Екатерина Вильмонт - Сплошная лебедянь!

© Вильмонт Е.Н., 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Погода была отвратительная. Снег с дождем, слякоть, ледяной ветер. И пробки, пробки, будь они прокляты! Хотелось скорее попасть домой, но пробка на Садовом кольце казалась безнадежной. Тут, у Курского вокзала, пробки всегда какие-то безнадежные. И чего я поехал на машине? Не развалился бы и в метро спуститься. Нет, все-таки, наверное, развалился бы, сам себе со смехом сказал Иван Алексеевич. Страшно хотелось есть. Сегодня из-за совещания с партнерами не удалось пообедать. От этого настроение было еще хуже. Что за жизнь у меня дурацкая? Скоро полтинник, а я один как перст. Дома никто не ждет. То, что всегда казалось ему большой удачей, выигрышем в жизни, вдруг стало тяготить. Он включил радио. Новости одна кошмарнее другой… Опять террористы где-то что-то взорвали… Опять… Не хочу! Он поменял станцию. «Почему да отчего на глазах слезинки, это просто ничего, по любви поминки…» – пел прелестный женский голос с сильным акцентом. Дина Дурбин! Он вдруг обрадовался. Как хорошо! У него была большая коллекция дисков со старыми фильмами. Он обожал Дину Дурбин. Вот доберусь до дома, согрею ужин, приготовленный домработницей Полиной Яковлевной, и посмотрю «Сестру его дворецкого»! Именно там Дина Дурбин волшебно поет попурри из русских песен и романсов.

– Это просто ничего, по любви поминки… – напел он.

Да нет никакой любви. У меня нет. И не было. Всю жизнь скакал по красивым белокурым девочкам. И все как-то легко, без драм и трагедий. И слава богу! В этот момент позвонила сестра. Она живет в Новосибирске.

– Ванечка, я завтра прилетаю в Москву. Сможешь встретить?

– В котором часу? – деловито осведомился он.

– По расписанию в одиннадцать тридцать, но погода…

– Ох, грехи наши тяжкие. Нет, Лиза, сам не смогу, пришлю водителя. Надеюсь, остановишься у меня?

– А я не помешаю твоим шалостям?

– Да какие там шалости, смех один! Ключи у тебя есть. Как вы там все? Я соскучился!

– Все расскажу при встрече.

– Ты в командировку?

– Конечно, но на работе предупредила, что задержусь у любимого братца. Билетики мне достань…

– А ты куда хочешь?

– Ну, что там у вас самое модное?

– Ох, боюсь, самое модное тебе не понравится.

– Над классикой издеваются? Нет, это не хочу!

– Ладно, я посоветуюсь с понимающими людьми. Ох, Лиза, я так рад, что ты приедешь! Посидим, поболтаем…

– Пельменями тебя накормлю!

– Это не обязательно, сестра. Жаль, сам не смогу встретить. График кошмарный, вздохнуть некогда.

– А как там Глеб?

– Цветет и пахнет! Хотя сейчас кризис и нам всем достается. Ладно, Лиза, мне звонят по другому телефону. Все, до встречи!

Ему действительно звонили. Выяснилось, что ведущий одной из новостных программ в пьяном виде сбил человека, его забрали в полицию, срываются все завтрашние выпуски и вообще настал конец света. И спасти канал может только Иван Алексеевич Верещагин.

– В таком случае, вызывайте Кнурова, а я отмазывать этого пьяного идиота не буду. Сбил человека – изволь отвечать, – жестко бросил в трубку Верещагин.

– Но Кнуров же неопытный, а Малеванного обожает публика. И потом у него мать при смерти… ее это убьет…

– Он насмерть сбил человека?

– Да нет же… Иван Алексеевич, – рыдала женщина в трубке, – умоляю вас, вытащите его хотя бы до суда…

– А почему вы мне звоните? Направьте туда юристов…

– Иван Алексеевич, лучше вас это никто не сделает! Поезжайте туда, а Епифанова я подошлю. Только ради его матери…

И ради тебя, старой дуры, – выругался про себя Верещагин. Все знали, что Мария Валерьяновна влюблена в Малеванного.

– О господи! За что? – проворчал Иван Алексеевич. – Ладно, в каком он отделении? Ради его матушки попробую его вытащить, но от эфира на месяц отстраняю. И лучше пришлите не Епифанова, а Зарецкую. На ментов она уж точно произведет впечатление.

– Спасибо, спасибо вам огромное, Иван Алексеевич!

– Но моя смерть от голода будет на вашей совести.

