Дебби Макомбер - Список Ханны

— Для вас был трудный год, — тихо сказала она.

— Хуже не бывает. — Я пытался придать голосу шутливую нотку, но получилось плохо.

— Мы с Марком развелись два года назад. Я думала, со временем будет легче.

— Но не стало?

Плохой знак. Два года.

— В какой-то степени. Когда я называю свое имя, люди больше не спрашивают, во всяком случае, не сразу, не родственница ли я тому бухгалтеру, который украл деньги госпиталя.

— Как вы справляетесь?

Я надеялся из ее опыта понять, что может заполнить, хотя бы частично, пустоту моей собственной жизни. Или перенять долю уверенности, что со временем смогу справиться с горем.

— Вы меньше теперь по нему скучаете?

— Нет, — ответила она твердо, — я каждый день думаю о нем.

Я не ожидал другого ответа, хотя мне подошел бы более утешительный.

— Я тоже безумно скучаю по Ханне.

— Развод — потеря другого рода. Но все равно больно.

С этим трудно спорить. Мы доели суп, и я отнес поднос на подсобный стол. Хотел предложить пройтись немного, но не знал, как она отнесется к продолжению нашего свидания.

— Прекрасный вечер, — сказала она, глядя на бухту со множеством огней, отражающихся в зелено-голубой воде.

Вечер казался праздничным, хотя был обычный день недели. А может быть, и не совсем обычный?

— Не хотите пройтись по набережной? — решился я, наконец, мне показалось, что ей тоже этого хотелось.

— С удовольствием.

Мы шли и молчали. Увидев по пути «Старбакс», я предложил выпить кофе для завершения вечера. Не таю, можно ли назвать этот вечер свиданием.

— Мне так спокойно и хорошо с вами, — сказал я, когда мы шли мимо здания океанариума.

— Спасибо. Мне тоже. — Она взглянула на меня и улыбнулась.

У нее была чудесная улыбка, и я вдруг понял, что смотрю на нее неприлично долгим взглядом. Мелькнула мысль: что будет, если ее поцеловать? Но нет, разумеется, я не собирался этого делать, мы оба не были готовы к физическому контакту. Но мысль о поцелуе, хоть и мимолетная, все же посетила меня. И при этом я почему-то не испытал чувства вины. Прогресс был налицо.

Потом я проводил Линн до гаража-паркинга, где она оставила машину, несмотря на ее протест. Совесть не позволила отправить ее одну в гараж, практически пустой к тому времени.

— Отвезти вас к машине? — предложила она.

— Нет, спасибо. Лишняя прогулка пешком мне не повредит.

Я спустился по лестнице, вышел из паркинга и начал подъем вверх, к центру. Моя машина находилась в десяти кварталах. Я неторопливо шел по тротуару, засунув руки в карманы, потом остановился и посмотрел вверх, на ночное небо.

«Ну что скажешь? — обратился я к Ханне. — Кажется, все прошло неплохо, не так ли?»

Иногда я ощущал ее присутствие рядом, а сейчас был именно такой момент.

«Надеюсь, ты довольна. Я встретился с двумя женщинами из твоего списка».

Почему-то не мог сразу вспомнить имя третьей, той, которую я, кажется, никогда не встречал. Ее кузину я знал хорошо, хотя мы не виделись со дня похорон. Линн Ланкастер я встречал в госпитале, а Мэйси… Мэйси Роз — вот ее имя. О ней я не знал абсолютно ничего.

«Скажи, почему Мэйси?» — спросил я.

Тишина была ответом.

«Ладно, ты права. Я встречусь с ней. Только еще не придумал, как это сделать. Может быть, у тебя есть идея? Ведь это ты хотела, чтобы я встретился с мисс Роз, так подскажи, как лучше это сделать».

Ответа не было.

«Я не могу позвонить просто так, вдруг, незнакомой женщине. Что я ей скажу? Если хочешь, чтобы я позвонил, то должна подсказать, как это сделать. Но знай — я решительно против».

Сегодня ночью в гараже дежурил мой знакомый — пожилой негр по имени Поль, который работал с начала моей практики в этом офисе. Давненько мы с ним не говорили о жизни.

— Добрый вечер, доктор Эверетт.

— Привет, Поль.

— Сегодня задержались.

— Немного, — согласился я и, пожелав спокойного дежурства, направился к выходу.

— Доктор Эверетт, — окликнул Поль.

Я остановился:

— Да?

