Саманта Джеймс - Спасенный любовью

— По самой главной, самой важной на свете причине. — Диллон посмотрел Кейну прямо в глаза. — По мне, лучше тот мужчина, который по-настоящему любит Эбби, чем тот мужчина, которому она безразлична.

Кейн опустил взгляд и рассмеялся, в его голосе прозвучали странные нотки.

— Очевидно, это заметно, а?

Взгляд Диллона смягчился.

— В противном случае я не допустил бы вашего пребывания у нас. Ведь речь идет о моей сестре, а не о ком-то постороннем. — Казалось, они поняли друг друга. И Кейн совсем не чувствовал себя неловко из-за своего признания.

Улыбка исчезла с лица Диллона.

—  — Сейчас, — тихо сказал он, — мы должны возможно скорее найти способ убрать с дороги Бака Расселла. — Диллон не трудился скрывать свое нетерпение.

Кейн взболтал остатки виски в своем стакане. Его мысли перенеслись на ранчо Лорелеи, только что проданное им в Нью-Мексико. Он настоял на том, чтобы Расти взял себе значительную сумму — в конце концов именно Расти он обязан своей свободой. Тем не менее Кейн все еще достаточно состоятельный человек. Однако какая ему польза от этих денег, если с ним не будет Эбби?

Внезапно в его голове промелькнула мысль, сразу увлекшая и захватившая его…

Не успев толком осознать, что собирается делать, Кейн вскочил на ноги и пристально посмотрел на Диллона.

— Подождите минутку! — медленно проговорил он. — Вы раньше что-то сказали о передаче своей половины ранчо Эбби.

Диллон кивнул:

— Я бы сделал это, если бы удалось освободиться от Бака Расселла.

— У меня есть идея получше, — спокойно заявил Кейн. — Почему бы вам не продать свою часть ранчо мне?

На следующий день Бак сделал Эбби предложение.

Они сидели под сенью деревьев у реки. В небе проплывали пушистые белые облака. Высоко над их головами с места на место перепархивали птицы. Легкий ветерок приносил прохладу и делал жару не такой изнуряющей. Это могло бы быть так приятно, даже романтично, рассеянно глядя перед собой, подумала Эбби. Но… мужчина не тот.

— Ну, Эбби? Так как же? Ты согласна выйти за меня замуж или нет? — спросил Бак.

Эбби пришла в смятение. Внезапно ей стало страшно. Правильно ли она поступит, согласившись на брак с Баком? Если она выйдет замуж за Расселла, она навсегда будет привязана к этому нахальному, властному и высокомерному человеку. Инстинкт предостерегал ее, что на первом месте для него всегда будут только его, а не ее желания. Боже правый! Как же она может сказать» да «?

Ее душа пронзительно крикнула» нет «. Но ее предательское упрямство требовало иного.

— Да, — услышала Эбби свой голос, прозвучавший откуда-то издалека. — Я выйду за тебя замуж, Бак.

Сильная рука сжала ее колено.

— Только представь себе» Три Р»и Даймондбэк. — Расселл довольно расхохотался. — Дорогая, ни у кого на всей территории не будет хозяйства большего и лучшего, чем у нас!

Остальную часть дня Эбби провела как во сне.

Она испытывала странное безразличие и отчаянную тоску. Вечером был легкий ужин у Бака дома; хоть убей, Эбби позже не смогла бы припомнить, что именно они ели. Было уже совсем темно, когда они вернулись в Даймондбэк.

Бак проводил Эбби до парадной двери. В доме было темно. Эбби догадалась, что Лукас и Дороти уже ушли на ночь к себе.

Руки Бака тяжело опустились на плечи Эбби. Он повернул ее к себе.

— Сегодня мне пришло в голову, что Денвер будет чертовски хорошим местом для медового месяца.

Там мы смогли бы и развлечься, и заняться бизнесом.

В течение вечера Бак не раз настаивал на том, чтобы назначить точный день свадьбы. Эбби уклонялась, как могла.

— Скоро, Бак. Осталось меньше двух недель.

— Не вижу никакого смысла ждать, — пожал тот широкими плечами. — Кроме того, трудно будет найти другое подходящее время для свадьбы, ведь осенью мы уже начнем сгонять лошадей в табуны.

Эбби едва подавила раздражение. Самонадеянному Баку и в голову не могло прийти, что она может еще передумать.

Его глаза поблескивали в лунном свете.

— А сейчас, — вкрадчиво проговорил он, — как насчет еще одного поцелуя?

Эбби вся напряглась, но он не обратил на это внимания. Его губы прижались к ее губам крепко и требовательно, его язык проник ей в рот. Эбби издала слабый протестующий звук, но Бак был слишком поглощен собственным удовольствием, чтобы обратить на это внимание. Она оттолкнула бы его, но объятия были как железные. Эбби не могла даже пошевелиться.

Когда Бак наконец оторвался от ее губ и поднял голову, губы Эбби дрожали и кровоточили. Он слегка провел пальцем по ее подбородку.

— Спокойной ночи, дорогая, — медленно произнес он.

Спустя мгновение его открытый экипаж укатил.

Эбби осталась неподвижно стоять на месте. Одну руку она прижимала к груди, тщетно пытаясь унять поднявшееся в душе смятение.

— Ты знаешь, мне порядком начинает надоедать, что этот человек угощается тем, что по праву принадлежит мне. Если ты сама не положишь этому конец, милочка, то это сделаю я.

У Эбби екнуло сердце. Кейн. Его голос прозвучал из темноты откуда-то справа, недалеко от нее. В тот миг, когда Эбби, вглядываясь в темноту, старалась его увидеть, Кейн появился перед ней. Господи, как же он выводит ее из равновесия! Что он возомнил о себе?

Кто он такой, чтобы шпионить за ней снова?

Кейн присел на верхнюю ступеньку, прислонившись к перилам и опершись рукой о согнутое колено.

Когда он столкнулся с Эбби взглядом, на его губах появилась самонадеянная улыбка. Его бесцеремонное поведение совсем вывело Эбби из себя. Она с трудом удержалась от резких слов, готовых сорваться с ее губ.

Вместо этого она мило улыбнулась.

— Думаю, я была не права, Кейн. В конце концов ты первый, кто имеет право узнать… Видишь ли, сегодня Бак попросил меня выйти за него замуж. Естественно, я приняла его предложение.

Улыбка на лице Кейна мгновенно погасла. Он резко вскочил на ноги. Схватив Эбби за запястья, он близко притянул ее к себе. Гнев исказил его лицо, однако слова, которые он произнес, были совсем не те, которые она ожидала услышать.

— Не делай этого, Эбби. Не выходи за него замуж только ради того, чтобы сделать мне назло, причинить мне горе.

У Эбби сверкнули глаза.

— Что за глупые выдумки!

— Тогда почему? Если тебе просто нужен мужчина, чтобы помогать управлять ранчо, я тоже могу это сделать, Эбби. Я охотно буду это делать, если ты только дашь мне шанс.

— Ты? — Она горько рассмеялась. — Ба, Кейн, вряд ли ты подходишь для этого. Я никогда не знаю, когда ты появишься или исчезнешь!

Кейн не обратил внимания на ее колкости. Он еще сильнее сжал ее запястья.

— Ты его не любишь, Эбби. Ты сама знаешь, что не любишь.

— Однако я собираюсь выйти за него замуж, Кейн. И ты не можешь меня остановить!

— Ты права. Я не могу. Но я полагаю, что есть кое-что, что может лишить его желания жениться на тебе.

Эбби перестала вырываться из рук Кейна. От внезапной тревоги у нее похолодело внутри.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала она. Что-то похожее на сожаление промелькнуло в глазах Кейна.

— Вчера вечером, после того как я уехал отсюда, я видел Диллона. Мы довольно долго беседовали с твоим братом. Диллон убежден, что единственная причина, по которой Бак хочет на тебе жениться, это возможность прибрать к рукам Даймондбэк. Безусловно, он думает, что сам Диллон выйдет из игры и тогда он сможет действовать как ему заблагорассудится.

Эбби вздрогнула. Это могло оказаться правдой — раньше она просто не думала об этом, не хотела принимать во внимание.

— Но Диллон не передаст свою половину ранчо Баку, — продолжал Кейн. — И ты знаешь почему?

Эбби замерла. Она покачала головой, не сводя широко раскрытых глаз с лица Кейна.

— Потому что вчера вечером Диллон продал мне свою часть ранчо. Теперь я твой новый партнер.

Эбби не могла в это поверить.

— Нет, не может быть, — едва слышно проговорила она. — Ты лжешь.

— Завтра утром, ровно в десять часов, мы встречаемся в банке, чтобы завершить формальности с документами.

Эбби покачала головой.

— Ты лжешь, — повторила она. — У тебя нет столько денег.

— Теперь есть, Эбби. Вчера вечером я сказал тебе, что продал ранчо Лорелеи в Нью-Мексико. Вот что, кроме всего прочего, так долго удерживало меня от возвращения сюда.

Эбби охватил слепой, безрассудный гнев. Она вырвалась из рук Кейна. На этот раз он даже не пошевелился, чтобы остановить ее.

— Господи, как я ненавижу вас обоих, и тебя, и Диллона! Какое право вы имеете так поступать со мной? Неужели вы думаете, что мне больше нечего предложить мужчине, кроме этого ранчо? Считаете, что я невзрачная старая дева, которая никому не нужна?

Кейн спокойно рассматривал ее, хорошо понимая, какой жестокий удар нанесен ее гордости.

— Конечно, нет, — начал было он, протянув руку.

Эбби оттолкнула ее.

— Не прикасайся ко мне! — воскликнула она. — Ты и Диллон действительно считаете, что Бак из-за вашей аферы не женится на мне? Ну что ж, я думаю, ты ошибаешься, Кейн, — ты забываешь, что я по-прежнему владею половиной этого ранчо!

Кейн вздохнул.

— Эбби, давай встретимся завтра утром, все будет безукоризненно чисто юридически оформлено.

— Может, ты придешь завтра вечером, день моей свадьбы с Баком Расселлом к этому времени тоже будет безукоризненно чисто юридически оформлен!

Он хотел, чтобы мы поженились через две недели, до его отъезда в Денвер. Я уверена, что Бак будет доволен моим желанием ускорить время свадьбы. Да чего там, преподобный отец Гейнс обвенчал бы нас сию же минуту, попроси мы его об этом!

Кейн негромко выругался.

— Эбби, ну зачем ты так все усложняешь? Я официально прошу тебя стать моей женой — и пусть твой Бак Расселл катится к черту!

— Я никогда не соглашусь выйти за тебя замуж, Кейн, никогда!

Настоящая ярость овладела им, у него побелели губы, а внутри все похолодело. Ей-богу, он не станет больше ее умолять. Он уже пытался вчера вечером, и будь он проклят, если сделает это снова.

— Но ты не выйдешь замуж и за Бака Расселла.

Ведь ты его не любишь.

Эбби затрясло. Ее раздражало, что Кейн видит ее насквозь. И она выпалила то единственное, что пришло ей в голову и что, она чувствовала, больше всего его заденет.

— Тебя я тоже не люблю!

— воскликнула Эбби. — И я выйду за Бака замуж, потому что не имеет никакого значения, люблю я его или нет. Он лучше тебя, Кейн!

Мне становится плохо при одной только мысли, что когда-либо я позволяла тебе дотрагиваться до себя!

У Кейна задергалась щека, глаза свирепо засверкали. Эбби обуял страх. Она отпрянула назад.

— Кейн…

— Ты лгунья, Эбби. — Он направился к ней с той презрительно-насмешливой улыбкой, которую она так ненавидела.

Эбби предостерегающе вытянула руку.

— Не приближайся ко мне, Кейн!

— И я собираюсь это доказать, — продолжал он, будто не услышав ее слов.

Эбби бросилась в дом. Она схватила ружье, висевшее возле входа, и вскинула его ствол именно в тот момент, когда Кейн вошел в прихожую.

— Стой, дальше ни шагу! — воскликнула она. — Я хочу, чтобы ты уехал, Кейн, — сейчас же!

— Я уеду только в том случае, если ты поедешь со мной, — ответил он спокойно и мягко.

— Я никогда и никуда с тобой больше не поеду!

Я навсегда порвала с тобой, Кейн! — Она прицелилась ему прямо в грудь.

— Мы уже прошли через это раньше, Эбби. Ты ведь не убьешь меня. — Кейн сделал несколько шагов вперед. Он был так спокоен, так уверен в себе и в ней тоже. Ставшие вялыми пальцы Эбби еще крепче сжали ствол ружья. Она была на грани обморока.

— Не подходи, Кейн. Я… я тебя предупреждаю, ты пожалеешь!

Кейн ничего не ответил. Но расстояние между ними постепенно сокращалось. Ствол ружья дрогнул… но самодовольная улыбка на лице Кейна не исчезала.

Позднее Эбби не могла припомнить, уронила ли она ружье сама или Кейн вырвал его у нее из рук. Она лишь услышала, как ружье с громким стуком упало на полированный деревянный пол, и почувствовала, что сильные мужские руки прижали ее к своему телу и оторвали от пола; быстро и решительно шатая, Кейн понес Эбби вверх по лестнице в ее спальню. Не успела она даже перевести дух, как упала на середину кровати.

К тому времени когда она присела в постели, Кейн уже зажег лампу в углу комнаты. Не отрывая взгляда от глаз Эбби, Кейн стал медленно расстегивать свой пояс.

Он раздевался под ее потрясенным, недоверчивым, испытующим взглядом. Эбби попыталась действовать. Она вскочила с постели, но Кейн тут же бросил ее назад, опрокинув на спину и придавив тяжестью своего тела. Эбби пыталась оттолкнуть его, как сквозь туман осознавая их близость, ощущая его теплую, крепкую наготу.

Задыхаясь от рыданий, она воскликнула: