Олег отвел Галю за ручку домой. Я осталась ждать его в машине. Голова раскалывалась. Руки тряслись. Я закрыла глаза. Остаться наедине со своими мыслями тяжело. Они были неприятные, давящие, вязкие, страшные. Взять бы и избавиться от них. Забыть. Только не получалось.

– Не думал, что ты меня поддержишь. – Олег завел машину.

– Ничего я не поддерживала. Глупая она. Еще потреплет тебе нервы.

– Подростковые брыкания всегда тяжело переносить. Творят чего хотят. Ремня бы ей всыпать. Пашке хорошо мозги в свое время вправило. Но девчонка! Уши только надрать могу.

– Суровые методы воспитания.

– Зато доходчивые, когда уже слова не помогают. Разбаловало ее мать, вот она теперь никого не слушает.

– Конечно, во всем женщина виновата. – я устало потерла виски. – Олег, она похожа на тебя. Твоя дочка. А ты тоже никого не слушаешь. При этом требуешь от нее того, что не можешь сам сделать. Это бесполезно.

– Я слушаю других людей. Но делаю, как надо.

– Ты делаешь, как считаешь правильным. И ключевое слово «считаешь», что правильно для тебя, не обязательно будет совпадать с моей точкой зрения.

– Пойдем пройдемся. А то ты бледная какая-то. – сказал Олег, останавливая машину у стоянки рядом с парком.

– Голова раскалывается.

– Поэтому свежий воздух не повредит.

Много народу. Детвора играла на площадках, парочки сидели на скамейках, молодежь разбилась на стайки и что-то бурно обсуждали. Дедушка лет семидесяти с длинной седой бородой лихо разъезжал на роликах. Можно было только позавидовать его активности. А я себя чувствовала развалюхой. Было такое ощущение, что от меня осталась лишь одна оболочка, а внутри пустота.

– Валь, то что ты рассказала правда?

– Про Игоря? – уточнила я. – правда. Я с ним полгода встречалась. Любовь была сильная. Ждала от него ребенка. А перед ограблением в аварию попала. Сотрясение, руку сломала. Ребенок не пострадал. Тогда родители и узнали о моем интересном положении. Про аборт говорить поздно было. А там пришли из милиции. Говорят, что всех поймали. Я показания против давать не стала. Ушла в отказ. Ничего не знаю, ничего не ведаю. Да против меня и предъявить нечего было. Только на нервной почве ребенка потеряла. Пошли осложнения. В итоге детей я иметь не могу.

Я рассказывала всю это историю быстро. И не могла ответить себе на вопрос: зачем я это делаю? Как будто это интересно Олегу. Это никому не было интересно. Ошибка молодости.

– А родители как отреагировали?

– Вздохнули с облегчением. Проблемы закончились сами по себе. Моих друзей пересажали. Ничего больше не мешало учебе. Дурила я в одиннадцатом классе. Дальше экзамены, потом вступительные. Студенческая жизнь. С Борькой встречаться начала.

– Попыталась забыть, но не получилось. – заметил Олег.

– Почему? Вполне так успешно забыла. В последнее время только вспоминать начала. – возразила я.

– Ничего ты не забыла. Так, заморозила переживания, но не отпустила своего милого. Небось, мечтала, что он вернется и увезет тебя в северные дали. – сказал Олег. Мы вышли к пруду. Около воды было много людей. Стояли лотки с мороженным. – Будешь мороженное?

– Буду. – ответила я, хотя только начала согреваться. – Ты любишь мороженое.

– Жарко. – ответил Олег, пожимая плечами. – Зимой я его не ем. О чем ты мечтаешь?

– Не знаю. Пока не о чем. Живу и живу.

– А раньше?

– Не буду я тебе рассказывать о своих мечтах.

– Почему это? – удивился Олег.

– Потому что это личное.

– Какая скромная. Сегодня ночью была совсем другой. Может тебя в кровати спрашивать о личном, когда ты полностью открыта?

– Это давно было. А то, что ты хочешь сделать – это подло.

– Рассказывай. – он продолжал настаивать.

– Это глупо было.

– Но тебе это дорого, раз секретничаешь. Смеяться не буду.

– О доме на берегу озера, где мы будем жить с Игорем и растить ребенка. Глупая мечта. Я наивная была. А он поддерживал сказку.

– Отчего же глупая? У каждого свое место и не обязательно оно будет там, где выбрали родители. Каждый сам выбирает как жить и о чем мечтать.

– Но при этом навязываешь свое мнение детям.

– Так я же отец. Воспитывать их нужно. – горячо сказал он.

