Сабрина Йорк - Спасенная горцем

– Конечно. В библиотеке.

Ханна удивленно посмотрела на мужа. Да, вряд ли стоило вести герцога в кабинет по лестнице из трехсот с лишним ступеней, но она знала, что Александр терпеть не может библиотеку. Судя по выражению его лица, муж считал эту встречу тяжким испытанием, так что она вполне могла пройти в комнате, где он столько всего вынес.

Он вынес это все раньше. Вынесет и сейчас.

Она улыбнулась герцогу, который эту улыбку не вернул, и взяв под руку Александра, повела гостей к дверям замка.

– Пожалуйста, – попросила она Фергуса, – принеси виски в библиотеку.

Если беседа будет неприятной, кому-то понадобится выпить.

Она намеревалась оставаться рядом с мужем, да и он, казалось, хотел видеть ее здесь, но герцог был против. Когда они остановились у дверей библиотеки, он повернулся к Ханне.

– Леди Даннет. Если не возражаете…

Ханна посмотрела на Александра, который обреченно кивнул. Она отступила и позволила мужчинам войти, хотя это полностью противоречило ее натуре.

Когда двери за мужчинами закрылись, она постаралась проигнорировать ледяной палец, проведший по ее позвоночнику. В сердце поселились дурные предчувствия. Ясно, что герцог недоволен Александром и намерен устроить ему разнос. Больше всего на свете она хотела быть с мужем. Защитить его, уберечь. Если сможет.

Не впервые в жизни ее одолела досада. Иногда чертовски обидно и выводит из себя то обстоятельство, что ее исключили из важной беседы.

И чертовски здорово, что герцог не подозревал о балконе библиотеки, с которого можно превосходно все подслушать, если войти со второго этажа.

Ноги Александра были тяжелы, как камни, когда он следовал за герцогом в библиотеку. При первой встрече герцог был дружелюбен, почти любезен. Сейчас перед ним стоял совершенно другой человек: отчужденный, жесткий, с холодным взглядом.

Что-то изменилось. Нетрудно было догадаться, что именно. Не секрет, что герцог выступал за огораживание. Не секрет, что Александр был против. И никто не собирался уступать.

Жаль, что рядом нет Ханны, она бы подбадривала его. Она и все его люди рассчитывали на то, что он поддержит их интересы. А он надеялся на Господа и на Его правосудие.

Кейтнесс пересек комнату и сел за старый письменный стол Дермида. Дугал последовал за ним и встал у плеча кузена. Он буквально излучал неприязнь. Герцог показал на стул перед столом:

– Садись.

Александру стало не по себе и не только из-за поведения герцога, но и из-за атмосферы самой комнаты. Сколько раз по приказу дяди он стоял перед этим столом! Правда, Дермид никогда не приглашал его сесть.

Александр постарался выбросить все эти мысли из головы и, опустившись на стул, устремил взгляд на герцога.

Кейтнесс, казалось, не хотел начинать разговор и долго поправлял кружево на манжетах. Александр хорошо его понимал. Таким образом герцог пытался заставить его нервничать. Но ничего не выйдет.

Хотя внутри все горело, он откинулся на спинку стула и изобразил на лице почтение. Когда Фергус, принесший поднос с виски, поскребся у двери, он взял рюмку и пригубил.

Еще долго после ухода управляющего герцог молчал, игнорируя виски. Александр пытался не выказать раздражения и сосредоточился на приятно обжегшем горло напитке и солнечных лучах, проникавших сквозь окно. Он оглядел полки, решая, какую книгу его жена возьмет следующей.

Если Кейтнесс хотел безмолвной войны, да будет так. Александр в прошлом был мастером подобной игры.

Когда герцог наконец заговорил, это было почти сюрпризом. Его голос с холодным британским акцентом пронесся по комнате.

– Сказать не могу, как я разочарован в тебе, Даннет, – произнес он свистящим шепотом.

Хотя его слова были тяжким ударом, Александр изобразил беспечную улыбку и поднял брови.

– Разочарованы, ваша светлость?

– Во-первых, ты не ответил на мой приказ относительно огораживания Даннета.

– Я ответил «нет».

– Твой долг повиноваться мне.

– Мой долг, прежде всего, – защищать своих людей. Они зависят от нас – от меня и вас. Надеются, что мы их защитим. – Он подался вперед. – Это наш священный обет, завещанный нам предками.

