– А ты?

– А я теперь здесь живу!

– Позволь, но кто-то говорил, что ты вроде в Бельгии живешь?

– Было дело! Но сплыло! Вернее, я оттуда сплыла.

– Здорово! А я тоже теперь питерец! Яська, что мы тут на ветру стоим, пошли куда-нибудь кофе попьем!

– Не могу, Боречка, у меня тут встреча с московской подругой, мы вместе в универе учились.

– Яська, я не хочу тебя терять, дай мне свой телефон, в театр сходим, я тут в Питере стал театралом.

– С удовольствием, Боречка!

Они обменялись телефонами. И тут появилась Варвара. Окинула заинтересованным взглядом Бориса, но он только кивнул и сразу ушел.

– Яська, это кто? – с места в карьер осведомилась она, и только задав вопрос, поцеловала подругу.

– А это мой одноклассник, Боря Кречет.

– А он ничего, очень даже… И так на тебя пялился…

– Да брось!

– Ой, Яська, а ты чудесно выглядишь. Похоже, питерский климат тебе к лицу… Или этот одноклассник так тебя воодушевил?

– Скажешь тоже! Просто мне тут, в Питере, хорошо! Ну, куда пойдем?

– А вот тут видишь кафе? Там вкусно! Пошли, у меня два часа двадцать минут.

– Так точно?

– Ну да, а потом меня на Невском подхватит машина и отвезет на вокзал.

– Ты все успела?

– Да! Вот смотри, это твоя книжка. Глянь, успеешь?

Яся проглядела текст. На первый взгляд ничего сложного, много диалогов, а это хорошо. Впрочем, всегда могут обнаружиться какие-то подводные камни, но это с налету не определишь.

– Спасибо, Варька! Ну как дела, рассказывай!

– Без тебя плохо! На машине не возят, обедов не готовят…

– А ты научись водить. Чего зря хорошая машина ржавеет?

– Она не ржавеет, ее обратно к Милке на дачу отогнали.

– Варь, я серьезно. Научись водить. Не боги горшки обжигают.

– Знаешь, я как погляжу на наших, у которых машина… Такой геморрой! То парковка, то ремонт, то «письма счастья»… Ой, да ну…

– Тогда не ной, что возить тебя некому!

Посреди разговора, когда им подали печенку с ярко-зеленым картофельным пюре, Варя вдруг спросила:

– А ты почему Верещагиным не интересуешься?

– А с какой стати мне им интересоваться?

– Так ты же вроде была влюблена в него?

– Мне показалось. И вообще, я начала новую жизнь.

– Он женился.

– Дай бог ему счастья.

– Вот так?

– Варь, ты чего от меня хочешь? Рыданий? Не буду я рыдать. Женился и хорошо.

– Ладно, пусть. А скажи, ты тут еще никого не завела?

– Нет. А ты?

– Нет пока, но уже озираюсь…

– Вот это правильно!


…Борис позвонил через десять дней. Яся и думать о нем забыла. Но звонку обрадовалась.

– Яська, привет!

– Привет, Боречка!

– Ясь, завтра суббота, давай, может встретимся, поболтаем, пообедаем?

– Да с радостью! А ты вроде собирался меня в театр сводить?

– Свожу, непременно свожу, но завтра ничего особо интересного не наблюдается.

– Ну и ладно, я не такая уж театралка.


Они договорились встретиться у Медного всадника.

– Вот, чувствуется, что мы оба москвичи, – засмеялась Яся.

– Да, наверно, но просто там так красиво!

– Согласна!


Вот я уже собираюсь на свидание, радостно подумала Яся. И хоть Борька Кречет просто школьный приятель, но он вполне интересный мужчина, нам есть что вспомнить, да и вообще…

Погода была хорошая, солнечная, хоть и холодная. Яся решила надеть новое пальто.

Пальто очень шло ей. Она повязала к нему красивый шарф и осталась очень довольна своим видом. Но свернув за Исаакиевским собором на набережную, она мгновенно замерзла, таким холодом веяло с Невы. И тут же позвонил Борис.

– Ясь, тут такая холодрынь, давай лучше возле «Астории»…

– Да я уже почти пришла…

– Тогда я бегу к тебе навстречу!

Она сразу увидела, что он действительно бегом бежит.

– Яська! Побежали!

– Куда?

– Да тут на Малой Морской чудесный ресторан! Я думал сперва погулять. Но так продрог… Ох, Яська, я тогда сказал, что ты роскошная. И был прав, ты именно роскошная…

И он вдруг наклонился к ней и расцеловал в обе щеки!

– Ты прелесть, Яська!

На Малой Морской было уже не так холодно. Он крепко держал ее под руку.

– А я в школе был в тебя влюблен.

– Недолго. Потом переключился на Ленку Дубровскую.

– Да ну… Она сперва мне понравилась, но оказалась такой глупой фифой… А ты уже закрутила с Виталькой Гейко.

– Господи, Борька, как сейчас все это смешно…

– Да уж! Вот мы и пришли.

– Ресторан «Гоголь», – прочла вывеску Яся.

– Ага, это почти аналог московского «Пушкина», только камернее и здорово дешевле.

Их провели в маленький, всего на три столика зал, очень уютный и, главное, теплый!

– Тут замечательно готовят оленину! – заметил Борис. – Любишь дичь?

– Вообще-то не очень, – соврала Яся, вспомнив, что так и не попробовала оленину на встрече с Верещагиным. – Я лучше рыбу возьму…

– А еще тут дивные драники! Ты как насчет драников?

– С удовольствием!

Драники у нее ни с кем не ассоциировались.

– А суп будешь?

– О нет! Драники, рыба, и так много…

– А я, если ты не против, закажу себе щи!

– Я не против, Боренька. Ты что, так оголодал здесь?

– Ну, есть такой момент. В рабочие дни поесть нормально не удается, так я в выходные наверстываю.

– Борь, ты что, не женат?

– Два года как развелся.

– А ты вообще кто?

– Вообще я нейрохирург. Оперирую и еще преподаю в военно-медицинской академии.

– Ух ты, как все серьезно! А я даже не знала, что ты хотел стать врачом.

– А я в школе этого вовсе не хотел. Но потом у меня отец тяжело заболел. И я решил пойти в медицинский. Я сейчас подполковник медицинской службы! Вот так, Ясенька! Как же я рад тебя видеть… Ну, а ты? Ты чем занимаешься?

– Я филолог, переводчик.

– Это как-то кормит?

– На данном этапе более или менее… Да нет, нормально.

– Ясь, прости, может это бестактно, но я же помню… Как ты с матерью?

– Никак! – сухо бросила она.

Он понял, что эту тему лучше не трогать.

– А почему ты не осталась в Бельгии?

– А надоело! Не прижилась я там.

– А с мужем развелась?

– Формально нет, это канитель, а так да, мы расстались. Борь, а ты про наших хоть что-то знаешь?

– Да кое-что…

И они заговорили о бывших одноклассниках, учителях. Разговор был оживленный.

Но вдруг Борис запнулся, внимательно посмотрел на нее, взял ее руку, поцеловал и тихо спросил:

– Скажи, Яська, а у тебя сейчас есть… мужчина?

Господи, они что, все одинаковые?

– Нет, Боря. А ты что, медсестричками пробавляешься?

– Фу ты… Но если честно, да.

– Ты бабник?

– Да не сказал бы…

– Ты хотел предложить мне свои секс-услуги?

– Яська, как тебе не стыдно! – огорчился Борис. – Ты такая циничная стала в своей Европе?

– Извини, Боря. Я совершенно не хотела тебя обидеть. Прости!

– Ты меня не обидела. Ты просто поставила меня на место. И поделом! Нечего сразу лезть с такими вопросами…

– В принципе нормальный вопрос, просто недавно один человек… – ее голос невольно дрогнул, – задал мне в точности такой же вопрос, и в том случае это было больно, только и всего!

– Я понял. Тебя нужно добиваться… филолог, литературные представления… Что ж, я попробую! – и он весело сверкнул глазами. – Игра стоит свеч!

* * *

Наступила весна. Теплые блаженные дни перемежались холодами. В Москве вдруг обнаружилась масса цветущей сирени, каштанов, на многих улицах высаживали цветы в ящиках, тюльпаны, нарциссы, анютины глазки.

Иван Алексеевич как будто впервые все это видел. Но не вчера же посадили эти высокие каштаны? Семейная жизнь была вполне удобна, хоть особых восторгов и не приносила. Иногда он вспоминал о Ясе, но как-то отстраненно… Это ведь было так мимолетно. Но почему-то не забывалось. Вероятно, я не привык, чтобы от меня убегали. Работы непочатый край, дома все в порядке, ну и слава богу! Однако в какой-то момент он вдруг осознал, что жизнь стала пресной что ли… словно утратила вкус и запах. Как будто его посадили на строгую бессолевую диету. Он начал озираться по сторонам. На канале работало множество красивых, даже восхитительных девушек, но ни одна из них не волновала. А может, это просто старость?

– Ваня, что с тобой? – спросил как-то Глеб Витальевич.

– А черт его знает. Устал, наверное.

– Так возьми недельку и езжай куда-нибудь. Проветрись, отдохни.

– Боюсь, не поможет.

– Хочешь сказать, что у тебя депрессия?

