Агата Лав - Спасатель

Я такой какой есть.

И я молча собираю вещи, закидывая их в фургон. Алла также молча помогает мне, но иногда останавливается и долго смотрит, словно хочет подобрать правильные слова и объясниться. Я не реагирую, потому что сказал всё, что хотел сказать, ее очередь… Но малышка каждый раз лишь шумно выдыхает и берется за рюкзак или бутылки с водой, которые уже переставила пять раз, чтобы хоть чем-то занять руки.

У нас мало вещей, так что погрузка занимает минут десять. Потом я иду к хозяину с ключами и сдаю домик, пожав ему руку. Алла уже сидит на пассажирском месте, когда я возвращаюсь к фургону. Я осматриваюсь по сторонам, проверяя, что мы ничего не забыли, открываю дверцу и запрыгиваю в салон. Сразу же завожу мотор и выруливаю с подъездной дорожки, которая выводит к проселочной дороге, пролегающей сквозь старый лес.

— Куда дальше? — осторожно спрашивает Алла и смотрит в мою сторону.

Мне не нужно поворачивать голову, чтобы почувствовать ее внимательный острый взгляд. Она почти что сканирует меня, будто хочет залезть прямиком в мысли и понять, что творится в моей голове. А мне кажется, ей с собственной головой неплохо бы разобраться. Нам бы сразу стало легче.

— На север.

Отвечаю расплывчато, хотя подготовил целую занимательную лекцию о монастырях Метеоры. Там неподалеку маленький уютный городок Каламбака, а сами монастыри лежат на верхушках скал и называются “парящие в воздухе”, и построены они были хуеву тучу лет назад.

В общем, из меня сейчас так себе экскурсовод.

Мы все дальше забираемся вглубь страны, отдаляясь от восточного побережья. Чтобы доехать до моих родителей, по большому счету нужно пересечь всю страну по диагонали. И это был отличный повод познакомить Аллу не только с открыточными видами, а со страной как она есть.

Греция не самое богатое место. Я никогда не был во Владивостоке и не удивлюсь, если та же Каламбака после него покажется симпатичной деревней и не более, но здесь есть своя душа и настроение. Я люблю эту страну и так хотел открыть ее для нее.

Хотел…

А теперь молчу и слушаю старую магнитолу, которую она сделала громче, чтобы заглушить тяжелую тишину между нами.

— Остановимся здесь? — указываю на съезд, который сворачивает с главной дороги и ведет к укромному месту. — Ненадолго.

— Хорошо. Ты устал?

— Ноги разомну, — обычная отговорка, что первой приходит на ум. — И колеса задние заодно проверю.

— Если хочешь, я потом сяду за руль.

— Да, можно через часик. Там трасса пойдет.

Малышка тяжело выдыхает на снисходительно разрешение порулить на трассе, но кивает. И первой выходит из машины, когда я трогаю педаль тормоза. Я покидаю салон вслед за ней и ловлю ее у задних дверей. Малышка хотела что-то достать из вещей, но попала в мои цепкие руки. Я помогаю ей отщелкнуть одну дверцу и хозяйским рывком усаживаю на пол фургона, как раз на рюкзак.

— Алекс, — она обхватывает мои локти и зависает, не понимая, что ей делать.

Она то ли хочет остановить меня, то ли наоборот. А во мне бьется сердитая уверенность, что у нас херово с разговорами и выяснениями отношений, но в сексе полный порядок. Даже горячей и острее выходит на волне злости.

— Иди ко мне, — наваливаюсь на нее и одновременно подтягиваю под себя, раздвигая ее стройные ножки. — Нам надо меньше разговаривать и больше трахаться.

— По-другому не доедем?

— Нет, — уверенно мотаю головой и второй раз за день освобождаю ее от шорт.

Она “слышит” меня только, когда подо мной. Доверяет каждому моему движению в постели, но сомневается в моих словах в жизни. А мне чертовски хорошо, когда она смотрит на меня ласковым взглядом и отдается вся без остатка.

Без гребанных сомнений и оглядываний назад.

Как сейчас.

— Алекс, — она произносит мое имя совсем иначе, на смазанном выдохе и с легкой судорогой, когда я вхожу в нее и начинаю двигаться глубже.

— Да, малышка, да. Я здесь, с тобой.

Хотя она иногда об этом забывает…

Алекс привозит меня в какую-то Каламбаку. Мы гуляем по окрестностям, едим и получаем удовольствие от всего происходящего. А я, если честно, не понимаю всей этой красоты. Нет, я люблю, конечно, природу, море и солнце, но здесь… как-то холодновато, да и атмосфера мрачновата. Я стараюсь не показывать этого Алексу, потому что он увлеченно рассказывает, веселит меня и старается произвести впечатление. Я, честно, впечатлена, но это не мое.

— Тебе не нравится, да? — он задает вопрос слишком неожиданно, поэтому я не успеваю придумать достойный ответ. Он считывает меня практически сразу, хмурится, а затем берет за руку и выводит из какого-то музея, названия которого я даже не запомнила.

Мы тихо идем по тропинке: я не решаюсь что-то говорить, а Алекс напряжен. Я вижу это по его быстрым шагам, по нервным импульсам, проходящим по его коже, и по вздохам. Алекс останавливается около беседки, расположенной неподалеку. Усаживает меня на скамейку и приседает напротив, хватая мои руки и сжимая их в своих.

— Почему ты не сказала? — допытывается он, а я не знаю, что говорить. Потому что боялась меня расстроить? Потому что не думала, что это так скучно? Боялась потерять те отношения, которые у нас сложились?

— Я не знаю, — говорю самое безопасное из всего и понимаю, что действительно не знаю. Я, вроде как, просто не хотела его расстраивать.

— Ну ты же знаешь, что тебе нравится?

— Да, — Алекс вопросительно смотрит на меня, — море, пляж, солнце, много чего.

— Но не музеи, — он констатирует и опускает голову мне на колени.

Я замираю, не зная, что все это значит, и с какой стороны к нему подбираться. Как не понимаю и то, что сделала не так. Хотя нет. Понимаю. Нужно было сразу сказать, что мне здесь не нравится, и я предпочитаю море.

— Прости меня, малышка, — наконец, Алекс нарушает молчание. Он поднимает голову и заглядывает в мои глаза, в которых, я уверена, светится непонимание.

— Нет, — мотаю головой из стороны в сторону, — это ты прости, я должна была сразу сказать.

— Мы такие дураки, — Алекс перехватывает мою руку, которой я хотела коснуться его щеки, и подносит ее к губам, касаясь в легком поцелуе. — Прости, что не спросил, что тебе нравится. Повез по своему усмотрению.

— Мы слишком разные, да? — задаю вопрос, который не дает мне покоя с момента нашего знакомства.

— Это нормально, — Алекс не опровергает мое утверждение, но немного успокаивает. — Мы не можем быть одинаковыми. Если бы это было так, мы бы устали друг от друга слишком быстро. И ты бы не бесила меня, а я бы не спасал тебя от акул, — Алекс несет полную чушь, а я заливисто смеюсь, обхватив его руками за шею.

Мы сидим так довольно долго. Я прижимаюсь к нему ближе, а он легонько обхватывает мою талию и прижимает ближе к себе. На улице темнеет, когда я решаю задать вопрос, ответ на который меня интересует больше всего.

— В качестве кого ты хотел представить меня родителям?

Алекс вздыхает и не спешит говорить. Создается ощущение, что он думает, но спустя несколько минут выдает:

— Девушкой. Я хотел им сказать, что ты моя девушка. Или невеста, если бы ты согласилась, и… — добавляет он.

Его признание встряхивает меня, и я, наконец, осознаю, что он относится ко мне серьезно. Пока кручу в голове мысли, Алекс продолжает говорить:

— Я не знакомил девушек с родителями. Ты, — он переводит дыхание, хотя пытается говорить уверенно, — я чувствую, что ты та самая. Девушка, с которой я с удовольствием проживу жизнь.

Алекс замолкает, а я чувствую, как в груди все жмет от осознания происходящего. Мне признались в том, что хотят прожить со мной жизнь. Стоит ли говорить, что я чувствую в этот момент? Я рада, шокирована, я все еще не осознаю, что это реальность, и Алекс не врет в своих признаниях.

— Если ты не чувствуешь того же…

Я начинаю смеяться. Не чувствую? Господи, а ведь я действительно не говорила с ним о своих чувствах. Все чего-то ждала.

— Если для тебя это слишком быстро… — Алекс продолжает так же неуверенно, а я просто закрываю его рот ладошкой и говорю:

— Не знаю на счет прожить с тобой всю жизнь, — на глаза выступают слезы, но я стараюсь весело улыбаться. Получается, правда, не очень, но разве это важно? — Но я хочу попробовать… попытаться построить отношения, — обнимаю его и прижимаюсь к его груди.

— Я влюбился, малышка. Теперь уже точно, — Алекс шепчет такие долгожданные слова на ухо, и из глаз брызгают слезы.

Наверное, я слишком неуверенна в себе и недоверчива, потому что пока не услышала это от него, не могла поверить в то, что это реальность.

— Я тоже влюбилась, Алекс. Сильно-сильно…

Мне кажется, что между нами, наконец-то, идиллия. Мы признаемся друг другу в чувствах и становится легче. Мне так точно. Теперь я уверена в том, что это надолго и что нам нужно что-то решать. Мы тянем до последнего, но у нас всего пара дней. Завтра утром мы поедем к его родителям, а потом у нас останется всего день. Мы проведем его вместе, и мне придется уехать в Россию.

— Я уже купила билет, — тихо говорю, надеясь, что Алекс поймет меня правильно.

— Я хочу, чтобы ты вернулась. Уезжай, решай свои вопросы, а потом приезжай ко мне. Я устрою тебя на работу, снимем домик около моря и будем жить вместе.

— Ты сделаешь мне предложение руки и сердца, я пообещаю подумать, соглашусь, а потом мы нарожаем детишек… — поддерживаю его в мечтах.

— Да, Алла, — этот вариант мне нравится больше всего.

— А что, если… у меня родители, понимаешь?

— Не переживай, — беззаботно отвечает Алекс. — Тогда я перееду во Владивосток.

— Ну уж нет! — решительно говорю я. — Ни за что! Лучше я сюда.

Прижимаюсь к Алексу и опускаю голову ему на грудь, понимая, что мы не просто поговорили. Мы, кажется, понемногу начинаем строить планы на будущее и мечтать о том, что у нас все будет хорошо.

Мы возвращаемся уставшие в гостиничный номер и вместе принимаем душ. Правда, он тесноват и не предназначен для совместных мероприятий, но мы смеемся и толкаемся. В конце концов, я покрепче вжимаю малышку в себя и заплетаю ее руки в жаркий узелок на груди.

— Вот так хорошо, — целую ее в висок и угадываю, как в ней назревает желание хорошенько пихнуть меня и развернуться на свой капризный вкус. — Иначе я выдавлю дверцу к черту!

— А я говорила, что первая! Это ты ко мне полез.

— А зачем ты разделась при мне? Я подумал, это приглашение.

— Тут некуда приглашать, дурачок.

— Странно, а мне так хорошо. И удобно, — целую ее в висок и легонько утягиваю за собой, чтобы струйки теплой воды падали ей на голову. — Ты вся в пене, малышка.

Алла все же разворачивается в моих руках и утыкается лицом в плечо. А я вожу руками по ее волосам, смывая шампунь и чувствуя, как она довольно мурлычет себе под нос. Кажется, ей тоже теперь удобно и чертовски хорошо.

— Я бываю несносной, я знаю, — неожиданно произносит она мне в грудь. — И обижаю тебя на пустом месте, я не специально, Алекс…

— Всё хорошо, малышка. Я не обидчивый, — закрываю ее собой от воды и подцепляю за подбородок, чтобы увидеть ее красивое личико. — Правда, злопамятный жуть.

— Я знала, что будет подвох, — она смеется и целует меня в нос, вставая на носочки.

После мы падаем на кровать, мокрые и голые. Окно открыто настежь и с улицы льется сладковатый мягкий воздух, который приятно играет на коже. Алла игриво вытягивается и ложится на мою грудь, перебирая пальчиками пресс. Она прокладывает по мне замысловатые дорожки и зажигает на губах довольную улыбку, в которой столько правды, что у меня вдруг сбивается дыхание. Я обнимаю ее, чувствую ласковые прикосновения и абсолютно счастлив.

— Я немного нервничаю, — признается малышка, когда приподнимается на локте и ловит мой взгляд. — Сейчас поняла, что все-таки переживаю… Мы же едем к твоим родителям, а это так важно.

— Ты им понравишься. И всё пройдет отлично, я точно знаю.

— Я произвожу хорошее впечатление? — она усмехается и возвращается на мою грудь.

— Незабываемое.

Вообще я много эпитетов могу подобрать, но спать хочется сильнее. Тем более завтра дорога, снова за руль… Я отключаюсь, слушая ее тихое дыхание, а когда просыпаюсь, вижу, что малышка уже соорудила нам завтрак прямо в номер. Она крутится у небольшого столика и разливает апельсиновый сок по стаканам. Что-то напевает веселое себе под нос и пританцовывает, подчеркивая каждое движение театральным выпадом в сторону.

Поднимаюсь с кровати и вижу ее яркую улыбку.