На другой день Яся с утра села за перевод, а потом поехала к Наташе. На улице было не слишком приятно – холодно, грязно, снег пополам с дождем. Она поехала на метро. Мешочек с лоскутками был нетяжелой ношей.

Дверь открыла Наташа, в джинсах и свободном джемпере.

– О, Яся! Какая вы пунктуальная! Я чрезвычайно ценю это качество в людях. Проходите, я одна, дочка с отцом в Австрии на лыжах катается, а Глеб с ребятами улетели в Лондон. О, а вот это еще один член нашей семьи! Знакомьтесь, Глаша!

В комнате на кресле лежала кошка. Темно-серая, с густой короткой шерстью и круглыми оранжевыми глазами. Она настороженно смотрела на Ясю.

– Ох, это британка?

– По документам шотландка, а так все уверяют, что британка. А мне все равно, я просто ее обожаю, как и вся семья. Странно, обычно при виде незнакомых она прячется. А вас, похоже, признала.

– А погладить ее можно?

– Можно, наверное. Но об этом лучше спросить у нее.

Ясе нестерпимо хотелось погладить эту густую серую шерстку, но она решила пока воздержаться, пусть лучше кошка к ней привыкнет.

– Кофе хотите?

– Нет, спасибо, Наташа, давайте к делу!

– Вот, у меня есть четыре платья, которые следовало бы реанимировать с помощью ваших цветов.

Одно платье было из черного джерси. Яся долго на него смотрела.

– Нет, Наташа, тут цветы не годятся. Они будут только портить все, оно слишком изысканное. Фасон сам за себя говорит. Тут лучше всего подошла бы какая-нибудь старинная брошь. Если ее приколоть вот сюда… А цветок все только испортит.

Наташа задумчиво посмотрела на нее, потом подошла к туалетному столику и стала рыться в большой деревянной шкатулке.

– Вот!

Это была крупная брошь, не старинная, но хорошо сделанная «под старину».

Яся приколола брошь, чуть оттянув ею вниз воротник-хомут.

– Чудо! – хлопнула в ладоши Наташа. – У вас просто глаз-алмаз!

– Да, красиво! Наташа, прошу вас, наденьте платье, может лучше будет переколоть чуть повыше…

– Ладно!

Она переоделась.

– По-моему, идеально! Яся, а вы кто по профессии?

– Филолог.

– И где вы работаете?

– Ну, сейчас я перевожу один скучнейший роман с фламандского…

– А цветы? Это хобби?

– Ну, в общем-то да. Просто я жила много лет в Бельгии, и от нечего делать пошла на курсы рукоделия.

– Вы были замужем за бельгийцем?

– Ну да. А недавно не выдержала, сбежала.

– Извините!

– Да ничего… Я сама ушла, меня не бросили.

– Правильная позиция! – улыбнулась Наташа.

Яся заставила ее примерить все платья и в результате Наташа заказала ей пять цветов.

– Ну вот, а теперь давайте пообедаем.

– Да нет, спасибо…

– Пожалуйста, Яся! Ненавижу одна обедать! Обед вкусный!

– Ну что ж, спасибо!

– Пошли на кухню!

Все и вправду было очень вкусно.

– Сами готовили?

– Ох нет, домработница, у меня совсем времени нет. А сейчас выдалось три свободных дня, так не стану же я сама себе готовить. Я никуда не поехала, решила просто побыть дома одна. Шкафы вот разобрать…

У нее зазвонил мобильник.

– Алло, Ваня? Что случилось? Ну, конечно, заходи! Могу покормить! Это Ваня Верещагин, помните, он был с нами? У него машина заглохла как раз возле нашего дома.

Яся вдруг ощутила, что у нее пересохло в горле. Только этого мне не хватало!

Позвонили в дверь. Наташа пошла открывать.

– Привет, солнышко! – раздался мужской голос. Надо сказать, очень приятный.

– Заходи, Вань! А у меня гостья.

– Гостья? Кто?

– Помнишь Ясю?

– Ясю? – вдруг охрип он. – Ну разумеется, помню. И очень рад буду ее повидать.

А она испугалась.

– Здравствуйте, Яся! О, вы чудесно выглядите!

– Вань, ты голодный?

– Нет, только кофе выпил бы. А мороженое у тебя есть?

– Есть! Яся, хотите мороженого?

– Да, пожалуй хочу!

– Вот и отлично. Ешьте.

– А ты? – спросил он.

– А я боюсь, у меня и так голос не совсем в порядке, боюсь еще больше посадить.

– Мне жаль тебя, Наташка! А мы с Ясей с удовольствием… Правда, Яся?

– Правда! – улыбнулась она.