Улыбаясь, с ноткой одобрения в голосе он произнес:

— Позвольте мне вам сказать, что вы выглядите гораздо лучше.

— Что вы имеете в виду?

— Вы выздоравливаете. Когда вы потеряли свою хозяйку, я серьезно тревожился за вас. Но сейчас вы оживаете, вон, даже походка изменилась.

Я с улыбкой поблагодарил его.

А ведь он прав, кажется, действительно мне становится легче.

— Вы думаете?

— Я знаю. Потерял свою Люсиль три года назад.

— Простите, Поль, я не знал.

— Откуда вам было знать? Я не стал бы рассказывать докторам и медработникам о своих проблемах, у них хватает забот.

Мне стало не по себе. Он пережил все в одиночку.

— Вы… снова женились?

— Нет. Но у меня есть подруга. Мы играем в бинго по субботам, и еще она уговорила меня брать уроки танцев. — Он рассмеялся тихонько и покачал кудрявой головой с прядками седины. — Если бы Люсиль могла меня видеть! Она получила бы удовольствие, глядя, как я выкаблучиваю на танцевальной площадке.

— Так вы участвуете в «Танцах со звездами»! — пошутил я.

Он расхохотался.

— Не думаю, что продюсеры на телевидении заинтересуются моей особой.

Я поднял руку, прощаясь.

— Приятно было с вами поболтать, доктор Эверетт.

— И мне тоже, Поль.

Я пошел к своей машине и случайно увидел в стекле свою улыбку. Взглянул вверх и представил, как Ханна тоже довольно улыбается.

«Кажется, и этот разговор тоже твоих рук дело».

После моего свидания с Линн Ланкастер я постоянно стал думать о списке Ханны. Помню, вначале я был полон возмущения, решительно отбрасывая саму мысль об этих женщинах. И хотя еще не до конца смирился, мои возражения поутихли.

Я встретился с Линн. Не могу сказать, что меня вдохновила эта встреча на развитие романтических отношений, но в какой-то момент я почувствовал, что такое не исключено. Кажется, и она тоже. Мы бережно отнеслись друг к другу, потому что оба пережили трагедию. Между нами протянулась тонкая ниточка взаимной симпатии, что давало надежду на избавление от одиночества. Проще говоря, мне понравился вечер, проведенный вместе. Одиночество — самая тяжелая ноша.

Во вторник утром, когда я пришел на работу, хорошее настроение так и не покинуло меня. И я вполне справедливо относил это на счет приятного вечера с Линн. Впрочем, и дружеский разговор с Полем в гараже внес свою лепту, тоже вселял надежду. Как и я, он потерял жену, но смог преодолеть тоску и уныние и продолжал жить нормальной жизнью. Ему понадобилось три года, но, в конце концов, он на своем примере показал мне, что всепоглощающие боль утраты и тоска с течением времени ослабевают. А Линн напомнила мне, что не только я один страдаю на этом свете, есть и другие, каждый страдает по-своему.

В полдень я обнаружил, что Ричи оставил для меня сообщение, и за ланчем перезвонил ему.

— Ты звонил?

— Хотел тебе сказать о празднике для Макса.

— Слушаю. — Я оторвал листок из блокнота и приготовился записывать.

— В субботу, в одиннадцать, Стеф везет Макса и пятерых его друзей сначала в торговый центр, потом в пиццерию.

— Мы что, будем таскаться следом? — улыбнулся я, зная, что Ричи сам большой ребенок в душе.

— Ты разве не хочешь составить компанию пятерым орущим непоседам сорванцам, когда они понесутся с быстротой молнии по магазинам?

— Ни за что не пропущу.

— Я так и думал.

— Я приеду пораньше.

И тут у Ричи сработал нюх-радар.

— У тебя что-то произошло?

— Что могло произойти?

— Ну, скажем, с твоей медсестрой из центра.

После секундного колебания я решил признаться.

Все равно вытянет.

— Вчера вечером мы вместе обедали.

— Да ну? Ты действительно пригласил ее на свидание?

— Пригласил.

— И как все прошло?

— Нормально. — Я не хотел распространяться, но сразу почувствовал, что его не устроил ответ.

— Внеси ясность — что значит нормально?

Ясно, что он не удовлетворится таким сдержанным ответом.

— Ладно, слушай. Мы провели вместе три часа. Если тебе так надо знать.

Он протяжно свистнул.

— Кажется, вы поладили.

