«Строит из себя, а сама так и норовит прилепиться, как пиявка, к какому-нибудь богатенькому дяде. Этакая кошечка с львиной хваткой», – подумал Вадим, перенося все свое раздражение на незнакомую девушку. Однако представ перед нею, он пожалел, что мысленно успел наградить ее весьма нелестными прозвищами.

Молодая девушка лет двадцати, высокая, стройная, в строгом темно-сером костюме и белоснежной блузке, воротник которой был безукоризненно уложен поверх пиджака, встретила его очаровательной улыбкой. Короткая стрижка выгодно подчеркивала красивую форму маленькой, аккуратной головки и длинную шею с тонкой ниточкой черного жемчуга. Весь ее облик излучал утонченный, изысканный шарм настоящей женщины, уже знающей, что во внешности не бывает мелочей. Улыбнувшись ей в ответ, Белов подумал, что эта красотка, по-видимому, уже нашла свое крепкое, мощное дерево и обвила его, словно лиана, пытаясь выжимать соки не быстро, а так, чтобы продлить удовольствие.

– Присядьте, пожалуйста, Вадим Петрович. На дорогах пробки, Юрий Кириллович просит извинения, что заставляет вас ждать. Это случается редко, но все же случается, – она поднялась, показывая ему наиболее удобное глубокое кожаное кресло возле небольшого столика с большим количеством газет и журналов. В ее голосе звучали хорошо разыгранные нотки отчаяния, что такому занятому человеку, каким он наверняка ей казался, приходилось тратить время на ожидание.

– Не беспокойтесь… – Вадим сделал многозначительную паузу и послал в ее адрес одну из своих коронных улыбок под кодовым названием «западня». Он сделал это автоматически, потому что хотел расшевелить это застывшее красивое лицо и ввести его в краску. Он хотел проверить, так ли безотказно все еще действует его оружие. Ему понравилось, что черные брови секретарши неожиданно взметнулись вверх и тут же стали на место. – Я с удовольствием полистаю газеты.

– Кофе, чай?

– Спасибо, нет. Вот если бы апельсинового сока, – он почувствовал, как неприятно впился в шею галстук.

Уровень встречи требовал наличия делового костюма, белоснежной рубашки, ослепительные манжеты которой виднелись из-под рукавов пиджака.

– Одну минуту… – поставив перед Беловым высокий узкий стакан с его любимым соком, девушка, держа улыбку, села за свой стол.

– Простите, как вас зовут? – спросил Вадим.

– Жанна, – взмахнув густым веером черных ресниц, ответила она.

– Просто я хотел соблюсти хоть какую-то пропорцию. Вы знаете, как зовут меня и даже моего отца, а я – нет. К тому же сказать «спасибо» тоже хочется. Вы – лицо фирмы. Первое впечатление человека, переступившего этот порог, во многом зависит от вас. Должен сказать, что вы на своем месте!

– Спасибо. Я рада, что вам у нас нравится, – ответила Жанна, продолжая работать на компьютере.

Вадим удивился тому, как она это произнесла. Словно он был у нее дома, где только она и была безоговорочной хозяйкой. Он ожидал большего выражения признательности за такую открытую лесть, но девушка уже разговаривала с кем-то по телефону, делая записи. Она смотрела в окно, просто потому, что это давало возможность не встречаться с ним взглядом и сосредоточиться на разговоре. Этот красивый голубоглазый брюнет выглядел так привлекательно, а Жанна дала себе слово не влюбляться с первого взгляда. Ее страстная натура протестовала против подобных клятв, но девушка знала, что усидеть на двух стульях невозможно. Она уже имела состоятельного покровителя и боялась потерять его благосклонность. Жанна еще не забыла, как ей досталась эта должность секретаря-референта в престижной фирме. Оглядываться назад девушка не любила, но ничего не вычеркивала из памяти. Она лелеяла надежды, что когда-нибудь все ее усилия оправдаются, ведь она была уверена, что способна на большее. А пока она должна держаться за то, что имеет, и красноречивые взгляды обворожительного брюнета она оставит без внимания.

Вадим успел пролистать свежий выпуск одной из столичных газет для деловых людей, когда открылась дверь приемной и вошел невысокий мужчина лет сорока среднего телосложения в дорогом пальто цвета кофе с молоком, сверкающих туфлях и спокойным, чуть надменным выражением лица. Поднимаясь, Вадим продолжал рассматривать его, замечая, что не может сосредоточиться. Взгляд его скользил с дорогой одежды мужчины на холеное, гладко выбритое лицо с небольшими усиками, придававшими строгому облику особый шарм. Чувственные губы мужчины дрогнули и изобразили подобие улыбки, дежурной улыбки, которая должна показать благосклонность.

