* * *

Иван Алексеевич проснулся в половине пятого утра. Рядом спала Дина. Он отвернулся. Закрыл глаза в надежде поспать еще хоть два часа, но сна не было. Он лежал и вспоминал вчерашний вечер. Бедная, как ей тяжело и грустно жить. Я виноват, нельзя было сразу лезть к ней с объяснениями, никак нельзя! У нее такая белая кожа, наверняка мгновенно обгорает на солнце… И эти золотистые завитки на шее. И волосы пышные, густые, небрежно заколотые на затылке… Вытащить бы шпильки, чтобы она тряхнула волосами, как тогда, ночью. И грудь у нее пышная, красивая, так и хочется положить голову ей на грудь, обнять… Черт, а ведь я обломался с этой женщиной. А обломы это не мой жанр! Кажется я знаю, что делать! Она не желает слышать о браке, тем лучше. Я проявлю заботу, сниму ей квартиру, совсем небольшую, пусть живет, а я ничего не потребую… Буду просто заботиться и рано или поздно это яблочко, которое будто бы недалеко упало от мамаши-монстра, созреет и упадет мне в руки. А там будет видно…

Дина во сне повернулась и подкатилась к нему под бок.

Что за чушь лезет в голову! Да никогда в жизни Яся не согласится переехать в снятую мной квартиру, никогда! Надо просто постараться выкинуть ее из головы, жениться на Дине и успокоиться.


За завтраком он вдруг спросил у Дины:

– Скажи на милость, зачем ты выложила в сеть сообщение о свадьбе, о цвете своего платья?

– Господи, да что тут такого?

– А то, что я вовсе не хочу делать это достоянием мировой общественности. Начнутся обиды…

– Какие обиды? – искренне не поняла Дина.

– Есть масса людей, которые полагают, что я просто обязан пригласить их на свадьбу, а я не желаю их там видеть.

– Вань, ну это ерунда.

– Допустим. Но я не желаю, чтобы мои личные, сугубо личные дела обсуждались в сети разными бездельниками! И прошу впредь этого не делать! Между мужем и женой может быть всякое, и это всякое ты тоже намерена обнародовать?

– Ванечка, о чем ты говоришь? Конечно, не буду. Просто мне хотелось поделиться с друзьями своей радостью, своим счастьем…

– С друзьями делятся как-то иначе. По мылу, по скайпу, по телефону, наконец, а это не с друзьями, а с френдами… Тьфу!

– Вань, а кто тебе сказал про это? Ты же сам не полез бы…

– Да на работе девчонки это обсуждали, а мне донесли.

– Ох, прости, я не подумала. Больше не буду. Скажи, Ванечка, а почему ты так раздражен? Из-за этого только?

– Представь себе! Пойми, я человек старого воспитания! Если хочешь знать, я расстался с одной ослепительно красивой девушкой из-за того, что она непрерывно чикинилась. Учти это, будь добра!

– Ваня, ну что ж ты меня не предупредил, что ты такой… патриархальный.

Он засмеялся.

– Скажи уж лучше ветхозаветный!


…Между тем время неумолимо приближало его к свадьбе. За неделю он столкнулся на студии с Наташей, которую давно не видел.

– Привет, жених! Свадебный подарок уже купил?

– Подарок? А надо?

– А как же! Странно, что тебе это еще не объяснили.

– Наташ, тебе не нравится Дина?

– Вань, главное, чтобы она нравилась тебе, а я тут вообще сбоку припека. Но подарок надо купить.

– Опять какую-то цацку?

– Ну да. Или шубку. Она любит шубки?

– У нее их три или четыре.

– Тогда подари ей машину.

– Машину?

– Только имей в виду, машина должна быть очень крутой!

– Почему?

– Ну, милый, девушка выходит за совладельца телеканала, интернет-сообщество сочтет тебя просто жлобом, если ты купишь ей какую-нибудь «тойоту».

– Наташка, ты вот что… Один раз помогла мне с сережками, помоги еще разок!

– А я в машинах не разбираюсь, по мне лишь бы ездила.

– Ну помоги с колечком… Колечко сойдет?

– Смотря какое.

– Умоляю!

– Хорошо. Через два часа сможешь? Я сейчас на монтаж, а после…

– Хорошо. Спасибо. Ты настоящий друг! Я за тобой зайду.

Через два часа они с Наташей отправились в ювелирный бутик известной французской фирмы. В результате купили очень изысканную рубиновую подвеску в окружении бриллиантов и такое же кольцо. На рубинах настояла Наташа.

– Дине пойдет, да и платье планируется красное.

– Блин! Наташка, ты же всегда уверяла, что не лазаешь в соцсети?

– Да мне наши девушки все уши прожужжали, что у Верещагина невеста будет в красном.