Почему я должен обсуждать это со своим шурином? В среду он постарается прижать меня и выудить подробности. Просто удивительно, почему он всегда заставляет развязывать язык, невзирая на мое скрытое сопротивление.

— У нас с Линн много общего, — уклончиво объяснил я.

— Прекрасное начало. — Теперь Ричи был полон энтузиазма. — Итак, ты уже встретился с Уинтер, а теперь и с Линн. — Он уже заполнял таблицу моих встреч. — И кто из двух произвел на тебя большее впечатление?

— Линн. Это не значит, что мне не нравится Уинтер, — добавил я поспешно, вспомнив, что они кузены.

— Как зовут третью?

— Мэйси Роз.

Третья была недосягаема, поскольку я с ней совершенно незнаком. Может, встречал, но не запомнил. Если с Линн можно было увидеться случайно в госпитале, зайти в кафе Уинтер как бы невзначай выпить кофе с круассаном, то с Мэйси дела обстояли хуже.

— Ты что-то о ней знаешь?

— Вообще ничего.

— Погоди-ка. Она модель. — Он не сдавался. — Что там еще писала про нее Ханна?

— Не помню.

Это была ложь. Ханна писала, что Мэйси обладает множеством талантов, имеет много профессий. И что Мэйси заставит меня улыбаться.

— Ты собираешься ей позвонить?

— Да я понятия не имею, как с ней связаться.

— Брось, приятель, ты не так туп.

Я совершенно не хотел встречаться с третьей женщиной из списка Ханны. Мне нравилась Уинтер, но у нас больше общего с Линн. Третья может внести сумятицу. Что, если я почувствую к ней некоторую симпатию, как в случае с Линн?

— Ханна тебя просила, — напомнил Ричи.

— Тогда я предоставлю Ханне устроить все самой.

— И знаешь что? — хихикнул Ричи. — Она может.

— Тогда я постараюсь вынести все до конца.

Вот в этом я не был уверен. Я взглянул на свой забытый ланч — суп с брокколи и булочку. Проговорил с Ричи весь перерыв и забыл поесть. А теперь мне надо бежать.

— Увидимся завтра утром. До встречи.

Почему Ханна выбрала три кандидатуры? Почему не две или четыре? Может быть, потому, что три — магическое число, оно часто фигурирует в сказках. Выходит, я, как сказочный герой, должен выполнить три задания. Два выполнил, осталось еще одно — встретиться с третьей женщиной из списка Ханны.

— О'кей, — пробормотал я, обращаясь то ли к Ханне, скорее всего недовольной моим замешательством, то ли к Ричи. — Я встречусь с этой Мэйси. Как-нибудь.

Но чувство вины перед Ханной не даст мне покоя, а Ричи еще добавит своими настойчивыми призывами следовать советам сестры…

В кабинет вошла Линда, так и сияя улыбкой. Поскольку она была женщина серьезная, я посмотрел на нее с удивлением.

— Что случилось, Линда?

— Ты еще не видел офис доктора О'Мэлли?

— Давно туда не заходил.

Офис Патрика был в другом крыле, и я редко там бывал. Хотя нам приходилось встречаться раза три в неделю.

— У него на стенах появились фрески, он нанял художника и сделал подарок для детей. Весь коридор разрисован, с обеих сторон. Замечательные картинки: для мальчиков — пожарные машины и бульдозеры, а на противоположной стороне — замок и карета с лошадьми — для девочек.

— Фрески… фрески, — повторил я задумчиво.

— Я подумала, что нам бы тоже не помешало последовать их примеру.

Итак, Ханна снова вмешалась. Она предоставила мне идеальный предлог для того, чтобы позвонить Мэйси Роз. Ведь среди многочисленных талантов Мэйси Ханна упоминала занятие настенной росписью. Я могу нанять ее для работы у меня в отделении и таким образом познакомиться с ней без всяких предварительных подходов.

— Фрески — это прекрасная идея.

— Хочешь, я узнаю у сестры Сьюзен из офиса доктора О'Мэлли имя художника?

— Пожалуй… Хотя… Кажется, я уже знаю одну женщину, которая может сделать эту работу.

— Все-таки я возьму номер телефона, на всякий случай. И если та художница не сможет прийти, мы пригласим его.

— Прекрасно.

За что я и ценил Линду. Она всегда обо всем подумает.

Немного погодя я нашел ее имя в онлайн-справочнике и набрал номер.

Вызов прозвучал четыре раза, и я хотел уже оставить сообщение, как вдруг мне ответил запыхавшийся женский голос: