Логан Ченс - Спаси меня

– Можешь делать со мной все, что хочешь, Райан, – стонет она, и ее голос заводит меня еще больше.

Мой член похож на железо и сталь, его не остановить.

Забавно, но я могу представить наше совместное будущее. Возможно, все будет не так уж плохо. Возможно, врачи ошибаются. Возможно, у меня все будет так, как хочу.

Я переворачиваюсь вместе с Лиззи, чтобы она могла скакать на моем члене. Я хочу смотреть на нее всю ночь напролет. Смотреть на нее, когда она будет вбирать меня своей киской. Никогда не забуду, как она выглядит, опускаясь на мой член: голова откинута назад, волосы каскадом спускаются к ее заднице.

Но, я сосредотачиваюсь на ее грудях. Они подскакивают, когда она движется.

– Быстрее объезжай мой член.

Мои руки на ее бедрах управляют ею. Она набирает скорость, и ее тело принимает всего меня. Удовольствие на ее лице говорит обо всем, что мне нужно знать.

Она хочет меня так же сильно, как хочу ее я.

Мое тело напрягается, нацеливаясь на освобождение, которое я не могу контролировать. Я глажу ее клитор, и она взлетает. Ее руки напрягаются на моей груди, тело объезжает меня быстро и жестко.

– Я кончаю, – стонет она, наклоняясь, и наши губы встречаются.

Я вколачиваюсь в нее, и презерватив ловит мое освобождение.

Наши тела вздымаются и опадают в унисон, поднимаются и опускаются вместе. Я еще никогда не занимался настолько хорошим сексом. Не представлял, что может быть вот так.

После того, как я принял душ, мы лежим в постели, прижавшись друг к другу.

– Я хочу быть с тобой, – шепчет она мне в грудь.

– Я тоже хочу этого, Лиззи, – и я действительно хочу. Больше всего на свете.

Целуя ее в макушку, представляю себе жизнь с ней. Как хорошо это будет.

– Ты довольна своей жизнью? – спрашиваю я ее.

– Теперь я счастливее.

– Да, но ты счастлива быть физиотерапевтом?

Она молчит мгновение, а пальцы рисуют узоры на моей груди.

– Да, еще я подумывала пойти в школу медсестер. Как насчет тебя?

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

– Мой отец постоянно спрашивает меня, когда я собираюсь записаться на занятия. Я просто не знаю.

– Ну, что удерживает тебя?

– Я не хочу ничего скрывать от тебя, – шепчу я.

Она опирается на локоть.

– Тогда не делай этого.

Я смотрю на потолок.

– Когда я был за границей, мы ворвались в один город. Все шло по плану. Мы почти закончили, когда наш отряд подвергся нападению.

– Ты испугался?

– И да, и нет. Мы наконец-то начали участвовать в боевых действиях, и я был готов к бою. До этого я чувствовал, что мы вытянули короткую спичку. Все отряды участвовали действиях, кроме нас. Нас посылали на дурацкие миссии, а я хотел большего. Правительство тратит на наше обучение много денег, и мне казалось, что нас неправильно используют.

– Думаю, я бы испугалась.

– Когда это происходит, все совсем по-другому. Тренировки ломают. Ты сосредотачиваешься на своей цели и добиваешься ее.

– О, – шепчет она.

– Когда на нас напали, мы были достаточно далеко от города. В одном из Хаммеров пробило прокладку. После этого все пошло наперекосяк.

– Но сейчас ты в безопасности, – она целует мою грудь.

– Да, знаю. Но это еще не все, – я делаю паузу. – В тот момент я действительно думал, что никогда не вернусь домой. Думал, что мы все – легкие мишени, не был уверен, что выживу.

– Ты выжил.

Я молчу, не желая сегодня вечером углубляться в подробности. Не хочу ее беспокоить, когда даже врачи не знают масштабов последствий взрыва СЗУ, насколько они ужасны.

– Я выжил, – и я благодарен за это. Я благодарен, что держу ее в своих руках.

Она засыпает, а я слушаю ее дыхание. Несколько часов спустя, после того, как мой разум успокоился после воспоминаний о времени, проведенном за границей, я закрываю глаза и переношусь в сон без сновидений.