– Да я уже ей намылил холку! Знаешь сколько ненужного народу напрашивается на свадьбу? Жуть просто.

– Могу себе представить!

– Но я всем вру, что свадьба будет в узком семейном кругу… Наташ, пошли кофейку выпьем.

– Пошли, только Глебу позвоню.

Но тут позвонил Глеб.

– Наташка, ты куда пропала?

– Выбирала с Иваном свадебный подарок.

– А, это благое дело! Тогда ладно. Я сегодня буду поздно. Целую.

– Вань, а ты помнишь Ясю?

– Господи, конечно помню. А чего ты вдруг спросила? – у него предательски дрогнул голос.

– Знаешь, она уехала.

– Как уехала? Куда? – вдруг помертвел он.

– Не знаю. Может, к мужу вернулась…

– С чего бы это? Она же его разлюбила…

– А ты с чего это взял?

– Она сама сказала.

– Вань, колись, ты с ней встречался?

– Случайно столкнулись на бензозаправке, потом посидели в кафешке.

– Вань, а ты ее ничем не обидел?

– Я? Обидел? – взвился Иван Алексеевич. – Да я, если хочешь знать, вообще…

– Что вообще?

– Я сказал ей – одно ее слово и я все порушу.

– А она?

– Она сказала… Словом, она меня практически послала. И умчалась.

– Вань, ты же умный мужик… Хотя нет, ты просто умный. А как мужик ты, уж извини, просто идиот!

– Знаю. Полный осел! Постой, ты думаешь, она из-за меня уехала?

– Это не исключено. Она же влюблена в тебя по уши.

– Ты с чего это взяла?

– Я такие вещи за версту чую. И ты тоже влюблен, а женишься почему-то на Дине.

– Наташ, не трави душу! Но я же не могу ни с того ни с сего послать Дину. Да и мне, если честно, с ней совсем неплохо… А Яся сбежала… Она, похоже, истеричка. А оно мне надо?

– Ладно, поживешь, увидишь! – почему-то рассердилась Наташа.

– Но вы на свадьбу-то придете?

– А куда мы денемся? Ты же наш лучший друг, несмотря ни на что.


Иван Алексеевич обиделся. Обиделся на Ясю. За что она так с ним? Вот Наташа утверждает, что она в меня влюблена, так почему скрылась куда-то? Или она такая чудовищно благородная? Не может уводить мужика у другой? Ох, что-то все это для меня слишком сложно, слишком… А ну ее в баню! Вот, из бани выскочила ночью, а теперь пусть туда катится. В баню! В баню! Вот женюсь на Дине и всем назло буду счастлив! Он засмеялся про себя. Такая мысль впору пятнадцатилетнему пацану, а не почтенному мужу под пятьдесят. Это я-то почтенный муж? Я совершенно не почтенный… осел! Ладно, буду жить со своей ослицей в рубинах! Да нет, это я осел, а Дина вот-вот наденет на меня хурджины, привяжет морковку и будет легонько погонять в нужном ей направлении… Пока легонько… А там будет видно!

* * *

Яся и впрямь сбежала из Москвы. Но не вернулась к мужу, а уехала в Питер, где одной крупной фирме срочно понадобился переводчик с фламандского и французского. Эту работу ей предложил друг Варвариного родственника, и она не стала раздумывать. Ей положили отличную зарплату и она смогла снять себе крохотную, но чистенькую квартиру на Петроградской стороне. Варвара не хотела ее отпускать, но понимала, что так подруге будет лучше. И обещала приезжать при первой возможности, тем более в издательстве нередки были командировки в Питер.

А Яся, кое-как обустроившись, вышла на работу. Ей сейчас все нравилось. И люди в фирме, и новое жилье, и Питер, восхищавший ее с каждым днем все больше. И никаких рефлексий! Никакой тоски по этому пустозвону Верещагину! Пусть катится в баню! Она засмеялась. В ту самую баню, из которой мы высыпали в новогоднюю ночь! Но меня там нет! И слава богу! Видимо, ее угнетала Москва, где ей не нашлось нормального места. Жить из милости даже у самой лучшей, самой благородной подруги не дело! И тут меня никто не найдет! Варька обещала никому не давать мой адрес, а она умеет держать слово!

