Александр серьезно подумывал о том, чтобы послать Ханне еще одну записку и настоятельно потребовать, чтобы она явилась на пикник одна. Но когда вместе с Бруидом спустился во двор, обрадовался, что не написал. Там его ждала приплясывающая Фиона, счастливая оттого, что ее позвали на пикник.

Он напомнил себе, что впереди целая ночь. А если все пойдет хорошо, он сможет украсть поцелуй даже днем. А то и два.

Ханна, как всегда, выглядела неотразимо. Распущенные черные волосы на солнце отливали синим. Карие глаза сверкали, алебастровая кожа светилась. На ней было красивое платье, подчеркивающее все изгибы. У Александра потекли слюнки.

Ханна боязливо потянулась погладить собаку. Бруид лизнул ее руку, и она тут же улыбнулась Александру, отчего у него внутри все замерло.

На руке Ханны висела маленькая корзинка. Его так и разбирало любопытство узнать, что в ней, но Ханна молчала. Поэтому он захватил корзинку с ленчем и столовыми приборами, и они отправились в путь.

День был прекрасным. Весна уже уходила, а лето только начиналось. Было тепло, но с моря дул свежий ветерок. Они прошли через двор, пересекли подъемный мост и углубились в луга, окружавшие замок. Александр хотел остановиться в укромном местечке у развалин древнего замка, идеально подходившем для пикника. Пока они поднимались на холм, над головами летали птицы. Повсюду жужжали насекомые.

Ханна болтала с Фионой, которая, похоже, без труда освоилась с незнакомым человеком и непрерывно щебетала. Но с Александром жена не разговаривала. Тот не возражал. Особенно, когда их пальцы переплелись.

Прогулка была очаровательной. Только женщина, мужчина, ребенок и собака. Если будет угодно богу, когда-нибудь Александр и Ханна прогуляются сюда со своим ребенком.

Он мог бы шагать так вечно, наслаждаясь теплом и солнцем, но наконец они добрались до развалин. Александр поставил корзинку, развернул принесенное одеяло, но расстелить его удалось не сразу. Одеяло трепетало на ветру, а Фиона с визгом бегала под ним. Потом Ханна рассмеялась и сделала то же самое. К их танцу присоединился Бруид, он с лаем носился вокруг и ловил зубами уголки одеяла. Александр покорно поднимал одеяло снова и снова, потому что любил смех жены. На нее было приятно смотреть: голова откинута, глаза смеются, уголки губ изогнуты. Она наслаждалась моментом. Когда одеяло наконец опустилось на землю, он поставил на него корзинку и все уселись. Александр стал вытаскивать угощения, приготовленные Мораг.

Ханна и Фиона охали и ахали над холодным цыпленком, фруктами и крошечными пирожными. Но это продолжалось недолго: все были голодны. Наполнили тарелки и стали есть, наслаждаясь поцелуями солнца, дразнящим ветром и прекрасным обществом. Фиона скормила Бруиду, возможно, гораздо больше еды, чем следовало бы. Но надо сказать, что пес в совершенстве освоил умоляющий взгляд. К облегчению Александра, Ханна не забрасывала его вопросами. И вообще они почти не разговаривали, если не считать просьб передать еду. Так что ему было очень уютно. Хотя он по-прежнему гадал, что у нее в корзинке, все же так об этом и не спросил.

Наевшись, они легли на одеяло и стали смотреть в небо. Между ними лежала Фиона. Александр невольно думал о том, как им было бы сейчас хорошо вдвоем, но когда Ханна посмотрела на него и улыбнулась счастливой, довольной улыбкой, он перестал жалеть об упущенной возможности. К тому же он еще успеет украсть поцелуй.

Фионе скоро надоело лежать, и Ханна, к его восторгу, предложила девочке нарвать полевых цветов. Как только Фиона вскочила и помчалась по высокой траве наперегонки с Бруидом, Александр перевернулся на живот и, сжав подбородок Ханны, припал к ее губам. Он застал ее врасплох: ее губы были приоткрыты. Он ощутил вкус вина, ягод и… Ханны.

Она на секунду застыла, но тут же растаяла в его объятиях, запустила пальцы в его волосы и притянула мужа ближе. Что-то пробормотала, застонала от удовольствия, совсем как вчерашней ночью, и это послало по его телу волну возбуждения. Он придвинулся ближе. Поцелуй стал крепче. Он вошел в ее рот языком. И боже, помоги ему, она стала сосать его язык! Его возбуждение мгновенно превратилось в бушующее море вожделения. Пламя желания охватило Александра мгновенно.

