Дебби Макомбер - Список Ханны

— Слушаю.

— Это Мэйси Роз?

— Да, это я.

Такое впечатление, что она только что бежала кросс.

— Говорит доктор Майкл Эверетт.

— Это по поводу Харви? — В голосе зазвучали нотки паники. — Я просила его в случае чего дать мой номер. Он болен ужасно, да? Я так беспокоилась. Он не говорил мне, что пойдет к врачу, он вообще мне ни о чем не говорит.

Выждав, когда ей не хватит воздуха и она переведет дыхание, я вклинился и заверил, что не имею ничего общего с Харви, кто бы он ни был.

— Видите ли, я звоню совершенно по другой причине.

На линии наступила тишина.

— Это не по поводу Харви?

— Нет. Кажется, вы занимаетесь настенной росписью?

— О да, — весело подтвердила она, — и делаю это очень неплохо.

Какая скромность.

— Вы хотите нанять меня? Послушайте, у меня приемлемые расценки, я человек творческий и очень надежный.

Я не стал акцентировать внимание на перечисленных достоинствах.

— Я хочу разрисовать фресками стены в моем офисе.

Сначала надо с ней встретиться.

— Буду счастлива у вас работать.

— У вас есть фотографии ваших работ?

— Где-то были… Не уверена, где именно, но они есть.

— Могу я их посмотреть?

Что казалось вполне логичным.

— Надо поискать. Боюсь, это займет некоторое время.

Эта женщина явно не из деловых особ. Не говоря уже о недостаточной организованности.

— Вы хотите знать, какие фрески мне нужны?

Эта Мэйси меня забавляла и одновременно раздражала.

— На стене, верно? Большинство хотят иметь фрески на стенах.

— Коридор.

— Понятно. Вы выбрали тему? Например, золотые рыбки в аквариуме, или сельский пейзаж, или…

— Я хотел бы послушать ваши идеи и заодно увидеть работы. Когда вам удобно заехать?

— Я сейчас особенно не занята, — призналась она. — Хотите сегодня?

Будет лучше заняться таким делом после приема, а не в перерыве между пациентами.

— Какое время понадобится вам, чтобы подъехать?

Я дал ей адрес.

— О, вы находитесь совсем рядом. Я могу приехать минут через двадцать.

— Я предупрежу охрану, что вы подъедете.

— Спасибо. — И после паузы: — Ничего, если я опоздаю на несколько минут?

— Что ж…

— Но я постараюсь быть вовремя, — пообещала она и повесила трубку.

Эти несколько минут обернулись в тридцать пять после назначенного времени. Я шагал по кабинету злой, считая такое опоздание просто неприличным. Я люблю точность в деловых встречах, и если сказал: через двадцать минут, то держу слово. Если возникают непредвиденные обстоятельства, всегда звоню и предупреждаю.

Спустя почти час после нашего разговора я услышал, как дверь в приемную открылась, и пошел встретить Мэйси Роз. К своему удивлению, я понял, что знаю ее. Когда Линн извинилась, что не смогла прийти на похороны, я ответил, что не помню, кто там присутствовал. Но, оказывается, было и исключение.

Женщина в красном. Женщина, одетая на похоронах в ярко-красное платье, в шляпе с большими полями, из-под которых выбивались морковного цвета локоны. Она стояла как одинокая яблоня в середине луга. Все остальные были в черном либо в уместном темном трауре. Но не Мэйси. Когда я увидел ее, одетую как на вечеринке, я стиснул от негодования зубы. Эта женщина не имела понятия о приличиях, равно как и здравого смысла, выбрав столь яркий наряд для похорон.

Сегодня на ней были желтые легинсы и леопардовой расцветки туника, на ногах нечто вроде балетных туфель. Длинные рыжие волосы забраны в конский хвост. Ей было лет тридцать, но в таком наряде можно было дать восемнадцать. Она явно не производила впечатления серьезного художника, каким представилась по телефону.

Увидев меня, она замерла, в ее глазах промелькнуло узнавание.

— Вы муж Ханны… — прошептала она.

Я кивнул.

В ее глазах я увидел боль и сочувствие.

— Я так любила Ханну!

— Благодарю. — Я резко оборвал ее признания, не собираясь обсуждать смерть Ханны с женщиной, которая мне была неприятна.

— Я помню, как она…

— Вы опоздали.

