То, что о ее красивом муже мечтала не она одна, Валя смогла убедиться почти сразу после свадьбы. Она ловила на себе свирепые или недоуменные женские взгляды, одни откровенно уничтожали, другие – посмеивались. Однако поведение Вадима не настораживало ее, напротив, он мало говорил о любви, но всеми своими поступками давал понять, что в его жизни она – единственная женщина. Даже два предыдущих брака Белов преподносил, как необходимый опыт, плату за обладание такой совершенной, идеальной женщиной, как она. Он говорил, что получил все, о чем может мечтать нормальный мужчина. Особенно он распрямил плечи, когда родился Димка. Тогда мысли обоих родителей были обращены только к этому крошечному, беззащитному существу, с каждым днем все больше походившему на своего отца. Тонкие рыжие волосики сменили темно-русые, а потом черные, прозрачные голубые глаза стали васильково-синими, как у Вадима. Со временем Димка перенял его походку, обожал садиться за компьютер в гостиной и нажимать на клавиши. Наверняка он был очень горд, что делает все, как папа. Они подолгу рассматривали журналы о новинках техники, обсуждая что-то. Говорил, конечно, Вадим, а Димка внимательно рассматривал фотографии новых автомобилей, самолетов и старательно запоминал названия, термины. Вадим считал, что малыш очень рано проявил интерес к этому, и с удовольствием поощрял такое чисто мужское пристрастие к технике. Ему нравилось похвастать перед друзьями и родителями, что в возрасте полутора лет Димка на своем ломаном языке с горящими глазами рассказывает о машинах. Едва научившись составлять короткие фразы, малыш сразу же принялся рассуждать о цвете, форме, модели автомобилей, увиденных то ли на прогулке, то ли в очередном журнале. На эту тему он мог общаться столь долго, сколь позволяло желание взрослых его слушать и время.

Наступил момент, когда Вале стало казаться, что в глазах мужа уже нет тех задорных огоньков и благодарной радости, когда они с Димкой встречали его после работы. Он уже не воспринимал восторженно попытки сына показать свои новые познания. Общение с коллегой Костей Проскуриным вызывало у Вадима гораздо больше положительных эмоций, чем общение с ней и малышом. Валя наблюдала за этим без упреков, но часто тайком плакала, уложив Димку спать, и допоздна сидела одна на кухне, уставившись на телефон. Она не опускалась до того, чтобы звонить, искать, расспрашивать, хотя терзалась от предположений, где может быть Вадим. Самым гнетущим было то, что именно себя она винила в происходящем. Вадиму с ней плохо, он не находит себя, страдает, вынужден лгать – значит, она что-то делала не так.

Неожиданно ситуация изменилась – Вадим снова вернулся к обычному ритму, в котором постепенно снова появились долгие вечера за разговорами на кухне после работы. Жизнь в доме стала более живой, Вале перестало казаться, что муж чувствует себя квартирантом в собственной квартире. Это совпало с уходом Вали из больницы и очередными успехами Вадима в бизнесе. Все изменилось и, кажется, вошло в свое русло. Тайком от мужа Валя несколько раз заходила в церковь: она помнила слова матери о том, что за все радости нужно благодарить Всевышнего. Свечи, которые она ставила у икон Николая Чудотворца, Богородицы и Спасителя, своим огоньком отогревали уставшую душу женщины. Она стояла, глядя на колеблющиеся язычки пламени, вдыхала неповторимый аромат церкви, чувствуя, что сделала благое дело. Она получила награду за терпение – они снова вместе, хотелось надеяться, что навсегда.

Однако сегодня она опять заметила отрешенный взгляд Вадима, который испугал ее, заставил сердце стучать быстро-быстро, сбивая ритм дыхания. Она до сих пор не могла избавиться от холодной пустоты и обвинения, сквозившего в глазах мужа, когда рано утром он обернулся, вздрогнув: она не дала ему побыть наедине с собой. Наверняка он нуждался в этом, если в столь ранний час одиноко стоял в неярком лунном свете. Он не захотел потом прижаться к ней, вдыхая запах ее волос, и найти покой в этом. Ему словно было неудобно, неуютно на кровати и он явно едва справлялся с нараставшим раздражением. Она сама положила голову ему на плечо и замерла, подбирая слова для того, чтобы узнать, что его беспокоит. Но неожиданно она снова уснула, оставив без комментария то, что встревожило ее. Утром она осторожно встала с постели и собралась готовить завтрак – Вадим крепко спал. Валя снова струсила: она сказала себе, что не станет ни о чем расспрашивать. Время само все покажет…

Валя давно вымыла посуду, но не шла в гостиную, где все еще резвились два ее любимца. Наконец она заглянула к ним и улыбнулась, увидев раскрасневшиеся щеки обоих.

– Ты поможешь нам собраться? – спросил Вадим и, получив утвердительный кивок, обратился к Димке. – Мама тебя оденет, а я выйду немного раньше, прогрею двигатель и посигналю.

– Только ты не задерживайся, – жалобно протянул мальчик, пытаясь поймать взгляд отца. – Я очень скоро буду готов.

– Я тоже.

Через несколько минут за Вадимом закрылась входная дверь. Валя достала из шкафа в прихожей вещи Димки и помогла ему их надеть. Он беспрерывно говорил о том, что они здорово проведут с папой время, а завтра обязательно еще что-нибудь придумают.

– Мам, только ты тоже должна быть с нами. Мы ведь одна семья. Я правильно говорю? – Димка все еще не выговаривал «р», но серьезность произнесенной фразы заставила Валю не улыбнуться.

– Ты абсолютно прав. Сегодня я немного поработаю, а в завтрашнем мероприятии я обязуюсь принять участие. Идет?

– Хорошо, договорились, – Димке осталось надеть пуховик и сапоги. Он подошел к окну и, встав на носочки, посмотрел вниз. С высоты четвертого этажа прохожие, машины не казались игрушечными, лишенными привычных очертаний, не то что у дяди Игоря и тети Наташи Вороновых, у которых Димка с мамой недавно был в гостях. Двенадцатый этаж показался ему нереально высоким. Казалось, что дом качается, особенно, когда к нему подплывали облака. Димка несколько раз с опаской выглядывал в окно, наблюдая сказочную картину, которая пугала и завораживала одновременно – белые, нереально близкие облака сменялись другими, но дом все-таки стоял на месте. Вид из окна собственной квартиры нравился Димке гораздо больше: макушки деревьев, люди, не напоминающие муравьев. Здесь он чувствовал себя в безопасности.

Димка всматривался вдаль, пытаясь не пропустить момент, когда покажется папин «форд». – А папа все же задерживается. Наверное, опять что-то с двигателем или аккумулятором.

Валя улыбнулась – для своего возраста Димка знал о машинах много и не упускал возможности блеснуть знаниями. Она сама благодаря его страсти к самолетам, машинкам часто открывала журналы, пестревшие цветными фотографиями новых авто, и теперь могла отличить «опель» от «аудио», чего раньше за собой не замечала.

– Потерпи, милый, папа вот-вот подъедет. Да, и пообещай мне слушаться его.

– Конечно, конечно. Ну, где же папа?

Вадим давно завел машину и теперь занимался тем, что очищал ее от снега. Он делал это не торопясь, хотя знал, что Димка считает минуты. На стоянке осталось мало машин: большинство водителей наверняка уехали на работу. В ряду, где стоял его «форд», было еще три иномарки. Скоро люди перестанут провожать взглядами непривычные глазу машины. С каждым годом их становится все больше. Вадим радовался тому, что их жизнь становится более разнообразной. Настали времена, когда каждый мало-мальски сообразительный, неленивый и предприимчивый человек может круто изменить свою жизнь. Главное, не упустить шанс, не надеяться на «авось». Немного везения, немного здорового авантюризма и уверенности в себе – путь открыт. Вадим считал, что они с Костей вовремя занялись фирмой и открыли магазин. Дела шли вверх, возникали новые задачи, разрешимые и приносящие новые прибыли. К своему бизнесу у Белова претензий не было. Ему нравилось после работы на кафедре, с которой он не расставался исключительно ради спокойствия родителей, приезжать в офис фирмы «Байт» и погружаться в ее заботы. Он даже привык к тому, что все их с Костей начинания не встречают никаких особенных проблем и перерастают в мощные далеко идущие проекты.

Вадим невесело усмехнулся, убирая последний слой мягкого снега с лобового стекла. В этот момент он подумал, что чем лучше шли его дела в бизнесе, тем большее беспокойство вызывала у него личная жизнь. Чуть больше двух лет понадобилось Белову, чтобы окончательно убедиться в том, что и этот, третий по счету, брак не принес желаемого удовлетворения. Он спрашивал себя: «Чего тебе не хватает?» – и получал в ответ гадливую, бесовскую усмешку своего второго «я». Внешне все выглядело идеально: любимая работа, преданная жена, забавный сынишка и минимум проблем. Но именно это больше всего теперь не устраивало Вадима. Он не собирался ни от чего отказываться, но нуждался в дополнении к идиллии. В чем-то таком, что будет вносить в его размеренную жизнь приятное, взрывающее все внутри разнообразие. За ним постоянно наблюдали настороженные глаза Вали, но ее пристальное внимание, любовь и молчаливая покорность обстоятельствам вносили еще большую смуту в его душу.

Белов завидовал умению Вали довольствоваться тем, что имеешь. Она никогда не выглядела ущемленной, обделенной, умела в обычной мелочи видеть особенное, заслуживающее внимания. Она словно жила в другом измерении, где не принято ходить в плохом настроении и впадать в меланхолические размышления о смысле жизни. Вадим часто ловил себя на мысли, что Валя настолько идеальна, что рядом с нею трудно оставаться праведником. Так и тянет совершить что-нибудь этакое, дерзкое, непозволительное с точки зрения пресловутой морали. Размышляя таким образом, Вадим просто искал лазейки, чтобы снять с себя ответственность за то, что он поставил под угрозу существование семьи и спокойно играл чувствами любивших его женщин. Он позволил себе забыть о том, что женат, о том, что у него есть обязательства перед близкими и самим собой. Он с радостью разрешил себе быть свободным от условностей и не задумываться о будущем. Он не мог поступить иначе: с того с самого момента, когда впервые увидел Алису, жизнь разделилась на две части. В обеих он намеревался поддерживать нормальное, естественное существование, но просчитался. Он не желал терять жену и сына и одновременно пытался полностью подчинить строптивую любовницу. Это положение продлилось недолго: Алиса ждала три месяца, потом в ней что-то надломилось. Валя молчаливо и без упрека принимала его таким, каким он был в то время, лишь один раз обмолвившись о своем намерении что-то предпринять. Что? Это осталось для него загадкой. Больше эта тема не возникала, потому что с разрывом отношений с Алисой все будто вернулось на свои места.

Ее замужество стало настолько неожиданным, что в первое мгновение Белов не поверил в это. Однако после новостей местного телевизионного канала и созерцания ослепительно улыбающихся молодоженов эстафету приняли газеты. Оправившись после перенесенного шока, Вадим осознал, что госпожой Молчановой теперь называют ту, которую он недавно держал в своих объятиях, которая смотрела на него, как на божество, не подозревая, какое невероятное количество лжи окружает ее любовь. Во лжи было спасение Вадима, но она же постепенно убивала тех, кем он бездумно пользовался, самоутверждаясь. Даже теперь, когда прошло столько времени после неожиданной развязки, Вадим не знал, как бы поступил в том случае, если бы судьба дала ему еще один шанс снова завладеть сердцем и мыслями Алисы. Он страдал без нее, но не меньше мучался оттого, что не смог бы дать ей желаемого, а значит – снова разочарование, бег по краю пропасти. Каждая женщина хочет абсолютной власти над мужчиной, полного обладания. Пусть хитростью, скрывая истинные намерения, прикрываясь разговорами об эмансипации и равноправии, любое существо в юбке преследует одну цель – заполучить в свои нежные ручки любимого навсегда, сковать его обязательствами, детьми, привычкой.

Раньше Вадим легко рассуждал о браках. Наверное, это свойство молодости – не драматизировать обстоятельства, стараясь найти даже в потерях что-то рациональное. Он не чувствовал груза потерь и разочарований, расставшись с Региной и Марьям. Он легко предлагал им перейти на официальный характер отношений и даже настаивал на этом, считая, что любимая женщина обязательно должна стать женой. Это было в его глазах высшим доказательством искренности его чувств и серьезности намерений. С Валей было подругому. Он переживал совершенно иные эмоции, но на определенном этапе почувствовал, что готов к новому браку. Почему же ничего подобного не произошло с Алисой? Он не хотел дать ей до конца раскрыться. Она была нужна ему только, как страстная, обожающая его любовница, готовая по первому зову мчаться на свидания и бросающаяся в его объятия, забывая обо всем на свете. Но ведь и с Валей ему было хорошо. Хорошо, но слишком обыденно, каждый шаг можно было просчитать. Нет, это не для него. Возвращаться в тихую гавань – приятное дело, особенно, когда переживешь необыкновенно сильный шторм. Единственным «но» в такой жизни было вынужденное вранье, но Белов скоро так преуспел в этом, что одна ложь свободно накладывалась на другую и не вызывала никаких проблем с находящейся в глубокой спячке совестью.