– Знаешь, ты счастливый человек.

– Еще какой счастливый.

Мы еще около часа бродили по парку. Постепенно я начала чувствовать, как холод и беспокойство отступали. На их место пришло спокойствие. Робкое, готовое в любой момент сбежать, но именно спокойствие.

– Сейчас тогда приготовим что-нибудь, а потом кино посмотрим. – заходя в квартиру, сказал Олег.

– Только не фильм ужасов.

– Нет, что-нибудь мягкое и ванильное. Нам ужасов нам сегодня хватит. – сказал Олег.

Дверь в ванную была закрыта. В комнате работал телевизор. Я и забыла, что мама и Полина должны были приехать. Они удивятся, что я теперь с Олегом. Чего-то быстро я с этой мыслью свыклась. А где были мои возмущения и мои планы, чтоб от всего этого избавиться? Где моя свобода?

– Ты чего морщишься? – спросил Олег.

– О свободе думаю. Продала ее за миску каши и мягкий диван.

– А ты считаешь, что я тебя ограничиваю в свободе?

– Да.

– И в чем же это проявляется?

– Ты решил, что я должна с тобой жить.

– Это мы уже обсуждали. Доводы я тебе привел. Дальше? А дальше молчание.

– Я хочу ходить куда хочу, встречаться с кем хочу.

– Ты обиделась, что я твою первую любовь отшил? Поезжай на вокзал. Думаю он там еще. Будет вам счастье. – хмыкнул Олег.

– Мать всегда говорит, что я под мостом закончу свою жизнь. Что-то не хочется, чтоб ее слова стали пророческими.

– Молодец.  Как придумаешь в чем я там тебя ограничиваю, так скажешь.

– Кофе пить. – нашлась я.

– Тебе вредно. И так на грани нервного срыва ходишь.

Так мы с ним и вошли на кухню споря по привычке. А мне нравилось вот так с ним спорит. Без злобно. И ему видимо тоже, раз за разом доказывать, что он весь такой раз такой. Я как-то мериться с этим начала. По сути, он не был плохим человеком. Только к его манере общения нужно было привыкнуть. К этой грубоватой прямолинейности, и к его манере идти в лобовую атаку по любому поводу.

– Чего ругаетесь? – на кухню вошла мама. Мы с Олегом переглянулись.

– Даже в мыслях не было. Просто разговариваем. – ответила я.

– Значит показалось.

– Как отдохнула? – спросила я.

– Хорошо. Там легче дышится, чем в Москве. Не слышала, когда прогнозируют спад температуры?

– Синоптики лишь разводят руками. – ответила я.

Глава 20.

Олег поставил перед моим носом кастрюлю с картошкой, которую предстояло очистить от кожуры. Не особо этим охота заниматься. Только если хочешь есть, надо работать.

– Я себя чувствую как в армии. Все ты мне картофель доверяешь чистить. – проворчала я.

– Попробуй салат порезать. – как-то легко сказал Олег. Я уже вроде обрадовалась смене деятельности. Но тут началось. – Мы что свиньи? Тоньше режь. Огурцы соломкой, помидоры квадратиками. Слишком крупно. А тут слишком тонко.

– Зря я решила тягаться с мэтром. Не доросла я до таких высот. Вернусь к подножью, картошку шкрябать. – сказала я. Олег почему-то расхохотался.

Мама вопросительно посмотрела на меня. Она в этот момент заваривала картофельное пюре быстрого приготовления. Я только пожала плечами. Пусть понимает, как хочет.

– Что будешь завтра делать? – спросил меня Олег.

– Паспорт нужно получить. Должен уже быть готов.

– Завтра тогда пройдись по банкам, карточки восстанови. Вечером тогда займемся твоими кредитами.

– Я...

– Опять споришь?

– Нет.

Тоже нашелся дрессировщик ненормальный. Можно конечно и повозмущаться. Только что будет в итоге? Опять вынос мозга? Или и вовсе драться полезет. Надоело все.

– Валь, у тебя когда отпуск?

– Я не официально работаю. Отпуск нам только снится.

– Может поменяешься с девчонками на два денечка?

– Зачем? У меня на следующей недели неделя отпуска. Предлагаю ко мне съездить. – сказал Олег. Мама подавилась. Долго откашляться не могла.

– Извините, не в то горло попало. – сказала она, наливая воды.

– Бывает. Так как Валь?

– Можно. Кого еще возьмешь? Пашу, Галю, Машу, Сашу?

– Старших. Кстати, откуда поняла?