Я был груб, но ничего не мог с собой поделать. Как могла Ханна выбрать такую женщину для меня в качестве возможной жены?

Она сразу виновато потупилась, как провинившийся новобранец.

— О, прошу прощения за это…

— Вы сказали: двадцать минут.

— Мне надо было достать коробку из шкафа, потом Душка забралась внутрь, а я не видела, только когда услышала ее отчаянные крики, поняла, и спустя пять минут обнаружила ее в шкафу.

Я не знал, кто такая Душка, вероятно, домашнее животное или, все может быть у такой женщины, ребенок-ползунок.

— Я искала те снимки, раз просили принести. Они оказались в коробке из-под туфель. Я их принесла. — Она рылась в сумке и болтала без передышки: — Видите ли, Сэмми хотел завести дружбу с Душкой, а Душка — нет. Обычно Сэмми находится у Харви. — Она сделала паузу. — Так беспокоюсь за Харви последнее время, он просто сам не свой.

— Фрески? — напомнил я.

— Я хочу сначала увидеть место, где они должны быть.

— Пойдемте покажу.

Я повел ее в коридор, куда выходили пять дверей.

Одна — в мой кабинет и четыре — в комнаты приема и диагностики. И еще там стоял стол в алькове, где сидела Линда.

— Вы хотите что-то особенное?

— Нет, важно, чтобы понравилось детям и они чувствовали себя уютно, ожидая приема, они всегда напуганы. Это больные дети, они боятся уколов, их надо отвлечь, развеселить. Словом, сделать так, чтобы они входили в мой кабинет с улыбкой, а не со слезами.

Мэйси сдвинула брови.

— Я тоже всегда боялась.

— Так постарайтесь, чтобы другие не боялись.

Она колебалась, я видел, что она от меня тоже не в восторге. Вдруг она улыбнулась.

— Что ж, я сделаю наброски и принесу для вашего одобрения.

— И когда можно их ждать?

Она пожала плечами:

— Займет не более двух дней.

Зная ее пунктуальность, я просто уточнил:

— А ваш гонорар?

Она оглядела коридор, и я представил, как крутится у нее в голове счетная машинка. Почему-то с докторов все хотят получить больше. Но она меня не надует. Линда уже узнала сумму, которую заплатил Патрик своему художнику, поэтому было с чем сравнить.

— Примерно семьсот долларов. — Она посмотрела на меня с вызовом. — Это половина цены, которую я обычно прошу. Но за это вы должны сделать мне одолжение.

— Какого рода?

— Скажу, если вам понравятся мои наброски. Идет?

Я кивнул. Всегда можно отклонить ее предложение по разным причинам и нанять другого художника.

— Делайте наброски и приносите, посмотрим.

— Договорились.

Я двинулся в свой кабинет, радуясь, что встреча закончилась.

— Я прошу прощения за свое опоздание… — произнесла она мне вслед.

— Принимается. — Я остановился. — О, могу я взглянуть на фото, которые вы принесли?

Я вдруг вспомнил, что именно из-за них она опоздала на тридцать пять минут.

— О, я тоже совсем забыла. Боюсь, что Душка изжевала уголки, но вы все же сможете оценить работу.

Я так и не узнал, кто такая Душка, и не хотел знать.

Вынув из сумки фотографии, она протянула их мне. Уголки и края были жеваными и еще мокрыми. Я пробежал глазами снимки — работа была очень неплохой. Не хуже, чем у художника, которого выбрал Патрик.

— Что скажете?

— Годится. Но мне должны понравиться наброски, и еще хотелось бы знать, что за одолжение.

Ее глаза полыхнули гневом.

— Я вернусь на следующей неделе.

— Отлично.

Она выдернула снимки из моих рук, повернулась и направилась к двери.

Просто в голову не могло прийти, что за причина заставила Ханну подумать, что я могу заинтересоваться такой особой, как Мэйси Роз.

Доктор Эверетт — напыщенный болван.

Мэйси не могла понять, как такая сострадательная и добрая женщина, как Ханна, могла выйти за такое… надутое ничтожество.

Мэйси ехала домой, про себя награждая его нелестными эпитетами. Хотелось поскорее оказаться как можно дальше от этого… грубияна. Был вне себя из-за того, что она опоздала на несколько минут! Вообразил, что весь мир вращается вокруг его особы!

