Николас Спаркс - Спасение

— Вовсе не...

Она не позволила сыну закончить. Джуди смотрела на небо и, казалось, была погружена в воспоминания.

— Когда погиб твой отец, я настолько отдалась скорби, что забыла о том, как тяжело приходится тебе. Я старалась, чтобы у тебя было все, но из-за этого мне недоставало времени для себя самой. Ты так и не узнал, как прекрасно любить и быть любимым.

— Разумеется, ты меня и этому научила, — возразил Тейлор.

Джуди грустно посмотрела на него.

— Тогда почему ты до сих пор один?

— Не надо обо мне беспокоиться, — сказал он вполголоса.

— Не могу, — слабо отозвалась Джуди. — Я ведь твоя мать.

Она села прямо на землю. Тейлор последовал ее примеру и взял мать за руку. Они сидели молча и слушали шелест легкого ветра в листве.

— Мы с твоим отцом очень любили друг друга... — наконец сказала Джуди.

— Я знаю...

— Дай мне договорить, ладно? Возможно, в прошлом я была плохой матерью, но шанс еще есть. — Она сжала руку сына. — Твой отец сделал меня счастливой, Тейлор. Он был лучшим из всех, кого я знала. Помню, как он впервые заговорил со мной. Я возвращалась домой из школы и зашла купить мороженое. Мэйсон стоял в очереди позади меня. Конечно, я его знала — Идентон в ту пору был еще меньше, чем сейчас. Я училась в третьем классе. Купив мороженое, я с кем-то столкнулась, уронила рожок и страшно расстроилась, потому что истратила последние пять центов. Тогда Мэйсон купил мне другое мороженое. Наверное, с тех пор я в него и влюбилась, и постоянно только о нем и думала. В старшей школе мы начали встречаться, а потом поженились, и я ни разу об этом не жалела.

Джуди замолчала, и Тейлор выпустил ее руку, а потом обнял мать.

— Я не сомневаюсь, что ты любила папу, — с трудом выговорил он.

— Я не это имела в виду. Главное — что я до сих пор ни о чем не жалею.

Тейлор непонимающе посмотрел на мать. Джуди встретила его взгляд, и глаза у нее гневно вспыхнули.

— Даже если бы я знала, что в конце концов случится с Мэйсоном, я бы все равно за него вышла. Если бы меня предупредили, что мы проживем вместе всего одиннадцать лет, я не променяла бы эти годы ни на что. Ты понимаешь? Да, конечно, очень жаль, что нам не суждено состариться вместе, но это не значит, что я упала духом. Любить и быть любимой — самое драгоценное, что есть на свете. Именно это дало мне сил жить дальше, но ты, кажется, ничего не понимаешь. Даже когда любовь у тебя прямо перед носом, ты отворачиваешься. Ты один, потому что сам этого хочешь. Да, — продолжала Джуди устало. — Я знаю, что ты винишь себя в смерти отца. Всю жизнь я внушала тебе, что ты не виноват, что произошла страшная случайность. Но что бы я ни говорила, ты упорно продолжал считать, что он погиб из-за тебя. Поэтому ты отгородился от мира. Не знаю, почему... Может быть, ты считаешь, что недостоин счастья. Может быть, боишься, что если наконец полюбишь, то признаешь, что ни в чем не виноват... а может быть, сам боишься умереть, оставив вдову и сирот. Не знаю, в чем проблема, но ты не прав. Как еще объяснить?..

Тейлор молчал, и Джуди вздохнула, поняв, что он не ответит.

— Летом, когда я увидела тебя с Кайлом... знаешь, о чем я подумала? О том, что ты очень похож на своего отца. Он всегда отлично ладил с детьми — совсем как ты. Помню, ты хвостом бегал за ним, куда бы он ни пошел. Я всегда улыбалась, видя, как ты на него смотришь — с обожанием, словно на героя. Я не вспоминала об этом, пока не увидела глаза Кайла. Малыш точно так же смотрел на тебя. Готова поклясться, ты по нему скучаешь.

Тейлор неохотно кивнул.

— Неужели ты всего лишь пытался дать мальчику то, чего недоставало тебе самому в детстве?..

Тейлор задумался, прежде чем ответить.

— Он мне действительно нравится. Кайл — славный парнишка.

Джуди пристально взглянула на сына:

— По Денизе ты тоже скучаешь?

Да...

Тейлор неуютно поерзал.

— Все кончено, мама.

Джуди помедлила.

— Ты уверен?

Он кивнул, и мать опустила голову ему на плечо.

— Как жаль, Тейлор, — прошептала она. — Вы идеально подходили друг другу...

Они посидели молча еще несколько минут, пока не начался легкий осенний дождь, вынудивший их вернуться на парковку. Тейлор открыл дверцу, и Джуди села в машину. Он прижал ладони к стеклу, ощущая холод дождевых капель. Джуди грустно улыбнулась и отъехала, оставив сына стоять под дождем.

Он потерял все.

Тейлор окончательно понял это, когда уехал с кладбища и покатил домой. Он миновал ряд старых викторианских особнячков, которые в сумерках казались особенно мрачными. Машина ехала, разбрызгивая глубокие лужи на середине дороги, дворники на ветровом стекле равномерно щелкали. Тейлор миновал центр — дома и магазины, которые знал с детства. Он думал о Денизе.

«Вы идеально подходили друг другу...»

Наконец Тейлор признал, что, несмотря на смерть Митча, не переставал думать о Денизе. Ее образ, точно видение, упорно возникал в памяти мужчины, но он силой воли прогонял его. Впрочем, сейчас это было невозможно. С пугающей ясностью Тейлор вспоминал, как она смотрела, когда он чинил дверь, слышал смех, который эхом разносился по веранде, чувствовал слабый запах шампуня, исходивший от волос. Дениза была здесь, с ним... и в то же время Тейлор сознавал, что ее нет и больше не будет. От этой мысли ему становилось страшно.

Дениза...

Все, что он внушал самому себе — и ей, — теперь казалось бессмысленным. Что случилось? Да, он отдалился. Как бы Тейлор это ни отрицал, Дениза была права. Почему же, интересно, он так поступил? Неужели слова Джуди — правда?

«Ты так и не узнал, как прекрасно любить и быть любимым».

Тейлор покачал головой, внезапно усомнившись в самом себе. Права ли Джуди? Как бы он себя вел, будь жив отец? Женился бы на Валери или на Лори? Может быть, да, неуверенно подумал Тейлор, а может, и нет. Отношения с прежними возлюбленными разладились по многим причинам, и Тейлор сомневался, что та или другая нравилась ему по-настоящему.

Но Дениза?

Горло у него сжалось, когда мужчина вспомнил их первую ночь. Как бы он ни старался это отрицать, Тейлор понимал, что любит Денизу и все, что с ней связано. Так почему же он ей не признался? А главное — почему упорно уничтожал собственные чувства?

«Ты одинок, потому что сам того хочешь».

Это правда? Он действительно намерен встретить старость в одиночестве? Без Митча, без Мелиссы... а кто еще у него есть? Мать... и больше ни души. Неужели Тейлор мечтает остаться один? Пустой дом, мир без друзей — без людей, которые его любят... Ведь до сих пор он всеми средствами избегал любви...

Дождь ударил в ветровое стекло. Впервые в жизни Тейлор понял, что лжет себе — и всегда лгал.

Он начал вспоминать обрывки разговоров.

Митч предупреждал: «Не испорти все на этот раз».

Мелисса поддразнила: «Когда же ты женишься на этой замечательной женщине?»

Дениза сказала, сияя солнечной красотой: «Каждому человеку нужна родственная душа...»

И что ответил Тейлор?

«Мне никто не нужен».

Он солгал. Вся его жизнь представляла собой сплошную ложь, и это обернулось бедой, которую невозможно было даже вообразить. Митч погиб, Мелисса уехала, Денизы и Кайла нет... он потерял всех. Ложь вдруг стала правдой.

Никого нет.

Тейлор крепче вцепился в руль, чтобы не утратить контроля над машиной, съехал на обочину и, ничего не видя перед собой, выключил мотор.

«Я один...»

Он сидел, схватившись за руль, а за стеклами лил дождь.

Тейлор не мог понять, как он мог совершить такую страшную ошибку... 

Дениза, усталая после работы, подъехала к дому. Из-за дождя посетителей в закусочной было не много — достаточно, чтобы официантка не засиживалась на месте, но слишком мало, чтобы собрать приличные чаевые. Можно сказать, даром потраченный вечер. С другой стороны, она освободилась чуть раньше обычного, и Кайл даже не проснулся, когда Дениза устроила его на заднем сиденье. Пока их подвозил Тейлор, малыш привык спать, свернувшись у матери на коленях, но теперь — ура, ура! — у нее вновь появилась собственная машина, поэтому мальчика пришлось усадить назад и пристегнуть. Вечером он так разнервничался, что уснул на два часа позже обычного.

Дениза подавила зевок, радуясь тому, что скоро будет в постели. Дорожка была мокрая от недавнего дождя, из-под колес летели камушки. Еще несколько минут — и она выпьет какао и заберется под одеяло. Одна лишь мысль об этом казалась чертовски приятной.

Ночь была темная и безлунная, звезды прятались за облаками. Висел легкий туман, и Дениза аккуратно въехала на дорожку, ориентируясь на фонарь на крыльце. Приблизившись к дому и присмотревшись, она вдруг увидела машину Тейлора и с трудом подавила желание вжать тормоза в пол.

Тейлор сидел на ступеньке и ждал ее.

Дениза припарковалась и выключила мотор.

Тейлор подошел к машине, когда Дениза вылезла, стараясь не хлопнуть дверцей. Женщина уже собиралась спросить, что ему нужно, но слова замерли у нее на губах: он ужасно выглядел.

Глаза у Тейлора были красные, лицо — бледное и измученное. Он стоял, сунув руки в карманы, и, казалось, не решался встретиться с ней взглядом. Дениза замерла и тщетно попыталась подыскать подходящие слова.

— Вижу, у тебя новая машина, — произнес Тейлор.

От звука его голоса Денизу охватили эмоции — любовь и радость, боль и гнев, одиночество и тихое отчаяние последних недель.

Она поняла, что не сможет пройти тем же путем еще раз.

— Что ты здесь делаешь, Тейлор?

В голосе Денизы звучала нескрываемая горечь, которой он не ожидал. Мужчина глубоко вздохнул.

— Пришел попросить у тебя прощения, — запинаясь выговорил он. — Я не хотел причинять тебе боль...

Как ни хотелось Денизе некогда услышать эти слова, сейчас они уже ничего не значили. Она мельком заглянула в машину. Кайл спал на заднем сиденье.

— Слишком поздно, — сказала она.

Тейлор поднял голову. В свете фонаря на крыльце он казался гораздо старше, как будто с момента их последней встречи прошли не недели, а годы. Тейлор через силу улыбнулся и снова опустил голову, а потом неохотно шагнул прочь.

Если бы речь шла не о Денизе, он бы так и ушел, убеждая себя, что честно попытался. Но Тейлор все-таки заставил себя остановиться.

— Мелисса переезжает в Роки-Маунт, — сказал он в темноту, стоя к ней спиной.

Дениза рассеянно провела рукой по волосам.

— Знаю. Она говорила. Ты именно поэтому здесь?

Тейлор покачал головой:

— Я здесь потому, что хотел поговорить про Митча... — Он не говорил, а шептал, Дениза едва его слышала. — Я надеялся, что ты меня выслушаешь... мне больше не к кому пойти.

Его беспомощность растрогала и удивила Денизу. Она уже была готова к нему подойти — но тут же вспомнила, как он обошелся с Кайлом. И с ней самой, напомнила женщина себе.

«Я не в силах пережить это еще раз».

«Но я ведь сказала, что охотно его выслушаю, если будет нужно».

— Тейлор... время уже позднее... может быть, завтра? — негромко спросила она. Тейлор кивнул, как будто ожидал именно такого ответа. Дениза подумала, что сейчас он уйдет, но Тейлор не трогался с места.

В отдалении послышался гром, на улице заметно похолодало. Фонарь на крыльце был окружен туманным сиянием. Тейлор вновь обернулся к Денизе.

— Я хотел рассказать об отце, — медленно сказал он. — Пора тебе наконец узнать правду.

По выражению его лица она поняла, как трудно было Тейлору произнести эти слова. Теперь уже Дениза отвела взгляд и вспомнила тот день, когда Тейлор впервые предложил ее подвезти. Тогда Дениза поступила вопреки рассудку — и в результате получила горький урок. Сегодня она вновь стояла на перепутье — и колебалась ничуть не меньше прежнего.

Дениза вздохнула.

«Ты неудачно выбрал время, Тейлор. Уже поздно, Кайл спит, я устала и не готова к такому разговору».

Впрочем, вслух она сказала другое:

— Заходи.

Сидя на кушетке, он не смотрел на Денизу. Комнату освещала одна-единственная лампа, и лицо Тейлора скрывали тени.

— Мне было девять лет, — начал он, — и в течение двух недель стояла страшная жара: почти сорок градусов — и это в начале июня. Выдалось едва ли не самое жаркое лето на памяти старожилов — ни одного дождя за два месяца, все высохло. Помню, отец с матерью жаловались на засуху, а фермеры начали тревожиться об урожае — ведь лето только началось. Было так жарко, что время как будто замедлилось. Я ждал весь день, когда зайдет солнце, но вечер не приносил облегчения. Мы жили в старом доме без кондиционера. Даже лежа неподвижно в постели, я потел. Помню, простыни намокали от пота, спать было невозможно. Я ворочался, стараясь устроиться поудобнее, но напрасно — пот с меня градом лил.