Какая она милая и улыбка чудесная, добрая… И от нее веет уютом… – с тоской подумал он. И имя такое ласковое – Яся, Ясенька…

– Ох, как вы аппетитно лопаете это мороженое, просто завидки берут! – со смехом сказала Наташа.

– А вы положите себе немножко и разомните ложечкой, оно подтает, будет вкусно, и неопасно, – посоветовала Яся.

– Да, пожалуй! – обрадовалась Наташа.

Тут на кухню явилась Глаша, подошла к Ясе и улеглась на полу, положив голову ей на ногу.

– Ах ты, прелесть какая…

– Ну надо же! Она вас признала! – удивилась Наташа.

– А меня до сих пор не признает, мерзавка такая! – заявил Иван.

– Это потому, что ты ее хватаешь, тискаешь, а она этого не любит!

– А зачем нужна кошка, которую нельзя тискать? А эта так и просится! – и он протянул к ней руки.

Кошка мигом смылась из кухни.

– Вот ведь паршивка!

– Наташа, спасибо за все, я, пожалуй, поеду!

– Яся, я вас отвезу! – предложил Иван.

– Но у вас же машина сломалась, – напомнила Яся.

– Ох, черт, я и забыл… Разнежился тут с вами и совершенно забыл. Но ничего, я позвоню своему водителю… А вас отвезу на такси! Вам куда?

– Университетский проспект.

– Отлично!

– Нет, Иван Алексеевич, спасибо, но я сама прекрасно доберусь и мне еще надо в магазин. Спасибо еще раз!

– Ну, хоть пальто подать вы позволите? Или в ваших Европах это тоже считается ущемлением женских прав?

– Считается, – очаровательно улыбнулась Яся, – но я с удовольствием вам это позволю! И вообще я даже люблю, когда мои права ущемляет мужская галантность.

И она ушла.


– Вань, ты что, на нее запал? – с улыбкой осведомилась Наташа.

– Да не знаю я… – буркнул Иван.

– А она тебе куда больше подходит, чем Дина, уж извини!

– Наташка, не трави душу!

– Вань, но зачем тогда?

– Откуда я знаю? Да Динка в общем хорошая… и я сам настоял… Что ж теперь… – он как-то безнадежно махнул рукой. – Она меня любит… Я ей нужен…

– Ну, дело, конечно, твое. Глебу, кстати, Дина вполне нравится.

– Вот видишь… Да мало ли милых приятных женщин на свете, в конце-то концов? До фига и больше, на всех ведь не женишься…

– Это правда.


Варя возвращалась из Питера «сапсаном» около восьми вечера, и Яся решила ее встретить. Варя обрадовалась.

– Вот спасибо, Яська! Как приятно, когда тебя встречают! Ну, что нового?

– Ничего особенного, только вот Наташа Завьялова заказала мне цветы к платьям. Знаешь, она такая приятная, никакой звездности… Ну, а ты как съездила?

– Да хорошо. Только погода была ужасная. Холод собачий, ветер с Невы такой, что на ногах едва держишься. И дни такие короткие. Ясь, а у нас есть какая-нибудь еда?

– Обижаешь, подруга! Я утку с яблоками сделала.

– Утку? С яблоками? Мечта!

– Ну, праздники все же…

– Яська, я тебя люблю! А картошка будет?

– Все будет! И картошка, и брусника и соленые огурчики.

За ужином Варя вдруг внимательно посмотрела на подругу.

– Яська, колись!

– Что?

– У тебя мужик завелся?

– Нет. Не завелся. Но я… я, кажется, влюбилась…

– Мать честная! И в кого?

– Помнишь Верещагина?

– Ну помню… Ты что, с ним встречалась?

– Так это назвать нельзя. Просто, когда я была у Завьяловой, он туда пришел. Случайно. Он такой…

– Да, он интересный. Но у него же эта Дина… Постой, а он что, как-то…

– У него сломалась машина, он забыл и хотел меня подвезти, я напомнила про сломанную машину, а он сразу предложил подвезти меня на такси…

– Ну и?

– Я наотрез отказалась!

– Вот дура! Почему? Такой мужик!

– Да ни к чему это.

– Что это? Что?

– У него есть женщина.

– А тебе что за дело?

– Я так не хочу.

– Но ты ж говоришь, что влюбилась…

– Понимаешь, я это осознала уже задним числом. На следующее утром. Вот проснулась и сразу вспомнила его. Знаешь, у него такие глаза… Зеленые, и длинные ресницы, пушистые. И голос добрый, теплый и руки такие огромные… мужицкие…

– Да, подруга, глупость должна быть наказуема. Как можно было… У тебя же была пустая квартира…

– Еще чего… Я не могу вот так, с порога.

– Ох, дура, ты же можешь никогда больше с ним не встретиться.

– Значит, не судьба.