– Депрессия? Вряд ли. Сроду не страдал депрессиями. Но, понимаешь, Глеб, у меня ощущение, что жизнь стала пресной… соли и перца не хватает.

– Ни фига себе! На канале столько проблем, нас иной раз так колбасит, а тебе пресно?

– Я не о том…

– А, понял! Ты просто не привык к семейной жизни, вот в чем дело. А большой любви нет. Я прав?

– Может быть…

– На свободу тянет?

– Да нет, в том-то и беда, что совершенно никуда не тянет.

– Тогда вот что… Езжай-ка ты в Стокгольм. Я думал сам поехать, но от тебя, пожалуй, будет больше толку. Хотя… Нет, давай-ка смотаемся вместе. Тогда можем рассчитывать на максимальный эффект в переговорах. Дня за три, вероятно, управимся. Решено. Во вторник летим!

Иван обрадовался.


– Динуша, собери мне чемодан, мы с Глебом завтра летим в Стокгольм.

– Зачем?

– У нас переговоры со шведами.

– А я?

– Что ты? – не понял он.

– А почему бы тебе меня не взять? Я никогда не была в Стокгольме.

– Об этом не может быть и речи! – отрезал он. – Поездка сугубо деловая, у нас свободной минутки не будет. И вообще, я терпеть не могу мешать личные дела с работой. Всё!

Дина удивилась. Он еще ни разу не говорил с ней так жестко.

– Поняла!

– И не вздумай обижаться!

– Ну, это уж мое дело!

Я ее совершенно не люблю, вот в чем дело, вдруг осенило его. Вот откуда это ощущение бессолевой диеты… Но что же делать? Мне ведь абсолютно не к чему придраться… Да ладно, видно просто еще не стерпелось, не слюбилось. А со временем и стерпится и слюбится…


Стокгольм встретил их мелким дождиком. Бросив вещи в отеле, они помчались на переговоры. Все было отнюдь не гладко, скандинавский стиль сегодня отчего-то особенно раздражал, но деваться было некуда и пришлось взять себя в руки. Наконец первый этап переговоров был завершен, протокол о намерениях подписан, но на завтра оставалось еще много канители.

– Фу, – сказал Глеб, когда они вышли на улицу. – Как трудно стало с европейцами, черт бы их побрал! Вань, я голодный, как стая волков! Пошли куда-нибудь…

– Пошли, – согласился Иван. – Выпить охота!

– Только чуть-чуть, завтра надо иметь ясную голову. Я знаю тут одно славное заведение, там кормят рыбой и морепродуктами.

– И это совсем не пафосное заведение, да? – улыбнулся Иван, прекрасно знающий нелюбовь друга к роскошным пафосным ресторанам.

– Вот именно!

Между тем распогодилось. Небо было высокое, светлое, и они уселись на террасе. Настроение улучшилось.

Им принесли на удивление вкусную рыбу.

– Ах, хорошо! – сказал Глеб.

И вдруг они увидели женщину лет сорока, встревоженно озиравшуюся по сторонам.

– Наверняка русская, – определил Иван. – Небось от группы отстала…

Женщина вытащила из кармана телефон.

– Алло! Яся! Куда ты пропала?

Яся? Иван задрожал. Прислушался.

– Яська, ты где? Я? Я на набережной, тут рядом цветочный киоск и какой-то ресторан… Хотя да, рестораны тут на каждом шагу! А ты где? Ой, видишь меня? Здорово! Жду!

Неужто есть еще другая Яся?

– Вань, что с тобой? Ты белый, как мел! Тебе плохо?

– Не знаю, скоро выяснится.

И тут он увидел ее. Это была она! И как будто еще похорошела. Она улыбалась, волосы растрепались. Он вскочил.

– Глеб, я сейчас! – крикнул он и выскочил на набережную.

– Яся! – крикнул он и кинулся ей навстречу. – Яся! Вот где бог привел встретиться!

– Иван Алексеевич? – побледнела она.

– Яся, милая, родная моя, почему вы сбежали, я чуть с ума не сошел!

Она так растерялась, что позволила ему схватить ее в объятия.

– Господи, господи, я тебя нашел, какое счастье, – бормотал он как безумный, покрывая поцелуями ее лицо. Женщина рядом пребывала в полнейшем недоумении, но деликатно держалась в сторонке.

– Отпустите меня, – слабым голосом проговорила Яся, – вы с ума сошли, пустите!

– Нет, не пущу! Как ты здесь? На экскурсию приехала, да?

– Да. На экскурсию, – бормотала она.

– Ясенька, за что ты так со мной? Где ты? Я уж хотел обратиться в детективное агентство.

– Господи, зачем? – поразилась она.

– Чтобы тебя найти. Не могу без тебя, жизнь стала пресной, тусклой… Бога ради, дай мне свой телефон, адрес!