– Уж про тебя это точно можно сказать! – смиренно вздохнул Лайонел. – Вот почему все эти милые прелестницы из КовентТардена и Друри-Лейн, с которыми я приятно провожу время, слетаются к тебе, будто мухи на мед!

– Я не уверен, что меня это должно заботить, – проворчал Уильям, но при этом не забыл одарить кузена снисходительной улыбкой.

Бедняга Лайонел, возможно, блестящий военный, подумал виконт, но, когда дело доходит до необходимости блеснуть красноречием, далеко отстает в этом от остальных своих родственников.

Виконт извлек часы. Это были золотые часы, невероятно дорогие – подарок одной дамы, отчаянно в него влюбленной.

– Когда бы вам ни захотелось узнать время, дорогой мой Уильям, – сказала она при этом, – мне хочется, чтобы вы вспоминали обо мне, потому что сама я буду думать о вас непрестанно – каждый час, каждую минуту и каждую секунду нашей разлуки.

Впрочем, в данный момент часы напомнили виконту не об их прежней обладательнице, а о страстных губках и нежных ручках, что ждали его на Беркли-сквер.

Он допил содержимое стоявшего перед ним бокала и сказал кузену:

– Я заеду за тобой завтра в три часа пополудни на моих новых гнедых, которые обошлись мне в целое состояние. Настоящие звери, а не кони! Чудо как хороши! До Уорфилд-хауза мы домчим за полчаса. А наши слуги могут отправиться рано утром на фаэтоне и предупредить дядю Родерика о нашем прибытии.

– И сколько нам придется там проторчать, на твой взгляд? – с обреченным видом поинтересовался Лайонел.

– Думаю, что все будет зависеть от мисс Астары, – философски ответил виконт.

Он поднялся со своего места и не без труда стал пробираться к выходу сквозь обступившую его шумную толпу приятелей.

Сэр Родерик принял известие о приезде двух своих племянников с удовлетворенной улыбкой.

– Я ведь говорил тебе, моя милая, что они не заставят себя долго ждать и немедленно явятся на твой призыв, – сказал он Астаре.

– Я уже попросила экономку приготовить три спальни, – ответила она. – Вероятно, ваш племянник Вулкан тоже останется здесь, хотя он и живет по соседству?

– Это не так близко, как тебе может показаться, – ответил сэр Родерик.

Астара, казалось, была удивлена.

– Когда я отдала письмо дворецкому и попросила отправить его по назначению, он заверил меня, что мальчик-посыльный уже через полчаса отдаст его в руки адресату.

Сэр Родерик улыбнулся.

– Это верно, потому что мальчишка отправился пешком через лес по узкой тропинке. Она доступна только для всадника или пешехода.

– А по дороге получается дальше?

– Литл-Милден находится отсюда в четырех милях.

– Как странно!

– Ничего странного, – возразил сэр Родерик. – Просто мой отец, а прежде дед категорически отказывались прокладывать через наши земли новые дороги. Поэтому здесь у нас проходит только одна большая дорога и несколько маленьких, временных. Конечно, это довольно удивительно, если учесть, что имение занимает свыше трех тысяч акров и находится под самым Лондоном, ведь до города рукой подать.

– Думаю, ваш отец был прав, – заявила Астара. – Ведь так замечательно сознавать, что шумный город не поглотил дворец и что, как вы вчера выразились, владения Уорфилдов самодостаточны и образуют как бы независимое государство в государстве.

Девушку и в самом деле поражало все, что показывал ей сэр Родерик.

Ведь на принадлежащих Уорфилдам землях разместились не только фермы, зернохранилища и мельницы, где трудились местные жители, но здесь жили и свои плотники, камнетесы, кузнецы, лесники, а также имелось огромное количество служб, отвечавших за нормальное существование огромного родового гнезда.

Во время своих путешествий Астаре доводилось бывать во дворцах множества мелких князей и прочих правящих особ, а во Франции она жила даже в древнем замке, случайно уцелевшем среди революционных бурь.

Но ни один из них не смог подготовить ее к встрече с великолепием этого старинного английского дворца, расположенного в не тронутой войнами местности и сохранившего жизненный уклад и традиции многих поколений его владельцев.

– Мне бы хотелось, чтобы ты вникала во все дела имения, – сказал Астаре сэр Родерик, – потому что рано или поздно все это станет твоим. Она пораженно посмотрела на опекуна.

– Дядя Родерик, вы не переоцениваете мои силы? И вы ведь дали мне слово, что не станете… настаивать намоем браке с человеком… которого я не люблю…

– Я полагаюсь на свою удачу и на свой здравый смысл, – ответил сэр Родерик, – в былые времена они никогда меня не подводили.

Он взглянул на Астару и нежно улыбнулся.

– Почему вы улыбаетесь?

– До нынешнего дня мне приходилось иметь дело с мужчинами и деньгами, я находил их вполне предсказуемыми, а теперь я имею дело с особой женского пола, а это для меня совершенно новая и пока что непривычная область.

– Неправда! Вы просто кокетничаете! – горячо возразила Астара. – Я знаю, что вы всегда пользовались – как, впрочем, и теперь – большим успехом у знатных дам. В Риме одна ваша давняя подруга призналась мне, что любила вас до умопомрачения, но потом ненароком обнаружила, что она всего лишь одна из многих!

– Как это свойственно женщинам, она все преувеличила! – воскликнул сэр Родерик. – Но ты только подтверждаешь мою уверенность в том, что уж если я так опытен в обращении с прекрасным полом, как ты утверждаешь, то мне тем более не пристало совершить сейчас ошибку.

– Тогда, разумеется, нам ничего не остается, как предоставить все естественному ходу вещей, – хитро заявила Астара.

Выбирая на следующее утро, какое платье ей надеть, и уже зная о том, что через несколько часов приедут племянники сэра Родерика, Астара с несвойственным ей цинизмом внезапно подумала: на самом ли деле так важно, во что она нарядится.

И тут же упрекнула себя, что она несправедлива к молодым людям, которых так живо описал ей сэр Родерик.

Неужели виконт Илвертон со всеми его достоинствами или доблестный капитан Уорфилд согласятся пожертвовать своей свободой просто так, ради денег?

Они, несомненно, захотят жениться по любви, точно так же, как и она хочет любить мужчину, за которого ей придется выйти замуж.

После ленча, когда Астара спустилась вниз, держа в руках капор и зонтик, и проходила через холл, дворецкий почтительно спросил:

– Скажите мне, мисс, в котором часу надлежит накрыть стол к чаю – в четыре или в пять, как вы распорядились вчера?

– Не знаю, Хеджес, правда, не знаю. Спросите лучше у сэра Родерика, – ответила Астара. – Да, кстати, был ли ответ на письмо, отправленное на старую мельницу в Литл-Милден?

– Мальчик сказал мне, мисс, что он долго стучался в дверь старой мельницы, но безуспешно.

– Так он принес письмо назад?-спросила Астара.

– Нет, мисс. Он подсунул его под дверь.

– Но, может быть, мистер Вулкан в отъезде?

– Нет, мисс. Мальчишка у нас смышленый, и он навел справки в деревне. Ему сообщили, что мистер Уорфилд дома, но часто бывает так, что на стук никто не открывает, если сам он занят, а слуги куда-нибудь отлучились.

– Занят?– удивилась Астара.

Дворецкому нечего было больше добавить про привычки Вулкана Уорфилда, и она направилась в .библиотеку, где ее ждал сэр Родерик.

– Мы не получили ответа от вашего племянника Вулкана, – сообщила девушка.

– Это ничуть меня не удивляет, – ответил сэр Родерик. – Вне всяких сомнений, он просто отмахнется от приглашения, раз оно его не заинтересовало.

– Мне кажется, вы судите его слишком сурово, – насмешливо заметила Астара. – Итак, остается лишь надеяться, что виконт Илвертон окажется на высоте своей лестной репутации.

– Я ни секунды в этом не сомневаюсь! – заявил сэр Родерик. – Кстати, недавно Варне сообщил мне, что вся деревня из преданности нашему семейству поддерживала его жеребца Брамселя на скачках, и теперь все в восторге, поскольку победа получилась и в самом деле по-настоящему впечатляющей.

Астара уже прочитала в утренней газете отчет о скачках и знала, что так порадовало ее опекуна.

– Лошади – это определенно тот предмет, кото рый окажется общим увлечением у вас с Уильямом, – сказал он. – Вчера ночью, когда я долго не мог заснуть, мне пришла в голову одна мысль: ты прекрасно ездишь верхом, а если я приобрету для тебя лошадей более высокого класса, чем те, что у нас сейчас, ты и подавно окажешься вне конкуренции, моя милая.