– А между прочим, эта его баба неприятная. Хищная какая-то. С такой лучше не связываться. Может, ты и правильно поступила. Мало ли кто иной раз глянется… ладно, будет и на твоей улице праздник!

– А почему бы и нет?

– И кстати, он уже староват… Я считаю, разница между мужчиной и женщиной не должна превышать семь лет!

– Да-да, ты права…

Так они поговорили, потом посмотрели какой-то идиотский новогодний фильм по телевизору и разошлись по комнатам. Но стоило Ясе лечь и закрыть глаза, как она опять увидела его лицо. Вот именно о таком мужчине я всегда мечтала. «Ты в сновиденьях мне являлся, незримый ты мне был уж мил, твой чудный взгляд меня томил, в душе твой голос раздавался…» «Евгений Онегин», энциклопедия русской жизни… Как странно, в Бельгии у меня было очень мало литературных реминисценций. Интересно, почему? Ведь моя любовь к поэзии и филологическое образование никуда не девались, но вот поди ж ты… А тут, стоило мне положить глаз на какого-то мужика, как сразу откуда-то полезло… Смешно, ей-богу!

* * *

– Ваня, ты куда пропал? – позвонила ему Дина. – Уехал на два часа и пропал…

– Да у меня машина заглохла.

– И что?

– Да ничего, пытался что-то с ней сделать, потом отчаялся, вызвал аварийку… – оправдывался Иван. Ему ужасно не хотелось говорить Дине, что он зашел к Наташе, и уж тем более упоминать о том, что встретил Ясю. От этой встречи осталось такое чудесное послевкусие…

– Ванечка, может мне за тобой приехать?

– Да боже упаси! Сегодня гололед. Да я уже скоро буду, не волнуйся!

– Да как же не волнуйся! Я же люблю тебя, Ванечка!

Господи, и как ей не надоест твердить, что она меня любит. Иной раз кажется, что она это не мне говорит, а себя пытается в этом уверить. Значит, не любит? Да ну, чепуха, просто у нее такая манера. Ну и дела! Смешно, я как та стрекоза, мне уже зима катит в глаза, а я ни хрена в любви не смыслю… И ведь хочу ее, любви этой. Но сам-то ты, стрекозел, разве любишь Дину? Откуда я знаю? Мне с ней в общем-то неплохо, хотя иногда она меня раздражает, но это, скорее всего, от непривычки к семейной жизни. И еще одно ее несомненное достоинство в том, что она никогда не заговаривает о детях, которых я не могу иметь. А она, видимо, не хочет. Надо ей сказать, пока мы не оформили брак, а то вдруг она хочет детей… Можно, конечно, усыновить ребенка, или как это называется… ну, из пробирки… И почему я до сих пор не признался ей? Ведь она, наверное, предохраняется. Зачем? Надо сегодня же ей признаться…


– Да я знаю, Ванечка, любимый! – рассмеялась Дина. – Меня твоя сестра просветила.

– И что?

– Ничего. Я тоже не могу иметь детей. Последствия раннего аборта. Но я думаю, поживем годик, посмотрим, получится ли у нас, а там и усыновим кого-нибудь. Думаю, с этим у нас проблем не будет.

– Вот и славно!

Ну, если Лиза при первой встречи с Диной сказала ей о моем бесплодии, значит, Дина ей действительно понравилась, вызвала доверие. Сестра, считал он, умеет разбираться в людях. По крайней мере в женщинах уж точно разбирается лучше меня. А вот интересно, понравилась бы ей Яся? Яся, какое ласковое имя… Странно, одетой она не напоминает рубенсовских женщин, вполне стройная, хоть совсем не худая женщина. Может, мне просто спьяну померещилось? Но ведь раньше меня женщины Рубенса как-то не волновали… В немецком языке есть такое определение женщин: «vollschlank», то есть «полно-стройная». Он учил немецкий в институте, но уже все забыл, а сейчас откуда-то всплыло… Ах да, так они с легкой руки одного студента говорили о преподавательнице начертательной геометрии. Как ее звали? Кажется Марьяна Теодоровна. Вот и моя Яся такая же… Полно-стройная… Стоп! Твоя – Дина, абсолютно стройная, даже худая… вернее, тощая. Фу, Ванька, как не совестно! Она красивая, эффектная женщина, соответствующая всем модным тенденциям и, говорят, мы очень красиво смотримся вместе. А это важно – красиво смотреться вместе для самих красиво смотрящихся? Господи, скорее бы кончились эти дурацкие праздники, а то черт-те что в голову лезет…


Но все когда-нибудь кончается, даже Новогодние праздники, включая и Старый Новый год.


Как-то поздно вечером, когда Иван вернулся домой, Дина, накормив его ужином, сказала нежно:

– Ванечка, у нас через пять недель свадьба. Ты не забыл, любимый?