Возможно, это было неприлично, но он слегка повернулся, так, что оказался на ней. Возможно, это было демонстрацией дурных манер – прижать вздыбленную плоть к ее бедру и тереться об нее всем телом, но он ничего не мог с собой поделать.

Ханна отстранилась, совсем чуть-чуть, чтобы прошептать:

– Нам нельзя.

Он что-то пробурчал в ответ. Возможно, это было подтверждением. Но он не перестал целовать ее: она была слишком восхитительна.

– Ппппф.

Это был даже не звук, а тень звука, вторгшаяся в их романтическую фантазию. И хотя исходил он от пятилетней девочки, этот звук стал чем-то вроде ведра холодной воды. Но прежде чем отодвинуться, Александр хмыкнул и снова поцеловал жену.

– Сегодня ночью, – прошептал он, встретившись с ней взглядом.

Она сжала губы, чтобы сдержать улыбку, но это не помогло. Вернее, не совсем помогло.

– Что ты нашла, Фиона? – спросила Ханна, садясь и отряхивая платье.

– Одни сорняки. – Фиона вывалила свою добычу на одеяло. – П-почему в-вы целовались? – поинтересовалась она, наморщив крошечный носик.

– Жены и мужья всегда целуются, – весело пояснила Ханна, и Александр подумал, что из нее выйдет прекрасная мать. Когда-нибудь. Возможно, скоро. – Это вовсе не сорняки. Они прекрасны, – заявила Ханна, осмотрев принесенные Фионой цветы. Она стала брать цветок за цветком и составлять букет, очень похожий на тот, который держала в руках на церемонии венчания. – Если сплести их вместе, вот так… – Она соединила несколько стебельков. – Можно сделать корону из цветов.

– К-корону? – обрадовалась Фиона. – Я хочу корону!

– Вот, попробуй. – Ханна протянула девочке цветы, и та принялась сплетать их, как было показано, высунув от усердия язык. – Почему бы тебе не сплести короны для каждого?

– Мне понадобятся еще цветы, – заявила Фиона и, вскочив, снова побежала на луг.

Прекрасно. Александр снова наклонился к жене, давая ей ясно понять свои намерения. Но она положила руку ему на грудь. И то, что при этом она ласкала его большим пальцем, только усилило его желание.

– Давай сыграем в одну игру, хочешь?

Игру?

Александр нахмурился. У него на уме была совершенно другая игра.

– Это поможет нам лучше узнать друг друга.

Она казалась такой решительной, такой оптимистичной и такой настойчивой, что он не смог отказаться.

Дождавшись его кивка, Ханна сунула руку в корзину и достала какие-то предметы. Приглядевшись, он насторожился. Пергамент. Перо. Чернила. Какого…

– Я напишу вопрос, а ты – ответ. Потом ты можешь написать вопрос и дождаться ответа. Договорились? – Она с надеждой смотрела на него, и он различил во взгляде еще и неуверенность. Беспокойство, что он откажется.

Но Александр не мог отказаться. Он снова кивнул, и она чуть слышно облегченно вздохнула.

– Превосходно. – Ханна взяла перо и окунула его в чернильницу. – Мы начнем с чего-нибудь попроще.

Он наблюдал, как она старательно выводит буквы. Что же она хочет знать?

«Почему ты никогда не разговариваешь?»

Господи, только бы не это! Он не хотел раскрывать свой мрачный секрет. Не сейчас. Слишком скоро.

Когда она протянула пергамент, он едва не рассмеялся.

«Какой цвет твой любимый?»

Он взял перо и ответил: «Зеленый». Этот цвет всегда напоминал ему о весне. Немного подумав, он добавил и это предложение, а затем написал: «А твой?»

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут же тряхнула головой и взялась за перо.

«Я тоже люблю зеленый и терпеть не могу коричневый».

Александр не понял, при чем тут коричневый, но не спросил.

Следующий вопрос не был таким простым: «Какое у тебя любимое время года?»

Задумавшись, он постучал пером о губы и только тут заметил, что Ханна зачарованно смотрит на него. Александр не сдержал улыбки, и жена тут же просияла в ответ. Это очень ему понравилось.

– Продолжаем, – заявила она. – Отвечай.

Он стал писать.

«Весна – это пробуждение природы. Когда цветы поднимают головки и улыбаются солнцу. Когда появляются на свет ягнята. Когда зима зевает и потягивается после долгого сна.