Черт бы их всех побрал! Он представил себе разговор с ментами, которых хлебом не корми, дай отыграться на известном человеке. Впрочем, так Малеванному и надо. Обнаглел совсем, скотина…

К счастью, пробка рассосалась, но вместо того, чтобы ехать домой, он развернулся и покатил по указанному Марией Валерьяновной адресу. И хорошо, что у меня нет жены, кому какое дело, когда я вернусь сегодня домой… – вдруг обрадовался он. Но есть хотелось страшно. Он подъехал к ближайшей «Азбуке вкуса», поставил машину на аварийку, схватил в магазине упаковку пирожков с мясом и бегом вернулся в машину. Вся операция заняла от силы три минуты. Вкусно, однако, и уж точно не отравишься. Пирожки были совсем свеженькие, и как будто домашние. Умяв три пирожка, он запил их водой. Ладно, пора ехать!

…В результате домой он попал только в половине второго ночи. Сил не было вообще. Он рухнул на диван в гостиной и в который уж раз порадовался тому, что не женат. И, не раздеваясь, уснул на диване.

Конечно, утром болела голова, вид был кошмарный, времени заехать в бассейн уже не было. Черт бы побрал этого пьяного кретина! Там все оказалось не так уж страшно, человек, которого он сбил, пострадал минимально, и если бы не пьяная наглость Малеванного, все могло бы закончиться куда быстрее. Но он обхамил полицейских, с одним даже полез было в драку, и если бы не красота юриста Вали Зарецкой и не дипломатические таланты самого Ивана Алексеевича, Малеванный мог бы схлопотать себе вполне реальный срок.

Едва он сел в машину, как позвонил Глеб, старый друг и генеральный продюсер канала.

– Вань, что там за хрень с Малеванным?

– Да козел он конченый! Но ты не волнуйся, я все уладил. И отстранил его на месяц от эфира. Попробуем Васю Стрижака и если потянет, уволим Малеванного к чертям.

– Не возражаю!

– Вот и славно, Глебушка. Сегодня прилетает Лиза.

– Да? Это здорово! Может, привезешь ее к нам в субботу?

– Да с удовольствием. Она о тебе спрашивала.

– Вот и славно! А я предупрежу Наташку.

День, как всегда, был нервным, суматошным, то и дело приходилось что-то улаживать и если бы не верная секретарша Виолетта Геннадьевна, он и не вспомнил бы об обеде.

– Иван Алексеевич, уже три часа. Я, конечно, могу подать вам кофе с бутербродами, но лучше бы вам спуститься и поесть горячего. Вам нужна язва желудка?

Эта фраза действовала на него магически.

– Да, язва мне ни к чему. Ладно, спущусь.

– Идите, я вас прикрою в случае чего.

Он вдруг подумал, что второй день без горячего, это как минимум грустно. В кафе основная масса народу уже схлынула. Он заказал себе суп-пюре из шпината и телячий шницель. Его столик стоял в углу за загородкой. Это был уголок для руководства, отгороженный изящной соломенной шторкой. А отключу-ка я телефон на эти полчаса. А то ведь не дадут спокойно поесть. Официантка Ларочка быстро принесла ему суп и вазочку с гренками.

– Вот, Иван Алексеевич, как вы любите, прямо с огня!

– Спасибо, Ларочка!

– Приятного аппетита!

Суп был действительно обжигающе горячим, как он любил. Ах, хорошо… А вечером увижу Лизу… Он обожал старшую сестру, которая его вырастила. Их родители рано умерли и Лиза заменила ему мать, она была старше на семь лет. А он после школы уехал в Москву, и пустился в самостоятельную жизнь. Но поскольку голова у него всегда была на месте, к тому же он был очень способен к учению, все хватал на лету, то его легко приняли в институт стали и сплавов, где он проучился только полгода, понял, что ему скучно, и пошел на факультет журналистики. Он и туда легко поступил и там ему было весело. Там он познакомился и подружился с Глебом Кузьминым, а так как начиналась уже новая эпоха, то они вдвоем затеяли какой-то мелкий бизнес, приносивший сперва совсем ерундовые деньги, но постепенно дела пошли в гору. Они оба оказались людьми нового времени. Прогорели несколько раз, но не теряли ни куража, ни уверенности в своем светлом будущем. Потом они открыли небольшую газетку, так, никакой политики, просто информационный листок, но этот листок вдруг стал пользоваться успехом.

– Знаешь, Ванька, о чем я мечтаю? – спросил однажды Глеб.

– Знаю, брат. О телевидении. И вот что я тебе скажу! Иди!

– Куда?

– На телевидение!

– А ты?

– А я пока буду заниматься газетой. Нам же надо на что-то жить! А там посмотрим!

Они были удачливыми парнями. У Глеба на телевидении тоже все складывалось неплохо, а газета из информационного листка постепенно превращалась в солидное издание, но в один отнюдь не прекрасный день газету у них «отжали». Правда, оба уже успели обзавестись неплохими квартирами. Квартиру Ивана они сдали, он перебрался к Глебу и тоже пошел на телевидение.

– Ничего, Глебка! За двух битых целый взвод небитых дают!