– Меня не покидает ощущение, что вы натаскиваете меня специально для того, чтобы я добавила больше блеска и сверкания к репутации Уорфилдов, – лукаво засмеялась Астара. – И если по какому-то несчастливому стечению обстоятельств или из-за вашего недостаточно точного расчета я окажусь неудачницей наподобие бедняги Вулкана, вы придете в ужас и прогоните меня прочь.

– Такого просто не может быть, – с уверенностью заявил сэр Родерик. – Это исключено.

Несколько мгновений он оценивающим, критическим взглядом смотрел на Астару. Затем произнес:

– Дорогая моя, с каждым днем ты становишься все больше похожей на свою мать, а это означает, что с каждым днем ты, на мой взгляд, становишься все прекрасней и восхитительней. И мне остается только сожалеть, что я не в состоянии сбросить со своих плеч годков этак сорок! Уверяю тебя, что из меня вышел бы пламенный обожатель!

Астара смущенно засмеялась, но ее взор наполнился нежностью – она понимала, что сэр Родерик говорит это от чистого сердца.

Между тем ей было хорошо известно, что люди, которые общались с ее опекуном по деловым вопросам, отзывались о баронете как о жестком и безжалостном партнере, никому не дающем ни малейших поблажек.

Астара также знала, что он бывает очень резким и язвительным, если что-то складывается не так, как ему бы хотелось.

И тем не менее сама она никогда не видела от него ничего, кроме ласковой заботы. А еще ей нравился его быстрый и четкий ум, а также то, что он никогда не приказывал ей что-либо сделать помимо ее воли и изо всех сил старался понять ее точку зрения.

– Вы удивительный и замечательный человек, дядя Родерик! – воскликнула девушка, целуя его в щеку.

– Пойдем, пора браться задела. Нам предстоит еще очень многое сделать до приезда моих племянников, – предложил он. – А еще мне нужен твой совет, что нам переделать в саду. Завтра из Кью сюда приедет знаток оранжерей и будет руководить закладкой двух новых построек. Цветами я интересуюсь уже достаточно давно и всерьез, дядюшка, и с удовольствием помогу вам советом, – ответила Астара. – Ведь цветы такие разные; они в состоянии многое поведать о выращивающей их хозяйке дома, а также о самом доме.

– Вот почему и женщины сами тоже напоминают цветы, -учтиво ответил сэр Родерик и поправился: – Или должны напоминать.

И тут же подумал, хотя и не произнес своей мысли вслух, что его воспитанница точно походит на редкостный, единственный в своем роде цветок, растущий в самых труднодоступных уголках мира; и ради этого цветка те мужчины, которые по-настоящему понимают толк в цветоводстве, согласны рисковать своей жизнью.

После этого он заставил себя настроиться на деловой лад и какое-то время не думать об Астаре. Ведь его ждало множество неотложных дел не только в саду, но и во всем имении, а также во дворце.

Половина дня прошла в неустанных хлопотах, а после того, как они вернулись в дом, Астара едва успела привести себя в порядок и спуститься к чаю, как прибыли виконт Илвертон и капитан Уорфилд.

Она услышала их голоса в холле, где они здоровались с дядей. Затем дверь распахнулась, и сэр Родерик вошел в салон. За ним следовали два самых красивых молодых человека, каких Астаре доводилось встречать в своей жизни.

– Астара, наши гости прибыли, – объявил сэр Родерик. – Прежде всего я хочу познакомить тебя с Уильямом. Как я уже говорил тебе, это мой старший племянник.

Астара сделала легкий реверанс, приветствуя гостя, а виконт поклонился с грацией, подчеркнувшей его атлетическое сложение и широкие плечи.

Ей пришло в голову, что в его голубых глазах застыло, вероятно, такое же вопросительное выражение, как и в ее собственных.

Можно подумать, промелькнула в ее голове дерзкая мысль, что они марионетки, которыми манипулирует сэр Родерик. Интересно, как относится виконт к этому обстоятельству?

В затее сэра Родерика, в тех письмах, что она написала под его диктовку, было столько театрального, что вся ситуация начинала казаться Астаре достаточно забавной.

И только когда девушка подумала о будущем и о том, что ей вскоре предстоит выбрать себе мужа из троих незнакомых молодых людей, она ощутила страх.

Но она поспешила успокоить себя, что ее опасения излишни , и что виконт непременно окажется и в остальном приятным не в меньшей степени, чем по своей наружности.

И для нее стало почти потрясением, когда капитан Лайонел Уорфилд, представленный ей дядей вслед за его кузеном, оказался по-своему не менее привлекательным, чем виконт.