Его ответ, казалось, озадачил герцога. Он молча смотрел на Александра. Поэтому тот продолжал:

– Я считаю, что эти усовершенствования погубят графство, как губят сейчас Шотландию.

Герцог потер лицо и капризно нахмурился.

– А я считаю, что мне необходимы деньги.

В душе Александра затеплилась надежда. Именно этой фразы он и ожидал.

– Вам нужны деньги? Они есть в сокровищнице Даннета. На черный день. Но если они необходимы вам, возьмите.

Если потребуется, Александр готов отдать все деньги, до последнего пенни, чтобы выиграть время.

– Я намерен перестроить замок Кейтнесс до того, как… Словом, как можно скорее.

Надежда мгновенно умерла. В сокровищнице Даннета немало денег, но недостаточно, чтобы перестроить эту груду камней. Все же он спросил:

– Сколько вам нужно?

– Этот разговор абсолютно неуместен, – перебил Дугал. Александру захотелось влепить ему кулаком в челюсть. Его вмешательство привело к тому, что Кейтнесс опомнился, и его решимость только укрепилась.

– Верно. Верно. Предмет беседы – мое недовольство тобой, Даннет.

– Ваша светлость, неужели вы не видите, что огораживание…

– Я имею в виду другой источник недовольства, Даннет.

Судя по тону Кейтнесса, источник был велик, хотя Александр не мог понять, в чем дело.

– Ваша светлость?

Кейтнесс пронзил его взглядом голубых глаз.

– Думал, я об этом не узнаю?

– О чем, ваша светлость?

– О твоей измене, – отрезал Дугал.

Свинцовая тяжесть осела в животе Александра. Дьявол!

Кейтнесс послал своему кузену суровый взгляд и повернулся к Александру. Лицо его было искажено гневом.

– Ты нравился мне, Даннет. Глупо с моей стороны, но я почему-то считал, что мы из одного теста.

Откуда у него такое впечатление, черт возьми?!

– Я думал, что ты будешь мне предан. Один из всех лэрдов.

– Я вам верен.

Дугал презрительно фыркнул.

– Я не глупец. Знаю, что Стаффорд обхаживает моих баронов. Услышав о твоей встрече с его сыном, я был ранен в самое сердце. – Он прижал руку к сердцу, и кружево белым водопадом рассыпалось по фраку.

– Это была случайная встреча в гостинице, – с трудом выговорил Александр. – О политике мы не говорили. Я не собирался вступать в заговор со Стаффордом.

– А Олриг говорит другое…

– Олриг?! – Александр едва не выскочил из кожи. Его обуяла ярость.

– Правда ли это, что ты созвал моих баронов, чтобы просить Олрига и Скрастера принять сторону Стаффорда?

– Нет! Ничего подобного не было.

Кейтнесс казался удивленным тем, что Александр все отрицает. Глаза его широко раскрылись.

– А Олриг говорил другое, – повторил Дугал.

Александра затрясло. Он всегда боялся собственной вспыльчивости, боялся стать похожим на дядю, но в этот момент потерял самообладание. Бешенство впилось в него огненными когтями. Вскочив, он уперся кулаками в столешницу.

– Олриг – вонючая свинья!

Хотя Дугал отскочил, Кейтнесс остался невозмутим и спокойно продолжал изучать свои ногти.

– Именно поэтому ты его избил? Или превратил в отбивную, потому что он был против твоего заговора.

«О господи милостивый! Олриг хуже любой вонючей свиньи. Он лживая вонючая свинья».

– Это не мой заговор.

– Так ты признаешь, что участвовал в нем?

Дугала действительно следует заткнуть. Ради его же безопасности.

– Ни в чем я не участвовал, – зарычал Александр так яростно, что даже Кейтнесс был застигнут врасплох. – Что бы там вам ни говорили, я никогда не собирался сговориться со Стаффордом! А вот Олриг – дело другое. Это он подошел ко мне с таким предложением.

Герцог нахмурился и стал обдумывать его слова. Александр надеялся, что его горячность убедила Кейтнесса, но в глазах герцога была тень сомнения. Раздумывая, он барабанил пальцами по столешнице. Это странным образом напоминало Александру о тех моментах, когда Дермид точно так же барабанил по письменному столу.

Александр пытался игнорировать сходство.

– Ты сказал, что верен мне.

– Так и есть.

А преданных людей у герцога, похоже, осталось немного.

– В таком случае, мой верный вассал, ты без труда исполнишь мои желания.

– Ваши… желания?

– Считай это ультиматумом. – Его взгляд стал жестким.

Кровь Александра похолодела. Он не знал, что делать.

– И каковы же ваши желания?

– Ты огородишь свои земли или я лишу тебя титула и собственности.

У Александра сдавило горло. Воздух замерз в легких. В висках отдавались удары сердца. Он наверняка неправильно понял герцога.

– Простите?

Лицо Кейтнесса стало суровым. Подбородок выдвинулся вперед.

– Огороди свои земли и выгони арендаторов, иначе я заставлю нового барона огородить их вместо тебя.

Да… именно это он и услышал.

Александр рухнул на стул и уставился на герцога горящими глазами. Он никогда в жизни не был настолько потрясен. Никогда не испытывал такого отчаяния. И он окончательно потерял дар речи.

Он – Даннет. Всегда был Даннетом и полагал, что останется им до конца дней. И вот теперь это.

Теперь его вынуждают принять немыслимое решение. Уничтожить все, что он любил, или потерять все, чем владел. Так или иначе он больше не будет лэрдом Даннета. Потому что, огородив свои земли, он станет не кем иным, как лэрдом овечьей отары.

В любом случае его люди будут погублены. Он их ужасно подвел.

Но за этим ужасом, за этим потрясением стояла одна мысль. И эта мысль терзала его немилосердно.

Как он расскажет об этом Ханне? Как будет жить, потеряв ее уважение? Ее любовь?

Она вышла замуж за барона, могучего воина, который мог защитить ее и ее людей. Как теперь надеяться не потерять ее, если он не кто иной, как пустая оболочка этого человека?

Ханну трясло. От ярости, конечно, но и от возмущения. Сидя на балконе библиотеки, она слышала каждое слово беседы Александра с омерзительным герцогом Кейтнессом и решила, что терпеть его не может. Холодный, упрямый, глупый человек. И фат к тому же.

Но каким бы отвратительным ни был герцог, его слуга был еще хуже. Потребовалась вся сила воли, чтобы не выскочить из укрытия и не обрушить ад на человека, сыпавшего обвинениями в адрес Александра.

Муж, решила она, просто святой. Он заорал лишь однажды. Может быть, дважды. Никого не избил и почти все время сохранял спокойствие и сдержанность.

Не то что Ханна. Даже сейчас ей хотелось найти герцога и оплеухами вбить в него немного здравого смысла. Но она боялась, что уже слишком поздно. В отношении смысла.

После объявления Кейтнесса Александр молча вышел из библиотеки. Ханна поручила Фергусу проводить гостей в их комнаты, потому что не могла вынести их вида, впрочем, видимо, как и ее муж. Но он был чересчур озабочен, чтобы подумать о гостях, мало того, он исчез. Ханна искала его повсюду. Безуспешно. Он как сквозь землю провалился. Его не было ни в башне, ни в его спальне, ни в конюшне. Ханна решила, что Александр оседлал коня и поехал прогуляться, чтобы прояснить голову.

Ей срочно нужно было с ним поговорить. Ее терзала тревога за мужа. Страшно представить, что он сейчас переживает. Ему приказали отказаться от всего, во что он верил, или потерять все, что столько для него значило.

О, только при мысли об этом она снова сходила с ума от ярости!

Ханна пронеслась через двор и направилась к террасе, выходившей на море. Вид оттуда всегда ее успокаивал. Как наивны были они, вернее, она, думая, что можно убедить такого упертого человека. Ничто не убедит его. Она уверена.

Ханна прошла через беседку, свернула к террасе и остановилась как вкопанная.

О дьявол!

Он там! Прислонился к балюстраде и смотрит на залив. Практически укутан в кружева. Возможно, если она потихоньку отступит…

Но нет! Он увидел ее и выпрямился.

Ханна шумно выдохнула и ступила вперед, игнорируя его короткий поклон. Она видела его насквозь: все эти жесты бессмысленны.

– Леди Даннет!

– Ваша светлость!

Она старалась отвечать спокойно. Не выказывать раздражения. Хотя все еще тряслась от гнева, вспоминая разговор, свидетельницей которого стала.

– Вы… устроились.

– А… да.

– Надеюсь, покои вам по вкусу?

Они разместили герцога и его слуг в восточном крыле. Комнаты были роскошными и просторными. В таких и короля поселить не стыдно. Хотя они были лучшими в замке, Ханна понимала, почему Александр там не жил. Когда-то покои принадлежали его дяде. Спальни ее и Александра были расположены в западном крыле, подальше от старых призраков.