И вот сегодня они совладельцы успешного телеканала «Супер». Глеб, отец двоих взрослых сыновей, не так давно женился второй раз по страстной любви. А Иван так всю жизнь и прожил холостяком. Веселым беспечным холостяком. Но оба были крутыми профессионалами, Глеб Витальевич был сильнее в вопросах финансов, а Иван Алексеевич слыл непревзойденным дипломатом. И они сумели сохранить дружбу. Оба свято верили в мужское братство. Никогда ни одна женщина не вставала между ними. Уж очень разные у них были вкусы.

Доедая суп, Иван Алексеевич вдруг услышал голоса из-за шторки. Говорили явно молодые девушки.

– А как тут насчет мужиков?

– Да полно!

– А холостые есть?

– Как не быть!

– Нет, я имею в виду кого-нибудь с положением, с бабками, а не сопливых ассистентов…

– У нас даже один из совладельцев канала холостой! И мужик кстати жутко интересный!

– Это кто же?

– Верещагин Иван Алексеевич.

– Сколько лет?

– Где-то под полтинник.

– Уууу, совсем старый! – разочарованно протянула девушка. – А помоложе нету?

– Да ты его хоть видела?

– Нет, а что?

– Классный мужик! Высокий, стройный, глаза зеленые, ресницы – умереть, не встать, нос с легкой горбинкой, волосы русые, пушистые…

– А он не голубой?

– С ума сошла!

– А чего ж никто его к рукам не прибрал?

– Да пытались… Без толку.

– Так, может, импотент?

– Да ты что! Девицы у него не переводятся. Но только на работе он ни с кем никогда не крутит.

Иван Алексеевич решил схулиганить. Он встал, подошел к девушкам и весело заявил:

– Это правда, на работе никогда ни с кем! Приятного аппетита, девочки!

И ушел. Девицы остались в полном ошалении.

– Ни фига себе! Это он и есть?

– Ага!

– И вправду интересный… Да что ты так сбледнула? Ты ж ни одного дурного слова о нем не сказала!

– Все равно… Как-то стремно…

…А Иван Алексеевич был очень доволен. Вкусная горячая еда и весьма лестные отзывы молоденькой девушки способствовали хорошему настроению. Он позвонил сестре.

– Лизаня, ты уже водворилась?

– Нет еще, стоим в пробке. Но уже недалеко.

– В субботу мы с тобой приглашены к Глебу. Пойдешь?

– С удовольствием.

– Вот и хорошо!

– А тебя когда ждать?

– Боюсь, не раньше часов девяти. Прорва дел.

– А ты обедал?

– Да, только что поел. Спасибо за заботу, сестренка. Все, побежал на очередное совещалово!

Вечером, когда он уже надел куртку, чтобы ехать домой, зазвонил телефон. Кому я еще понадобился? На дисплее высветилось: «Дина». Это была одна из его девушек.

– Алло! – не слишком радостно откликнулся он.

– Ванечка, любимый! Я так соскучилась!

– Я польщен!

– Ты еще на меня сердишься? Ну, прости, я погорячилась, не надо сердиться.

– Мне казалось, это ты на меня сердишься.

– Да нет, я подумала, что ты был прав…

– Вот и хорошо. Извини, я сейчас спешу!

– Ваня, может, мы встретимся?

– Я не могу! Ко мне приехала сестра и я еще ее не видел.

– Да? А твоя сестра надолго?

– На неделю. Позвони мне через недельку.

Дина отличалась от его обычных дам. Как правило, он западал на молоденьких девиц, белокурых и голубоглазых. Глеб называл их «твои Сольвейг». Верещагин чрезвычайно ценил северный тип женской красоты. Дина к этому типу не принадлежала. Она была жгучей брюнеткой, к тому же не юной, ей было за тридцать. Иван сам удивлялся, почему она вдруг его зацепила. А потом пришел к выводу, что Сольвейг, видимо, ему просто приелись. К тому же Дина была неглупа, достаточно образована и вдобавок эффектна и даже экстравагантна.

А может, стоит познакомить ее с Лизой? И вообще, может, пора уже наконец жениться? Дина ко всему прочему хорошо готовит. Что-то я утомился от холостой жизни. Надо подумать. Вполне приличная пара может из нас получиться. Она явно стремится замуж… Он хотел было тут же позвонить Дине, но решил сначала поговорить с сестрой. И вообще, поспешишь – людей насмешишь… Но и особо медлить тоже не стоит. У нас и так разница в возрасте солидная… Да, Иван Алексеевич, засиделись вы в холостяках. Да не просто, а в старых холостяках. Одно несомненное достоинство у Дины есть – с ней не скучно, даже помимо постели. Решено, поговорю с Лизой и познакомлю их. А может, позвонить Глебу и попросить разрешения привести в субботу не только Лизу, но и Дину?