Но лето тоже великолепно. Ощущение жаркого солнца, бьющего в лицо, и брызг холодной морской воды на босых ступнях.

Осень тоже имеет свое очарование – цвета изменяются и дни укорачиваются. В воздухе висит запах нового урожая.

А потом приходит зима, стелющая покрывала чистейшего белого снега. Деревья теряют листву и простирают костлявые пальцы в небо, обнимая его голыми ветвями.

Полагаю, я люблю все времена года».

Прочитав его ответ, Ханна долго смотрела на пергамент, а когда подняла голову, в ее глазах стояли слезы.

– Ты настоящий поэт, – пробормотала она.

Он выхватил у нее пергамент: «Ты любишь поэзию?»

«Люблю. И вообще люблю все книги».

Непонятно, почему она так многозначительно на него смотрит. Но он не спросил. Она продолжала писать: «Особенно мне нравятся исторические книги и пьесы. Или научные трактаты».

Потом она прикусила губу, вычеркнула все и просто написала: «Да».

Но было слишком поздно. Он уже прочитал все, что она старалась скрыть. Подвинулся ближе и написал: «Научные книги?»

«Я не хотела это писать. Я не синий чулок». Она несколько раз подчеркнула слово «не».

«Я не возражаю, даже будь ты синим чулком». Александр всегда очень уважал умных людей. И ему понравилось, что жена, будущая мать его детей, хочет чему-то учиться.

Ханна поглядела на него и нацарапала: «Мужчины предпочитают глупых женщин».

Он рассмеялся: «Неправда».

«Нет, это правда».

«Я не люблю глупых женщин. Овечье блеяние меня раздражает».

Она хмыкнула и, показав на слова «овечье блеяние», быстро написала: «Я могла бы подумать, что ты им наслаждаешься».

«Только не в своей постели», – быстро нацарапал он и тут же съежился, потому что она застыла. Ее тело словно было наполнено некоей энергией, которую нельзя было игнорировать. Эта энергия вызывала в нем ответную реакцию.

Их взгляды встретились. Ханна опустила глаза на пергамент, чтобы написать: «Чем ты наслаждаешься… в своей постели»?

Он громко сглотнул.

«Прошлая ночь была поистине фантастической».

Ее улыбка зажгла в нем огонь.

«Так и было».

«Ты наслаждалась»?

«Да. И очень».

Игра с каждой минутой нравилась ему все больше.

«Я жду этой ночи», – добавила она.

«Как и я».

Александр услышал смешок и увидел Фиону, возвращавшуюся с охапкой сорняков… то есть полевых цветов. Кажется, их с Ханной игра почти закончилась. Но за это короткое время он многое узнал о ней, и между ними протянулась ниточка. Правда, пока тонкая, но это уже начало.

Ханна любила полевые цветы. И книги. И его поцелуи. Она наслаждалась прошлой ночью. Очень.

И он украл поцелуй… два.

Неплохой исход лениво проведенного дня.

И необходимость вернуться в замок с венком из полевых цветов на голове – совсем малая цена за счастье.

Глава 10

Все прошло хорошо. Очень хорошо.

На обратном пути Ханна улыбнулась Александру. Фиона удрала, чтобы найти своих друзей и похвастаться цветочной короной, и как бы Ханна ни наслаждалась обществом девочки, все же она была очень довольна. Потому что теперь могла побыть наедине с мужем. Если, конечно, не считать пса, который послушно трусил за Александром. И хотя их первая встреча была кошмарной, теперь она полюбила Бруида. Он так похож на Александра. Сильный, молчаливый и свирепый защитник.

– Я тут подумала… – пробормотала она, выждав, когда их взгляды встретятся.

Александр поднял брови. Как же он красив!

У Ханны на мгновение вылетели из головы все мысли.

– Я тут подумала… – Она взяла мужа под руку. – Зачем ждать до ночи?

Почему не подняться в их покои прямо сейчас? И не начать пораньше?

Он задохнулся от радости. Ноздри раздулись.

Между ними возникло ощутимое напряжение. Его взгляд был прикован к ее губам.

– Я…

– Вот вы где!

Ханна поморщилась, услышав резкий голос Фергуса. Черт возьми! Они были недостаточно проворны.

Лицо управляющего было мрачным.

Александр вздохнул и провел рукой по волосам.

– Что еще? – прорычал он сквозь зубы.

Фергус втянул голову в плечи, затем перевел взгляд с Александра на Ханну и обратно.