Следуя за Констанцией, Макс подумал, что лорд Дункан, возможно, вовсе не так мил и покладист, как это кажется, и дочерям приходится с ним нелегко.

В доме было прохладно, в воздухе приятно пахло ароматической смесью из сухих цветочных лепестков и воском. В большой длинной гостиной несколько молоденьких девушек, по-видимому, специально приглашенных из деревни, накрывали стол к чаю под неусыпным надзором Дженкинса, который, очевидно, прибыл из Лондона более ранним поездом.

— Дженкинс, камердинер мистера Энсора уже в его комнате?

— Да, мисс Кон. Мисс Пру сказала, что вы хотите разместить мистера Энсора в Южной башне, и я отправил камердинера с багажом прямо туда.

Констанция кивнула и повела Макса через темный старинный зал с массивными потолочными балками и огромным камином. В конце зала располагалась винтовая лестница времен королевы Елизаветы.

— Южная башня находится в крыле, построенном при королеве Анне, — сказала Констанция, когда они поднялись наверх и свернули в длинный коридор, окончившийся еще одной, более узкой лесенкой.

Поднявшись по ней, они оказались перед тяжелой дубовой дверью. Констанция открыла ее, и они вошли в круглую спальню, свет в которую проникал через четыре круглых окошка. Марсел как раз заканчивал развешивать в огромном шкафу вечернюю одежду.

— Здесь есть отдельная ванная. — Констанция указала на дверку в дальней от входа стене. — Она маленькая, но достаточно удобная. Вода нагревается газом, поэтому, чтобы наполнить ванну, требуется целая вечность.

— Ну что ж, не так уж плохо!

Макс осмотрелся по сторонам. С первого взгляда было ясно, что помещение полностью изолировано от остального дома. Что бы здесь ни происходило, никто ни о чем не догадается. Он задумчиво посмотрел на Констанцию.

Что она затевает? До их маленького приключения Макс не заподозрил бы никакого умысла. Ведь кого-то должны были разместить в этой спальне. И сама комната была очень приятной. Однако теперь его одолевали смутные подозрения.

— Это одна из моих самых любимых комнат, — призналась Констанция. — Обычно я помещаю здесь тех, кто впервые гостит в этом доме. — Она повернулась к выходу. — Я вас оставлю, чтобы вы могли привести себя в порядок. Увидимся внизу за чаем.

Когда дверь за ней закрылась, Макс, тихо насвистывая, подошел к окну и посмотрел на открывавшийся сверху вид. Поля и холмы, покрытые золотившимися в лучах солнца зарослями утесника, вереска и папоротника, сливались на горизонте с высокими соснами, за которыми должно было находиться море. Он полной грудью вдохнул терпкий соленый морской воздух.

Отвернувшись от окна, Макс окинул взором спальню, которая так легко могла превратиться в уютное любовное гнездышко. Рассеянно ответив Марселу на вопрос, касавшийся одежды, Макс поймал себя на том, что с интересом ждет дальнейшего развития событий.

— У меня появилась идея, — объявила Констанция, наблюдая за игрой и помахивая молотком для крокета.

Был ранний вечер, и заходящее солнце позолотило сухие листья букового дерева, бросавшего ажурную тень на лужайку для крокета, на которой Макс старался выбить мяч лорда Дункана из игры.

— У тебя всегда полно идей, — отозвалась Пруденс. — Прекрасная игра. — Она захлопала в ладоши, когда Макс точным ударом послал свой мяч, который ударился о мяч лорда Дункана, и отправил его в дальний конец лужайки. — У папы появился достойный противник.

— Он будет только рад этому, — сказала Констанция. — Так вот, я полагаю, нам следует найти Дэвиду Лукану жену.

— Это будет непросто. Он хочет только Чес, — заметила Пруденс.

— Ну, так он меня не получит, — объявила Честити. — И вообще должна признаться, что меня уже начал утомлять этот преданный молящий взгляд, которым он меня повсюду преследует. В один прекрасный момент я не выдержу и нагрублю ему.

— Тем больше причин поискать ему другой предмет для обожания.

Констанция приложила руку козырьком ко лбу, защищая глаза от солнца, и посмотрела на лорда Лукана, с коктейлем в руке стоявшего среди других гостей и наблюдавшего за игрой.

— А как же его мамаша? — спросила Пруденс. — Не думаю, что она захочет выпустить его из-под надзора.

— Согласна. Значит, нужно найти ему такую жену, которая станет покладистой невесткой, чтобы мама могла командовать ими обоими и хлопотать вокруг внуков, поучая всех, как именно нужно их воспитывать. И у меня есть прекрасная кандидатура на эту роль, — с довольным видом объявила Констанция.

— Перспектива не слишком радужная, — заметила Пруденс. — Ты уверена, что действительно хочешь обречь бедную невинную девушку на такую жизнь?

— Все будет не так уж плохо, если эта девушка придерживается патриархальных взглядов на семейную жизнь, — сказала Констанция. — Мы должны признать, что многие женщины искренне не хотят быть независимыми. Даже мама об этом говорила.

— Так какую невинную овечку ты собираешься отправить на заклание? — поинтересовалась Честити, положив свой молоток на скамейку.

— Эстер Уинтроп.

— Эстер? — Сестры уставились на нее, потом перевели взгляд на молоденькую девушку в скромном бледно-розовом вечернем платье, с застенчивым видом стоявшую возле своей матери.

— Она очень хорошенькая, послушная, из прекрасной семьи, к тому же не испытывающей недостатка в деньгах. Что сможет вдовствующая леди Лукан возразить против этого брака?

— Но она такая робкая. Она никогда и шагу не сделает, чтобы привлечь его внимание, — возразила Пруденс.

— А разве не в этом и состоит роль посредника?

— Девочки, девочки, вам следует быть среди гостей!

Сестры дружно вздохнули и с вежливыми улыбками повернулись, чтобы поприветствовать свою тетку, сестру лорда Дункана, которая выступала в роли хозяйки на приемах, устраиваемых ее братом, поскольку такая роль считалась неподходящей для молодых незамужних девиц. А сестры Дункан были еще не в том возрасте, чтобы перейти в категорию старых дев. Тетка с радостью предоставляла племянницам решать все скучные организационные вопросы, но в остальном выполняла роль хозяйки с исключительным апломбом.

— Я не знала, что вы уже приехали, тетя Эдит. — Констанция наклонилась и поцеловала тетку. — Мы играем в крокет и ждем своей очереди.

— Ну уж нет, ступайте к гостям, — сказала тетка, подставляя щеку для дежурного поцелуя, которым одарили ее Пруденс и Честити. — Что подумают люди, глядя, как вы тут стоите и шепчетесь между собой?

— Но мы играем в крокет, тетя, — резонно заметила Констанция. — И просто ждем своей очереди.

— Иди побеседуй с этим милым лордом Луканом, Честити. А ты, Пруденс, займи леди Анну, она стоит в одиночестве.

Их выручил лорд Дункан, который в этот момент промахнулся, и настала очередь Констанции представлять семью против ведущей пока команды, возглавляемой Максом Энсором.

— Прошу нас извинить, тетя, — проговорила Констанция с улыбкой. — Чес, наша очередь.

Честити играла довольно слабо, но Констанция была так же азартна, как и ее отец, к тому же ей помогали молодость и неистощимая энергия — качества, которых ему не досталось.

Лорд Дункан подошел к старшей дочери и остановился рядом на аккуратно постриженной лужайке.

— Ну, Констанция, постарайся вернуть мой мяч в игру.

— Хорошо, папа, — ответила она. — Но сначала я кое-что сделаю. — Она мило улыбнулась Максу, стоявшему рядом в небрежной позе, облокотившись на молоток. — Это будет моя маленькая месть.

— Не трать попусту удары, — раздраженно пробубнил лорд Дункан. — Просто удержи свой мяч в игре и подведи мой к шестым воротам.

— Прекрасный совет, — одобрил Макс, когда Констанция, держа молоток обеими руками, приготовилась ударить. — Зачем мне мстить? Я не представляю для вас никакой опасности.

— О нет, представляете, — возразила она и закусила нижнюю губу. — Хотя, верьте или нет, я играю в крокет очень неплохо. И у меня есть своя стратегия.

— Не сомневаюсь, — понизив голос, ответил Макс. — Я уже успел заметить, что вы успешно играете в разные игры.

Это была простая военная хитрость, попытка вывести ее из себя. Как можно было сравнивать крокет и ту игру, которую они вели между собой? Хотя и в крокете все средства хороши. И она могла быть хитрой и беспощадной, если этого требовали обстоятельства.

Констанция размахнулась и ударила молотком по мячу, точно направив его в первые ворота. Подойдя к мячу, Констанция снова ударила по нему с достаточной силой, чтобы он коснулся мяча Честити и встал так, что оба мяча лежали на одной прямой линии, ведущей через вторые ворота.

Макс прислонился к дереву и с интересом, а временами и с восхищением наблюдал за тем, как ловко Констанция провела оба мяча — свой и Честити — через все ворота, потом последним ударом направила свой мяч мимо финишного столбика и передала молоток Честити, чтобы и она могла сделать завершающий удар.

— Отлично сыграно, Честити. Просто отлично, — громко зааплодировал Дэвид Лукан.

— Дэвид, я же сделала всего один удар — последний, — возразила Честити, откладывая в сторону молоток. — Констанция играла и своим, и моим мячом. Разве вы не видели?

Молодой человек сконфузился, и Честити, сжалившись, улыбнулась и подошла к нему.

— Констанция прекрасно играет, не правда ли? — спросила она.

— О да, — ответил Дэвид, — но не так хорошо, как вы.

Пришла пора вводить в игру Эстер Уинтроп.

— Пруденс, вы уже решили, как будете рассаживать гостей? — спросила Эдит, обмахиваясь веером. — Где будет сидеть мистер Энсор? Полагаю, на том же конце стола, что и ваш отец. Туда же следует посадить и лорда Беркли. Тогда они смогут поговорить о политике.

— Возможно, они не хотят о ней говорить, тетя, — сказала Пруденс. — Им хватает этих разговоров в Лондоне. Мы решили посадить его между Констанцией и леди Уинтроп.

Она поняла теперь, почему Констанция посадила Эстер и лорда Лукана вместе, как можно дальше от леди Уинтроп.

— Ну что ж, если вы считаете, что это всех удовлетворит, я не стану вмешиваться.

Эдит рассеянно улыбнулась и отправилась поболтать со своими приятельницами.

Пруденс, ожидая своей очереди в игре, принялась размышлять об Эстер Уинтроп и Дэвиде Лукане. Из них получится неплохая пара. Но как можно рассчитывать на вознаграждение за сватовство, если счастливая пара даже не подозревает, что их намеренно сосватали? Это хорошо, что Констанции приходят в голову такие замечательные идеи, но как на этом заработать?

Увидев, что отец провел мяч мимо финишного столбика, Пруденс взяла молоток и направилась к лужайке.

— Такие милые девушки… жаль, что они никак не могут найти себе мужей, — проговорила леди Уинтроп, обращаясь к своим партнерам по бриджу. — Интересно, почему Честити не хочет выйти за Лукана?

Она поднесла к глазам пенсне и направила взгляд в дальний угол комнаты, где Честити сидела на диване и беседовала с Эстер. Дэвид Лукан стоял позади дивана, устремив на Честити преданный собачий взгляд.

— Он был бы для нее прекрасной партией… четыре в пиках, — отозвалась ее партнерша. — Но Эмили привила им такие странные идеи… совершенно неподходящие для молоденьких девушек. Конечно, милая Констанция давно была бы замужем, если бы не… — Она прижала палец к губам, заметив, что к столу подходит Эдит Дункан.

На другом конце гостиной Честити улыбнулась через плечо Дэвиду Лукану:

— Дэвид, сядьте здесь и составьте компанию Эстер. Я должна уделить внимание другим гостям. — Она похлопала по дивану, приглашая Дэвида занять ее место, и поднялась. — Не нужно так пугаться, Эстер. Дэвид не кусается. К тому же у вас есть общие интересы. Вы оба любите собак.

«Положим, Эстер любила спаниелей, а Дэвид разводил стаффордширских бультерьеров, но это уже мелочи», — думала Честити, оставляя молодых людей в неловком молчании сидеть на диване. Спустя несколько минут она с удовлетворением отметила, что между ними завязалась беседа.

— Посмотри-ка, — обратилась она к Пруденс. — Похоже, Кон угадала. Надо самим искать себе клиентов.

— И как нам сообщить им, что, хотя они об этом и не подозревали, фирма «Посредник» сосватала их, а теперь хочет получить за это вознаграждение? — поинтересовалась Пруденс.

— Да, это было бы неловко, — согласилась Честити. — Но сейчас не время говорить об этом. Тетя Эдит убеждена, что мы плохо справляемся с обязанностями хозяек дома. Она недовольно поджимает губы всякий раз, когда видит нас вместе.

— Обсудим все перед сном. Скажи лучше, что происходит с Кон?

Она посмотрела на сестру, сидевшую за столиком для бриджа. Ее партнером был Макс Энсор. Честити проследила за ее взглядом.

— Не знаю, но что-то точно происходит. Это чувствуется даже отсюда. Воздух вокруг них так и искрит от напряжения.

Пруденс кивнула:

— Я прежде никогда не видела, чтобы Кон была так оживлена в присутствии мужчины… по крайней мере с тех пор, как погиб Дуглас. Интересно, она сама это замечает?