Дебби Макомбер - Список Ханны

— Включая тебя. — Он бросил на нее хитрый взгляд. — Мне приходят разные мысли по поводу тебя и доктора.

— О, прекрати, пожалуйста. Мы говорим о Сэмми. — «И о тебе», — хотела сказать, но промолчала.

— Нет, о тебе. Впервые за несколько месяцев ты упомянула о мужчине, но, кажется, только затем, чтобы непрерывно на него жаловаться.

— Он меня не любит.

— Ты мне тоже не нравишься, — пробормотал он, — но это не мешает тебе непрерывно суетиться вокруг меня.

— Это показное.

— Нет, — настаивал он, — а что, если этот доктор без памяти влюблен в тебя?

— Влюблен… — Ей стало смешно. — Ну, во-первых, он запретил мне тихонько напевать во время работы. Видите ли, действует ему на нервы. Это всего лишь мелодии из мюзиклов.

— Мне кажется, ты разбудила его любопытство.

Она демонстративно закатила глаза.

— Мы договорились с ним на сегодня, — она хотела заставить Харви понять, как далек он от истины, — просто как друзья, ты понимаешь? Но вдруг оказалось, что у Майкла другая… встреча.

— Он обещал, что придет в среду?

— Да, но…

— Значит, у него появилось важное дело. Доктора очень занятые люди.

— У него свидание, — доложила она. — Я слышала, как он разговаривал по телефону. Спрашивал, остается ли приглашение на обед в силе.

Харви не уступал.

— Кто сказал, что свидание с женщиной?

— Не знаю мужчин с именем Линн.

— Не принимай близко к сердцу. В среду он встретится с тобой.

— Все равно он мне не нравится. — Она вдруг усмехнулась. — Думаю, теперь ты должен на мне жениться вместо него.

— Не хочу. А ему дай еще один шанс.

— Не хочу, — эхом повторила она.

— Значит, этот доктор не теряется. Хорошо ему. Будь я на шестьдесят лет моложе, я бы тоже не растерялся.

— О, Харви, я же сказала: мы просто друзья.

Это было сильно сказано, с натяжкой, но она не хотела, чтобы Харви стал спрашивать, почему она пригласила человека, который никакого отношения к ней не имеет, кроме того, что нанял ее на работу.

— Меня не обманешь, я вижу сигналы. Ты что думаешь, я прожил долгую жизнь и не валял дурака? В молодости я был тот еще дамский угодник.

Улыбаясь, она сорвала травинку.

— Не сомневаюсь.

— Ну. Я тебя убедил? Успокоилась?

— Я не была расстроена.

— Отлично. Этот доктор положил на тебя глаз.

— Положил глаз! — Она громко рассмеялась. — Погоди, пока его не увидишь. Поймешь, насколько ты заблуждался.

— Хочешь пари? Он явно выглядит мужчиной твоей мечты.

— Мы были бы ужасной парой. Он такой… непреклонный.

— Значит, именно ты ему и нужна, — Харви хитро посмотрел на нее, — а он — тебе.

Она покачала головой.

Если даже ее привлекает доктор Майкл, а она не станет отрицать, частично это правда, они были очень разные, полная противоположность друг другу.

Например, она любит напевать во время работы, а он — постоянно хмуриться.

Яостановился около дорогого винного магазина, чтобы по дороге к Линн купить вина. Она хотела приготовить свиные отбивные либо блюдо из итальянской кухни. Я бродил между полок с винами и не мог решить, какое вино купить, что лучше подойдет — красное или белое.

Увидев мою нерешительность, продавец подошел предложить свои услуги. Он посоветовал взять шампанское.

— Понимаете, шампанское подходит не только для свадеб. Оно годится для любого случая. — И порекомендовал дорогую марку шампанского «Драпье».

Я никогда не слышал о таком бренде, но поверил продавцу на слово и купил рекомендуемую бутылку.

Перешагнув порог квартиры Линн, я порадовался, что заглянул в магазин и купил необычное вино. Аромат, доносившийся из кухни, был так соблазнителен, что я с оценивающим видом втянул носом воздух.

— Я готовлю итальянское блюдо, — объяснила Линн, приглашая меня пройти в комнату. — Хотя моя прабабка была из Германии, она приехала в Америку и конце 1890-х. Вот она умела готовить!