Только оказавшись у своего дома, она вздохнула с облегчением, чувствуя, как постепенно ее покидают злость и напряжение. Именно из-за таких, как доктор Эверетт, она и не может смириться с работой с девяти до пяти. Никогда не станет молчать, видя несправедливость, и ее быстро выгонят за дерзкий язык. Десять минут, проведенные в его обществе, стали для нее жестоким вызовом. Она еле сдержалась.

На коврике у входной двери она обнаружила свернувшегося клубком Сэмми. Он грустил, положив голову на лапы.

— Харви опять не впустил тебя? — спросила она.

Бедняга Сэмми. Мэйси даже сводила его к ветеринару в надежде найти на собаке микрочип, но, как она и предполагала, его не оказалось. Хорошая новость все же была — пес кастрирован. Значит, меньше расходов. Значит, у него все-таки был дом, где о нем заботились. В радиусе мили она наклеила объявления на каждую телефонную будку с фотографией Сэмми и номером своего мобильного телефона. Пока никто не позвонил.

Сэмми был добрейший пес, они с Харви быстро подружились, хотя старик ни за что в этом не признается.

Наоборот, он всячески отрицал, что ему понравился новый постоялец. Старик ворчал, что пес много ест, что приносит в дом блох, хотя это было неправдой. Но Мэйси несколько раз видела, как Харви ласково гладит пса по голове. Сэмми составлял ему хорошую компанию, скрашивая одиночество, и был к тому же хорошей сторожевой собакой. Ни одна белка не забралась на задний двор Харви в кормушку для птиц при Сэмми.

— Где Харви? — спросила Мэйси, наклонившись и гладя собаку.

Сэмми взглянул на нее печальными темными глазами.

— Он, видимо, по забывчивости запер дверь, — утешила она.

Так уже не раз случалось. И тогда Сэмми возвращался и ложился на крыльце у входной двери. Она не могла оставить его в доме, потому что тогда начинал протестовать Снежок: кот яростно охранял свою территорию, не допуская туда собак.

Сэмми поднялся и спустился с крыльца. Потом остановился и оглянулся на Мэйси, как будто приглашая ее последовать за ним.

— Я иду, — отозвалась она.

Вместо того чтобы направиться к дому Харви, как он обычно делал, Сэмми побежал на задний двор.

Сначала она увидела шляпу Харви. Он никогда не выходил на улицу без своей шляпы. Тревога охватила ее. Она ускорила шаг и почти бегом поспешила на задний двор и перелезла через низкую изгородь.

— Я подам на тебя за вторжение, — услышала она тихий голос.

Обернувшись, Мэйси обнаружила Харви сидящим на низком складном стуле. Она сразу поняла, что ему плохо. По его виду и тому, что был без шляпы. Судя по всему, он не смог подняться самостоятельно.

— Харви! — Она опустилась на колени и надела шляпу ему на голову. — Что случилось?!

— Ничего не случилось.

Он был мертвенно-бледен и с трудом дышал. Она растерялась.

— Я вызову 911.

Мэйси не могла сдержать паники в голосе.

— Не надо.

Дыхание старика было прерывистым и затрудненным. Одну руку он приложил к сердцу, другой держал руку Мэйси.

— Харви! Тебе плохо!

— Ничего особенного. А теперь оставь меня в покое.

— Не оставлю.

— Уходи, девчонка! Убирайся, двор — моя частная собственность!

— Я уйду, но только затем, чтобы вызвать скорую.

Он попытался выдавить усмешку.

— Ты просто невыносима.

— Конечно.

Она уселась рядом на траве, скрестив ноги. Сердце у нее тревожно билось, но она постаралась придать лицу беспечное выражение.

— Останусь с тобой, пока тебе не станет лучше.

Он что-то пробормотал себе под нос.

Сэмми лег рядом с Мэйси, устремив на старика печальный взгляд. Казалось, он тоже был встревожен.

— Знаешь, сегодня я встретила ужасно неприятного человека. — Она попыталась отвлечь Харви, надеясь его уговорить вызвать медицинскую помощь.

— Я его знаю?

— Сомневаюсь. — Она сделала гримасу. — Он был взбешен, что я опоздала на несколько минут.

Харви ухмыльнулся.

— Ты всегда опаздываешь.

— Неправда! — возмутилась она. — Я всегда стараюсь прибыть вовремя.

И она действительно старалась. Но почему-то всегда возникали непредвиденные обстоятельства, что-то мешало, как, например, сегодня. А он выразил свое недовольство, да еще в такой грубой форме.