***

Утром я просыпаюсь от звонка телефона, находящегося в кармане джинсов. Где мои джинсы?

Я рассматриваю пол, обнаруживаю их возле двери.

Отвечаю, это мой младший брат, Лэнс.

– Нам нужен твой грузовик и помощь. Можешь подъехать к маме и папе?

– Да, я уже в пути, – говорю я и смотрю, как Лиззи шевелится в кровати.

Вешаю трубку и кидаю телефон на белую деревянную тумбочку.

Она открывает глаза, вялая и все еще сонная.

– Доброе утро, – говорит она, зевая.

– Хочешь поехать со мной к родителям? Меня вызвали вместе с моим грузовиком, и скорее всего, подъем тяжестей включен в программу.

Она прижимается к мягким красным простыням.

– Конечно, просто дай мне собраться.

Через некоторое время мы подъезжаем к дому родителей и заходим внутрь.

У дома все спокойно, и я удивляюсь, почему мне позвонили. Мама входит в гостиную, как только мы закрываем дверь.

– Сюда. Нам нужна твоя помощь, – направляет она и продолжает, когда мы следуем за ней. – Пришла посылка с новыми досками для серфинга, и они доставили ее сюда, а не в магазин.

Я провожу рукой по лицу.

– И конечно, ты хочешь перегрузить их в мой грузовик.

Я хватаю руку Лиззи и целую ее перед матерью и говорю, что скоро вернусь. Глаза мамы загораются. Я уверен, что она всегда хотела, что бы мы были вместе. Выхожу, оставляя их на кухне.

Я захожу в заднюю комнату, где папа и братья стоят над тридцатью досками. Солнце проникает через большие открытые окна, ярко освещая каждую доску.

– Похоже у вас беспорядок, – говорю я им, смеясь.

Короче, я чувствую, что, возможно, в моей жизни все в порядке.

  

Однажды встретились любовь и дружба

Глаза миссис Вагнер расширились, когда Райан поцеловал мою руку. Мы с ней сидим за старым деревянным столом с белыми ножками. За столом, который стоит здесь все эти годы. Их дом был моим убежищем, когда мои родители расстались. Но и до этого, когда между родителями не было ничего, кроме драк, я убегала в дом Райана, умоляя его спасти меня от безумия моей собственной жизни.

Моя мать была потеряна, а мой отец был мудаком. Даже сейчас, я очень мало с ним общаюсь. Он недолго пытался быть нормальным, и всякий раз, когда мы проводили с ним время, покупал нам с Элис то, что мы хотели. Но со временем стал приезжать все реже и реже. А когда стали старше, уже мы не хотели его видеть.

Моя мать была «несуществующей» матерью, она всю ночь плакала навзрыд, а днем работала. Я ни за что ее не виню. Я ее люблю и уважаю, и знаю, что после развода ей было нелегко.

Мой отец женился снова, на девушке в два раза младше его и не намного старше Элис. Моя мать так и не вышла замуж во второй раз. Она все еще одна, но клянется, что сейчас намного счастливее.

В подростковом возрасте в большинстве случаев я приходила за советом именно к матери Райана. Думаю, она всегда знала, что я что-то испытывала к Райану, пока мы взрослели, но никогда ей в этом не признаюсь.

– Хочешь кофе? – спрашивает она.

– Конечно.

– Я сейчас сварю. Вероятно, они некоторое время будут заняты, – говорит она, беря резервуар и поднося к крану, чтобы наполнить водой. Я провожу пальцами по столу, покрытому шрамами воспоминаний. Я странно себя чувствую, словно она видит во мне дочь, и технически наши отношения с Райаном похожи на кровосмешение. Тьфу. Так она видит нас?

Как только кофе готов, она передает мне чашку и садится, мы продолжаем болтать ни о чем, и наконец, она спрашивает о нем:

– Ты любишь моего сына?

Чуть не давлюсь кофе. Я не ожидала такого вопроса. «Ты спишь с ним? Вы встречаетесь?», – я ожидала чего угодно, но не вопроса о любви.

Несмотря на то, как сильно мне хочется сказать «да», мы только недавно снова стали общаться.

– Я могла бы его любить.

Она похлопывает меня по руке.

