— Ты уверенна? Знаю, что она жужжала все это дерьмо про нас обоих, но, кажется, что она начнет паниковать, если мы просто свалим и не скажем ей об этом.

Мое тело бьет дрожь, когда я вижу, как Калеб встает из-за стола и идет по кухне.

— Все будет в порядке. — Мой голос тих, как снежинки, летящие вниз с бездонного неба, касающиеся земли и мгновенно тающие.

— Келли, я… почему ты дрожишь? — Он оглядывается на дом, потому что боковая дверь открывается. Бледно-желтый свет заполняет темноту, но затем душит, как пламя, когда высокая фигура появляется в дверях.

Это Калеб несет мешок с мусором. Он, вероятно, пытается покорить мою маму снова, и она, очевидно, поддается ему, потому что она всегда видит то, что хочет видеть. Почему она так слепа?

Поведение Калеба не меняется, когда он выходит на крыльцо в снег, следя за тем, чтобы закрыть за собой дверь и скрыть то, что он собирается сказать за пределами слуха моей семьи.

— Что ты здесь делаешь? Топчешься в снегу? — Его взгляд доходит до Сета, пока он спускается по лестнице. — У тебя еще один есть, да? Решила бросить того сумасшедшего футболиста, после того, как он надрал мне задницу.

— Черт, — выдыхает Сет, внезапно понимая кто это. Его пальцы сжимаются на моей руке, когда он начинает тянуть меня назад, шаг за шагом, и снег скрепит под нашими ногами.

Калеб спускается по лестнице, сокращая между нами расстояние, с ухмылкой на лице. Его глаза черны, как уголь, лицо скрыто в тени, падающей от капюшона на голове. Иногда я задаюсь вопросом, почему он так беззаботен и не проявляет никаких признаков угрызения совести за то, что сделал. Что с ним не так? Он настолько испорчен и развратен, что ему нравится мучить меня?

— Подойди сюда и познакомь нас, — зовет он, ступая на нижнюю ступеньку.

— Да пошел ты! — Кричит Сет, делая более широкие шаги, практически таща меня обратно вниз по дороге, в то время как мои маленькие ножки пытаются двигаться, чтобы не отставать от него.

Мои ноги, словно резиновые и отказываются двигаться правильно, отчего я постоянно спотыкаюсь. Мне бы хотелось найти хоть какую-нибудь силу, подавленную внутри меня, чтобы ответить ему, ударить, накричать, бросить что-нибудь в него. Сделать так, чтобы стереть самодовольную улыбку с его лица.

Но в его присутствии я ощущаю себя ребенком, которого он прижал к кровати. Он закрывает мне рот своей рукой, разрывая меня на куски. Я позволяю Сету тянуть меня вниз по дорожке в сторону грузовика Люка, а Калеб наблюдает сквозь занавесу снегопада. Его взгляд устремлен на меня, и я чувствую, как слезы начинают течь из глаз. Я плачу и я слабачка, мне хочется рассыпаться по земле и растаять вместе со снежинками.

— Келли. — Звук голоса Кайдена возвращает меня к реальной жизни и показывает картину в целом.

На данный момент у меня большие проблемы, и я думаю, как удержать Кайдена дальше от Калеба прежде, чем повторится та ночь. Я оборачиваюсь, и Сет отпускает мою руку. Кайден стоит перед капотом грузовика, скрестив руки на груди. Его глаза не смотрят на меня, но они сосредоточены на Калебе. Его лицо словно тень, когда он стоит со светящимися фарами за спиной.

Подтягиваю ремень сумки выше на плече; моя обувь скользит по снегу, пока я бегу к нему. Его взгляд не отрывается от Калеба, и я подхожу к нему, когда он делает шаг вперед, уклоняясь от меня в сторону. Кидаю сумку и, прежде чем он подойдет ближе к дому, бросаюсь на него, оборачивая руки вокруг его шеи, словно замок.

Каждый мускул в его теле напрягается, когда я закрепляю ноги вокруг его талии, цепляясь словно пиявка, потому что сейчас мне нужно, чтобы он не смог просто так избавиться от меня.

— Келли, — говорит он вполголоса, не держась за меня. — Отпусти меня.

Я быстро качаю головой.

— Нет, пожалуйста, просто вернись в грузовик.

Его волосы касаются моей щеки, когда он качает головой.

— Келли…я не могу. — Его голос звучит приглушенно, и я правда верю, что он думает, что не может уйти.

— Но ты можешь. — Выдыхаю напротив его уха, когда зарываюсь лицом в его шею. — Ради меня.

Кажется, я подобрала какие-то волшебные слова, и он неожиданно идет к грузовику, медленно, но идет.

Потом я слышу слова Калеба: «Ого, так она не бросила тебя. Я уж подумал, она превращается в маленькую шлюшку».

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяю я словно мантру, когда он начинает шагать вперед. — Пожалуйста, не делай этого. Ты нужен мне. Ты нужен мне. Ты нужен мне.

Я закрываю глаза, когда слышу скрип открывающейся двери, а затем еще один скрип. Внезапно становится шумно.

Сначала я слышу голос Люка:

— Почему бы тебе не закрыть свой поганый рот и не вернуться внутрь, прежде чем ты получишь очередного пинка.

— О, я собираюсь выдвигать обвинения, — отвечает Калеб. — Грандиозный, любимейший, и очевидно самоубийственный футболист пойдет на дно.

А затем я слышу свою маму:

— Келли Лоуренс иди сюда сейчас же. Я говорила тебе держаться от него подальше.

Я чувствую, как грудь Кайдена вздымается вместе с моей, когда он пытается вздохнуть вместе со мной, шагая то вперед, то назад, словно не может решить куда идти или что делать.

— Келли Лойренс! — кричит мама, и голос эхом разливается по улицам, что собаки начинают лаять. — Это рождественские каникулы. Ты должна быть здесь со своей семьей.

Но я и так со своей семьей. Я взываю к каждой последней крупицы храбрости, что до этого цвела внутри меня, отрываюсь от плеч Кайдена и уверенно встречаю его пристальный взгляд.

— Пожалуйста, забери меня отсюда, — умоляю его срывающимся голосом. Гнев быстро затухает в его зрачках, когда он прикрывает глаза. — Я не смогу без тебя.

Мы как будто снова сливаемся вместе, и наши сердца стучат в унисон, хаотично и дико, но все равно вместе. И это все, что имеет значение. Только он и я, защищены от криков и воплей, окружающих нас. Он отступает к грузовику, держа меня, и открывает дверцу. Не отрывая от меня взгляда, забирается внутрь и закрывает дверь. Теплый воздух окутывает нас, пока мы держимся друг за друга. Через несколько секунд дверь со стороны водителя открывается, и Сет запрыгивает в салон, за ним Люк. Крик наполняет кабину, но звук печки и стерео заглушают их. Когда мы отъезжаем, я понимаю, что не одинока в этом мире. Я в грузовике, полном людей, которые заботятся обо мне достаточно, чтобы не спрашивать из-за чего была вся эта суета. В один прекрасный день я им все объясню.

Кайден начинает поглаживать своей рукой мой затылок, и его пульс отдается через кончики пальцев. Он продолжает целовать мою голову и бормотать, что все будет хорошо. Только не уверена, он говорит это мне или себе.

Когда чувствую, что грузовик выезжает на дорогу, я наконец, оглядываюсь на дом. Мама стоит посередине подъездной дорожки на снегу без куртки и обуви. Ей должно быть холодно, но ее лицо выглядит красным в тусклом свете крыльца. Папа стоит на ступеньках, одетый в джинсы и его любимый свитер, почесывая голову. А Калеба нигде не видно.

Я хочу, чтобы так оно всегда и было. Хочу, чтобы он просто исчез, а мама и папа махали мне на дороге, позволив жить той жизнью, которой я должна была жить давным-давно.

Кайден

Могу сказать, что она беспокоится обо мне, и я уверен, что если бы мы были одни, она бы сказала мне, что мы не обязаны ехать. Она думает, что я могу развалиться на части, но единственное время, когда я не сломлен полностью – это когда нахожусь рядом с ней. По крайней мере, я так думал, пока с Люком ждал, когда она с Сетом выйдут из гаража.

Люк курит сигарету, пока мы ждем. Никто не произносит и слова, Люк вдыхает и выдыхает, после того, как делает затяжку, печка приглушает холодный воздух, проникающий через открытое окно.

— Ладно, — произносит он, высовывая руку в открытое окно и стряхивая пепел. — Я просто хочу знать одну вещь.

Я всматриваюсь в гараж перед нами, а свет фар освещает следы шин на снегу.

— И, какую же? — спрашиваю, не уверенный, хочу ли слышать его ответ.

Он снова берет сигарету в рот, бросая пачку на приборную панель. Делает глубокий вдох и выдыхает дым, расслабляясь на сиденье.

— Стоило ли оно того?

— Драка с Калебом?— уточняю, не глядя на него.

Запах дыма становится сильнее, потому что он делает еще одну затяжку.

— Да.

Мой пристальный взгляд устремляется к комнате над гаражом. Откуда льется свет, и я вижу фигуры Келли и Сета двигающиеся взад и вперед перед окном. Я помню, что мы с Келли сделали в прошлый раз, когда были там, как она себя чувствовала, когда я был внутри нее – как я себя чувствовал.

— Да. — Это маленькое слово, которое в действительности ничего не значит, но все же что-то означает. На самом деле, думаю, оно означает нечто большее, чем я готов признаться самому себе.

Люк снова кладет сигарету в рот, и бумага увядает в оранжевом свечении, потому что он делает затяжной вздох.

— Так…у тебя все хорошо?

Я барабаню пальцами по верхней части дверной ручки.

— Да, я в порядке.

Он зажимает сигарету между пальцами и убирает ее изо рта, выдыхая дым, что заполняет кабину.

— Ты уверен потому… потому что, если тебе когда-нибудь понадобиться поговорить или что-нибудь еще, я рядом.

Это наш самый серьезный разговор, который был у нас когда-либо, и думаю, что знаю почему он его завел. Старшая сестра Люка – Эми, покончила с собой. После того как это произошло, однажды ночью, он был полностью опустошен и плакал передо мной, обвиняя себя, что не замечал никаких признаков.

Я киваю.

— Правда, я в порядке.

Люк и я затихаем, пока Келли и Сет не выходят, и я вновь начинаю расслабляться. Но тогда весь Ад вырывается из Преисподние, потому что боковая дверь дома распахивается.

— Да не может быть, — говорит Люк, когда Калеб шагает наружу. — Дерьмо, Кайден…

Я уже вылезаю. Мои кулаки сжаты, адреналин зашкаливает в теле, и я не представляю, что собираюсь сделать. Все эмоции с той ночи вновь поглощают меня, и хорошие и плохие. Калеб видит меня и подливает масло в огонь, бушующий внутри меня. Я собираюсь сделать то, что, вероятно, разрушит мою жизнь навсегда, когда Келли кидается на меня. Она продолжает умолять меня остановиться, ради нее. Но Калеб не останавливается, называя ее шлюшкой, и мне хочется убить его. Я на самом деле чувствую это, мне нужно забить его до смерти, и все чувства «за», чтобы это произошло.

Тогда Келли смотрит на меня своими красивыми голубыми глазами и выглядит так, будто вот-вот заплачет. Она произносит 5 маленьких слов, что меняют мою жизнь и оставляют шрам в моей душе навсегда.

— Я не смогу без тебя, — шепчет она, держась за меня, словно я ее спасательный круг.

Внезапно я осознаю, что ничего не смогу сделать с ним, потому что это причинит ей большую боль, нежели Калебу. Поэтому я отхожу и забираюсь в грузовик, хватаясь за нее, чтобы удержать себя от падения в темноту.

~ ~ ~

Никто не говорит на протяжении большей части дороги. Кажется, что каждый из нас боится первым подать голос, а еще больше боимся услышать, что именно покинет наши рты. Голова Келли лежит у меня на плече, а ее пальцы двигаются по внутренней части моего запястья. Знаю, что она может почувствовать заживающие шрамы на коже, и это вызывает у меня чувство неловкости, но я не отстраняюсь. Если ей нужно прикоснуться ко мне, то она может сделать это.

Ее телефон постоянно звонит, играя Blue October “Hate Me”, но она не отвечает.

— Все будет хорошо, — шепчет она, а спустя минуту погружается в сон, практически сворачиваясь в клубок у меня на коленях, потому что тут едва хватает места, чтобы передвигаться с четырьмя людьми, забившимися в одной кабине. Но это все что у нас есть, а большего и не надо.

Люк за рулем уже половину ночи, полный решимости добраться как можно быстрее. Я предлагал ему смениться несколько раз, но он постоянно отказывался. На радио звучат Шевелл, облака рассеиваются, когда мы приближаемся к океану, а звезды усеивают небо. Интересно, возможно ли изменить себя и стать кем-то другим? Тем, кого я не знаю. Тем, кто не режет себя и не хочет скрывать эмоции за болью, тем, кто может быть достоин того, чтобы держать ее в своих руках, как я сейчас.

Я смотрю вниз на Келли в своих руках. Волосы спадают на лицо, одна нога перекинута поверх моей. Одна из ее рук лежит на моих коленях, а другая напротив ее груди. Знаю, что должен рассказать ей все, но не уверен, как она справится с этим. Она поделилась своими тайнами, поэтому я взял дело в свои руки и избил Калеба, и был готов избить его снова по щелчку пальцев.