– Галю одну оставлять не вариант. Узнает, что тебя в городе нет, дел натворит. Так-то вроде тебя побаивается, хотя на первый взгляд не скажешь. Остальные к слову пришлись. – ответила я, убирая очистки.

– Умная.

– Да ну! Не так давно дурой была.

– Так это тогда было. Сейчас исправляться начала. – парировал он.

– Валь, зайди фотки покажу. – предложила мама.

– Олег я тебе на кухне еще нужно?

– Иди, позову, когда все готово будет.

– Тогда пойдем фотки смотреть. – сказала я маме. И чего она на меня так смотрит?

Полинка в комнате слушала музыку в больших наушниках и играет в игру. Мама тут же закрыла дверь, стоило нам войти. Она посмотрела на меня, как на врага. Даже не по себе стало. Маленькая комнатка. Места практически нет. Ей наверно тяжело здесь жить. Тем более Полина вечно в компьютер играет.

– Ты с ним теперь?

– Как видишь. – пожала я плечами.

– Почему? – спросила она. Интересный вопрос. – Деньги мам. Мягкий диван и тарелка еды. Банально. Да?  Видишь, еще бултыхаюсь. Не хочется пока под мостом жить. В проститутки пока рано, пока в любовницах побуду. Хотя Олег предлагал, что прежде чем под мост жить идти себя в этой роли попробовать.

– Хамка.

– И чем я хамлю? К сожалению, это все правда. Грубая и неприятная, но правда. – я прислонилась плечом к косяку. Навалилась усталость. Сесть бы, но некуда. Мама слишком брезгливая, а Полина орать будет. – Достигла я своего дна. И выбраться не получается. Вроде все время к чему-то стремилась, старалась, а все бестолку. Все это такое пустое и бессмысленное. Надо быть успешной. Ради чего? Чтоб больнее падать? Надо быть мудрой. А если не получается? Надо быть независимой. Только рано или поздно все равно сломают. Или жизнь или человек, которому эта независимость поперек горла встала, как кость. Может я сама по себе такая слабая и неудачница. Остается это признать. Может не повстречав этого типа. Я бы еще боролась. Но больше нет сил бежать в этой гонке за солнцем. За чем-то лучшим. Не могу я больше быть лучшей.

– Валь...

– Я знаю, что ты всегда хотела, чтоб я была кем-то в этом мире. Но у меня это не получилось. И остается это только признать. Нравится тебе это или нет. Пока возьму паузу. Поживу с ним. Кстати, он готовит неплохо. Как настоящий повар. Потом посмотрю, что буду делать дальше. Расквитаюсь с кредитами и уеду. Просто ткну пальцем в карту и уеду. Но это потом. А фотографии интересные были.

– Можно ведь все исправить.

– Наверное можно. Только желания нет.

Вроде недолго разговаривали, а Олег уже приготовил ужин. Сегодня ужинали в комнате. Я ела, а вкуса пищи не чувствовала. Хотя должно быть вкусно. Олег смотрел новости. Опять какую-то жесть передавали. Еще немного и я готова была разреветься. Что-то я совсем расклеилась. Морально тяжело.

– Валь, хватит хандрить.

– Тяжело осознавать, что мечты полетели с большой высоты в пропасть.

– Так придумай новые.

– А о чем ты мечтаешь?

– Раньше семью хотел. Но не получается у меня с одной бабой долго жить.

– Из-за характера? – с любопытством спросила я.

– И не только. Много чего было. – ответил он довольно расплывчато. – Сейчас я хоть какой-то стабильности хочу. Надоело по бабам бегать. Раньше сразу с несколькими крутил. Сейчас надоело.

– В смысле? Изменял что ли?

– Почему бы и нет? Вы все красивые. Раньше всех попробовать хотелось.

– А теперь приелось?

– Да. – ответил Олег. Спокойно так.

– И твои бывшие все это знали?

– Кто-то знал, кто-то нет. – Олег выключил телевизор.

– А я стерпеть бы не смогла.

– У каждого из нас свои приделы терпимости. Одной женщине достаточно пощечину получить и она уйдет, а другая будет побои терпеть, пока ей рогов не наставят. – ответил Олег.

– Это камень в мой огород? – спросила я.

– Я тогда не хотел. Взбесила сильно. Не будешь со мной спорить, будем в мире жить.

– Я не тень.

– Нет. Не тень, хотя порой на нее похожа. Иногда ты становишься яркой, но потом вновь тускнеешь.

– Навалилось много всего.

– Проблемы будут всегда, но это не значит что нужно так хандрить, как это делаешь ты.