– Я всегда знала, что ты – женщина для него, – о, слава Богу. – И, я не могла бы быть еще счастливее. Он – хороший человек.

– Да, – говорю я, отпивая горячий кофе.

Она хмурится.

– Я беспокоюсь за него.

Я ставлю чашку.

– Почему?

Она бросает взгляд на свои уставшие руки.

– Без причины. Я просто беспокоюсь. Именно это и делают матери.

Ее карие глаза встречаются с моими, и я улыбаюсь.

– Вы уверены?

Она кивает, и мы пьем кофе, пока мальчики носят доски для серфинга по коридору и выносят из дома. Время от времени я вижу, как Райан смотрит на меня, когда проходит мимо кухни, и мое сердце тает.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе о том времени, когда вы с Райаном впервые встретились? – спрашивает его мать.

– Нет. Кажется, нам было лет пять, да? В детском саду?

– Да. Он пришел домой из детского сада и сказал, что встретил нового друга. Лучшего друга. Я спросила кто это, и он рассказал мне о тебе. Он сказал, что ты – самая красивая девочка во всей группе, – она улыбается. – Он сказал, что вы будете «лучшими друзьями навсегда».

Я смеюсь.

– Ну, я была довольно горячей штучкой с косичками. Но, серьезно, он всегда будет моим лучшим другом.

– Ну, – с блеском в глазах она снова кладет руку поверх моей, – ему очень повезло.

Я ее обнимаю, обвивая руками маленькую фигурку.

– Я просто помню, что он был единственным мальчиком в группе, который был добр ко мне.

– Райан всегда был милым. Он помогал мне готовить, пока его братья где-то бегали, дрались или Господь знает, что еще делали... Райан всегда был рядом со мной.

Я откидываюсь назад.

– Я могу спросить, почему он выбрал армию? В старших классах он всегда был в таком восторге по этому поводу.

– Все дело в рекламе.

– В рекламе? – в замешательстве я качаю головой.

– Ну, знаешь, в той рекламе: мужчина забирался на вулкан, пробираясь через лаву, и на вершине убивал дракона.

Я смеюсь.

– О чем вы говорите? Я никогда не видела такую рекламу.

– Крутейшая реклама, которую я когда-либо видел. Я хотел быть морским пехотинцем и убивать драконов, – говорит Райан, подкравшись сзади, обхватывает меня руками. Он трется носом о мою шею, и я смеюсь вместе с ним.

Я счастлива. И я хочу, чтобы так было всегда.

– Итак, Райан – убийца драконов... сексуальный, – хихикаю я.

– Кто убийца драконов? – спрашивает Лэнс, заходя в кухню.

– Райан. Ты убил каких-нибудь драконов в Афганистане? – спрашивает Девин.

Райан целует меня в макушку, затем отпускает, вставая, чтобы возвыситься над братьями.

– Да, большого дракона.

Он хватает Лэнса, обхватывает руками его шею, и тот не может сдвинуться с места. Все трое борются на кухне. Девин бросается на Райана, в процессе бьет Лэнса в голову.

– Делайте это на улице, – кричит их отец, пытаясь разнять, прежде чем они разобьют множество стеклянных контейнеров, заполненных пастой и хлопьями, стоящих на гранитной столешнице.

Райан подмигивает мне, а затем три брата исчезают на улице.

– Ты уверена, что хочешь с ним встречаться? – спрашивает его мать.

Я улыбаюсь, теплое чувство расплывется по моему телу.

– Я уверена.

***

Позже, когда солнце исчезло, и в ночном небе замерцали звезды, мы с Райаном вышли наружу, и устроились обнявшись в большом гамаке, привязанном между двумя королевскими пальмами. Он прижимает меня к своему телу, его пальцы перебирают мои волосы.

– Я мог бы к этому привыкнуть, – говорит Райан, прислонившись к моему уху.

– Я тоже.

И я действительно могла бы. Я все время об этом думаю. Новое начало для: «И жили они долго и счастливо».

Попрощайся с солнцем

Последние несколько недель с Лиззи были просто потрясающими. Мы строим отношения. Будущего с ней, я хочу больше всего на свете.

К черту врачей. К черту психиатра. Я не позволю этой войне меня изменить. Я в порядке.