– Доброе утро, Юрий Кириллович, – пропела Жанна, поднимаясь, чтобы открыть перед ним дверь кабинета.

– Доброе утро, – остановившись рядом с Беловым, Юрий Кириллович протянул ему руку. – С приездом, Вадим Петрович. Рад с вами ближе познакомиться.

– Спасибо.

– Извините за опоздание, наши дороги – не оправдание, но причина моей задержки. Прошу за мной, – Юрий Кириллович важно проследовал в открытую дверь кабинета, бросив мимолетный взгляд на Жанну. Машинально проведя рукой по густым с чуть заметной сединой волосам, сказал на ходу: – Почту занесите через двадцать минут.

Про себя Белов отметил, что, вероятно, за эти двадцать минут должен был начаться и завершиться важный для него разговор. «Маловато», – подумал он, заходя в просторный, светлый кабинет вслед за его хозяином. Жанна неслышно прикрыла за ними дверь.

Оказавшись один на один с Юрием Кирилловичем Матроновым, Белов в первое мгновение растерялся. Может быть, обстановка произвела на него такое убийственное впечатление. Великолепие этого кабинета не шло ни в какое сравнение с потугами Вадима и Кости обустроить свой офис. Им было еще очень далеко до такой утонченной роскоши: светлые гладкие стены, дорогая кожаная мебель, встроенные шкафы и книжные полки, уставленные старинными фолиантами. Еще одна дверь вела, по-видимому, в комнату, где Юрий Кириллович при желании мог отдохнуть без посторонних глаз. Окна с белыми жалюзи, огромный, словно из мрамора стол буквой «Т», во главе которого заседал хозяин. Многочисленная техника, облегчавшая его связь с миром, деловыми партнерами, и две фотографии на столе в стильных рамках. Наверняка с них смотрели на великого мужа и отца жена и дети Матронова. Вадим сел на предложенный стул, ближайший к рабочему месту Юрия Кирилловича, и положил на стол черную папку с документами. Прошло всего пару минут, но внимательный глаз Белова заметил, казалось бы, не бросающиеся в глаза детали. Вывод следовал однозначный: здесь работал один из влиятельных бизнесменов. Он мог позволить себе все, обстановка кабинета, по большому счету, помогала ему ощущать себя комфортно, а значит – максимально способствовала работе. В виде некоторых лирических отступлений, которые позволил себе хозяин апартаментов, выступали две высокие пальмы с развесистыми листьями-веерами и необыкновенной красоты огромные круглые кактусы в широких, плоских горшках на подоконниках. Завидовать было не в правилах Вадима, но не оценить плоды многолетнего труда он не мог. Впечатление отразилось на лице Белова явно, потому что Матронов, едва заметно усмехнувшись в усы, произнес:

– Это мой второй дом. У меня есть правило – все должно способствовать плодотворной работе. Я – трудоголик. На самом деле здесь нет ничего лишнего. Например, я не курю, и поэтому освежитель воздуха помогает мне проводить долгие заседания с партнерами, для которых сигареты – неизменный атрибут. В этом ведь нет ничего зазорного, правда?

– Безусловно, – Вадим понимал, что этот разговор, не относящийся к цели его приезда, – желание хозяина расслабить своего собеседника, помочь ему преодолеть дискомфорт, который частенько давил на тех, чьи успехи в сфере бизнеса были не столь очевидны.

Белов вспоминал то немногое, что рассказала ему о Матронове Вика. Она говорила о нем с восхищением, как о человеке, упорным трудом, долго и целенаправленно строившем величественное здание своей империи. Началось все со времен учебы в институте, где Юрий был ярым комсомольским активистом, всегда на виду, всегда в работе, не желающий растворяться в общей массе тысяч студентов. Он получал повышенную стипендию, активно работал в профкоме института и одним их первых на факультете был принят в члены КПСС. В то время это говорило о многом и сулило немалые перспективы, воспользоваться по максимуму которыми можно было, обладая таким чутьем обстановки и перемен, которыми обладал Матронов.

Пока его однокурсники, получив дипломы, дорабатывали на местах распределений, Юрий уже начал принимать активное участие в развитии новых форм бизнеса. Он быстро оказался в среде деловых людей, по достоинству оценивших хватку и не по годам прогрессивное, основательное мышление молодого человека. К тридцати годам Матронов обладал определенной властью, связями, возможностями, но, как всегда, не останавливаясь на достигнутом, расширял сферу влияния. Он приобрел репутацию серьезного человека с принципами, с которым выгодно сотрудничать. Юрий вовремя попал на гребень волны, плавно вынесший его на самые высокие вершины делового мира. Теперь же, не отказываясь ни от одного своего шага в прошлом, Матронов считался основателем огромной корпорации, сферы деятельности которой охватывали разнообразные вопросы. Попасть в число бизнесменов, которым он давал согласие на сотрудничество, было огромным достижением для счастливых избранников. Матронов никогда не руководствовался эмоциями, личными симпатиями и привязанностями, когда стоял вопрос об интересах бизнеса. Он, как компьютер, просчитывал в голове все плюсы и минусы, вынося свой жесткий, не подлежащий изменению вердикт. С его мнением привыкли считаться, его авторитет был непререкаем. Пожалуй, если бы он сказал, что небо зеленое – мало кто пожелал бы возразить ему. За глаза в деловом мире его называли Мэтром – прозвище говорило само за себя.

О том, как Костя вышел на общение с Матроновым, Вика умолчала. Она лишь вскользь намекнула, что и здесь не обошлось без вмешательства его вездесущего отчима. Вадима эта сторона вопроса интересовала меньше всего. Главным было добиться того, чтобы их зарождающееся сотрудничество продолжалось, что сулило выполнение многих, самых заманчивых планов Проскурина.

– Я справлялся о здоровье Константина Васильевича. Болезнь никогда не бывает вовремя, главное побыстрее стать на ноги, – глуховатый голос Юрия Кирилловича вернул Белова в просторный кабинет. Вадим согласно кивнул, не зная, что именно известно Матронову о состоянии Кости. – Итак, если вы готовы, приступим к делу.

Вадим поразился тому, как этот человек в нескольких фразах обрисовал фактическое положение вещей. Белов чувствовал себя мальчишкой на лекции известного профессора, а тот, казалось, не замечал, какое впечатление производит. Он задавал вопрос, внимательно слушал ответ и снова спрашивал. Просматривал бумаги, делал какие-то заметки. Наконец Юрий Кириллович позволил себе улыбнуться. Это в какой-то степени сняло напряжение, которое Вадим испытывал на протяжение всего разговора. Белов понял, что все будет хорошо. И действительно, Матронов дал принципиальное согласие на реализацию их проекта. Он гарантировал поддержку, финансовую помощь, зеленый свет. После разговора с ним Вадим понял, как мало значат все их амбиции и планы без таких людей, держащих в своих руках все ниточки деловых связей. Одно их движение способно перечеркнуть все или, напротив, в один миг способствовать успеху.

Выйдя из кабинета Матронова, Вадим улыбнулся Жанне. Он машинально посмотрел на часы – прошло ровно двадцать минут.

– До свидания, Жанна, – держа улыбку, сказал Вадим.

– Всего доброго. В коридоре вас встретит охранник и проводит до лифта.

– Спасибо, – Белов понял, что девушка прочитала его мысли. Длинные коридоры, по которым вел его мощного телосложения молодой человек, показались Вадиму подобием лабиринта. Хорошо, что ему помогут выбраться отсюда. К тому же, так удачно проведя переговоры, он тотчас выбросил дела из головы. Оставалось только позвонить Косте и Вике, сказать, что все прошло как нельзя лучше.

Уже в машине Вадим набрал нужный номер телефона. Его звонка ждали с нетерпением и очень обрадовались удачному ходу событий. Разговаривал Вадим с Викой, потому что к Косте в этот момент медсестра пришла делать укол. Поинтересовавшись, как он себя чувствует, Белов не вслушивался в ответ. Мысленно он уже нетерпеливо подгонял время. Ему хотелось, чтобы скорее настал вечер, и тогда в «Эльдорадо» он обязательно встретится с Алисой. Вадим едва нашел в себе силы закончить разговор. В завершение он попросил Вику позвонить Вале и сказать ей, чтобы не беспокоилась.

– Так позвони сам, – удивленно сказала Вика.

– Конечно, я совсем ничего не соображаю. Переволновался во время переговоров, вошел в состояние торможения, – оправдываясь, ответил Вадим. Он ведь не мог признаться, что меньше всего на свете хочет сейчас слышать голос жены. Ее снова не существовало до его возвращения домой. – Все, конец связи. Я побуду в столице до вечера точно. Хочу побродить по городу, зайти в магазины. В «Детский мир» заеду. Димке присмотрю подарок и еще одной юной леди.