И даже пресловутый питерский климат нисколько ее не смущал. Выходя на прошитые ледяным ветром, залитые грязью обледенелые улицы, она говорила себе: «Нет плохой погоды, есть неправильная одежда»! А у нее одежда была правильная! Теплая куртка-аляска, сапоги без каблуков или ботинки. В их фирме не было дресс-кода и она одевалась так, как считала нужным. В конце концов она сюда пришла не женихов ловить, а просто работать, чтобы жить, но жить так, как хочется в данный промежуток времени. Она сдружилась с Женей, очень милой женщиной примерно ее возраста, специалистом высокой квалификации, которая очень тепло отнеслась к новой сотруднице. Она была в разводе, шестилетняя дочка жила у бабушки в Крыму, так как питерский климат ей совершенно не годился. Женя тосковала, но перебраться в Крым не могла, там не было шансов найти работу по ее профилю. Но раз в месяц она непременно летала к дочке на выходные. К тому же Женя была очень тактичной, не задавала лишних вопросов.

Но однажды, когда они сидели у Жени на кухне, та спросила:

– Ясь, ты чего?

– Ты о чем?

– Знаешь, у меня складывается впечатление, будто ты время от времени куда-то… проваливаешься, что ли… Ты что, влюблена?

– Да нет, это в прошлом.

– Но в недавнем прошлом, да?

– Ну, в общем…

– Это ты от него из Москвы слиняла?

– Да нет… Просто мне предложили эту работу, она меня со всех сторон устраивала. Я в Москве у подруги жила, но сколько можно? А тут я сама себе хозяйка, ты же понимаешь.

– А он?

– А он недавно женился.

– О как! Понятно. А что за жена?

– Да не знаю. Жень, я не хочу о нем говорить. Все!

– Дело хозяйское. Только знаешь ли, если все в себе держать, это может плохо кончиться. Короче, если захочешь поделиться, я всегда к твоим услугам.

– Спасибо, Женечка!


Как-то в начале апреля позвонила Варвара.

– Яська, привет! Как ты там, не озверела еще от питерского климата?

– Да нет! К тому же скоро весна…

– Ну, в Питере еще не так скоро. Слушай, подруга, я на той неделе собираюсь в Северную столицу.

– Да ты что! Вот здорово! Можешь у меня остановиться!

– Увы! Родное издательство посылает только на один день, с утра до вечера. Так что сможем разве что пообедать вместе.

– Ну все равно, вдруг передохнуть захочешь. И я тебя встречу. Ты каким поездом? Или на самолете?

– Нет, я «сапсаном», самым ранним. И сразу по делам. Давай лучше встретимся в обед. Сможешь вырваться?

– Смогу.

– Тогда часа в три. Мостик с грифонами знаешь?

– Знаю!

– Вот около мостика или даже на мостике.

– А может лучше ко мне придешь? Посмотришь, как я живу?

– Нет, Яська, в другой раз. У меня будет от силы часа два. Короче, мостик с грифонами! И, между прочим, я тебе еще перевод привезу!

– Да ты что! С какого?

– На сей раз с французского. Но это дико срочно!

– А поточнее?

– Там восемь листов и надо за полтора месяца. Они вообще хотели за месяц, но я им попыталась объяснить, что быстро только кошки родятся. Справишься?

– Надо посмотреть текст.

– Обещали за срочность больше заплатить.

– Ладно, постараюсь.


Яся обрадовалась. Хорошо, буду занята все время, некогда будет вспоминать о Верещагине. Эти воспоминания причиняли боль. Господи, почему? Ведь между нами ничего не было. Совсем ничего. Но он вот говорил, что увидел во мне свою женщину. И я в нем своего мужчину. Джентльмены предпочитают блондинок, а женятся на брюнетках. Я хоть и не совсем блондинка, но уж точно не брюнетка. Значит и думать о нем не буду. В конце концов у нас была всего одна встреча с глазу на глаз, нет, полвстречи, потому что я дура, истеричка, убежала… Наверняка он тоже решил, что я дура и истеричка. А зачем ему дура и истеричка? Ни на фиг!


Она впервые за время работы в фирме попросила отпустить ее пораньше. Ее с легкостью отпустили. А один из сотрудников, который ехал по делам, даже вызвался подвезти ее, и в результате она оказалась у мостика на двадцать минут раньше. Ничего, пройдусь немножко… Хотя нет, а вдруг Варька тоже явится раньше. Она стояла на мостике и любовалась Петербургом. До чего же прекрасен этот город… Он красивее всех виденных мною городов, а я не так уж мало видела. Я люблю его, мне здесь хорошо… Гармония его архитектуры способствует гармонии в душе. По крайней мере, в моей душе.

– Ярослава, ты? – раздался вдруг мужской голос.

Она испуганно оглянулась. Перед ней стоял мужчина, показавшийся смутно знакомым.

– Не узнаешь, Яська? – улыбнулся он.

– Борька? Ты?

– Я, а то кто же! Ох, Яська, какая ты стала… роскошная.

– Я? Роскошная? – расхохоталась Яся. – Такого мне еще никто не говорил. Я, Боречка, рада тебя видеть! Ты как здесь?