оказалась здесь, и когда я долгое время не применяю их, я почти верю, что они не существуют, будто они не ждут своего часа, чтобы выйти и лишает естественности, что у меня появилось. Это

только вопрос времени.

Когда обед заканчивается, все начинают расходиться. Мне не придется беспокоиться о Лукасе, который пойдет за мной опять, потому что он надежно охраняется Софи и Келли, которые

приклеились к нему с обеих сторон. Когда я направляюсь к своему шкафчику, решаю, что больше

не хочу ничего знать о Лукасе Дизеле.

Глава 6

Я пришла к Гвен после школы. На химии, она спросила, не хочу ли я прокатиться с ней до

дому, опять, но когда мы поняли, сколько домашки нам задали, она попросила меня зайти к ней, чтобы мы могли сделать ее вместе. Я написала Майлзу, что у меня есть планы, ответив на текст, который он прислал мне раньше, предлагая поехать вместе с ним и Эйприл. Гвен тихо хихикнула,

когда заметила, сколько времени у меня заняло, чтобы написать несколько слов. Текстовые

сообщения и телефон, это для меня новое.

— Если есть сомнения, преобразую молекулу, — бормочет она, глядя в учебник.

— Что?

Мы сидим на полу в ее комнате. К моему удивлению, она окрашена в розовый. Полу-гот девушка

по имени Гвен, имеет розовую комнату и еще у нее есть белый какаду. Она не такая жестокая, какой хочет казаться.

— Именно это сказал мистер Паскорелли в первом классе. Если вы сомневаетесь, преобрази

молекулу.

— Но это не поможет.

— Без шуток. Я голодна. Давай сделаем перерыв, — она встает прежде, чем я смогу ответить и

идет вниз.

Я следую за ней до кухни. Ее родители сейчас на работе, а ее старший брат учится в колледже. Она

сказала, что дом в ее распоряжении до шести часов.

— Я буду сыр и кусочек яблока. Хочешь? — Она прислонилась бедром к гранитной столешнице.

— Конечно. Звучит очень питательно, — смеюсь я.

Она хмурится.

— У нас не едят нездоровую еду. Такие правила в доме, к сожалению.

Я осматриваю кухню, стальная нержавеющая и каменная, пока она суетится вокруг, беря еду из

холодильника.

— Так ты, обедала с Лукасом и его друзьями сегодня, — говорит она с озорством в глазах.

— Поправка. Я обедала с Майлзом и его друзьями. Он мой сосед. Я думаю, он взял меня под свое

крыло или как там.

Она пожимает плечами.

— Итак, ты с Майлзом или Лукасом?

— Ни с кем. Что насчет тебя? Есть парень? С кем-то из школы?

Она обращает свое внимание к сыру, которое она нарезала.

Я чувствую, что-то сочное и становлюсь рядом с ней.

— Ты можешь сказать мне. Я, наверное, итак не знаю кто это.

Нож останавливается.

— Но, ты никому не скажешь.

— Да кому я расскажу, я знакома только с тобой и Майлзом, и я обещаю, что ничего не расскажу

Майлзу.

— Ты знакома с Лукасом, он говорил с тобой. Вас видели в коридоре сегодня, — говорит она.

Я поднимаю руки.

— Боже мой. Это что, какая-то шутка? Каждый раз, когда я разговариваю с парнем в коридоре, все

сразу об этом узнают.

— Дерьмо! — кричит Гвен, дергая руку.

Когда она осторожно держит ее, я вижу ручеек крови, льющийся из ее руки, кровь капает на

деревянный пол. Я хватаю кухонное полотенце со стойки и обертываю вокруг ее руки.

— Что ты делаешь? — Спрашивает она в панике, — это хорошее полотенце, моя мама будет в

ярости .

Прежде, чем я смогу лучше об этом подумать, я действую инстинктивно. В то время как я все еще

зажимаю рану полотенцем, я кладу свою другую руку на открытую кожу предплечья. Я сразу

чувствую ее рану, она тянет мою энергию. Мой желудок пустеет, а затем, чувство меняется. Это

похоже на то ощущение, которое у вас возникает, когда лифт движется слишком быстро, или когда

поднимаешься очень высоко на качелях, и ты упускаешь воздух на мгновение, прежде чем ты

снова вдохнешь его. Волнующее и удовлетворяющее чувство, оно трепещет во мне, но быстро

стихает, когда я беру свою руку от нее. Ее порез минимальный. Вероятно, потребуется всего

несколько швов.

