Поцелуй меня, а?

Он ошалело уставился на нее, а Лиза вдруг тяжело, с подвыванием вздохнула — и полезла ему на руки. Через секунду девушка сидела на нем верхом, жадно целуя его открытый в изумлении рот, а ее руки сноровисто освобождали Волкова от рубашки, норовя залезть по пути и в джинсы. Только тут он опомнился и перехватил инициативу в свои руки, для чего пришлось не слишком ласково завалить Лизу на соседнее сиденье и слегка придавить сверху. Самое интересное, что в результате она издала блаженный стон и замерла под ним — ни дать ни взять законная молодая жена после ночи любви.

Смущенный и раздосадованный Волков прорычал:

— Лизка! Кончай свои фокусы!

— Жора. Вы идиот. Я только что как раз и кончила…

Волков отпрянул от нее, как ошпаренный.

— Ты чего?

Она села, поправила волосы, перезастегнула кофточку и одарила Волкова благожелательной улыбкой.

— Вот что, Волков. Я понимаю, что очами души своей ты все еще видишь во мне златовласое дитя, которое ты выносишь из пожара, но я, видишь ли, за это время выросла. Согласна, мне еще далеко до взрослой женщины, но восемнадцать мне исполнилось год с лишним назад. Я выросла, Жора. И я тебя хочу.

— Лизка…

— Помолчи. Ты, Жора, тоже меня хочешь, только в отличие от меня старательно надуваешь щеки и демонстрируешь замечательное умение владеть лицом. Но ведь кроме лица, Жора, есть и другие части тела. И с ними ты совладать не можешь!

С этими словами она положила свою бестрепетную руку ему на ширинку, и бравый капитан Волков едва не газанул со всей дури в каменную стену. Лиза улыбнулась спокойной и мудрой улыбкой старой гейши.

— Что и требовалось доказать. Жора, мы не переживем сегодняшней ночи, не говоря уже обо всех остальных. Можно, конечно, в ресторан, можно продолжить играть в вопросы и ответы, потом ты заночуешь под холодным душем, а я куплю себе огурцов и морковки и запрусь в спальне — но все это как-то отдает извращением. Поехали домой, а? И попробуем быть нормальными людьми.

Он смотрел на ее нежное, милое личико, он тонул в ее изумрудных глазах, он ласкал ее точеную фигурку глазами — и не мог ответить ни слова. Маленький смелый котенок, она оказалась куда смелее капитана спецназа. Она не стеснялась признаться в своих чувствах и не боялась того, что может услышать в ответ.

Капитан Волков аккуратно убрал ногу с педали газа. Повернулся к Лизе. Притянул ее к себе и поцеловал в губы коротким поцелуем, в котором уместилась целая вечность. Потом отвернулся от нее и спокойно выехал со стоянки.

7

Они набросились друг на друга в лифте, и слава богам, что на лестничной площадке никого не окапалось, потому что поздороваться с соседями им бы не удалось, а это вышло бы невежливо.

В прихожей они задержались, потому что Лиза никак не могла справиться с пряжкой ремня, а Жора никак не мог нормально запереть дверь. Потом все наладилось, и они прошли по квартире могучим ураганом, оставляя за собой перевернутые стулья и разбросанную одежду.

Больше всего это напоминало стремительную высадку десанта — полное разрушение мирового порядка и страшная схватка в конце.

Он все время держал в голове, что может ей что-нибудь сломать, но неожиданно выяснилось, что она себя прекрасно чувствует под тяжестью его тела. Во всяком случае, никаких признаков начинающегося удушья она не демонстрировала. Даже наоборот.

Он боялся смотреть на нее — такая хрупкая она была, так светилась ее кожа, и таким огромным, волосатым чудовищем выглядел рядом с ней он сам. Поэтому Жора норовил перекатиться на спину, чтобы она оказалась сверху, а она не давалась, прижималась к нему, оплетала руками и ногами, стонала все громче, выгибалась в его руках, и он уже не понимал, кто из них сверху, кто снизу.

Его ладонь накрыла ее напряженную грудь, Лиза вскрикнула, изогнулась и укусила его в плечо. Он подхватил ее за бедра, вскинул повыше, нашел смеющийся и что-то шепчущий рот, припал к нему жадным, почти жестоким поцелуем.