Я был благодарен за приглашение на домашний обед. Уинтер уже угостила меня прекрасно приготовленным обедом, настоящим произведением кулинарного искусства. Я стал постепенно забывать вкус настоящей еды, ограничиваясь готовыми к употреблению продуктами. После моих скудных готовых обедов я радовался случаю попробовать давно забытую, домашнюю, с любовью приготовленную пищу.

— Обычно моя бабушка по субботам готовила мясо. Она запекала его в духовке с различными овощами. Готовила так много, что гости не съедали. И она раскладывала остатки по пакетам и каждому, кто приходил на обед, давала с собой. Иногда обедали человек двенадцать.

— Так много?

Она улыбнулась.

— В доме всегда было полно народу. Бабушка никогда не готовила для двоих. Она готовила достаточно, чтобы накормить человек десять, всю свою жизнь. Никто не протестовал — кроме дедушки, которому приходилось чистить картошку.

— Ну, я не способен на такой подвиг, но принес это.

Я поставил на кухонную стойку бутылку шампанского.

— Спасибо. — Она подарила мне еще одну улыбку и махнула в сторону духовки: — Надеюсь, ты любишь лазанью.

— Еще как.

— Я приготовила ее вчера вечером, сегодня осталось лишь разогреть, когда вернулась с работы. — Она подошла к буфету и достала два бокала. — Прости, но у меня нет специальных бокалов для шампанского.

— Эти подойдут.

Я изображал из себя знатока, как будто часто пил дорогое шампанское. Если честно, я почерпнул основные знания сегодня в винном «бутике» и сам удивился огромному разнообразию вин из всех уголков мира. Надо туда захаживать, полезно иногда узнать что-то еще, кроме медицины.

Пока Линн мыла и вытирала бокалы, я занялся шампанским — снял обертку из фольги и проволочную оплетку. Вспомнил про себя добрым словом продавца из винного магазина, показавшего мне, как открыть бутылку с праздничным негромким хлопком. Наверное, со стороны я выглядел знатоком и если бы был сейчас в компании Ричи, то торжествующе поднял бы вверх открытую с таким шиком бутылку, требуя всяческих похвал своему искусству. Но сейчас придется сделать вид, что такое умение в порядке вещей.

Кстати, о Ричи… Я совершил очередную ошибку, рассказав ему сегодня утром о предстоящей встрече с Линн. И шурин, естественно, посчитал своим долгом наставить меня на путь истинный, выдавая свои рекомендации — что надо и что не надо делать. Он считал, что обед — гораздо большее событие, чем наша первая встреча. Линн пригласила меня к себе домой и готовила специально для меня.

Так вот, если следовать правилам Ричи, — кстати, интересно, откуда он набрался таких знаний? — со стороны Линн это был знак, что она не против продолжения наших отношений. Я же не принимал все так серьезно, несмотря на его заверения.

Я налил в бокалы шампанское, и мы сели в маленькой гостиной. Она поставила на столик тарелочки с закуской для аперитива: с оливками, маринованным красным перцем и двумя сортами сыра.

— Ты, наверное, удивлен, что я перенесла обед на понедельник.

Я как-то не придал этому особого значения, у нее поменялись планы, мало ли. Понедельник меня вполне устраивал — если не считать претензий Мэйси. Как я уже упоминал, после работы у меня полно свободного времени.

— Дело в том, что накануне позвонила моя бывшая свекровь и сказала, что они приезжают в Сиэтл на уик-энд, чтобы повидать Марка. Хотела со мной созвониться, а может быть, и подъехать.

Не зная, требуется ли от меня ответ, я промолчал.

Линн опустила глаза на свой бокал.

— Мне не хотелось, чтобы она вдруг появилась во время нашего обеда.

— Понимаю.

Действительно, могла возникнуть неловкая ситуация и для нее, и для меня.

— Она приходила?

— Позвонила вечером в воскресенье.

Да, ее звонок пришелся бы в разгар нашего обеда.

— Мюриел была ужасно расстроена. Марк нашел работу в Афганистане.

— Он пошел в армию?

— Нет, нанялся в компанию, которая как-то связана с армией. Он не вдавался в детали, не захотел объяснять. Только сказал, что деньги, которые ему предлагают, позволят выплачивать долг, сумму, которую он взял в фонде. Его сестра тоже помогает, но она сама сейчас испытывает финансовые трудности.

Лицо ее стало серьезным и печальным, было очевидно, что она все еще переживает за своего бывшего мужа.

— Он не хотел, чтобы мать говорила об этом сестре и особенно мне, но она не обещала ему этого.

— Ты беспокоишься за него?

Она опустила голову, и я заметил, как ее пальцы сжали ножку бокала.

— Мюриел не знает точно, чем он станет там заниматься, но мы боимся, что это не имеет отношения к его работе бухгалтера.

— Сочувствую.

Я старался придать голосу необходимое участие. Хотя и не испытывал интереса к этой теме, но и не имел ничего против. Если она решила обсуждать дела Марка, я могу потом поговорить о Ханне. Такая откровенность может нас сблизить.

Таймер духовки прервал разговор, и Линн с такой готовностью вскочила с места, что стало ясно: разговор становился для нее тягостным. Я тоже поднялся.

— Могу я помочь?

— Нет. Но спасибо за предложение. — Она ушла и скоро вернулась, снова села, взяла бокал в руки. — Лазанья должна постоять некоторое время. К ней я приготовила салат.

Я кивнул:

— Ханна тоже любила готовить.

Я вспомнил, какие вкусные обеды умела готовить моя жена. Она всегда следила за тем, чтобы я вовремя и правильно питался, даже в то время, когда мы жили при клинике. Там часто приходилось работать круглыми сутками, когда день переходил в ночь, и я не помнил иногда, какой день недели. Ханна приносила мне еду прямо в клинику, готовила и для моих коллег. Все любили ее. Как могло быть иначе?

— Этот рецепт лазаньи я взяла у нее.

— У Ханны? — Я очнулся от своих мыслей.

— Мы с ней иногда говорили о любимых блюдах, и она рассказывала, как готовит лазанью. На следующий день Ханна дала мне рецепт.

Я был растроган, узнав, что Линн приготовила мне по рецепту Ханны. Возможно, на ранней стадии своего одиночества я нашел бы это бесцеремонным, даже мучительным. Сейчас это лишь навеяло теплые воспоминания о Ханне, и возникло чувство благодарности к Линн.

Я взял с тарелки еще одну оливку. Линн снова ушла на кухню, я встал и присоединился к ней. Она принесла миску с салатом, и мы уселись за маленький стол в кухонной нише.

Салат был приготовлен с фантазией и был очень вкусен. Линн постаралась. Он состоял из нескольких сортов зеленых листьев, большого количества сладкого зеленого перца, редиса, красного лука и козьего сыра. Соус был тоже домашнего приготовления.

— Тоже по рецепту Ханны? — спросил я, поливая салат соусом.

— Это рецепт моей мамы.

Я облизнул соус с мизинца.

— Очень вкусно.

— Благодарю.

Потом наступило неловкое молчание. Я лихорадочно перебирал в голове возможные темы. Если бы я был бейсбольным фанатом, то мог бы начать обсуждение прошедших в этот уик-энд игр с участием «Сиэтл маринерс». Но, поскольку я не мог даже вспомнить, кто выиграл, хотя Ричи твердил об этом сегодня утром, тема не годилась…

— Ты любишь бейсбол? — в отчаянии спросил я. Она подняла голову и с удивлением на меня посмотрела.

— Нет. Прости. А ты?

— Не очень.

Мы снова замолчали.

— Большинство женщин любят готовить. — Еще одна попытка с моей стороны. — Например, кузина Ханны. — И я вдруг споткнулся, понимая, что веду себя как идиот. Нельзя упоминать об Уинтер, которая готовила для меня всего неделю назад.

Глупо, глупо, глупо.

Главное правило Ричи — не говорить с одной женщиной о других. Правда, я не воспринимал встречу с Уинтер как настоящее свидание, но был рад, что не проговорился шурину о том, что она тоже готовила для меня.

Чем меньше он знает, тем лучше.

Линн, казалось, тоже не знала, о чем со мной говорить.

— Еще шампанского? — спросил я.

— Да, пожалуйста.

Мы одновременно встали. Линн открыла холодильник и достала бутылку шампанского, я наполнил бокалы. Она принесла лазанью и теплый хрустящий хлеб.

Мы снова сели за стол, и молчание повисло над нами.

— Как дела у вас в клинике? — спросила она, наконец прерывая тягостное молчание.

— Мне разрисовывают стены, — ответил я первое, что пришло в голову.

И чуть не ляпнул, что этим занимается одна из женщин, упомянутых Ханной в списке. Но это было бы еще глупее, чем рассказывать об Уинтер.

— И кто художник? — Казалось, ее заинтересовала эта тема.