Я замечаю, что Гвен в замешательстве. Она знает, что почувствовала что-то странное, но не

уверена, что именно. Моя мать говорила, что когда ты исцеляешь человека, в зависимости, какая

травма, то человек может почувствовать себя легкомысленно. Она говорила, что это похоже на

кайф, который получаешь от алкоголя. Ну, конечно она это сделала. С ее маленьким порезом, я

начинаю сомневаться, что она смогла это почувствовать.

Это первый раз, когда я исцелила кого-то, после того как мама умерла. Каждый раз, когда я делала

это, я шла против нее. Я всегда слышала ее предупреждения в своей голове, вот опять.

"Сопротивляйся использовать это" - это было то, что она говорила мне снова и снова. Всегда будут

последствия. Она была отчасти права. Я заметила, что могу исцелять небольшие порезы, раны и

переломы, также без последствий. Но более серьезны травмы, которые касаются жизни и смерти, нет. Я видела это сама, когда моя мать пыталась исцелить одного из ее бесполезных дружков. Она

заботилась о нём слишком много, чтобы не исцелить его, но на следующий день его сын умер от

аневризмы.

Гвен осторожно убирает полотенце и рассматривает руку. Я не полностью залечила рану. Это будет

выглядеть слишком подозрительно. Но я остановилась на ране, которую можно получить от

бумаги.

— Кровотечение остановилось, — говорит она, поворачивая руку, — думаю, не так уж все и плохо, по крайней мере, не так как я думала.

Именно тогда, мой задний карман начинает напевать мелодию, заставляя меня завизжать от

удивления. Гвен удивляется и смеется.

— Ты такая старомодная.

— Посмотри на себя, фантазия с большой буквы, — дразню я, — к твоему сведению, я не

старомодна. Я бедна. Есть разница.

— Тогда позволь мне дать тебе несколько советов, Райли. Если ты собираешься держать свой

сотовый телефон там, поставь его на вибрацию. Тогда наслаждайся звонком, — она начинает

двигать бровями, я усмехаюсь, прежде чем отвернуться, чтобы ответить. Это Кайл.

— Ты где? Хлоя уже накрывает обед на стол. Я говорил тебе, что мой папа придет сегодня.

Я бормочу проклятие под нос.

— Я забыла. Мне жаль. Я скоро буду там, — я сбросила вызов, чувствуя себя нехорошо. Я смотрю

на Гвен.

— Я все слышала. Пойду за ключами.

Когда мы приехали, незнакомый мне автомобиль припаркован посреди двора. Это широкий белый

седан. Я хочу открыть дверь машины Гвен, когда я поворачиваюсь к ней.

— Ты так и не сказала мне, кто тебе нравится.

Она закатывает глаза.

— Я не обязана рассказывать тебе, потому что ты тоже не говоришь.

— Потому что мне ничего сказать, — спорила я. Это правда. Не имеет значения, если я

заинтересуюсь в ком-то, так как я не собираюсь с этим что-то сделать.

Она закрыла глаза.

— Это Джейк.

Я усмехаюсь.

— Джейк? Эй, так я знаю его.

— Я знаю. Ты была на обеде с ним, - по голосу слышится зависть.

— А где была ты во время ланча? Я не видела тебя.

— Потому что ты сидела в центре столовой, где едят все популярные ученики. Я сидела в конце, за

столом в углу, где сидят остальные «крестьяне».

Я качаю головой.

— Это неправильно, Гвен. Я не одна из таких людей и никогда не была. Я бы не сидела там, если

бы не Майлз. И насколько я знаю, ему задали после ланча, и мне туда нельзя больше.

Она широко открывает глаза, смотря на меня.

— У тебя есть зеркало? Что значит ты не одна из них? Да буквально любой парень

останавливается, когда заходишь ты. Я знаю, что ты совершенно не обращаешь внимания на то, как выглядишь, но я никогда бы не подумала, что ты станешь такой.

Я тру лоб.

От этого разговора, у меня начинает болеть голова.

— Люди так реагируют, когда появляется новенькая, но потом они осознаю, что мой характер не

подходит им, а затем, я снова остаюсь в клетке одиночества, одна.

Она наклоняет голову ко мне, будто не веря мне.

— Я буду сидеть с тобой на ланче завтра, ладно? Я бы хотела пообедать с тобой, так или иначе.

Ее глаза расширились.

— Ты нарочно топчешь свою репутацию?

Я вздыхаю ее нелепости.

— Или я могу взять тебя за стол Майлза, и ты сможешь поговорить с Джейком.

Она энергично качает головой.

— Нет. Ты не можешь так поступить.

Ее реакция меня удивляет.

— Почему нет? Ты стесняешься или что?

Гвен проводит рукой по черным как смоль волосы.

— Я не стесняюсь. Я реалистка. Он никогда не заинтересуется мной.

— Почему ты так говоришь?

Она вертит глазами, ответ очевиден.

— У тебя паршивые отношения с другими, но ты привлекательна и умна. Ты обязана позволить

мне, поговорить с ним о тебе.

Я не знаю, почему я так настаиваю. По чему-то ее неуверенность заставляет меня помочь ей.

— Нет! Разве у тебя не запланирован ужин, на котором тебя ждут? — Она фыркает.

— Хорошо, - я закатила глаза, — давай заключим сделку. Когда дело доходит до парней, то ты

ничего не будешь говорить о моих отношениях, а я о твоих.

У нее выскакивает странный огонек в глазах.

— Ни за что. Я не сделаю это. Потому что, когда ты и Лукас будете вместе, будет очень эпично, и я

захочу узнать каждую деталь.

— Боже мой. Ты сильно ошибаешься, — я поворачиваю к ней спиной и выхожу из машины.

Я слышала, как она хихикает у меня за спиной, прежде чем уехать.

Я слышу разговоры в гостиной, когда захожу внутрь. После того ка бросила кофту, я неуверенно

иду за шумом. Хлоя замечает меня первой.

— Ты пришла, — говорит она, — я подам тебе тарелку.

Потом она идет на кухню, мои глаза осматривают стол, останавливаются на двух незнакомых мне

лицах, и они оба смотрели на меня.

— Она точная копия ее матери, — говорит пожилой мужчина.

Очевидно, это Алек, отец Кайла. У него густые седые волосы с желтовато-коричневыми полосами.

Они зачесаны с его широкого лба. Я могу утверждать, он высокий мужчина, даже если он сидит.

Рядом с ним сидит потерявшаяся во времени женщина. У нее гладкая кожа, и она вся в бижутерии.

Большие золотые диски висят в ее ушах, соответствующие золотые толстые цепочки окружают ее

шею и запястья.

— Райли, — говорит Кайл, — это — мой отец, а это — Линда.

Я слабо улыбаюсь.

— Мне жаль, я опоздала.

Хлоя возвращается, положив тарелку рядом со стулом Пенелопы, которая озадаченно собирает

горох с ее ложки.

Я сажусь за стол и держу глаза на своей тарелке, во время того как обосновываюсь. Я знаю, что не

нервничаю, но по какой-то причине чувствую себе неуютно. Может быть это, потому что Линда, которая косоглазо смотрит на меня, будто что-то не так с моим лицом.

Алек прерывает неловкое молчание.

— Несмотря ни на что, Райли, мне очень жаль слышать про Анджелу.

— Спасибо, — бормочу я.

Когда мои глаза встречаются с его, я чувствую странное смущение видя его интенсивность. Они

темно-зеленого цвета напоминают мне океан зимою, и выглядят такими же холодными. В отличие

от них, выражение его лица спокойно и эмоционально. Я осознаю, что его глаза подходят к

кислому лицу его подруги. Может быть, они винят меня в том, что он не смог развестись с моей

матерью. Опять же, может быть, я все выдумываю. Наверное, я просто хочу, чтобы этот человек

казался ужасным, чтобы оправдать свою мать в том, что она сделала ему и Кайлу, потому что с

альтернативным вариантом слишком трудно согласиться.

— Как у тебя дела? За последнее время, в твоей жизни было достаточно

изменений, — спрашивает Алек.

Я не хочу встречаться с ним взглядом еще раз, но я обязана сделать это.

— Я в порядке. Мне повезло, что Кайл и Хлоя взяли меня к себе. Я очень благодарна им, — когда я

говорю, эти слова, я понимаю, они верны. Было бы полезно для меня пойти в приемную семью. Я

всегда выживала. Но я знаю, это неправда. Я чувствую себе лучше быть частью чего-то, а не

призраком, который порхает из дома в дом.

Кайл улыбается мне и Хлоя следует за ним.